***
- Хён, хён, хён! Хён, я сдал! Я, чёрт возьми, сдал! - А ну не выражайся! - Я рад за тебя, Гукки! - Не квартира, а проходной двор. - Ну хё-о-о-он! Юнги закатывает глаза, но улыбается довольно, ерошит младшему волосы и поздравляет с успешной сдачей очередного экзамена. Хотелось даже на радостях обнять его, но куда там, Чонгук уже повис на Тэхёне, нашёптывающему младшему на ухо о том, какой он умный, хороший, талантливый и вообще самый лучший. Решив оставить раскрасневшуюся воркующую парочку наедине, Мин направился на кухню, чтобы приготовить праздничный ужин. Нужно же отметить такое событие. Кастрюлька, сковородка, масло и приправы. Копаясь в шкафчиках, Юнги вспоминает далёкий вечер шестилетней давности. Хотя воспоминания свежи, как будто всё случилось вчера. Тэхён, тележка с продуктами, сидящий в ней Чонгук, смотрящий огромными наивными глазами, полными мечтаний и надежд. Такой маленький, беззащитный, ранимый. Сейчас он такой же, хотя давно ходит в школу, обрёл друзей, приятелей. Чонгуку двенадцать лет, перед ним впереди долгий путь, такой интересный, но в то же время сложный, и Юнги никогда не думал о том, что будет присутствовать в его жизни. Порой у него складывалось ощущение, что они действительно семья, что он сам - отец, Тэхён - любвеобильная мать, а Чонгук - их ребёнок. Хотя нет, скорее Юнги - отец-одиночка, а Тэхён и Чонгук его дети. Ким давно не ребёнок, ему почти полные двадцать три года. Школа давно позади, начались будни в институте, подработка сменилась другой, более прибыльной, и Юнги так и не смог понять, когда это успел пустить Тэхёна к себе на диван, требуя взамен половины квартплаты. А бесплатным бонусом вместе с Тэхёном шёл Чонгук. Наблюдая за отношениями этой парочки, Юнги не был уверен в том, правильно ли всё это. Разумеется, присматривать за ребёнком, составлять ему компанию на прогулках и угощать сладким никто не запрещал, но… Тэхён так и не прекратил таскать Чонгука повсюду с собой, пользуясь тем, что мать мальчика пропадала на работе. Собственно, после возвращения домой и неумелого вранья о том, что приютила соседка-старушка, Чонгук неслабо огрёб ремнём. Тэхён тогда винил себя очень сильно, хотя Чонгук с неожиданным для его ситуации спокойствием заявил, что мать его постоянно лупит ни за что, а в этот раз хотя бы есть причина, да и никакая порка не испортит то светлое и тёплое, поселившееся в душе после «посиделок у Юнги-хёна». Безграничное доверие мальчика, его привязанность и желание общаться подкупали. В какой-то момент Юнги понял, что помогает Тэхёну утащить малыша с детской площадки, чтобы сводить в кино на мультик и объесться карамельным попкорном. Разумеется, во всём виноват Тэхён, но Юнги понимал, в глубине души он очень привязался к Чонгуку. Но не так сильно, как Тэхён. И не так сильно, как сам Чонгук - к Тэхёну. Это было видно невооружённым взглядом. То, как Чонгук светился при виде Тэхёна, то, как он старался быть лучшим во всём для него. Мальчик старался не для матери, которой плевать было, не для себя и своего будущего, а для того, чтобы заслужить одобрение Тэхёна, ставшего для него другом, братом, спасителем и… Об этом «и» Юнги старался не думать, ведь Чонгуку всего двенадцать. Но это только пока. Что будет, когда у него начнётся бунт гормонов, что будет, когда Чонгук осознает, что испытывает на самом деле? Разумеется, он может и не дойти до подобной «стадии», но у Юнги по этому поводу большие сомнения, у которых есть довольно весомые основания. Чёрт возьми, Чонгук уже закатил истерику однажды, когда Тэхён рассказывал Юнги об одной девчонке из института. Суть была в том, что девица эта возомнила себя чёрт знает, кем, и с какого-то перепуга решила, что Тэхён обязан стать её парнем. Ким смеялся, пародировал душевную блондинку и в какой-то момент, икая от смеха, в шутку сказал, что можно и согласиться. В конце концов, секс