Часть 1
14 ноября 2017 г. в 19:55
Магнус ждёт Алека дома, в кожаных ремнях на лодыжках и запястьях, с пробкой, с тонкими цепочками и лентой, служащей ошейником
На нём шёлковые брюки и халат, скрывающие отсутствие белья.
Он встречает Алека босой, распалённый ожиданием и подготовкой.
Всегда растянут, подготовлен, и если бы Алек захотел, мог бы вытащить пробку и взять его прямо тут, на низком диванчике у порога или прижав к стене. Но Алек уже умеет играть в эти игры, научился терпению и учит ему же Магнуса.
Он умеет тянуть время, заставляет мага томиться в ожидании, пока сам принимает душ, совершает несколько звонков по работе, неторопливо пьёт кофе, кормит кота и играет с ним же, игнорируя возбуждённого мага, подрагивающего на высоком стуле, стискивающего край столешницы обнажёнными пальцами, тонкими без колец.
Алек чувствует запах магии — сладкий и острый от эмоций Магнуса.
Он прекращает эти пытки в гостиной. Магнус молчаливо следует за ним и отзывается на малейшее изменение во взгляде. Стоит Алеку посмотреть на него так — и Магнус приближается, вдыхает запах. Делает шаг, видит позволящую улыбку и осторожно встаёт на носки тяжелых грубых ботинок. Приподнимается на носочки, вытягивается, чтобы получить поцелуй, полный предвкушения, и всё равно Алек склоняет голову, помогая ему.
После Магнус стоит, прилагая усилия для того, чтобы оставаться неподвижным и контролировать магию, сходящую с ума вслед за хозяином. Она всегда была честнее него. Алек видит эти всполохи, уже научился различать оттенки и желания Магнуса вслед за ними.
Уже не опасается сделать ошибку.
В первый раз было по-другому. Точнее, в тот первый раз, когда у Алека нашлось самообладание, чтобы зайти дальше горячего жадного секса и сыграть в другую игру.
В тот вечер, когда Алек впервые взял плеть и поставил Магнуса на колени, магия полыхала вокруг него, полностью неподконтрольная и честная до ужаса. Алек еще, настороженный алым цветом, привыкший, что ничего хорошего от такого не жди, спросил, хочет ли Магнус, чтобы он остановился. Магия полыхнула багряным до черноты, и лишь спустя несколько вдохов и выдохов Магнус смог облечь бессвязный протест в слова. И они продолжили.
Равномерный звук, с которым кожаные полоски с силой опускались на зад Магнуса, вводил его в транс, и ему казалось, что не существует мира за пределами этой комнаты, наполненной его стонами, хлёсткими ударами и его бесконечным голодом. Он таким и был, этот голод.
Магия стекала с него волнами, она в кои-то веки получила возможность выйти и не травить хозяина, она была дикой, агрессивной и яростной, требующей боли и силы, и она её получала. Магнус чувствовал слёзы, катящиеся по лицу и тут же высыхающие на горячей коже. Алек продолжал, и в какой-то момент Магнус заметил, как градус напряжения понижается.
Он не ощущал времени, он и себя-то едва мог чувствовать.
Была боль — в коленях и локтях, в мышцах, отвыкших держать тело в одной позиции настолько длительное время, пылала болью и спина, и ягодицы, и бёдра, получившие свою порцию, потому что Алек, несмотря на слова о неопытности, подозрительно хорошо знал, как бить долго и правильно.
Магия постепенно выцветала. Сначала до оранжево-жёлтого, затем стала полупрозрачной и серой на короткое мгновение, и полыхнула мягким синим перед тем, как остановиться. Сила снова была заключена в его теле, измученном, блаженствующем и опустевшем без той животной ярости, томящейся годами в ожидании выхода.
Последний удар вызвал у Магнуса вой сквозь зубы, прежде чем голос пропал вовсе, оставляя вымотанного, обливающегося потом и слезами Магнуса без возможности остановить Алека.
Нового удара не последовало. Была рука, ласкающая дрожащую спину, и нежный голос.
Затем — быстрый душ, хлопковая пижама и одеяло, в котором было уютно и тепло. Магнус — мягкий, ласковый, податливый — свернулся в углу кровати, прижавшись к Алеку словно к единственному источнику тепла в промёрзшем мире, и наслаждался поцелуями, пальцами, перебирающими его волосы, и тишиной, опустившейся на спальню.
Это был по-настоящему первый раз. Теперь Магнусу стоило рассыпать несколько намёков, кодовых слов, ясных для них, но совершенно бессмысленных для любопытных родственников Алека, и короткий ответ охотника с уточнением времени его возращения.
К его приходу Магнус всегда был готов.
Алек обходит его, встаёт за спиной. Чуть напряжённые плечи опускаются сами собой, когда Магнус думает о взгляде Алека, окатившем его волной.
Чувствует, как спадают чары. Алек умеет двигаться бесшумно. Поэтому Магнус громко втягивает в себя воздух и подбирается, когда пальцы охотника пробираются под невесомую ткань брюк и оглаживают ногу чуть выше манжеты. Исследуют вторую. Красноватая магия сыплется сухими искрами вниз, растворяясь в воздухе, и Алек тянется ладонью к той руке, которая искрит больше. В мире Магнуса нет никакого равновесия, он теряет его, не успев найти — магия голодно впивается в руку охотника, стекает, словно только того и ждала, и он на минуту или две получает чуть больше спокойствия.
