Счастье с привкусом конфет

Слэш
G
Завершён
5103
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
18 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
5103 Нравится 79 Отзывы 1495 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Чонгук не настолько маленький, чтобы не знать о том, что не стоит общаться с незнакомцами, брать у них что-то или идти с ними, но и не настолько взрослый, чтобы вести себя смело, когда на край песочницы присаживается незнакомый взрослый парень. Чонгук на всякий случай прижимает к груди машинку и хмурит брови, отчего детское личико становится невыносимо милым. Незнакомец улыбается широко и протягивает на раскрытой ладони леденец, завёрнутый в ярко-жёлтый фантик. - Будешь? - Мне нельзя есть сладкое. И разговаривать с незнакомцами. - Меня зовут Тэхён, а тебя? - Ч-чонгук. - Вот и познакомились. Так ты будешь конфету? Чонгук смотрит недоверчиво, ведь мать всегда говорила, просто так ничего не бывает, но через минуту колебаний протягивает перепачканную в песке ладошку. Конфета вкусная, у неё вкус банана и жидкая начинка, растекающаяся на языке чистым удовольствием. Чонгук улыбается, отчего его щёчки надуваются, и Тэхён усмехается, тычет кончиком пальца в одну и называет маленьким хомячком. Казалось бы, чего можно ждать от подобного инцидента, но через несколько минут пустой двор на окраине города начинает звучать. Смех, фырчание, недовольное бормотание и «ты всё не так делаешь». Чонгук руководит процессом постройки песочного замка и размахивает лопаткой, с восторгом наблюдая за появляющимися башнями. Тэхён не боится испачкаться, не дразнит и не задевает. Тэхён откуда-то приносит воду в маленьком красном ведёрке, и стройка набирает обороты, ведь влажный песок лепится намного лучше. Вскоре на возвышении красуется нечто странное, зовущееся замком, а рядом с ним небольшой гараж, в который Чонгук запихнул свою машинку, из-за чего та вся в песке. Тэхён копает ров вокруг построек и делает мост из найденного плоского камня. И вроде бы смотрится не так уж и хорошо, но у Чонгука глаза сверкают, и Тэхён улыбается тоже, довольный тем, что смог порадовать малыша. - Уже поздно, - говорит он, когда часы показывают начало десятого, - почему мама не зовёт тебя домой? - Мамы нет дома, она на работе допоздна, - отзывается Чонгук и поднимается, отряхивая маленькие перепачканные ладошки. - Я сам иду домой, когда скучно становится. Но с тобой было весело. Пока? - Пока. Чонгук забирает машинку, собирает игрушки и вскоре скрывается в ближайшем подъезде. Тэхён долго смотрит вслед маленькой фигурке, а после ёжится от налетевшего ветра, осматривает песочницу и уходит. Перед глазами то и дело прокручивается картина, что он увидел ранее. Одинокий маленький мальчик с очень грустным лицом сидел возле песочницы и с безразличием катал машинку туда-сюда. Одетый не по погоде, а на нижней губе ещё не зажила до конца ранка. Тэхён знает, от чего бывают такие ссадины на губах. От хлёстких пощёчин. Память услужливо подкидывает воспоминания о пьющем отце, что дожидается дома, и о сестре, которую нужно защищать. Тэхён на самом деле уже устал делать это, устал постоянно зализывать свою шкуру, устал жить вот так, в страхе. Может быть, у маленького Чонгука всё намного лучше, но сердце при взгляде на него всё равно сжималось. Маленький, худенький, хрупкий мальчик с огромными грустными глазами и пухлыми щёчками, за которые нужно забивать сладости. Не то чтобы Тэхён относился ко всем обездоленным или похожим на них детям как-то особенно, но мимо пройти не смог. Огромный пустой двор, окутавший его сумрак и одинокая фигурка в шапке с помпоном. Тэхён даже не думал о том, как выглядит, когда подошёл ближе и предложил конфету. Просто захотелось подбодрить, поднять настроение. Отчего-то казалось, что у ребёнка нет друзей, захотелось побыть рядом и показать, что тот не обречён на вечное одиночество, что рано или поздно появятся дорогие сердцу люди. Вряд ли малыш задумывался о таких глобальных вещах, но всё же. Родной дом показался вскоре на горизонте. Множество этажей, горящие светом окна. Тэхён рассматривает их, отмечает висящие занавески и наклейки на некоторых стёклах, скользящие за ними силуэты, отсветы от работающих телевизоров. Так много людей, которые проживают свои жизни, занимаются чем-то, радуются, грустят, смеются и плачут. Тэхён хотел бы поменяться с кем-то из них местами. Желательно с кем-то, у кого любящие родители и есть братья или сёстры, о которых нужно заботиться. Счастливая беззаботная жизнь, учёба, работа, развлечения и отдых в домашнем уюте. А не то, что ожидает Тэхёна, как только он переступит порог дома. Бутылки от алкоголя, очередной погром, пьяное бормотание на кухне и возможная драка с отцом в попытках защитить сестру. Сестру, которая сама как будто провоцирует отца. Похожая на мать, она не понимает, не осознаёт, что должна напоминать тихую мышь. Спорит, кричит, ругается, а когда отец начинает махать руками, прячется за спину брата, потому что он обязан защитить её, как мужчина. Тэхён не хочет её защищать, уже давно не хочет, и не делает этого, что, впрочем, никак не сказывается на количестве синяков, украшающих его тело. - Где ты опять шлялся? Тэхён рассматривает отца, стоящего в прихожей, пошатывающегося, опирающегося на стену, и думает о том, что таким темпом будущее его станет зеркальным отражением этого кошмара. Как долго он сможет терпеть всё это? Как долго сможет сопротивляться, сжимать зубы и пытаться абстрагироваться? Надоело, так надоело. Заложник в своём собственном доме, заложник своей собственной семьи. Хотя семьи ли? Семья - это прошлое, в котором осталась мама, её ароматная еда и счастливые улыбки. Семья - нечто абстрактное, что давно потерялось в закоулках памяти. Тэхён боится сломаться и держится изо всех сил. Старательно учится, понимая, что образование даст шанс сбежать, посещает факультативы и подрабатывает по вечерам в кафе официантом. Денег копейки, но и они на вес золота для Тэхёна. - Отвечать собираешься? Голос отца хриплый, прокуренный, мерзкий. Как ногтями по стеклу или камнем в меле по доске. По спине проносится стая мурашек, и Тэхён кривится, резко разворачиваясь и выходя в подъезд. За дверью квартиры грязная ругань, грузные шаги, а после грохот