он и в Африке секс, а отвязаться можно будет без проблем. Юнги закатил глаза и посоветовал не соваться к полоумной мегере, ей и так хочется корону на голове лопатой поправить. А вот Чонгук, так не вовремя появившийся на кухне и не уловивший сути разговора, кроме как «может, мне начать с ней встречаться?», принялся обвинять Тэхёна во всех грехах, а после убежал весь в слезах. О, это был первый раз, когда Тэхён наорал на Чонгука, отыскав его в потёмках соседнего парка. Он жутко перепугался, что с младшим что-то могло случиться, всё же ночь на дворе. Кто же знал, что у того мать начнёт истерить, и мальчишка просто сбежит туда, где, он знает, всегда примут с распростёртыми объятиями. А тут такое. - Не встречайся с ней, хён! Пожалуйста, не надо! Не бросай меня, не бросай, пожалуйста! Впервые за долгое время Тэхён тащил Чонгука домой на руках, поглаживая всхлипывающего мальчишку по спине. Тот обвил его конечностями и всё просил не бросать, а встретивший их на пороге Юнги с ходу заявил Тэхёну, что им нужно поговорить, серьёзно поговорить. Но Тэхён и «серьёзно» не совместимы, Мин не был удивлён, когда Тэхён отшутился, сказав о том, что Чонгук как щеночек привязался к тому, кто был добр, и теперь боится быть заброшенным, что, разумеется, никогда не случится. И вроде бы так убедительно говорил, так складно и красиво, но… Но сейчас в гостиной Тэхён тискает Чонгука и целует раскрасневшегося мальчишку в лоб осторожно, а у того пальцы, цепляющиеся за чужие плечи, дрожат и коленки подкашиваются. - Я его люблю. Юнги подавился чаем, услышав это заявление через месяц после «серьёзного» разговора, а Тэхён смотрел спокойно и так же спокойно протянул полотенце. - И прежде, чем ты начнёшь отчитывать, обзывать меня идиотом и педофилом, упрекая в безрассудности, я хочу сказать, что… Я не буду ничего такого делать. Он просто стал мне дорог, я люблю его… Как младшего брата, как тебя, как когда-то любил сестру, просто… Это немного другое. Та нежность, что я чувствую к нему, не та же самая, что я чувствую к тебе, например. Ты мой друг и неродной старший брат, а Чонгук… А Чонгук, думал после Юнги, был бы совсем не против такого расклада. Разумеется, парень был ошарашен подобным заявлением, потому что всё происходящее действительно отдавало чем-то нездоровым и опасным, но Тэхён не делал ничего плохого, лишь опекал мальчишку, помогал с уроками, баловал сладким, а после сам же и успокаивал, сидя с ним в очереди на приём к стоматологу. Тэхён был Чонгуку тем, кем сам Юнги приходится Тэхёну. Поддержкой, жилеткой для слёз, транспарантом с надписью «пошли они все нахрен, ты справишься!». Но порой проскальзывало в его взгляде что-то такое, что было слишком, просто слишком, как и его привычка тискать младшего. Тэхён всегда был тактильным, Юнги долго от этого страдал, ненавидя быть вешалкой для кого-то, но привык со временем. А Чонгук был совсем не против побыть вешалкой, и это Юнги нервировало. Одно дело Тэхён, всё-таки взрослый и с какой-никакой головой на плечах, а вот Чонгук… Ребёнок, одним словом. - А что ты будешь делать, когда он вырастет и найдёт себе подружку? А потом будет встречаться с девушкой? Заведёт отношения, женится, о детях начнёт думать? Что тогда, Тэхён? Чёрт возьми, у вас одиннадцать лет разницы, не думаешь же ты, что… - Я ни о чём таком не думаю, хён. И если Чонгук полюбит кого-то, я буду за него счастлив. Слышал когда-нибудь о бескорыстной любви? - Разумеется, нет. Откуда? Меня любишь только ты и лишь из-за того, что я готовлю тебе карбонару и позволяю жрать торты пачками. - Хё-о-о-он, ты не справедлив! Я люблю тебя за твой диван! - Это вообще-то сути не меняет. - Ещё как меняет! Тогда они оставили эту тему, понимая, что продолжение разговора приведёт к ненужной ссоре. Они поняли друг друга, ни к чему было ворошить это снова. А теперь вот, спустя время, Юнги наблюдает