« Мне стоит просто посмотреть в твои глаза, и я влюбляюсь в тебя снова…»
***
За окном уже падают снежные хлопья, и вокруг уже царит пробирающий тело зимний холод. Однако есть вещи намного важнее таких мелочей, на которые уже не обращаешь никакого внимания… Философия… Однако я знаю, что это именно так… Порой мы остаёмся со своими мыслями один на один только в такие холодные зимние вечера, просто сидим на кухне, думая о том, что происходит с нами сейчас, о том, что мы чувствуем на самом деле, о том, что мы не доверяем даже самым близким нам людям. Только вот можем ли мы сами дать название тому, что чувствуем? Не знаю, не уверен… Просто не помню, в какой момент всё стало по-другому, не помню эту дату: месяц, день; помню только то осознание, запоздало пришедшее ко мне, но было уже поздно. Ничего нельзя было изменить… И единственное, что осталось мне — смириться с этим, учась жить с раздирающими душу чувствами и с постоянными мыслями о человеке, начисто засевшим в моей голове. Не верьте, что я не хотел с этим побороться и без попыток что-то изменить — сдался… Я пробовал справиться с этим, пытался избавиться от наваждения, но не смог или не достаточно хотел? Для меня самого это остаётся загадкой и по сей день. Телефон, лежащий на столе неожиданно вибрирует, оповещая о входящем звонке… Не хочется отвечать, потому что знаю того человека, которому я понадобился в столь холодный зимний день. Не хочу вновь лезть в этот омут с головой, рубя новые раны на своём сердце, желающем забыть, но несмотря на это, словно мазохист, тянусь к телефону, отвечая на звонок. Словно птица, поющая в терновнике… Ведь она знает, что шип вонзится в её сердце, знает, что её ждёт смерть, но всё равно летит в этот запретный угол земли, чтобы спеть самую красивую в её жизни мелодию. Так и я, чтобы увидеть её, готов снова пережить эту убивающую боль, поэтому пальцы бегло нажимают кнопку «принять вызов», зная что последует за этим. — Слушаю, — мой холоднокровный голос без тени эмоции, не выражает никаких чувств, однако внутри уже бушует знакомое душераздирающее пламя, хотя я до последнего пытаюсь убедить себя в том, что это лишь иллюзия. Очередной самообман… На том конце провода слышатся сразу несколько голосов, как и обычно, мне не привыкать. Однако каждый раз в глубине души я надеюсь, что всё это будет по-другому, и каждый раз меня ждёт больное разочарование. — Игорь, привет! Это Сергей, узнал? — Как и всегда бодрый голос, напоминающий о том, кто звонит. Прекрасно знаю, что последует после, но стараюсь оттянуть этот момент, и просто стыдливо молчу, устремляя свой взор в пейзаж, рисуемый зимой. Знаю, что ему не нужен мой ответ, и Сергей просто поставит меня перед фактом хотя вдруг в этот раз что-то изменится. Порой ведь всё идёт не по запланированному сценарию… — Думаю, узнал. Слушай, мы с Лилькой отъедем ненадолго, у нас тут важные дела, присмотришь за Агатой? Ты ведь знаешь, мы бы оставили её одну, но она этого панически боится. Побудешь с ней? Лжёшь, ведь знаешь, что я не откажу… Просто не смогу, никогда не мог этого сделать. Как же я брошу эту малышку одну наедине с её страхами? Разве смогу предать этот чистый взгляд чёрных глаз, смотрящий на меня с таким доверием? Смог бы радоваться чему-то, зная что ей плохо? — Без проблем, — спокойно отвечаю я, а лицо окрашивает вымученная улыбка, а пальцы нервно касаются переносицы. Тяжело. Каждый раз обещаю, что откажусь, однако желание не оставлять её сильнее. И я, как мотылёк лечу на этот огонёк, зная что он сожжёт меня. — Приеду через