упавшего тела, но Тэхёну плевать, Тэхён сбегает вниз по лестнице и набирает номер Юнги, единственного человека, друга, почти брата, который всегда приютит, обогреет, накормит, подлатает, позаботится. Мин отзывается почти сразу, голос у него хриплый, сонный, но «вали ко мне и купи молока по дороге» звучит довольно мягко. Отключившись, Тэхён убирает телефон в карман джинс и выдыхает облачко пара, довольно улыбаясь. Кажется, выходные обещают быть весёлыми. У Юнги, конечно, не пентхаус, но есть телек, приставка, удобный диван и много еды. Проходя мимо знакомого двора, Тэхён не сразу замечает сжавшуюся на качелях фигурку, а когда замечает, в груди что-то ёкает. В темноте не особо что-то разберёшь, но шапка с помпоном и маленький рост говорят о многом. Зная, что может и ошибаться, Тэхён проходит мимо, будто просто решил сократить дорогу через двор, но застывает разом, осознав, что это действительно Чонгук. Зарёванный Чонгук, всхлипывающий Чонгук, замёрзший Чонгук. И губа у него вновь кровоточит, разбитая. И снова в груди всё сжимается. Тэхён мимоходом вспоминает, что тоже вот так сидел в детстве на качелях, когда на улице ночь и холодно, а бабушка из соседнего подъезда возвращалась домой из круглосуточного и в ужасе потащила его к себе, причитая над состоянием замёрзшего, избитого ребёнка. Впрочем, Тэхён в любом случае был гораздо старше, чем сжавшийся в клубок Чонгук, прижимающий к груди всё ту же маленькую синюю машинку. - Привет, Чонгукки. Почему ты сидишь здесь так поздно один? Чонгук вздрагивает испуганно, смотрит огромными глазами и всхлипывает громко, но немного успокаивается, заметив знакомого незнакомца. В памяти сладкая конфета, чужой смех и «Чонгукки, давай построим ещё одну башенку», испуг понемногу отпускает, и Чонгук облизывает саднящую губу, морщась и пожимая плечами. Он не знает, что ответить, нужно ли сказать правду или соврать, и Тэхён видит это, не настаивает и осматривает дом мальчика, смотрящий на них многочисленными горящими окнами. - Ты поругался с мамой? - Ей не понравился бардак в моей комнате. И машинка, перепачканная в песке. Она ругалась и кричала, говорила, какой я глупый и бесполезный, а потом… Очередной всхлип, и Тэхён подхватывает мальчишку на руки, крепко обнимая. Тот не вырывается даже, а должен бы. Вжимается мокрым от слёз лицом в шею, обхватывает ногами и руками, повисает пандой и хнычет жалобно о том, что мама его не любит. Тэхён много чего сказал бы по этому поводу, с радостью бы оттаскал глупую курицу за волосы, но идея, совершенно бредовая идея, возникшая в голове, нравится ему куда больше. Это чертовски глупо, опасно и вообще-то противозаконно, у Тэхёна и так в полицейском архиве папочка своя имеется за вандализм, в которой прописано много, очень много часов общественной работы, давно отработанных, но факт остаётся фактом. Идея попахивает душным кабинетом районного копа и дешёвым кофе, но Чонгук на руках немного успокаивается, хлюпает носом и размазывает слёзы по щекам. У него глаза сияют в свете фонаря, шапка съехала на один бок, а ещё он смотрит на Тэхёна с щенячьей преданностью, появившейся точно так же из ниоткуда, как и бредовая идея Тэхёна. - Чонгукки, хочешь отправиться со мной в небольшое путешествие в волшебную страну? Тэхён улыбается широко, а Чонгук хлопает ресницами и склоняет голову к плечу. Его шапка съезжает ещё сильнее, и Тэхён поправляет её, заглядывая в глаза мальчика, что снова хмурит брови. - Волшебной страны не существует, - уверенно заявляет Чонгук и неловко опускает свои ладошки на плечи Тэхёна, чтобы было удобнее. - Существует! Ты что, не веришь мне? - восклицает Тэхён и дует губы, из-за чего Чонгук робко улыбается. - Эта страна есть, честное слово! Там вкусная горячая еда и мятный чай, а на десерт огромный торт. Настолько огромный, что ты даже половину не съешь. Там нет правил, а ещё много разных игр. И огромный диван, на котором можно прыгать сколько угодно. Правда, местный добрый волшебник не очень любит детей… Тэхён драматично вздыхает, закатывает глаза и усмехается про себя, заметив, как поникли плечи ребёнка. Тут же он подкидывает его слегка и тычет пальцем в щёку. - Но если будешь себя хорошо вести и особо не набедокуришь, то волшебник не будет ругаться. - Я не буду, - тут же заявляет Чонгук и смотрит с надеждой. - Я буду послушным, обещаю! - Тогда держись крепче, мы отправляемся в наше путешествие! Чонгук улыбается и кивает часто головой, обнимает за шею и вновь утыкается носом в неё, вдыхая приятный аромат одеколона и сладких конфет. У него настроение такое хорошее, а в животе как будто много бабочек летает, щекоча крылышками, от чего улыбка на губах появляется. Чонгук и не думал о том, что ему так повезёт. Ему, такому глупому и ненужному маме, разочарованию в её жизни и напрасной трате сил. Мама часто ругалась и кричала, всегда приправляя свои обидные слова шлепками или пощёчинами, а ещё требовала быть безукоризненно послушным, отчитывала за малейшие провинности и наказывала строго. Она никогда особо не баловала, только в моменты хорошего настроения, и постоянно пропадала на работе. Порой она возвращалась не одна, а с незнакомыми Чонгуку мужчинами. Это были хорошие вечера, ведь мама была доброй, тискала его и угощала вкусными конфетами или зефиром в шоколаде. Но это было редко, очень редко. - Мама говорила, волшебства не существует, - негромко бормочет Чонгук, и Тэхён пожимает плечами. - Конечно, не существует. Для взрослых. У них много дел и ограниченные взгляды на мир, они просто не могут это самое волшебство почувствовать. А я могу. И ты сможешь. Вот сейчас только в магазин зайдём, купим продукты, а потом сразу в волшебную страну. Чонгук улыбается, кивает и ничего больше не говорит, пригревшись в чужом тепле. Тэхён же постоянно оглядывается, будто вот-вот выскочит мамаша ребёнка и орать начнёт, и расслабляется лишь тогда, когда показывается знакомый круглосуточный. Народу в нём мало, что радует неимоверно, но парень всё равно на всякий случай натягивает капюшон на голову. Мало ли, что случиться может. Усаженный в тележку Чонгук подбирает под себя ноги и с восторгом осматривает всё вокруг, повизгивая от восторга, когда в длинном коридоре Тэхён разгоняется, и тележка катится вперёд, как маленькая машина. - Тэ, а