за тем, как Чонгук сам липнет к старшему, ещё более настойчиво, чем делал это раньше, и как Тэхён просто тонет в своих чувствах с головой, нежа мальчишку своим вниманием и смотря на него так, будто Чонгук - самое ценное в его жизни. «Мы его испортим, определённо» - крутится в голове, а взгляд бездумно скользит по кипящей воде в кастрюльке. Юнги, как самый трезво мыслящий в этой истории, старался у младшего выведывать все потаённые мыслишки. Стараться для этого особо не нужно было, Чонгук доверял своим хёнам и ничего от них не скрывал, поэтому Юнги знал любимых преподавателей Чонгука и тех, кого он недолюбливает, к каким занятиям у него душа лежит, а к каким - нет. Юнги знал о ссорах и недодраках, знал о мелких шалостях и имена друзей, но как ни пытался узнать что-то об отношении к Тэхёну, ничего не получалось. Разве что порой проскакивало что-то глупое и одновременно пугающее вроде: - Чонгук-а, наверняка у тебя девочки красивые в классе. Есть кто-то, кто нравится? - Нет. Да и зачем они мне? Мне Тэ-хён нравится. Юнги успокаивал себя тем, что Чонгук просто несмышлёный мальчишка, который не потел ладошками при взгляде на грудь одноклассниц. Там даже не тот возраст ещё у самих одноклассниц, чтобы чем-то светить перед парнями. Оправдания эти были весьма сомнительные, но так Юнги было спокойнее. Он не боялся того, что Чонгук однажды решит, что Тэхён нравится ему как парень, мужчина, но опасался последствий. Тэхён дал понять, что не поведётся, даже если Чонгук будет провоцировать, а уж тот будет, если в голову взбредёт, парень упёртым растёт, как баран. И что тогда? Дружба и семейная уютная атмосфера полетит к чертям. Чонгук начнёт прогуливать и пропадать где-то, свяжется с дурной компанией, а потом Тэхён начнёт ещё пить, а потом… - Господи! - встряхивает Юнги и нервно смеётся, высыпая макароны в кастрюльку. - Докатились. Я действительно становлюсь похож на нервного папашу, озабоченного своими детьми. - О, это не новость, хён, ты всегда был немного с придурью. Тэхён подкрадывается сзади и обнимает, тепло улыбаясь. Тут же рядом возникает Чонгук, обнимая их обоих и жмурясь довольно. Юнги глаза закатывает и думает, что всё это напоминает какую-то тупую гейскую дорамку, но внутри всё равно разрастается тепло, и парень откидывает голову на плечо мурлычущего Тэхёна. - Кстати, о придури. Тэхён, реферат по истории Кореи. Чонгук, сочинение по литературе. И не смейте врать, что всё сделано. Живо пошли и занялись этим, иначе никакого торта. - Да, мамочка, - ехидничает Чонгук. Тэхён ему вторит, а после оба взвизгивают и выбегают из кухни, подгоняемые полотенцем. Юнги выдыхает устало и улыбается. Кто бы знал, как он устал думать за троих. И ведь любит их, да, любит, но… Но.***
- С днём рождения тебя. С днём рождения, наш любимый Тэхённи! С днём рождения тебя! В комнате полумрак и сверкает гирляндой ёлка. Новый год на носу, но он всё же завтра, а на календаре тридцатое декабря, и Тэхён задувает свечи, с улыбкой тут же принимаясь их выдёргивать, чтобы поскорее добраться до сладости. Юнги натягивает на его голову разноцветный колпак и такой же впихивает Чонгуку, который облизывается, поглядывая на большой красивый торт, сделанный на заказ. Он выглядит как замок с башенками и развевающимися на них флагами. Мин даже не понял, почему заказал именно такой торт, а Тэхён с улыбкой замечает, что с такого вот замка началась их с Чонгуком дружба. - А теперь я буду дёргать тебя за уши целых двадцать шесть раз. О да, я заранее бьюсь в экстазе. Юнги скалится жутко и тянется руками вперёд, смеётся, когда Тэхён в ужасе отшатывается и прячется за спиной смеющегося Чонгука. Тот улыбается, разворачивается и ерошит волосы Тэхёна, цепляет крем с торта и мажет им чужую щёку, зарабатывает возмущённый бубнёж и широкую прямоугольную улыбку. От неё сердце бьётся быстрее, Чонгук краснеет и взгляд