Моль

Мы сидели там и не могли прийти в себя. Я впервые выстрелил в человека. По-настоящему ранил из огнестрельного оружия, а теперь, вероятнее всего, он мертв. Оди держала мою руку. Я не мог унять дрожь во всем теле. Дети были ошарашены, ребята были в шоке от увиденного и пережитого. Но больше всего нас волновало другое. -Где Уилл? Оди смотрела на Кайли. Та качала головой и плакала, взявшись за лицо руками. -Забрали. В последний момент забрали, - быстро и почти не разборчиво говорила она, - Я не знаю, куда они его увезут. Оди выругалась и еще крепче сжала мою руку. Она так надеялась, что все это закончится здесь. Для нас это было короткое двухдневное приключение, а для нее – пытка длиной в четыре года. -Что мы будем делать с этими детьми? – спросил Лукас, окидывая освобожденных взглядом. Я, если честно, тоже не понимал. То есть, они же…ничего не знали о мире, о жизни за пределами лаборатории. Я даже не был уверен, что их взяли бы в приют. -Место есть, - сказала Оди, - Нужна машина. Побольше нашей. Иллюзионистка отдышалась, вытерла слезы, высморкалась в подол балахона, встала с колен и кивнула. Дастин отдал ей свой пистолет на случай какого-нибудь конфуза и предложил составить компанию, но она ответила: «Мне проще будет одной». -Это Кайли, - сказала Одиннадцать, - Моя сестра. Я кивнул. Это было и так понятно. Когда все немного успокоились и смогли снова стоять на ногах, мы принялись кормить детей и обрабатывать раны, если они были. Бедняги выглядели, как жуки-палочники. Оди все так же сидела, опираясь на камень. Она даже не вытерла кровь с лица. Я не был уверен, что там была только ее кровь. Девушка смотрела вперед, хрустела пальцами и дышала через слегка приоткрытые губы. Я знал, что она раздавлена и выжата, но так же, что она не хотела лишней заботы. -Помнишь, Майк, - она вымученно улыбнулась, - Как я точно так же ела вафельки в твоем подвале почти десять лет назад? Я кивнул и протянул ей бутылку воды. Пока она пила, я обрабатывал ссадины и порезы на ее руках, ногах и лице. -Мне было так страшно и больно, - говорила она, - Особенно в первую ночь, когда гремел гром и шумел дождь, а за несколько часов до этого на моих глазах пристрелили человека, который спас меня. Я так боялась, что с тобой сделают то же самое. Мокрым бинтом я вытирал ее лицо от смешавшейся с песком крови. -И когда мы встретились у обрыва…Потом ты точно так же умывал меня, - она улыбалась. Так светло и чисто улыбалась. Ее глаза были влажными, но Оди не плакала. -И на Снежном Балу, - она хихикнула, - Ты помнишь, как мы молчали в машине Джима, смотрели в разные стороны и держались за руки? Я видела, как ты улыбаешься, в отражении в окне. Я потрепал ее волосы. -С каких пор ты такая…болтливая и драматичная? -Ой, иди ты, - девушка посмеялась и, взяв меня за руку, притянула к себе, - Я могу пересказать тебе каждый наш момент и совсем не устать, - она прижалась к моей груди, обняв меня под руками, - Могу рассказать каждую мысль за все девять лет, что знаю тебя. Крепко обнимая ее, гладя ее волосы, я чувствовал, что теперь все точно будет хорошо. Мы найдем Уилла, вернемся в Хоукинс, отпразднуем. Снова разъедемся, продолжим учиться, но на этот раз партия не развалится, думал я. Верил. Эти дети на самом деле были поразительными. Кто-то из них мог, как и Оди, двигать предметы при помощи мысли, кто-то слышал на несколько миль вперед, кто-то читал мысли. У двоих – мальчика и девочки, видимо, брата и сестры, которые все время держались за руки, были крохотные отростки крыльев красивых, необычных цветов, учитывая, что само их наличие уже было чересчур необычным. В голове не укладывалось, как кому-то могло прийти в голову сотворить такое. -Смотри, те, у кого ноли перед номером, родились с Даром, - Дина показывала запястья ребят, - А у остальных он появился искусственным путем. -То есть, искусственным? – Дастин опять ел конфеты. -Еще на самих ранних этапах развития их генетические коды перестраивали и добавляли к ним лишние звенья, - пояснила Оди. На наш вопрос, возможно ли такое вообще, она ответила просто. -Вы видите этих детей? Значит возможно. Рев машины и звук разрываемого песка. Я вскочил и схватился за биту, но Одиннадцать остановила меня. Машина остановилась совсем рядом, и через пару секунд из-за камня выглянула Кайли. -Карета подана, господа, - довольная собой, она