сколько тебе лет? Тэхён отрывается от даты на упаковке с молоком и улыбается младшему, ероша его волосы. - Мне семнадцать. Я в старшей школе учусь, скоро выпускаться буду. О, я же старше тебя. Можешь называть меня хёном, если хочешь. - Хён… Румянец на пухлых щёчках едва не заставляет выронить пакет с молоком. Тэхён спешно опускает его в тележку возле стенки и заглядывает в светящиеся нежной детской привязанностью глаза. Надо же… Как мало нужно сделать, чтобы к тебе привязались, чтобы смотрели на тебя с трепетом и восторгом. Детям ведь не нужно ничего сверхъестественного, лишь любовь и внимание, забота и тёплые объятия. Вот только взрослые чаще всего забывают об этом, отгораживаются, за своими чёрными очками не видя ничего и не желая видеть, не желая вспоминать самих себя в детстве, когда монстр в шкафу казался таким реальным и страшным, что уснуть невозможно было. Но вот появляются свои дети и «не говори глупостей, монстров не существует». Существуют. Монстры - это взрослые. - Эй, Чонгукки, а у тебя ни на что аллергии нет? - Вроде бы нет, а что? - На всякий случай. Тогда вот это возьмём. И это. И вот это ещё. Они крадут из магазина тележку, и Чонгук в ужасе сжимается весь, когда Тэхён бежит вперёд, разгоняясь, а позади слышится грозный крик охранника. Ким смеётся заливисто и вообще в полном восторге от своей любимой выходки. Обычно он так Юнги катал, зная о том, что пожилой толстый охранник в жизни не станет гоняться за подростками, а теперь вот Чонгука захотелось порадовать. Кто же знал, что мальчишка так испугается? Пришлось два квартала на руках его нести, извиняясь за свою выходку и уверяя, что ничего страшного не произошло, что никто их не накажет и отчитывать не станет. Что никто не нажалуется маме. - Пиздец. Это первое, что говорит Юнги, когда открывает дверь квартиры и видит улыбающегося до ушей Тэхёна, набитую сладким и вредным тележку и сидящего в ней маленького ребёнка, огромными глазами смотрящего на него. Тэхён отпихивает хозяина квартиры с прохода, закатывает тележку в коридор и берёт на руки Чонгука, прижимаясь к его щеке своей и щенячьим взглядом смотря на Юнги. - Хён, это Чонгукки. Он побудет с нами какое-то время. - Пиздец, - повторяет Юнги и, кажется, седеет. - Ты украл ребёнка. И тележку. И продукты. Ты украл у какой-то мамаши тележку с ребёнком и продуктами. Он выглядит действительно забавно в своём растерянном испуге, и Чонгук смеётся негромко, привлекая к себе внимание и тут же краснея, пряча лицо у Тэхёна на плече. Сам Тэхён качает головой, разувается, разувает ребёнка и проходит в квартиру, опуская того на диван. Юнги заходит следом и смотрит контужено, на что Тэхён закатывает глаза. - Не драматизируй, хён. Тележку я просто угнал, а продукты все купил сам. - А ребёнок? - А ребёнка украл. На время. Юнги смотрит пристально, и во взгляде его мольба о том, чтобы Тэхён рассмеялся, покрутил пальцем у виска и сказал, что это шутка, что мальчишка дальний родственник или типа того. Только Тэхён этого не делает, Тэхён просит Чонгука посидеть спокойно и тащит друга за собой на кухню, где несколько минут объясняет ситуацию. Юнги отходит быстро, но не успокаивается, нет. Хватает за плечи, дёргает на себя и шипит в лицо о том, что «посадят, мать твою, чем ты думал, педофил несчастный?!». Тэхён его отпихивает и шипит о том, что ничего страшного не сделал, что просто забрал ребёнка туда, где тепло, есть еда и тёплая постель. - Что, лучше было оставить его на улице? Ты сам знаешь, что это за район! И не говори мне, что мать за ним вышла бы. Он уже посинел от холода, когда я нашёл его! Нормальная мать никогда не поступит, как последняя сука! - Тэхён, я прекрасно понимаю твои чувства. Да, у тебя ёбнутый на голову отец, который с самого детства… - Вот и прекрасно, что ты меня понимаешь. Разбери продукты и приготовь что-нибудь, пока я отмываю ребёнка и переодеваю его. Юнги пытается схватить за руку и что-то сказать, но Тэхён ловко уворачивается и влетает в гостиную, широко улыбаясь понурому малышу, который тут же улыбнулся. - Чонгукки, это наш волшебник, Юнги, мой друг. Он тоже тебе хён. Пока волшебник готовит для нас поесть, мы с тобой посетим страну Умывандию, где придётся тесно пообщаться с мылом, мочалкой и неуловимой водой. Не боишься идти со мной на подвиги? - Не боюсь! Тэхён тут же подхватывает ребёнка на руки и несёт в ванную, зная, что там как всегда найдутся полотенца и халаты в тумбочке. Юнги наблюдает за происходящим с поджатыми губами, а после разворачивается и идёт в коридор, чтобы перенести продукты из тележки на кухню, а саму её выпихнуть обратно в подъезд. Слушая шум льющейся воды, басистый голос друга и звонкий смех ребёнка, Юнги судорожно размышлял над тем, что приготовить и что теперь делать. Тэхён украл ребёнка. Да, из хороших побуждений, да, вроде как ничего плохого не сделал, но это грёбаная статья. Парень и так уже попадался на разрисовке балоном стен подземок и мостовых, а теперь это. Даже если никто и не узнает, даже если мамаша ребёнка действительно просто напьётся и вырубится, это всё равно опасно. А уж если она пойдёт его искать, в чём Юнги не сомневается, то дело совсем плохо. Да, малыш выглядит немного потрёпанным, оказался на улице так поздно, днём был один, мать на работе задерживается допоздна, никто не присматривает, но это ли повод считать её безответственной? Скорее всего, просто одинокая, нагулявшая в своё время ребёнка, от которого смелости или денег не хватило избавиться, женщина, работающая на нелюбимой работе и ненавидящая всё вокруг из-за своих неудач. Да, хреново, но это не повод вот так просто брать и забирать её сына. - Юнги-хён… Ладошка дёргает за ткань штанов, и Мин смотрит вниз, невольно чувствуя неясное тепло в груди. Чонгук после горячей ванны раскрасневшийся, влажные волосы похожи на иглы морского ежа, торчащие во все стороны, а ярко-жёлтый пушистый свитер, сползающий у ребёнка с плеч и достающий до колен, делал его похожим на цыплёнка. Под пристальным взглядом малыш смущается, но после вновь смотрит на старшего и робко говорит о том, что «Тэ-хён сказал идти к тебе». Юнги краем уха улавливает чужое душевое пение и усмехается, кивая младшему на стул. Тот забирается на него и подбирает под себя ноги, скрещивает руки