отводит, переминаясь с ноги на ногу. Юнги замечательный, он всегда и всё замечает, а потому начинает нарезать торт и болтать о всяком, интересуясь делами Тэхёна на его стажировке и учёбой Чонгука, которому уже целых пятнадцать, но который до сих пор старается быть идеальным лишь для того, чтобы получить похвалу. - Пусть так, - пожимал плечами Тэхён в разговоре с обеспокоенным этим фактом Юнги. - Главное, что он учится прилежно, знания отпечатываются в его голове, а не просто пролетают через неё, чтобы исчезнуть. Похвала или нет, а его будущее в моих глазах светлое и радужное. Если он не сдастся, если постоянно его ободрять, то он окончит школу если не с золотом, то с серебром. Меня это очень радует. И тебя, я уверен, тоже, так что не беспокойся. Тэхён действительно был рад успехам Чонгука. Пусть тот и работал на сомнительном стимуле, но Тэхён помнил о том, что мать парня любила пройтись по его глупости и бесполезности, что, несомненно, сказалось на ребёнке. Она и сейчас не особо-то изменилась, принимая успехи сына, как должное, потому Чонгук и пропадает всё время в квартире Юнги и Тэхёна, занимаясь домашкой и прочими заданиями, полученными в школе. Здесь он чувствовал себя комфортно, уютно, здесь он мог всегда попросить помощи или же отвлечься, чтобы отдохнуть от цифр и дат, выпить чаю с Юнги или поваляться на диване с Тэхёном, читающим очередной заумный учебник. Хотя в большинстве случаев, даже если у Юнги были сладости, Чонгук тянулся всегда к Тэхёну. Так было с самого детства, но постепенно парень осознал, что это что-то другое, что-то не такое, как простая детская привязанность. - Я когда её вижу, у меня уши пылают и в животе бабочки летают, - шептал Чимин по секрету о нравящейся ему девчонке. - А когда наши взгляды сталкиваются, когда она улыбается, у меня внутри всё сжимается и хочется делать глупые вещи, например, кинуться перед ней на колени. Чонгук не хочет кидаться на колени перед девчонками, но от улыбок и взглядов Тэхёна, от его объятий тоже бабочки бунтуют и сердце бьётся как сумасшедшее. Чимин говорит, что влюблён, и Чонгук верит ему. А ещё краснеет безбожно, понимая, что его чувства к Тэхёну тоже называются этим словом. И вот сейчас, когда Тэхён сидит напротив и уплетает торт, мурлыча от удовольствия и горячо благодаря Юнги за «торт - самый лучший подарок, хён, я тебя обожаю», Чонгук думает о том, что хён никогда на него не посмотрит так, как та девочка порой смотрит на Чимина. Потому что Чимину шестнадцать, а девочке пятнадцать, никаких проблем. Зато самому Чонгуку только осенью исполнилось пятнадцать, а Тэхёну в этот прекрасный морозный зимний день исполняется двадцать шесть. У них разница не в год, а в одиннадцать лет, и от этого так горько становится на душе, что даже сладкий торт не спасает. - Чонгукки, что-то случилось? - взволнованно спрашивает Тэхён, обращая внимание на притихшего младшего. - Что-то аппетита нет. Я домой пойду, поздно уже, - отзывается Чонгук. Тэхён ответить ничего не успевает, младшего и след простыл. Хлопает входная дверь, огоньки на ёлке моргают уже не так красиво, а Юнги хмурится и растирает лицо ладонями. - Вот и началось... Я же говорил. Вопреки всему Чонгук не пропал, не связался всего за одну ночь с дурной компанией и не набил себе тату дракона на спине, чего так боялся Юнги по неясным причинам, корни которых уходили в его собственное детство. Чонгук пришёл на следующий день к двум часам, держа в руках пакет с подарками и одаривая виноватым взглядом. Негромкое «простите, что испортил вечер», сглаженное улыбкой Юнги и крепкими объятиями Тэхёна, а после тёплый чай и попытки помочь Юнги приготовить праздничный ужин. Под конец Мин просто выгнал обоих «помощников», от которых больше вреда, чем пользы, и те принялись вычищать дом, подготавливать стол и упаковывать подарки, складывая их под ёлку. К пяти Юнги управился с