полчаса. Уже привычно выхожу из квартиры, нащупывая в кармане пиджака ключи от машины, не считаю нужным надевать куртку. Зачем? Мне не для кого беречь своё здоровье, а сдохнуть же хочется намного сильнее, только бы не слышать её тихие всхлипы за толстой стеной. В голове уже тысячи мыслей о ней, о причине моих бессонных ночей. Поэтично сказано, хотя мои мысли ужасно сумбурны, знаю только, что в них только она. Моя маленькая малышка. Вопреки здравому смыслу ноги сами несут к ней, и я фактически за несколько минут дохожу до своей чёрной машины, мгновенно садясь в неё и заводя… Пару секунд я просто осматриваю пространство вокруг себя: дорогой кожаный салон хорошей машины; да, все часто говорят, что я получаю всё чего только пожелаю… Бессовестно врут… Всё, чего я желаю, не может принадлежать мне… Как бы сильно я этого не желал… Порой до потери пульса… Впрочем, пора заканчивать красиво рассуждать… Машина срывается с места, и мне приходится пристально следить за дорогой, чтобы не попасть в аварию. Конечно, не самый плохой способ самоубийства, но осознавать, что ты стал причиной смерти других людей, наверное, самое худшее чувство в мире… Поэтому этот недолгий срок стараюсь не думать о ней, просто забыть, однако не получается… Слишком сильно она засела в моей голове, и самое ужасное, что я не понял, как это произошло. Дороги запорошило снегом, но мне и дела до этого нет, глаза внимательно следят за путём следования, но воспоминания то и дело подкидывают другие картины моей жизни, которые можно считать любимыми и убивающими одновременно… Так странно… Этого никогда со мной не происходило раньше, до неё… Моя маленькая Агата. Я знаю тебя с рождения, но никогда не думал, что ты станешь моим смыслом жизни, что я не смогу заснуть, если буду знать, что тебе плохо. Всё это не должно было произойти с нами, возможно это просто злая шутка судьбы, её хитрая игра, в которой мы — главные актёры, быть может это всё сон, если это и так, то я не хочу просыпаться, просто не хочу… Не хочу терять тебя… Я не знаю, любовь это или больная зависимость? Не знаю, когда обрёл её? Не знаю, есть ли смысл жить дальше, если тебя не будет рядом? Хотя, блефую… Если тебя не станет, я не захочу жить… Мне не нужна эта жизнь без тебя. Я понял это ещё тогда, когда ты попала в автомобильную аварию и могла умереть. Помню, как мне позвонила твоя мать, рыдая и прося приехать… Помню, как вместе с твоим отцом ждал исхода операции, помню, как тысячу раз винил себя за то, что не оказался рядом, помню, что я, не верящий в бога, впервые обратился к нему, умоляя спасти тебя, помню, как пытался сохранить спокойствие, хотя душа умирала от этой ужасной боли. Я слишком хорошо помню тот день… Слишком сильно помню ту боль, которую никогда раньше не испытывал… Ты никогда не вспомнишь, как я сидел возле твоей кровати, сжимая твою руку, бережно целуя каждый пальчик на руке, благодаря что-то высшее за твою жизнь. Ведь тогда я ещё раз убедился, что деньги значат не всё, и есть что-то намного более важное в этой жизни. Например, ты… Я просидел тогда в палате всю ночь, но твои родители об этом не узнали, ведь тогда я бы никогда больше не увидел тебя, я просто попросил врача не говорить им об этом. Так странно, всегда — холодный, безэмоциональный циник, сейчас становился самим собой, открывая в себе новые чувства. И если до этого дня я мог врать себе, что ничего не чувствую к тебе, кроме заботы, то тогда был вынужден признать, что это не так… Тогда я осознал, что без тебя жизнь теряет смысл… Я с головой погрузился в хоровод