на столешнице и опускает на них голову. Взгляд его, по-детски любопытный, внимательно следит за тем, как Юнги ставит воду, достаёт пачки лапши, приправы, какой-то соус в стеклянной банке и ещё что-то непонятное. Юнги замечает чужой взгляд и слабо улыбается. - Голодный? - Н-нет. Неуверенно и тихо, опять смущение, а чужой живот урчит, давая понять, что хозяин лжёт. - Чонгук, а мама не будет волноваться о том, где ты? - Не думаю… Мама говорит, что я бесполезный… Сегодня сказала, что лучше бы меня не было… Думаю, мама будет рада, если я потеряюсь и не найдусь. - Ты уже ходишь в школу? - Пойду в следующем году. Мне шесть лет. Юнги бросает на ребёнка короткий взгляд и шумно выдыхает. Даже в школу ещё не ходит. Если Тэхён попадётся… - Почему ты пошёл с Тэхёном? Не было страшно? Разве мама не говорила, что нельзя разговаривать и уходить с незнакомцами? - Говорила. Но Тэхён-хён не незнакомец, он Тэхён-хён. А ещё он играл со мной и угостил вкусной конфетой. Тэхён-хён хороший и добрый, весёлый. Мы строили замок из песка, во-о-от такой большой. И снова неясное тепло внутри, когда Чонгук разводит руки, чтобы показать явно преувеличенные размеры замка. Юнги вообще-то тоже жаль немного мальчишку, но всё же здравый смысл не дремлет, как и мысли о том, что друг может крупно вляпаться. Вот только взвесить все «за» и «против», а после одеть ребёнка и вернуть домой помешал ворвавшийся на кухню Тэхён, сверкающий глазами и улыбающийся счастливо. - Мы похожи на маленькую семью! - Я тебе сейчас половником отвешу! - Хён, зануда! Тэхён дует губы и принимается жаловаться на старшего хихикающему Чонгуку, попутно интересуясь, не обижал ли тот ребёнка. Чонгук качает головой и робко спрашивает, когда же сладости. Тэхён тянется за пачкой зефирок, за что тут же получает по рукам. - Сладкое только после еды, - грозно припечатывает Юнги и смотрит тяжело. - Тэ-хён был прав, волшебник вредный и ворчливый, - бубнит негромко Чонгук и прячется за спину хохочущего Тэхёна сразу же, как возмущённый Юнги разражается тирадой о безответственных донсенах. Впрочем, несмотря ни на что ленивый пятничный вечер проходит без происшествий. Сытный ужин, приготовленный Юнги, сладкое банановое молоко с тортом на десерт под недовольное ворчание всё того же Юнги, считающего, что столько сладкого вредно. Тэхён не слушает, отрезая Чонгуку кусок торта и заявляя, что сладкое не может быть вредным, потому что вызывает в человеке выделение эндорфинов, а это ферменты счастья, и Юнги вообще не помешало бы тоже пару кусков торта съесть, а то надоел с кислой миной сидеть. После ужина Тэхён оказывается наказанным и остаётся мыть посуду, пока Юнги устраивает Чонгука на диване и достаёт множество настольных игр. Благо, их столько, что можно магазин открывать. Любил Тэхён покупать всё, что на глаза попадалось, что поделать. - Итак, будем собирать пазлы или играть в ходилки? - интересуется Юнги у Чонгука, и тот растерянно хлопает ресницами. - Я не знаю… - Ты никогда не играл? Мама не покупала тебе игрушки? - Покупала. Но обычные. У меня есть плюшевый заяц и ещё говорящий лис, железная дорога, а ещё любимая машинка. - И всё? Кивок головы и негромкое «угу». Ладно, хорошо. Может быть, Юнги начинает понимать чувства Тэхёна и испытывать к дамочке, возомнившей себя матерью, неприязнь. Не ему судить, разумеется, но он и не судит, он чувствует непонимание и лёгкое отвращение. Чонгук не выглядит так, будто семья пытается свести концы с концами. Опрятная одежда, никаких дырок, заплаток или потёртостей. Так какова же причина загонять себя на работе, а после срываться на маленьком ребёнке? Больная истеричка, не иначе. Сама по жизни неудачница, сама же ребёнка нагуляла, а теперь на нём срывается, потому что он ей «жизнь молодую загубил». Ноги меньше раздвигать нужно было и не трахаться с кем попало без резинки. - Ну, что вы тут без меня уже успели сделать? О, ходилки! Давайте в них поиграем? Чур, моя фигурка тигрёнка. - А моя - кролика! Юнги смотрит на улыбающегося Чонгука, слушающего внимательно Тэхёна, рассказывающего о правилах, видит искры в глазах друга, что сам словно превратился в ребёнка. Хотя нет, не так. Загубленное детство принесло свои плоды, и теперь Тэхён отрывается за потерянные годы, хотя давно пора становиться серьёзным и ответственным. Тэхён раскрашивает стены, кидает пакеты с водой на прохожих, крадёт тележки из магазинов, а теперь вот и несчастных детей, детство которых тоже не сахар. И Юнги знает, нужно после как следует выдрать младшего ремнём, чтобы неповадно было, но это лишь фантазии, что никогда не сбудутся. Тэхён всё так же будет чудачить, а Юнги всё так же будет заботиться о нём, в глубине души сочувствуя и сожалея, что не появился в его жизни раньше. Часы показывают начало третьего ночи, когда Чонгук засыпает, сидя между ног Тэхёна и откинувшись ему на грудь. Он выглядит маленьким, беззащитным и таким мягким, что Юнги не сдерживается и проводит ладонью по пушащимся волосам мальчика. Тэхён улыбается тепло, в глазах его искры неподдельного счастья на сонную улыбку, блуждающую по губам спящего Чонгука, и Юнги не хочет ничего говорить, но надо. - Завтра… Завтра тебе нужно будет отвести его домой. Тэхён, ты же понимаешь, да? - Понимаю… Они расходятся тихо, без шума. Юнги убирает вещи и готовит диван для сна, на который укладывается Тэхён, прижимая к себе Чонгука. Укрыв обоих одеялом, Юнги гасит свет и уходит в свою комнату, оставляя дверь открытой на всякий случай. Наверное, он засыпает быстро, как всегда, а может ворочается и думает о том, что произошло этим вечером. Тэхён не знает, но сам уснуть никак не может. Слушает тиканье часов, блуждает взглядом по тёмной комнате, озаряющейся иногда полосами света от фар, и поглаживает крепко спящего Чонгука по голове. Счастливого, такого жизнерадостного, открытого, доброго, очаровательного. Юнги прав, завтра придётся вернуть мальчика домой, но кто бы знал, как не хочется. Украсть ребёнка глупость, да, но по тому, как Чонгук открылся и доверился первому встречному, Тэхёну многое было понятно. Одинокий, брошенный, нелюбимый. Как и сам Тэхён. - Ничего, Чонгукки, - прошептал парень, утыкаясь носом в мягкие волосы младшего. - Я буду часто-часто тебя навещать. Обещаю. Мы построим ещё не один замок.