холодным, и все пошли гулять на центральную площадь, балуя себя горячим шоколадом. Тэхён краем глаза выцепил указатель к небольшому катку и тут же потащил всех за собой, жалея об этом уже спустя полчаса, растирая отбитый при неудачном падении копчик. Короткий визит в супермаркет и ненужные покупки вроде обруча с рожками оленя, который Тэхён нацепил на Чонгука и запретил снимать. - Милашка, - посмеивался он и делал фотографии одну за другой на память. К девяти компания вернулась домой, и Юнги вновь отправился на кухню, приказав не соваться туда без надобности. Парни и не совались, согреваясь кофе и заворожено смотря на переливающуюся гирлянду. По телевизору крутят новогодний концерт, фальшиво подпевает на заднем фоне Юнги, и Чонгук пододвигается ближе к Тэхёну, такому невозможно уютному в своём белом пушистом свитере. Тэхён улыбается и треплет младшего по голове, хочет сказать что-то, но замолкает, когда встречается с чужим взглядом. Чонгук хмурит брови всё так же забавно, как в детстве, на дне его зрачков отсветы от новогодней гирлянды, оседающей нежно-оранжевым светом на по-детски пухлых щеках, и Тэхён чувствует, как невозможная нежность к этому мальчишке переполняет изнутри. - Хён, когда-то в детстве ты говорил мне о том, что существует волшебная страна с добрым волшебником. А Санта существует? Услышит ли он, исполнит ли моё желание, если я загадаю его? - спрашивает Чонгук и смотрит с волнением. Вопрос смешной и глупый на самом деле, потому что ну кто в пятнадцать лет будет верить в какого-то там мифического Санту? Но Тэхён в свои двадцать шесть верит и не стыдится этого, а потому кивает уверенно и ерошит мягкие тёмные пряди на чужой макушке. - Разумеется. Вообще хорошо бы ему письмо написать, но можно и просто загадать желание. Только не когда куранты бьют, это глупо. Нужно ночью встать перед ёлкой и тихо прошептать своё желание. Санта использует волшебные шары, как проводники, как Снежная Королева использовала своё магическое зеркало. Вот так Санта узнает о твоём желании и исполнит его. - Даже если оно… Немного… Неправильное? - Желания не могут быть неправильными, Чонгукки. И да, Санта исполнит его, потому что ты самый хороший и послушный мальчик в этом году, в этом я уверен. Чонгук сияет улыбкой и обнимает крепко, от него пышет энтузиазмом и заработавшим в одном мягком месте моторчиком. Подорвавшись с места, мальчишка уносится на кухню, чтобы помочь Юнги, а Тэхён возвращает своё внимание красиво украшенной ёлке и усмехается. Всё-таки в душе Чонгук остался сущим ребёнком. Оставшиеся часы до полуночи слились в один, и никто не успевает заметить, как начали бить куранты. В телевизоре все поздравляют друг друга, прыгая по сцене, а Юнги обнимает своих оболтусов и желает им счастья в новом году. Они пьют шампанское, не позволяя Чонгуку заливать в себя слишком много, и наслаждаются запеченной курицей, над которой Юнги матерился последние сорок минут до подачи на стол, потому что пригорела немного. Салаты, закуски, намытые и нарезанные фрукты. Чонгук уминает кусок торта и жмурится счастливо. Единственный раз, когда на его лицо легла тень, это после вопроса Юнги о матери. - Я даже не знаю, пойдёт она на свой излюбленный корпоратив или нет. Обычно она наряжала искусственную ёлку, чтобы я не доставал её нытьём, но мы никогда не праздновали особо. Ну, или я просто не помню этого. Так что сидеть в своей тёмной комнате в такой праздник я не собираюсь. В любом случае, никакого праздника не было бы. Если бы вы меня не пригласили, я просто ушёл бы опять гулять по городу. Тэхён сверлит Юнги недовольным взглядом, на что тот глаза закатывает и пинает друга под столом по ноге. Он обязан был об этом спросить, потому что это первый новый год, который Чонгук празднует с ними, а значит должна быть причина. Кто же знал, что предыдущие праздники мальчишка слонялся по городу, пока