улыбалась. Мы погрузили детей в небольшой серый фургон. Очевидно, Кайли угнала его где-то неподалеку, и явно не у ублюдков: на зеркале висели пахучие картонки, а бардачок был полон фантиков и пустых банок из-под колы. Кайли села за руль, Дастин настоял, что за детьми нужно присматривать, и ей пришлось согласиться. Однако, подумал я, Харрингтон многому его научил. Мы ехали позади фургона. Напряжение понемногу спадало, хотя руки все еще подрагивали. За рулем сидел Лукас, на пассажирском – Макс. Оди лежала на моих коленях на заднем сидении, а я курил в окно. Мы молчали о том, что произошло. Я знал, что Лукас тоже в кого-то стрелял. Мы оба понимали, что это отложит отпечаток на нашу психику до самого конца жизни. Оди же в этом плане была куда спокойнее. Ее первое убийство было совершено, когда партия целыми днями только и делала, что двигала фигурки на карте настольной игры. Раньше мне было жутко от этого знания, но теперь оно придавало чувство облегченности. Я смотрел на дорогу. Мы ехали около двух часов, и мы с Оди успели задремать. Так приятно, несмотря на все произошедшее, было засыпать, чувствуя ее рядом. Мне снились наши воспоминания, и я, наверное, даже улыбался во сне. Пунктом назначения был небольшой городок Прескотт Вэлли. Такой просторный и зеленый. Я чувствовал облегчение, вдыхая воздух нормальной температуры и без лишних примесей. Смеркалось, загорались желтые фонари вдоль улиц. Мы медленно ехали к дому на другой стороне города. Огромному дому. -Это типа…Школа Ксавьера? – усмехнулся Лукас. -Если тебе так угодно, - в том же тоне ответила Оди, - Женщина, которая здесь живет, Элла, когда-то столкнулась с ублюдками лично. Ее сестру так же похитили для опытов. Мы въехали во двор с большими коваными воротами. -Раз так, детей не будут искать здесь? Одиннадцать посмеялась. -Даже если будут, не найдут. Дверной звонок разнесся эхом по всему дому. Дверь открыла женщина, нет, девушка на вид едва ли старше нас. -Кайли! – она обняла иллюзионистку, затем посмотрела на Оди и улыбнулась ей, - Мы ждали вас. Девушка пригласила нас в дом. Мы пропустили вперед детей, и она смотрела на них с необычайной тоской и в то же время – радостью. Внутри дом был похож на старое поместье с высокими потолками и множеством картин и больших растений в горшках. Элла расположила детей в гостиной, а нас провела в столовую и рассадила за большим овальным столом, где нас уже ждал ее не то муж, не то пока еще жених – белоголовый худощавый парнишка с белыми пустыми глазами. -Так значит, Уилла не нашли… - вздохнул он, и мы кивнули ему, не совсем понимая, что он этого не увидит. -Вы знакомы? – спросил Дастин. Белоголовый покачал головой. -Джейн много рассказывала о нем и о вас тоже. Так непривычно было, когда кто-то называл Одиннадцать Джейн. Я подумал, что, раз уж она так представляется другим, то ей наверное удобнее иметь нормальное человеческое имя, и мне стало совестно, что я никогда не понимал этого. -За детей не беспокойтесь, - сказала Элла, - Что вы планируете дальше? Внешне она очень напоминала мне мать. Невысокая, с опрятно уложенными волосами, легким макияжем и медленной продуманной речью, практически лишенной интонаций. -Найдем Уилла, - сказала Дина, - И Бреннера. В ее голосе звучала твердость. Было ясно: она уже давно это решила, и я не мог с этим спорить. В конце концов, слишком долго она за это сражалась. -Переночуйте здесь, примите ванну, - с улыбкой говорила Элла, - Вам нужен отдых. Оди не хотела соглашаться, но Кайли выкрикнула: «С удовольствием!», - раньше, чем девушка успела возразить. Слепой парень показал нам, где будут жить дети: это был полуподвал, который, видимо, изначально был гаражом, с длинными окнами и светлыми голубыми стенами. Несколько двухъярусных кроватей стояли вдоль стен, а в центре располагались столы, стеллажи и множество книг и игрушек. На полу были мягкие ковры, а на потолке – разноцветные бумажные звезды. Парочка здорово постаралась для того, чтобы дети чувствовали себя комфортно. -У нас есть знакомый, который раньше работал с мистером Бауманом, - говорила Элла, пока парень показывал детям комнату, - Когда все закончится, мы свяжемся с ним. Я не вступал в разговор, вместо этого внимательно изучая парня. Он не казался мне…обычным, и я был уверен, что если возьму его за руку, то точно увижу на ней номер. -Тот самый Бауман, который