***

- Хён, хён, хён! Хён, я сдал! Я, чёрт возьми, сдал! - А ну не выражайся! - Я рад за тебя, Гукки! - Не квартира, а проходной двор. - Ну хё-о-о-он! Юнги закатывает глаза, но улыбается довольно, ерошит младшему волосы и поздравляет с успешной сдачей очередного экзамена. Хотелось даже на радостях обнять его, но куда там, Чонгук уже повис на Тэхёне, нашёптывающему младшему на ухо о том, какой он умный, хороший, талантливый и вообще самый лучший. Решив оставить раскрасневшуюся воркующую парочку наедине, Мин направился на кухню, чтобы приготовить праздничный ужин. Нужно же отметить такое событие. Кастрюлька, сковородка, масло и приправы. Копаясь в шкафчиках, Юнги вспоминает далёкий вечер шестилетней давности. Хотя воспоминания свежи, как будто всё случилось вчера. Тэхён, тележка с продуктами, сидящий в ней Чонгук, смотрящий огромными наивными глазами, полными мечтаний и надежд. Такой маленький, беззащитный, ранимый. Сейчас он такой же, хотя давно ходит в школу, обрёл друзей, приятелей. Чонгуку двенадцать лет, перед ним впереди долгий путь, такой интересный, но в то же время сложный, и Юнги никогда не думал о том, что будет присутствовать в его жизни. Порой у него складывалось ощущение, что они действительно семья, что он сам - отец, Тэхён - любвеобильная мать, а Чонгук - их ребёнок. Хотя нет, скорее Юнги - отец-одиночка, а Тэхён и Чонгук его дети. Ким давно не ребёнок, ему почти полные двадцать три года. Школа давно позади, начались будни в институте, подработка сменилась другой, более прибыльной, и Юнги так и не смог понять, когда это успел пустить Тэхёна к себе на диван, требуя взамен половины квартплаты. А бесплатным бонусом вместе с Тэхёном шёл Чонгук. Наблюдая за отношениями этой парочки, Юнги не был уверен в том, правильно ли всё это. Разумеется, присматривать за ребёнком, составлять ему компанию на прогулках и угощать сладким никто не запрещал, но… Тэхён так и не прекратил таскать Чонгука повсюду с собой, пользуясь тем, что мать мальчика пропадала на работе. Собственно, после возвращения домой и неумелого вранья о том, что приютила соседка-старушка, Чонгук неслабо огрёб ремнём. Тэхён тогда винил себя очень сильно, хотя Чонгук с неожиданным для его ситуации спокойствием заявил, что мать его постоянно лупит ни за что, а в этот раз хотя бы есть причина, да и никакая порка не испортит то светлое и тёплое, поселившееся в душе после «посиделок у Юнги-хёна». Безграничное доверие мальчика, его привязанность и желание общаться подкупали. В какой-то момент Юнги понял, что помогает Тэхёну утащить малыша с детской площадки, чтобы сводить в кино на мультик и объесться карамельным попкорном. Разумеется, во всём виноват Тэхён, но Юнги понимал, в глубине души он очень привязался к Чонгуку. Но не так сильно, как Тэхён. И не так сильно, как сам Чонгук - к Тэхёну. Это было видно невооружённым взглядом. То, как Чонгук светился при виде Тэхёна, то, как он старался быть лучшим во всём для него. Мальчик старался не для матери, которой плевать было, не для себя и своего будущего, а для того, чтобы заслужить одобрение Тэхёна, ставшего для него другом, братом, спасителем и… Об этом «и» Юнги старался не думать, ведь Чонгуку всего двенадцать. Но это только пока. Что будет, когда у него начнётся бунт гормонов, что будет, когда Чонгук осознает, что испытывает на самом деле? Разумеется, он может и не дойти до подобной «стадии», но у Юнги по этому поводу большие сомнения, у которых есть довольно весомые основания. Чёрт возьми, Чонгук уже закатил истерику однажды, когда Тэхён рассказывал Юнги об одной девчонке из института. Суть была в том, что девица эта возомнила себя чёрт знает, кем, и с какого-то перепуга решила, что Тэхён обязан стать её парнем. Ким смеялся, пародировал душевную блондинку и в какой-то момент, икая от смеха, в шутку сказал, что можно и согласиться. В конце концов, секс он и в Африке секс, а отвязаться можно будет без проблем. Юнги закатил глаза и посоветовал не соваться к полоумной мегере, ей и так хочется корону на голове лопатой поправить. А вот Чонгук, так не вовремя появившийся на кухне и не уловивший сути разговора, кроме как «может, мне начать с ней встречаться?», принялся обвинять Тэхёна во всех грехах, а после убежал весь в слезах. О, это был первый раз, когда Тэхён наорал на Чонгука, отыскав его в потёмках соседнего парка. Он жутко перепугался, что с младшим что-то могло случиться, всё же ночь на дворе. Кто же знал, что у того мать начнёт истерить, и мальчишка просто сбежит туда, где, он знает, всегда примут с распростёртыми объятиями. А тут такое. - Не встречайся с ней, хён! Пожалуйста, не надо! Не бросай меня, не бросай, пожалуйста! Впервые за долгое время Тэхён тащил Чонгука домой на руках, поглаживая всхлипывающего мальчишку по спине. Тот обвил его конечностями и всё просил не бросать, а встретивший их на пороге Юнги с ходу заявил Тэхёну, что им нужно поговорить, серьёзно поговорить. Но Тэхён и «серьёзно» не совместимы, Мин не был удивлён, когда Тэхён отшутился, сказав о том, что Чонгук как щеночек привязался к тому, кто был добр, и теперь боится быть заброшенным, что, разумеется, никогда не случится. И вроде бы так убедительно говорил, так складно и красиво, но… Но сейчас в гостиной Тэхён тискает Чонгука и целует раскрасневшегося мальчишку в лоб осторожно, а у того пальцы, цепляющиеся за чужие плечи, дрожат и коленки подкашиваются. - Я его люблю. Юнги подавился чаем, услышав это заявление через месяц после «серьёзного» разговора, а Тэхён смотрел спокойно и так же спокойно протянул полотенце. - И прежде, чем ты начнёшь отчитывать, обзывать меня идиотом и педофилом, упрекая в безрассудности, я хочу сказать, что… Я не буду ничего такого делать. Он просто стал мне дорог, я люблю его… Как младшего брата, как тебя, как когда-то любил сестру, просто… Это немного другое. Та нежность, что я чувствую к нему, не та же самая, что я чувствую к тебе, например. Ты мой друг и неродной старший брат, а Чонгук… А Чонгук, думал после Юнги, был бы совсем не против такого расклада. Разумеется, парень был ошарашен подобным заявлением, потому что всё происходящее действительно отдавало чем-то нездоровым и опасным, но Тэхён не делал ничего плохого, лишь опекал мальчишку, помогал с уроками, баловал сладким, а после сам же и успокаивал, сидя с ним в очереди на приём к стоматологу. Тэхён был Чонгуку тем, кем сам Юнги приходится Тэхёну. Поддержкой, жилеткой для слёз, транспарантом с надписью «пошли они все нахрен, ты справишься!». Но порой проскальзывало в его взгляде что-то такое, что было слишком, просто слишком, как и его привычка тискать младшего. Тэхён всегда был тактильным, Юнги долго от этого страдал, ненавидя быть вешалкой для кого-то, но привык со временем. А Чонгук был совсем не против побыть