Тэхён и Юнги сидели за столом в тепле и уюте? Окей, Тэхён не сидел, он ёрзал, дёргался и порывался сбегать за Чонгуком и привести его домой, к ним домой. Юнги был тем, кто отговаривал, потому что всё-таки новый год праздник семейный, и какие бы ни были отношения между Чонгуком и матерью, хоть раз в год они должны нормально общаться. А оно вот как вышло. - Раз ты такой взрослый, чтобы бродить по улицам в одиночку в новогоднюю ночь, когда полно пьяных больных на голову компаний, я запрещаю открывать подарки до утра, - припечатывает Юнги. - Всем запрещаю, тебе тоже, Тэхён. - Хён, это нечестно! - в один голос и смех в ответ. Они закончили праздновать в четвёртом часу утра. Юнги принялся убирать со стола, Чонгук мыл посуду, а Тэхён разбирал постели. С тех пор, как он стал жить с Юнги, в комнате того появилась ещё одна кровать у противоположной стены. Спали оба тихо, друг другу не мешали, так что неудобств никаких не возникло. Чонгук же напросился на ночёвку, и его уже дожидались мягкие подушки и тёплое одеяло. Вскоре свет везде был погашен, и Юнги желает доброй ночи. Тэхён ерошит волосы младшего и уходит следом. Только когда всё затихает, а часы показывают начало шестого утра, Чонгук тихо поднимается с дивана и подкрадывается к ёлке. Восторженный взгляд скользит по огонькам гирлянды, по прозрачным шарам и шарам с рисунками, по хрустальным оленям и балеринам, по серебряным снежинкам. Выбрав самый большой жёлто-зелёный шар, Чонгук почти лицом в него ткнулся, рассматривая своё отражение и чувствуя, как румянец заливает щёки. - Я хочу, чтобы Тэхён-хён ответил мне взаимностью. Знаю, это странно, но ты - Санта, ты должен выполнять желания, невзирая на их содержание. Ну, если это только не ядерный гриб в центре Сеула или эпидемия чёрной чумы где-нибудь на западе. Пожалуйста, я очень этого хочу… - Исполнено. Чонгук разворачивается резко и от испуга давится воздухом. Тэхён стоит совсем рядом, всего в метре, и опирается бедром о спинку дивана. Растрёпанный, но совсем не сонный, как будто поджидал момент, а на губах тёплая улыбка. Чонгук силится из себя что-то выдавить, да только не получается, а в глазах щипать начинает. Так стыдно, и страшно, и хочется, чтобы правда, но хён любит поиздеваться, хотя шутки его и безобидные, легче не становится. Наверное, всё написано на его лице, потому что во взгляде Тэхёна взволнованность, а сам он подходит ближе и обнимает Чонгука, зарываясь пальцами в его волосы и поглаживая по голове и спине, успокаивая. - Хён… Что ты тут делаешь? - Отвечаю тебе взаимностью, логично же. У Чонгука уши пылают, он отстраняется и заглядывает в глаза с недоверием и лёгким испугом. Хочет сказать что-то, но в последний момент передумывает, хмурится и взгляд отводит. - Не верю… - шепчет он и выдыхает тяжело. - Снова шутишь, хён, а я ведь серьёзно. Ты мне нравишься, очень сильно нравишься, вот только… Только ты наверняка считаешь меня глупым ребёнком, который не способен чувствовать что-то серьёзное, не способен чувствовать это «что-то» к тебе. Сейчас посмеёшься, скажешь, что перерасту, и спать отправишь. Ты соврал мне, хён, Санты не существует, глупо было… Вблизи у Чонгука глаза ещё красивее, и Тэхён наглядеться не может, пока прижимается губами в лёгком поцелуе к уголку чужих губ. Чонгук ресницами хлопает, а после отшатывается резко, рот ладонью закрывая, и, кажется, пищит или шипит что-то непонятное, но звук милый, и Тэхён негромко смеётся, раскрывая объятия. Долго ждать не приходится, Чонгук будто боится, что всё это сон, влетает в него, обнимает крепко и носом холодным тычется в шею. - Хён, ты… - Ты тоже нравишься мне, Чонгукки. Но ты и сам понимаешь, что ещё ребёнок. Да, тебе уже не шесть, не десять и даже не двенадцать, но у нас всё ещё такая большая разница в возрасте. Поэтому не думай, что что-то изменится. По крайней мере, до твоего