Товарищи по несчастью

      Утро было морозным. Солнце только поднималось из-за горизонта.       Двое сидели в окопе. С одной стороны непроглядная тайга, в которой, казалось, можно легко заблудиться. С другой стороны враги. Они, совсем ещё молодые ребята, не старше двадцати пяти, отбивались как могли.       Свист пуль стих. Воцарилась тишина. Двое солдат стояли рядом и жадно вслушивались в тишину. Окружённые комками земли и телами погибших товарищей, они боялись пошевелиться, боялись выглянуть из окопа и посмотреть, что творится снаружи. Вот-вот, прямо сейчас, продолжится весь этот ужас! Но ничего не наступало.       Они передвигались неслышно, перелезая через своих мёртвых товарищей, таких же молодых ребят, в безопасное место, прижимая автомат к груди. Они вылезли из окопа совсем далеко от боевых действий.       Сделав привал далеко в тайге, они сели на холодную землю и зарыдали. Нервы сдали. Рыдали от боли, от страха, от всего этого ужаса, что творился которую неделю, от потери своих друзей. Они не могли их сдержать. Да и не хотелось. Так легче.       Один товарищ, что был немного постарше, чтобы успокоить второго, взял его за холодную руку. Нежно. Слишком нежно. С каждой секундой обстановка становилась слишком интимной. Оба понимали, к чему это ведёт. Их могли в любой момент найти либо свои, либо враги. Убьют либо как врагов, либо как предателей. Им хотелось. Они жаждали этого прямо здесь и сейчас. Уже не важно, кто мог их заметить.       Товарищ быстрым сильным движением притянул друга к себе, усадив на свои колени. Начал грубовато целовать его шею. Оголил его грудь, аккуратно расстегнув пуговицы, чтобы не порвать, на одежде. Торопиться некуда. Нежно целовал соски, иногда прикасаясь к ним холодными пальцами. Парень постанывал, крепко сжимая плечи юноши. Было непривычно и приятно.       Парень расстегнул ширинку штанов, нежно смотря ему прямо в глаза и по-доброму улыбаясь. Холодная рука поглаживала ягодицы. Парень коснулся окоченевшими подушечками пальцев его дырочки, заставив всхлипнуть товарища. Он медленно проникал в него сначала указательным пальцем, а затем двумя, растягивая его. Целовал его шею и грудь, стараясь не оставлять на шее никаких следов. Второй рукой, такой же холодной, поглаживал и дразнил член друга.       Товарищ извивался от удовольствия в объятьях. Его бросало в жар, когда холодные пальцы прикасались к нему в столь интимных местах. Он задыхался от удовольствия.       Юноша постарше взял его грубо и слишком резко, покусывая его грудь и оставляя синяки. Паренёк впился зубами в свой кулак до крови. Но это не помогло. Крик боли и удовольствия раздался слишком громко. Они замерли, вслушиваясь. Никаких движений, шорохов и звуков.       Он начал медленно двигаться, приподнимая и опуская парнишку. Всё быстрее и быстрее. У обоих внутри пылало от наслаждения. Стоны страсти грели слух и душу. Несмотря на мороз, солдатам было слишком жарко. Они скинули с себя толстые и тяжёлые куртки.       Через несколько движений, парень, сидевший на коленях своего товарища, кончил и обмяк. Другой, крепко прижав его к себе и целуя нежно шею, кончил в него следом.       Они сидели, обнявшись, тяжело дыша. Тяжёлый груз растворился, упал с души тяжёлым камнем. Стало легко и беззаботно. Как будто до этого не было ничего ужасного.       Ветер обжигал холодом. Они накрылись куртками, что лежали рядом.       Слёзы потекли по их красным щекам. Безысходность. Больше не будет так спокойно и легко. Будут взрывы, пули, трупы, кровь… Они ловили каждую секунду этого спокойствия. Сейчас им хорошо.