воспоминании, наверное, поэтому не понял, как машина остановилась возле знакомого дома. Порой я даже не задумывался о дороге, настолько привычной она была, настолько знакомой… Всё это уже стало неотъемлемой частью меня самого. И справиться с этим было нельзя… Взгляд упал на наручные часы, я немного опаздывал, видимо, слишком увлёкся воспоминаниями. Но, признаться честно, встречаться с Сергеем лишний раз не хотелось, поэтому лучше было опоздать буквально на пять минут. В этом случае я не встречался с её родителями, а сразу оставался с ней один на один. Я знал это и не мог не воспользоваться этим. Подло… Пусть так… Мне понадобилось всего несколько минут, чтобы взбежать вверх по лестнице, ведь не хотелось оставлять её одну надолго, знаю ведь, что для неё даже пара минут — невыносимое испытание. Открываю дверь своим ключом, которым обзавёлся ещё несколько месяцев назад, уверен, что её родителей уже здесь нет, поэтому спокойно выдыхаю, распахивая дверь. Только вот ответом мне стали тихие всхлипы, доходящие до моего слуха из кухни, где горел свет… Этого хватило, чтобы я почувствовал себя уродом… Из-за своих чувств заставляю её оставаться одну со своими страхами. Девочка моя… Секунда — и мои гулкие шаги эхом разносятся по квартире, а ты, как и всегда немного затихаешь, уверенная, что это я. Ты права… Открываю дверь, ведущую на кухню, и мой взгляд встречается с твоим. И мой уверенный взгляд тонет в омуте чёрных глаз, и мне не выбраться из этого, как ни старайся… Да и я оставил все эти попытки. Ведь они тщетны. Моя маленькая Агата. Девочка с красивыми и длинными чёрными волосами, что так мило рассыпались по девичьим плечам. Худенькая фигурка, мне кажется, что ты похудела с нашей последней встречи, становясь ещё более хрупкой, маленькой девочкой. Моей девочкой… Когда я впервые увидел тебя, мне было четырнадцать, ты тогда только родилась… Я был другом твоего отца, которому уже было восемнадцать, он ведь так рано обзавёлся семьёй. А я, несмотря на свой юный возраст, уже много знал о жизни, наверное, поэтому мы ещё общались с ним. Разве я мог подумать, что ты станешь для меня таким близким человеком? Нет… Никогда не думал… Думал, что просто буду всегда защищать тебя, хотя тут я не ошибся… Многие спрашивали: «Почему у меня нет семьи? Почему не женился? Почему нет детей?» Я тоже не понимал причину, просто каждый видел, что рядом со мной не та… Потому ничего и не получалось. Знаете есть такая цитата вконтакте, ты когда-то репостнула её: «Однажды мы встретим тех и поймём, почему с другими не получалось…» Вот и я понял это, когда посмотрел в твои глаза. Понял, что сердце бьётся только от одного взмаха чёрных ресниц. Кажется, тебе тогда было пятнадцать… Уже не вспомню… Единственное, что осталось в памяти — осознание того, что я люблю тебя… — Игорь, ты пришёл? — твой тоненький голосок разрезал тишину, повисшую межу нами. А в этих чёрных глазах промелькнула нескрываемая радость. И я улыбнулся, знаешь ведь, что никогда не брошу тебя. Знаю и то, что вряд ли сможешь меня полюбить от того и больно где-то внутри. — Я думала, что ты не придёшь, у тебя ведь так много дел… Много, котёнок, много… Но ты важнее всего этого. Вижу в глазах застывшие слёзы, а сам взгляд немного усталый… Усталый от страха… Не бойся, я же здесь, с тобой, малышка… Я быстро подхожу к тебе и обнимаю, утыкая голову в свою грудь, а руки сильно сжимают твою талию, заверяя, что я здесь, совсем близко, рядом… Я выше тебя, поэтому, чтобы заглянуть в мои глаза, тебе приходится высоко поднимать голову, но