вешалкой, и это Юнги нервировало. Одно дело Тэхён, всё-таки взрослый и с какой-никакой головой на плечах, а вот Чонгук… Ребёнок, одним словом. - А что ты будешь делать, когда он вырастет и найдёт себе подружку? А потом будет встречаться с девушкой? Заведёт отношения, женится, о детях начнёт думать? Что тогда, Тэхён? Чёрт возьми, у вас одиннадцать лет разницы, не думаешь же ты, что… - Я ни о чём таком не думаю, хён. И если Чонгук полюбит кого-то, я буду за него счастлив. Слышал когда-нибудь о бескорыстной любви? - Разумеется, нет. Откуда? Меня любишь только ты и лишь из-за того, что я готовлю тебе карбонару и позволяю жрать торты пачками. - Хё-о-о-он, ты не справедлив! Я люблю тебя за твой диван! - Это вообще-то сути не меняет. - Ещё как меняет! Тогда они оставили эту тему, понимая, что продолжение разговора приведёт к ненужной ссоре. Они поняли друг друга, ни к чему было ворошить это снова. А теперь вот, спустя время, Юнги наблюдает за тем, как Чонгук сам липнет к старшему, ещё более настойчиво, чем делал это раньше, и как Тэхён просто тонет в своих чувствах с головой, нежа мальчишку своим вниманием и смотря на него так, будто Чонгук - самое ценное в его жизни. «Мы его испортим, определённо» - крутится в голове, а взгляд бездумно скользит по кипящей воде в кастрюльке. Юнги, как самый трезво мыслящий в этой истории, старался у младшего выведывать все потаённые мыслишки. Стараться для этого особо не нужно было, Чонгук доверял своим хёнам и ничего от них не скрывал, поэтому Юнги знал любимых преподавателей Чонгука и тех, кого он недолюбливает, к каким занятиям у него душа лежит, а к каким - нет. Юнги знал о ссорах и недодраках, знал о мелких шалостях и имена друзей, но как ни пытался узнать что-то об отношении к Тэхёну, ничего не получалось. Разве что порой проскакивало что-то глупое и одновременно пугающее вроде: - Чонгук-а, наверняка у тебя девочки красивые в классе. Есть кто-то, кто нравится? - Нет. Да и зачем они мне? Мне Тэ-хён нравится. Юнги успокаивал себя тем, что Чонгук просто несмышлёный мальчишка, который не потел ладошками при взгляде на грудь одноклассниц. Там даже не тот возраст ещё у самих одноклассниц, чтобы чем-то светить перед парнями. Оправдания эти были весьма сомнительные, но так Юнги было спокойнее. Он не боялся того, что Чонгук однажды решит, что Тэхён нравится ему как парень, мужчина, но опасался последствий. Тэхён дал понять, что не поведётся, даже если Чонгук будет провоцировать, а уж тот будет, если в голову взбредёт, парень упёртым растёт, как баран. И что тогда? Дружба и семейная уютная атмосфера полетит к чертям. Чонгук начнёт прогуливать и пропадать где-то, свяжется с дурной компанией, а потом Тэхён начнёт ещё пить, а потом… - Господи! - встряхивает Юнги и нервно смеётся, высыпая макароны в кастрюльку. - Докатились. Я действительно становлюсь похож на нервного папашу, озабоченного своими детьми. - О, это не новость, хён, ты всегда был немного с придурью. Тэхён подкрадывается сзади и обнимает, тепло улыбаясь. Тут же рядом возникает Чонгук, обнимая их обоих и жмурясь довольно. Юнги глаза закатывает и думает, что всё это напоминает какую-то тупую гейскую дорамку, но внутри всё равно разрастается тепло, и парень откидывает голову на плечо мурлычущего Тэхёна. - Кстати, о придури. Тэхён, реферат по истории Кореи. Чонгук, сочинение по литературе. И не смейте врать, что всё сделано. Живо пошли и занялись этим, иначе никакого торта. - Да, мамочка, - ехидничает Чонгук. Тэхён ему вторит, а после оба взвизгивают и выбегают из кухни, подгоняемые полотенцем. Юнги выдыхает устало и улыбается. Кто бы знал, как он устал думать за троих. И ведь любит их, да, любит, но… Но.

***

- С днём рождения тебя. С днём рождения, наш любимый Тэхённи! С днём рождения тебя! В комнате полумрак и сверкает гирляндой ёлка. Новый год на носу, но он всё же завтра, а на календаре тридцатое декабря, и Тэхён задувает свечи, с улыбкой тут же принимаясь их выдёргивать, чтобы поскорее добраться до сладости. Юнги натягивает на его голову разноцветный колпак и такой же впихивает Чонгуку, который облизывается, поглядывая на большой красивый торт, сделанный на заказ. Он выглядит как замок с башенками и развевающимися на них флагами. Мин даже не понял, почему заказал именно такой торт, а Тэхён с улыбкой замечает, что с такого вот замка началась их с Чонгуком дружба. - А теперь я буду дёргать тебя за уши целых двадцать шесть раз. О да, я заранее бьюсь в экстазе. Юнги скалится жутко и тянется руками вперёд, смеётся, когда Тэхён в ужасе отшатывается и прячется за спиной смеющегося Чонгука. Тот улыбается, разворачивается и ерошит волосы Тэхёна, цепляет крем с торта и мажет им чужую щёку, зарабатывает возмущённый бубнёж и широкую прямоугольную улыбку. От неё сердце бьётся быстрее, Чонгук краснеет и взгляд отводит, переминаясь с ноги на ногу. Юнги замечательный, он всегда и всё замечает, а потому начинает нарезать торт и болтать о всяком, интересуясь делами Тэхёна на его стажировке и учёбой Чонгука, которому уже целых пятнадцать, но который до сих пор старается быть идеальным лишь для того, чтобы получить похвалу. - Пусть так, - пожимал плечами Тэхён в разговоре с обеспокоенным этим фактом Юнги. - Главное, что он учится прилежно, знания отпечатываются в его голове, а не просто пролетают через неё, чтобы исчезнуть. Похвала или нет, а его будущее в моих глазах светлое и радужное. Если он не сдастся, если постоянно его ободрять, то он окончит школу если не с золотом, то с серебром. Меня это очень радует. И тебя, я уверен, тоже, так что не беспокойся. Тэхён действительно был рад успехам Чонгука. Пусть тот и работал на сомнительном стимуле, но Тэхён помнил о том, что мать парня любила пройтись по его глупости и бесполезности, что, несомненно, сказалось на ребёнке. Она и сейчас не особо-то изменилась, принимая успехи сына, как должное, потому Чонгук и пропадает всё время в квартире Юнги и Тэхёна, занимаясь домашкой и прочими заданиями, полученными в школе. Здесь он чувствовал себя комфортно, уютно, здесь он мог всегда попросить помощи или же отвлечься, чтобы отдохнуть от цифр и дат, выпить чаю с Юнги или поваляться на диване с Тэхёном, читающим очередной заумный учебник. Хотя в большинстве случаев, даже если у Юнги были сладости, Чонгук тянулся всегда к Тэхёну. Так было с самого детства, но постепенно парень осознал, что это что-то другое, что-то не такое, как простая детская привязанность. - Я когда её вижу, у меня уши пылают и в животе бабочки летают, - шептал Чимин по секрету о нравящейся ему девчонке. - А когда наши взгляды сталкиваются, когда она улыбается, у меня внутри всё сжимается и хочется делать глупые вещи, например, кинуться перед ней на колени. Чонгук не хочет кидаться на колени перед девчонками, но от улыбок и