совершеннолетия. - Почему? Надеешься отвязаться от меня за это время? - Нет, глупый. Хочу убедиться в том, что даже будучи взрослым ответственным парнем ты не передумаешь. Поэтому что бы ты там себе ни нафантазировал после моего поцелуя, всё только после твоего совершеннолетия. Чонгук краснеет и заявляет, что ни о чём таком он не думал, но Тэхён видит его украдкие взгляды на свои губы и чмокает мальчишку в макушку, загоняя на диван и укрывая одеялом. Вот только уйти не успевает, Чонгук хватает за запястье и тянет на себя, смотрит умоляюще, так, будто умрёт, если будет спать один, и Тэхён стопорится, прищуривается, губы бантиком вытягивает. - Юнги-хён будет ругаться, когда увидит нас спящими вместе, - напоминает он. - Мы подкупим его мятными пирожными. - Но хён же не любит их… - Да? Интересно тогда, куда они деваются каждый раз, если я и ты их не едим. Тэхён усмехается и послушно ложится рядом с младшим, благо размеры дивана позволяют. Тэхён не соврал, Тэхён действительно любит Юнги за его прекрасный диван. Ну, и за остальные достоинства и так далее по списку, но диван в приоритете. Чонгук ворочается и неловко обнимает поперёк груди, пристраивая голову на чужом плече, улыбается смущённо и в какой-то момент всё-таки пищит тихонько, отчего у Тэхёна сердце сваливается прямо на носящихся в животе бабочек. Приобняв Чонгука за плечи, Тэхён поглаживает того по голове и тепло улыбается, заслышав вскоре тихое посапывание. Его поступок был опрометчив, но что бы Юнги ни говорил, лучше сразу расставить все точки над «i». Теперь Чонгук знает о том, что его чувства взаимны, и перестанет терзаться глупыми мыслями. Теперь он знает о том, что всё «взрослое» после совершеннолетия, и не будет лишний раз дёргаться в чужих руках или же наоборот пытаться соблазнять. Разумеется, им ещё придётся о многом поговорить, многое обсудить, определить границы дозволенного, но Тэхён уверен, они справятся. - А если к совершеннолетию он влюбится в кого-то другого? Юнги появляется как всегда из ниоткуда, присаживается на край дивана и смотрит встревоженно. Тэхён слабо поводит плечом, чтобы не разбудить Чонгука, и улыбается старшему, чуть качая головой. - Мы уже говорили об этом, помнишь? Моё мнение не изменилось. Если он встретит кого-то, кого полюбит, я буду только рад за него. - Ты же понимаешь, что вы не отделаетесь мятными пирожными? Как только праздники закончатся, вас ждёт серьёзный разговор. А теперь двигайся. - Что? - А ты думал? Я не оставлю тебя одного с ребёнком в постели. И мне сложно уснуть без твоего сопения рядом. - То есть два взрослых мужчины и подросток в одной постели звучит лучше? - Ким Тэхён! Тэхён смеётся и двигается в сторону, Чонгук в процессе переворачивается на другой бок и сворачивается клубком. Юнги прижимается ледяными ступнями к ногам Тэхёна и злорадно посмеивается. Да, он мелочный, но так сразу приятно на душе стало. Ну, и ноги согрелись. Тэхён на чужую ехидную улыбочку лишь глаза закатывает, а после переворачивается на живот, обнимает подушку и до последнего смотрит на мигающие огоньки ёлки. «Всё-таки это лучший новый год в моей жизни» - крутится в голове до тех пор, пока Морфей не протянул к нему свои руки. Юнги же не мог уснуть ещё долго. Он тоже рассматривал мигающую огнями ёлку, только вот мысли его были тяжелы и нерадостны. Чёрт возьми, сколько же проблем вскоре посыплется на его голову? Юнги, разумеется, знает о том, что справится, что поможет и направит, что поможет помириться и рассудит при споре, но… Сколько же проблем, чёрт возьми! Взгляд обращается на две лохматые макушки, а в груди постепенно теплеет. Хрен с ним, с проблемами. Тэхён и Чонгук - его маленькая семья, и Юнги сделает всё, чтобы они были счастливы. «Мятные пирожные, много пирожных. Я буду брать ими плату, подрабатывая для вас психологом» - думает Юнги и вскоре засыпает с эфемерной улыбкой на губах.|End|