ты, кажется привыкла к этому и уже не обращаешь на это внимания… — Как же я могу оставить тебя одну? — тихим голосом спрашиваю я, чтобы не напугать тебя, стараясь сделать свой голос немного нежнее, но он всё тот же прокуренный от постоянных сигарет. Просто так легче снимать свой стресс… Без тебя… — Агат, что случилось, девочка моя? Ты вновь поднимаешь на меня свой робкий взгляд, и я успеваю отметить красноту твоих глаз, ты снова плакала. Что же случилось с тобой, милая? Ладонь касается волос, медленно поглаживая их, успокаивая, знаю, что это важно для тебя. Это уже так привычно, что я не могу без этого… — Я испугалась, — ты честно признаёшься в этом, понимая, что нет смысла скрывать от меня правду. Ведь я не предам тебя, просто тихо буду рядом, когда ты позволишь. Хоть это причиняет ужасную боль. Видеть тебя, чувствовать тепло твоего тела и не сметь прикоснуться, хоть мимолётно коснуться губ — невыносимо, слишком тяжело… — Снова тот кошмар… Игорь, мне страшно. Все ушли, и я снова одна. И… Ты не успеваешь договорить, как я с остервенелой, незнакомой мне силой, прижимаю тебя к себе, вдыхая аромат твоих волос. Не хочу даже думать о том, что тебя могло не быть рядом со мной… Родная, не вспоминай о той аварии, для меня самого — это слишком страшное воспоминание. Я ведь знаю, что после той аварии ты часто кричишь во сне, боишься засыпать одна, ведь во сне к тебе приходят эти воспоминания… Мало ведь, кто тогда выжил… Тот чёртов экскурсионный автобус, странно, но ты многое помнишь… Кровь. Умерших одноклассников… И это мешает тебе спокойно дышать. После этого ты стала замкнутой, и порой можешь подолгу молчать, смотря в окно, мало с кем общаешься, даже не плачешь порой, когда очень больно. Перестала разговаривать с родителями, мало кого подпускаешь к себе, но меня впустила в свой маленький мир. Если честно, не знаю причины. Может быть, потому что я тогда не оставлял тебя, сидел с тобой, слушал истерики, смиренно терпел, когда ты била кулачками мою грудь, я ведь, как и сейчас, молча сжимал твоё тело в руках и ты затихала… — Агата, — с нежностью повторяю её имя, двумя пальцами приподнимая её подбородок, заставляя всмотреться в мои голубые глаза, ты молчишь, а я продолжаю говорить. — Ты же знаешь, что я всегда рядом с тобой, девочка моя. Тебе нечего боятся, слышишь? Ты судорожно киваешь, а ослабевшие было пальцы цепляются в ткань моей чёрной футболки, сжимая её в кулачке, ты просто хочешь, чтобы я не отпускал тебя, а я и не отпущу, верь мне, родная… — Во сне, — несмело говоришь ты, опуская голову и сильнее сжимая ткань моей чёрной футболки, успевшей пропитаться твоими горькими слезами. — Тебя… — Твои судорожные вздохи чередуются с раздирающими душу всхлипами, но я не смею перебивать тебя, лишь как смиренный раб, слушаю тебя, Агата… — Ты… Оставил меня… Одну… Я испугалась, что больше никогда не увижу тебя, я не смогу без тебя… Неосторожные слова срываются с твоих губ, но ты всё же решительно поднимаешь на меня взгляд, чего-то ожидая, но я не понимаю, что нужно сказать, ты ведь просто благодарна мне за заботу, не более, и это осознание никогда не покинет ни тебя, ни меня… — Куда же я от тебя денусь? — улыбнувшись, отвечаю, а глаза смотрят на неё с невыразимой нежностью, которую не выразишь ни словами, ни фразами. Позволяю себе большим пальцем коснуться твоей щеки, а ты прикрываешь глаза от такой неожиданной ласки. Маленькая моя девочка… — Пожалуйста, поцелуй меня… — Меня словно током пробивает. Я несмело смотрю в твои глаза, но не вижу усмешки, только какую-то