взглядов Тэхёна, от его объятий тоже бабочки бунтуют и сердце бьётся как сумасшедшее. Чимин говорит, что влюблён, и Чонгук верит ему. А ещё краснеет безбожно, понимая, что его чувства к Тэхёну тоже называются этим словом. И вот сейчас, когда Тэхён сидит напротив и уплетает торт, мурлыча от удовольствия и горячо благодаря Юнги за «торт - самый лучший подарок, хён, я тебя обожаю», Чонгук думает о том, что хён никогда на него не посмотрит так, как та девочка порой смотрит на Чимина. Потому что Чимину шестнадцать, а девочке пятнадцать, никаких проблем. Зато самому Чонгуку только осенью исполнилось пятнадцать, а Тэхёну в этот прекрасный морозный зимний день исполняется двадцать шесть. У них разница не в год, а в одиннадцать лет, и от этого так горько становится на душе, что даже сладкий торт не спасает. - Чонгукки, что-то случилось? - взволнованно спрашивает Тэхён, обращая внимание на притихшего младшего. - Что-то аппетита нет. Я домой пойду, поздно уже, - отзывается Чонгук. Тэхён ответить ничего не успевает, младшего и след простыл. Хлопает входная дверь, огоньки на ёлке моргают уже не так красиво, а Юнги хмурится и растирает лицо ладонями. - Вот и началось... Я же говорил. Вопреки всему Чонгук не пропал, не связался всего за одну ночь с дурной компанией и не набил себе тату дракона на спине, чего так боялся Юнги по неясным причинам, корни которых уходили в его собственное детство. Чонгук пришёл на следующий день к двум часам, держа в руках пакет с подарками и одаривая виноватым взглядом. Негромкое «простите, что испортил вечер», сглаженное улыбкой Юнги и крепкими объятиями Тэхёна, а после тёплый чай и попытки помочь Юнги приготовить праздничный ужин. Под конец Мин просто выгнал обоих «помощников», от которых больше вреда, чем пользы, и те принялись вычищать дом, подготавливать стол и упаковывать подарки, складывая их под ёлку. К пяти Юнги управился с холодным, и все пошли гулять на центральную площадь, балуя себя горячим шоколадом. Тэхён краем глаза выцепил указатель к небольшому катку и тут же потащил всех за собой, жалея об этом уже спустя полчаса, растирая отбитый при неудачном падении копчик. Короткий визит в супермаркет и ненужные покупки вроде обруча с рожками оленя, который Тэхён нацепил на Чонгука и запретил снимать. - Милашка, - посмеивался он и делал фотографии одну за другой на память. К девяти компания вернулась домой, и Юнги вновь отправился на кухню, приказав не соваться туда без надобности. Парни и не совались, согреваясь кофе и заворожено смотря на переливающуюся гирлянду. По телевизору крутят новогодний концерт, фальшиво подпевает на заднем фоне Юнги, и Чонгук пододвигается ближе к Тэхёну, такому невозможно уютному в своём белом пушистом свитере. Тэхён улыбается и треплет младшего по голове, хочет сказать что-то, но замолкает, когда встречается с чужим взглядом. Чонгук хмурит брови всё так же забавно, как в детстве, на дне его зрачков отсветы от новогодней гирлянды, оседающей нежно-оранжевым светом на по-детски пухлых щеках, и Тэхён чувствует, как невозможная нежность к этому мальчишке переполняет изнутри. - Хён, когда-то в детстве ты говорил мне о том, что существует волшебная страна с добрым волшебником. А Санта существует? Услышит ли он, исполнит ли моё желание, если я загадаю его? - спрашивает Чонгук и смотрит с волнением. Вопрос смешной и глупый на самом деле, потому что ну кто в пятнадцать лет будет верить в какого-то там мифического Санту? Но Тэхён в свои двадцать шесть верит и не стыдится этого, а потому кивает уверенно и ерошит мягкие тёмные пряди на чужой макушке. - Разумеется. Вообще хорошо бы ему письмо написать, но можно и просто загадать желание. Только не когда куранты бьют, это глупо. Нужно ночью встать перед ёлкой и тихо прошептать своё желание. Санта использует волшебные шары, как проводники, как Снежная Королева использовала своё магическое зеркало. Вот так Санта узнает о твоём желании и исполнит его. - Даже если оно… Немного… Неправильное? - Желания не могут быть неправильными, Чонгукки. И да, Санта исполнит его, потому что ты самый хороший и послушный мальчик в этом году, в этом я уверен. Чонгук сияет улыбкой и обнимает крепко, от него пышет энтузиазмом и заработавшим в одном мягком месте моторчиком. Подорвавшись с места, мальчишка уносится на кухню, чтобы помочь Юнги, а Тэхён возвращает своё внимание красиво украшенной ёлке и усмехается. Всё-таки в душе Чонгук остался сущим ребёнком. Оставшиеся часы до полуночи слились в один, и никто не успевает заметить, как начали бить куранты. В телевизоре все поздравляют друг друга, прыгая по сцене, а Юнги обнимает своих оболтусов и желает им счастья в новом году. Они пьют шампанское, не позволяя Чонгуку заливать в себя слишком много, и наслаждаются запеченной курицей, над которой Юнги матерился последние сорок минут до подачи на стол, потому что пригорела немного. Салаты, закуски, намытые и нарезанные фрукты. Чонгук уминает кусок торта и жмурится счастливо. Единственный раз, когда на его лицо легла тень, это после вопроса Юнги о матери. - Я даже не знаю, пойдёт она на свой излюбленный корпоратив или нет. Обычно она наряжала искусственную ёлку, чтобы я не доставал её нытьём, но мы никогда не праздновали особо. Ну, или я просто не помню этого. Так что сидеть в своей тёмной комнате в такой праздник я не собираюсь. В любом случае, никакого праздника не было бы. Если бы вы меня не пригласили, я просто ушёл бы опять гулять по городу. Тэхён сверлит Юнги недовольным взглядом, на что тот глаза закатывает и пинает друга под столом по ноге. Он обязан был об этом спросить, потому что это первый новый год, который Чонгук празднует с ними, а значит должна быть причина. Кто же знал, что предыдущие праздники мальчишка слонялся по городу, пока Тэхён и Юнги сидели за столом в тепле и уюте? Окей, Тэхён не сидел, он ёрзал, дёргался и порывался сбегать за Чонгуком и привести его домой, к ним домой. Юнги был тем, кто отговаривал, потому что всё-таки новый год праздник семейный, и какие бы ни были отношения между Чонгуком и матерью, хоть раз в год они должны нормально общаться. А оно вот как вышло. - Раз ты такой взрослый, чтобы бродить по улицам в одиночку в новогоднюю ночь, когда полно пьяных больных на голову компаний, я запрещаю открывать подарки до утра, - припечатывает Юнги. - Всем запрещаю, тебе тоже, Тэхён. - Хён, это нечестно! - в один голос и смех в ответ. Они закончили праздновать в четвёртом часу утра. Юнги принялся убирать со стола, Чонгук мыл посуду, а Тэхён разбирал постели. С тех пор, как он стал жить с Юнги, в комнате того появилась ещё одна кровать у противоположной стены. Спали оба тихо, друг другу не мешали, так что неудобств никаких не возникло. Чонгук же напросился на ночёвку, и его уже дожидались мягкие подушки и