Алек дрессирует его с любовью и строгостью опытного хозяина. Магнус скоро перестанет бегать от правды и расскажет Алеку, насколько ценно то, что тот делает, и насколько Магнус боится быть лишённым этого.
Брюки скользят вниз под руками Алека, открывая длинные ноги. Магнус расставляет их шире, когда ладонь прижимается чуть ниже колена с внутренней стороны и двигается вверх. Алек проверяет правильность всех элементов, и Магнусу сладко от того, что он сделал всё верно, а Алек будет доволен.
Тот установил одно из главных правил: на теле Магнуса не должно быть ничего выше коленей и ниже поясницы. Алек называл это зоной активного воздействия, и Магнус не знал, говорил он это шутливо или серьёзно. В любом случае, он ослушался один раз, примерив ремни, обхватывавшие бёдра и соединённые цепью. В тот вечер всё воздействие приняли на себя ягодицы, и Магнус уже с середины процесса умолял позволить ему убрать их. Но Алек остался невозмутим, и урок всё же был усвоен — всю сессию Магнус должен быть в том, что выбрал изначально.
Пульсация между ног становилась сильней и достигла пика, когда рука Алека коснулась мошонки. Алеку не было видно тела Магнуса, но тот знал, что это ненадолго. С едва заметным шорохом Алек убрал руку и встал.
Магнус выдыхает и проводит языком между губ. Алек легко зацепляет ткань халата на его плечах и в одно мгновение снимает. Магнус ощущает только порыв воздуха, и вот он — открыт перед охотником, без малейшей возможности утаить что-либо. Алек обходит его снова.
Палец приподнимает тонкие цепочки, заставляет их тихо звенеть. Алек встаёт перед лицом мага и поднимает потемневший взгляд. Магнус знает, что чары не возвращались с того момента, когда Алек сделал шаг, чтобы оказаться за спиной Магнуса. С того момента, когда Магнус знал точно, что с ним сделают этой ночью.
Цепочки звенят снова, и когда Алек подцепляет двумя пальцами их сплетение в центре груди, Магнус не успевает приготовиться и стонет, зажмурившись, стоит потянуть цепочки на себя — все разом, включая те, к которым крепятся зажимы на тёмных сосках. Они слабые, чтобы можно было носить не один час, но от такого впиваются куда сильнее привычного.
Алек любит демонстрировать Магнусу все места, все точки, с помощью которых он может заставить его показать настоящие эмоции, тщательно запрятанные в течение дня.
Вскоре Магнус, ведомый сильной рукой, опускается вниз, расставляет колени шире, повинуясь приказам, ждёт, пока пробка, растягивающая его, не исчезает, более не препятствуя ударам вдоль, и опускается еще ниже, склоняясь к полу.
Алек возникает за спиной и требует завести за спину руки, и Магнус тяжело дышит, держась на весу то время, пока наручники на запястьях не сковываются карабином.
Опускается, щекой прижимаясь к мягкому ковру. Он слышит шаги, слышит свист длинной плети, тяжёлой от количества и размера хвостов.
Алек встаёт рядом с его головой, вымеряя расстояние так, чтобы Магнус не дотянулся до него в процессе.
Магнус ощущает себя не подданным, склонившимся перед властелином, а драгоценным камнем, ожидающим обработки. Магия внутри него клокочет и бурлит, запертая в правила и образ доброго мага, знающая, что скоро получит свободу, ожидающая этого с нетерпением безумного.
Первый удар обрушивается сильно и резко, так, как надо. Хвосты ложатся между ягодиц, концы их закручиваются и опаляют низ живота. Магнус успевает подумать о том, что она куда длиннее, чем он мог представить, или это в руках Алека плеть ложится ударами почти невозможными.
Мысль мелькает и исчезает, погребённая под лавиной. Дамба обрушена, первый стон становится выстрелом у старта. Магия жарко проступает вокруг и ложится поверх кожи вуалью. Плеть скользит обратно, ласкает спину, и магия скрежещет зубами, голодная и одичавшая за пару недель. Алек бьёт снова, и вуаль становится плотнее.
Когда воздух вибрирует от силы, боли и напряжения, Магнус вскрикивает и терпит последние мгновения. Иногда он думает, что Алек может читать если не мысли, то все его ощущения. Он выверяет силу и угол, опускает плеть сбоку, так что Магнус напрягает пресс и выгибается, давая больше пространства для действий, и когда магия начинает покидать тело хозяина, Алек входит в ровный ритм, почти успокаивающий и дающий понять, что только на него стоит равняться, дышать с ним в унисон и позволять ему выбивать всю ярость, пропитавшую каждую клетку тела.
Перерыв даёт несколько минут на столь необходимый воздух. Алек кружит вокруг него, трогает завитки алой магии и ждёт, пока маг выровняет дыхание. Водит кончиками пальцев по спине и хвалит за то, как хорошо Магнус справляется.
Губ касается пластиковое горлышко бутылки. Каждый глоток как шаг назад. Отдых подпитывает ярость, притихшую, но готовую к рывку.
Вода пьянит куда сильнее виски.
Даже для бессмертного такие ночи долгие.
Алек делает глубокий вдох и поднимается на ноги.
Его сильный сумеречный охотник.