мольбу. Почему-то сразу понимаю, что ты говоришь серьёзно. Но я боюсь, что только если коснусь твоих губ, уже не смогу остановиться. Ведь ты — моя зависимость… — Я хочу почувствовать, что ты рядом, пожалуйста… Ещё раз встречаюсь с омутом этих чёрных глаз и просто не могу отказать, ведь сам этого ужасно хочу… Поэтому несмело наклоняюсь к твоему заплаканному лицу, а в следующую секунду мои губы находят твои. Знаешь, я много раз представлял себе наш поцелуй, но сейчас это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, потому что я чувствую вкус именно твоих губ, без какого-то блеска или ужасной помады, которыми любят пользоваться другие девушки, потому что сейчас ты рядом со мной и мне ничего больше не нужно. Медленно исследую твои губы, скольжу по ним совсем невесомо, такой невинный поцелуй, а сердце вот-вот из груди выпрыгнет. Никогда такого не чувствовал… Только тогда, когда ты со мной… Навсегда запомню этот зимний вечер, самый счастливый вечер в моей жизни… Я никогда не чувствовал себя таким счастливым. Просто закрываю глаза, отдаваясь эмоциям, а мои руки уже скользят по твоей спине, не давая отстраниться, но ты и не хочешь… Просто чувствую это, родная. Секунда — и чувствую касание твоих нежных пальчиков к моим волосам, а потом ты зарываешься в них, так невинно, как ангел, — заставляя меня почти стонать от осознания, что всё это так скоро исчезнет. Не хочу отпускать тебя… Запоминаю вкус твоих губ, отчаянно вжимаясь в твоё тело, ты неожиданно приоткрываешь сомкнутые губы, позволяя мне углубить такой нужным обоим поцелуй. Ещё никогда я не хотел так простого поцелуя. Наши губы танцуют неведомый танец, а языки, словно борются за первенство, хотя тут мы оба проигравшие, малышка… Мне так не хотелось отрываться от твоих губ, и я оттягивал этот момент, как можно сильнее, но вскоре нам обоим перестало хватать кислорода, а сердце и вовсе грозилось пробить грудную клетку. Что же ты делаешь со мной, моя девочка? Отстраняюсь от тебя, и жадно ловлю ускользающий взгляд, и впервые за долгое время вижу на твоём лице улыбку, сам невольно улыбаюсь и внутри радуюсь этому. Только бы тебе было хорошо… Мы оба молчим, не нарушая тишину, только смотрим друг другу в глаза. Я пытаюсь что-то прочесть в её взгляде, а она в моём… Но понимаю, что мы оба тонем, и выхода у нас нет. Вновь невесомо касаюсь её щеки, боюсь, что оттолкнёт, не подпустит к себе, но она лишь молча прикрывает глаза, а тонкие пальчики накрывают моё запястье, чувствую что между нами многое изменилось уже давно, а я и не заметил твой влюблённый взгляд. Ведь так боюсь причинить тебе боль своими чувствами, понимая что они запретны, но и оставить тебя уже не в силах, что же делать с этим? — Я люблю тебя, — шепчешь ты такие нужные для меня слова. А я, не в силах ничего ответить, только молча смотрю на тебя, думаю, что ты скажешь, что пошутила, но ты уверенно поднимаешь на меня взгляд чёрных глаз, позволяя вновь любоваться тобой. Моя маленькая… — Нет, — усмехнувшись, отвечаю я, не одёргивая руку, и хоть внутри всё болит, я должен сказать это. Должен быть мудрее, ведь не хочу, чтобы она была несчастна. Ведь это самая большая кара для меня. Только как же тяжело. — Ты просто благодарна мне, это пройдёт, — в тон её шепоту тихо отвечаю, проводя пальцами по щеке. — Я знаю… Она усмехается и с неверием смотрит на меня, а потом лишь замечаю как из любимых глаз льются слёзы. Только увидев их, стираю их большим пальцем руки, милая, не плачь… Я всё, что угодно сделаю, не плачь… Пожалуйста… Пусть лучше мне сломают все