тёплое одеяло. Вскоре свет везде был погашен, и Юнги желает доброй ночи. Тэхён ерошит волосы младшего и уходит следом. Только когда всё затихает, а часы показывают начало шестого утра, Чонгук тихо поднимается с дивана и подкрадывается к ёлке. Восторженный взгляд скользит по огонькам гирлянды, по прозрачным шарам и шарам с рисунками, по хрустальным оленям и балеринам, по серебряным снежинкам. Выбрав самый большой жёлто-зелёный шар, Чонгук почти лицом в него ткнулся, рассматривая своё отражение и чувствуя, как румянец заливает щёки. - Я хочу, чтобы Тэхён-хён ответил мне взаимностью. Знаю, это странно, но ты - Санта, ты должен выполнять желания, невзирая на их содержание. Ну, если это только не ядерный гриб в центре Сеула или эпидемия чёрной чумы где-нибудь на западе. Пожалуйста, я очень этого хочу… - Исполнено. Чонгук разворачивается резко и от испуга давится воздухом. Тэхён стоит совсем рядом, всего в метре, и опирается бедром о спинку дивана. Растрёпанный, но совсем не сонный, как будто поджидал момент, а на губах тёплая улыбка. Чонгук силится из себя что-то выдавить, да только не получается, а в глазах щипать начинает. Так стыдно, и страшно, и хочется, чтобы правда, но хён любит поиздеваться, хотя шутки его и безобидные, легче не становится. Наверное, всё написано на его лице, потому что во взгляде Тэхёна взволнованность, а сам он подходит ближе и обнимает Чонгука, зарываясь пальцами в его волосы и поглаживая по голове и спине, успокаивая. - Хён… Что ты тут делаешь? - Отвечаю тебе взаимностью, логично же. У Чонгука уши пылают, он отстраняется и заглядывает в глаза с недоверием и лёгким испугом. Хочет сказать что-то, но в последний момент передумывает, хмурится и взгляд отводит. - Не верю… - шепчет он и выдыхает тяжело. - Снова шутишь, хён, а я ведь серьёзно. Ты мне нравишься, очень сильно нравишься, вот только… Только ты наверняка считаешь меня глупым ребёнком, который не способен чувствовать что-то серьёзное, не способен чувствовать это «что-то» к тебе. Сейчас посмеёшься, скажешь, что перерасту, и спать отправишь. Ты соврал мне, хён, Санты не существует, глупо было… Вблизи у Чонгука глаза ещё красивее, и Тэхён наглядеться не может, пока прижимается губами в лёгком поцелуе к уголку чужих губ. Чонгук ресницами хлопает, а после отшатывается резко, рот ладонью закрывая, и, кажется, пищит или шипит что-то непонятное, но звук милый, и Тэхён негромко смеётся, раскрывая объятия. Долго ждать не приходится, Чонгук будто боится, что всё это сон, влетает в него, обнимает крепко и носом холодным тычется в шею. - Хён, ты… - Ты тоже нравишься мне, Чонгукки. Но ты и сам понимаешь, что ещё ребёнок. Да, тебе уже не шесть, не десять и даже не двенадцать, но у нас всё ещё такая большая разница в возрасте. Поэтому не думай, что что-то изменится. По крайней мере, до твоего совершеннолетия. - Почему? Надеешься отвязаться от меня за это время? - Нет, глупый. Хочу убедиться в том, что даже будучи взрослым ответственным парнем ты не передумаешь. Поэтому что бы ты там себе ни нафантазировал после моего поцелуя, всё только после твоего совершеннолетия. Чонгук краснеет и заявляет, что ни о чём таком он не думал, но Тэхён видит его украдкие взгляды на свои губы и чмокает мальчишку в макушку, загоняя на диван и укрывая одеялом. Вот только уйти не успевает, Чонгук хватает за запястье и тянет на себя, смотрит умоляюще, так, будто умрёт, если будет спать один, и Тэхён стопорится, прищуривается, губы бантиком вытягивает. - Юнги-хён будет ругаться, когда увидит нас спящими вместе, - напоминает он. - Мы подкупим его мятными пирожными. - Но хён же не любит их… - Да? Интересно тогда, куда они деваются каждый раз, если я и ты их не едим. Тэхён усмехается и послушно ложится рядом с младшим, благо размеры дивана позволяют. Тэхён не соврал, Тэхён действительно любит Юнги за его прекрасный диван. Ну, и за остальные достоинства и так далее по списку, но диван в приоритете. Чонгук ворочается и неловко обнимает поперёк груди, пристраивая голову на чужом плече, улыбается смущённо и в какой-то момент всё-таки пищит тихонько, отчего у Тэхёна сердце сваливается прямо на носящихся в животе бабочек. Приобняв Чонгука за плечи, Тэхён поглаживает того по голове и тепло улыбается, заслышав вскоре тихое посапывание. Его поступок был опрометчив, но что бы Юнги ни говорил, лучше сразу расставить все точки над «i». Теперь Чонгук знает о том, что его чувства взаимны, и перестанет терзаться глупыми мыслями. Теперь он знает о том, что всё «взрослое» после совершеннолетия, и не будет лишний раз дёргаться в чужих руках или же наоборот пытаться соблазнять. Разумеется, им ещё придётся о многом поговорить, многое обсудить, определить границы дозволенного, но Тэхён уверен, они справятся. - А если к совершеннолетию он влюбится в кого-то другого? Юнги появляется как всегда из ниоткуда, присаживается на край дивана и смотрит встревоженно. Тэхён слабо поводит плечом, чтобы не разбудить Чонгука, и улыбается старшему, чуть качая головой. - Мы уже говорили об этом, помнишь? Моё мнение не изменилось. Если он встретит кого-то, кого полюбит, я буду только рад за него. - Ты же понимаешь, что вы не отделаетесь мятными пирожными? Как только праздники закончатся, вас ждёт серьёзный разговор. А теперь двигайся. - Что? - А ты думал? Я не оставлю тебя одного с ребёнком в постели. И мне сложно уснуть без твоего сопения рядом. - То есть два взрослых мужчины и подросток в одной постели звучит лучше? - Ким Тэхён! Тэхён смеётся и двигается в сторону, Чонгук в процессе переворачивается на другой бок и сворачивается клубком. Юнги прижимается ледяными ступнями к ногам Тэхёна и злорадно посмеивается. Да, он мелочный, но так сразу приятно на душе стало. Ну, и ноги согрелись. Тэхён на чужую ехидную улыбочку лишь глаза закатывает, а после переворачивается на живот, обнимает подушку и до последнего смотрит на мигающие огоньки ёлки. «Всё-таки это лучший новый год в моей жизни» - крутится в голове до тех пор, пока Морфей не протянул к нему свои руки. Юнги же не мог уснуть ещё долго. Он тоже рассматривал мигающую огнями ёлку, только вот мысли его были тяжелы и нерадостны. Чёрт возьми, сколько же проблем вскоре посыплется на его голову? Юнги, разумеется, знает о том, что справится, что поможет и направит, что поможет помириться и рассудит при споре, но… Сколько же проблем, чёрт возьми! Взгляд обращается на две лохматые макушки, а в груди постепенно теплеет. Хрен с ним, с проблемами. Тэхён и Чонгук - его маленькая семья, и Юнги сделает всё, чтобы они были счастливы. «Мятные пирожные, много пирожных. Я буду брать ими плату, подрабатывая для вас психологом» - думает Юнги и вскоре засыпает с эфемерной улыбкой на губах.

|End|

Примечания:
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.