разгромил лабораторию Хоукинса в суде? – удивился Лукас, на что Элла кивнула. Потом она приготовила ужин, а нам велела принять ванну. В этом было доме три ванных комнаты, но мы использовали одну, потому что в остальных двух парочка отмывали детей. Они даже купили детскую одежду, кто бы мог подумать. Я стоял под душем и наблюдал за тем, как с волос стекает грязь и пыль. Мои волосы всегда были крайне непослушными и густыми, но отрезать их слишком коротко мне не хотелось. Дверь медленно открылась, и я выглянул из-за шторки. -Оди? Девушка стояла около двери, обняв руками полотенце и пижаму, которую ей одолжила Элла. -Извини, что так вламываюсь, - промямлила Одиннадцать. Я посмеялся и немного приоткрыл штору, отходя за ней к краю ванны. Сердце заколотилось где-то в ушах. Это было где-то за полгода до того, как Оди пропала. Я остался с ней на ночь: Хоппер задерживался в участке, а на улице началась гроза. Кажется, из-за этого он и застрял на работе, но не это было важно. Мы собирались спать, и я ждал, пока она закончит купаться, в гостиной на диване, щелкал каналы в телевизоре и почему-то остановился на какой-то мелодраме. Персонажи признавались друг другу в любви, целовались, и девушка плакала от счастья. Это вызвало у меня тогда глупую улыбку. Мы с Оди считались парой, но никогда о любви не говорили. Ну, помнится, я упоминал причину этого. Так вот, когда девушка вышла из ванной и села рядом со мной на диване, я приобнял ее за плечи и прижал к себе. Теплая после душа, пахнувшая фруктами, с мокрыми вьющимися волосами, она была такой красивой и нежной, что мне захотелось, помню, прикоснуться к каждому участку ее тела. Парни часто обсуждали тему секса, когда рядом не было девчонок, и думал о нем раньше, но не мог подобрать момента, да и сама Дина никогда на него не намекала, отчего я приходил к выводу, что ей либо страшно, либо не хочется, поэтому не стоит портить им отношения. Но в тот момент я так не думал. Взял ее пальцами за подбородок, повернул к себе и поцеловал так, как не делал этого раньше, а она тут же ответила мне. Помню, как она сидела на моих коленях и гладила мою спину, а я целовал ее шею и плечи. Она тяжело дышала и постоянно повторяла мое имя сладким полушепотом: «Майк, Майк, Майк». Звучало так, будто она хотела сказать что-то еще, но боялась. Я знал, что именно она хотела сказать, и был благодарен, что она не сделала этого. А теперь она стояла передо мной в этой ванной с светлой плиткой на стенах и полу и глупо смущенно улыбалась. Я спрятал лицо за шторкой и слышал, как она раздевается, и краснел все больше и больше, пока температура кожи не стала такой же, как вода из душа. Она поставила в ванну сперва одну ногу. Некогда нежная светлая кожа была покрыта синяками и ссадинами. Затем приподнялась и подтянула вторую. Встала передо мной и смотрела вниз, а вода из душа била ей в спину, и ее кожа покрывалась мурашками. Я смотрел на нее, не отрываясь, и сам не заметил, как протянул вперед руки и прижал девушку к себе. Холодная, раненая и сожалеющая, она была все такая же маленькая и хрупкая в моих руках. Совсем не похожа на ту Оди, которая сражалась со злодеями. -Джейн, я… Она подняла взгляд на меня. -Ты никогда меня так не звал, - ее лицо как будто выражало недовольство. Я стиснул зубы. -Майк, ты дал мне имя, и… - она смутилась, положила голову на мое плечо и говорила мне прямо в шею, - И я люблю это имя. «Что такое «люблю»?», - спросила она, когда Дастин сказал, что любит банановый молочный коктейль. Нам было по тринадцать, и она только начала ходить в школу. «Нууу…», - Дастин замялся: «По-разному. Можно любить еду, комиксы и игры. Можно любить родителей, а можно, ну, знаешь, другого человека». «Друга?» - наивно сказала она. Мы покачали головами. «Друга тоже», - сказал я: «Но можно еще…ну, знаешь, когда хочется обниматься, делать всякие такие штуки», - мне было неловко говорить об этом: «Это как…танцевать на Снежном Балу медленный танец». Оди поняла меня, и я был рад, что не пришлось объяснять больше, потому что почти сгорел со стыда от того, что уже сказал. -Я знаю, что тебе не нравится это слово, Майк, но, - она закрыла глаза, прикоснувшись ресницами к моему плечу, - Я люблю тебя. Глубоко вдохнул. Кажется, сердце остановилось. Вода била ее спину и мои руки. Оди обнимала меня, а я гладил ее мокрые волосы. -Я тоже люблю тебя, Оди.