рёбра, только не плачь, умоляю. Словно в ответ на мою просьбу, она продолжает: — Не знаешь, — её голос немного дрожит, но всё равно самый любимый на свете. Слушаю её, не смея перебивать… И понимаю, насколько ошибался… — Если бы могла разлюбить, то уже разлюбила бы… Три года, Игорь, три… Ещё будучи маленькой девочкой, я стала твоей тенью. Каждый раз ждала, когда ты придёшь в гости к отцу, и я вновь увижу тебя, каждый раз ревела в подушку, видя тебя с очередной девушкой, которую ты жарко целовал. Знаешь, как внутри всё сгорало от боли? Но я молчала, не смея поднять взгляд на тебя, ведь главное, чтобы ты был счастлив. Знаешь, что каждый раз наблюдала за тобой украдкой, пока ты спишь? Знаешь ведь, что никого возле себя не хотела видеть, кроме тебя… Только тебе позволила быть близким, позволила быть рядом, когда больно… Только твоё имя шепчу во сне, когда снятся кошмары. И каждый раз тянусь к мобильному телефону, желая услышать твой голос, но вспоминаю, что ты спишь и не хочу будить тебя после сложного дня. Каждый раз переживаю за тебя, а сердце болит, когда вижу что ты выкуриваешь пачку в день, когда вижу, что не надеваешь куртку, говоря что не о ком заботиться. А я? Я ведь без тебя не проживу, Игорь. Неужели не видишь этого? Даже, когда ты уезжаешь на неделю в командировку, мои мысли всегда с тобой… Пусть это зависимость, но я не могу и не хочу от неё избавляться, понимаешь? Пусть не любишь меня, я знаю — не оставляй меня, позволь быть рядом… Я смотрю на тебя и узнаю в этих словах себя, сколько раз я тянулся к мобильному телефону, желая узнать, что с тобой всё хорошо, но каждый раз останавливал себя. Сколько раз не мог уснуть ночью, не видя её? Сколько раз она без разрешения появлялась в моих мыслях? Когда же мы стали настолько зависимыми друг от друга, малышка? Когда это случилось с нами? — Агата, — шепчу её имя, словно молитву, а эти чёрные глаза не сводят с меня робкий взор… — Ты ведь понимаешь, что это невозможно… — С трудом говорю, потому что эмоции мешают дышать, сам того не понимая, прижимаюсь своим лбом к твоему, вдыхая твой запах. Такой особенный, который отыскал бы из тысячи… Но все здравые мысли улетучиваются, когда её холодные губы касаются моей ладони… Такие нежные, такие любимые… — Тебе шестнадцать лет, а мне тридцать. Между нами четырнадцать лет разницы… Ты… Но ты будто не слышишь, кладя руки на мои крепкие плечи, ещё теснее прижимаясь ко мне. Так хорошо, так тепло рядом с тобой, не смогу уйти… Понимаю, это слишком поздно… Нужно было уйти тогда, когда впервые почувствовал, что влюбляюсь, но я как мотылёк, летел на этот огонёк, зная, что сгорю до тла… — Ты любишь меня? — Задаёшь вопрос ты, неожиданно обхватывая мою руку своими пальцами. Знаю, что должен уйти, сказать такое необходимое « нет», однако на это просто нет сил. Я ведь никогда не вру тебе, мы договорились об этом ещё в детстве. Поэтому просто отвечаю, наплевав на все законы и приличия… — Да… — В который раз за этот вечер встречаюсь с тобой взглядом и вижу в нём лёгкое удивление, а потому улыбка вновь освещает твоё лицо… А из глаз капают слёзы, но чувствую, что ты счастлива, малышка… Вновь слышу твой дрожащий голос, а потом твои руки обвивают мой пояс, чувствую твоё дыхание где-то в районе груди… — Тогда просто обними меня и не отпускай… А я и обнимаю тебя так что, кажется, сильнее просто невозможно. Чувствую твоё сердцебиение, такое же рваное, как и моё. За окном вновь падает снег, поёт вьюга… Но мне всё равно… Ведь я впервые по-настоящему счастлив… Потому что ты рядом со мной…