Вспышками

Карьер. Прикуривают от одной спички. Она близко совсем, Ричи зависает, смотрит на губы, обхватывающие фильтр, на тонкие пальчики, прикрывающие пламя от ветра. Подрагивают ресницы, и в волосах пляшет яркое послеполуденное солнце, россыпь веснушек на щеках - все это вспышками полароида, кадрами в белой рамочке. Белоснежные трусики с оборочками, капельки воды на ключицах, заправила непослушную прядь за ухо. Сизый дым "Винстона" плавится на покусанных губках. В ее глазах хитрые искорки - поймала его с поличным, щеки вспыхнули румянцем. И может быть Ричи стоит уже сдаться ее плавным линиям, и может быть Ричи пора уже определиться в своих желаниях, потому что белоснежные трусики Бев почти прозрачные, и потому что развлекаться с "веселыми картинками" перед сном для него стало уже почти ритуалом. (Ты в норме, Ричи. Передергивать на девчонок - нормально) - Господи Иисусе, вы опять! Что-нибудь слышали про рак горла? - Эдди. Острые коленки, родинки на торчащих ребрах - ломанные линии. Обгоревшие плечи, нелепые цветные пластыри на пальцах. Щурится от солнца - ладонь козырьком, длинные ресницы. Ричи чувствует что-то. Не то, что к малышке Беви. - Это как-то связано с отсосом? Тогда лучше у мамки своей спроси, - ухмыляется Тозиер. Не то ведь? "Господь ненавидит педиков", - красной краской под мостом Поцелуев. Почему вообще вспомнил? - Это у тебя не рот, а помойка! - взрывается Эдди. В глазах - молнии. Ричи чувствует что-то. Не то, что к малышке Беви. Не то ведь? Пустошь. Одна на двоих сигарета, округлые коленки из под складочек юбки, расстегнута лишняя пуговка. Подставляет лицо солнцу, огненные локоны, созвездия синяков на запястье. Все это вспышками полароида, кадрами в белой рамочке. Золотистые блики танцуют по браслету на лодыжке, и может быть Ричи стоит уже сдаться ее мягким изгибам, и может быть Ричи пора уже определиться со своими желаниями, потому что кофточка Бев слишком тесная, а с "веселыми картинками" Тозиер развлекается теперь не только перед сном. - Бип-бип, Ричи. О чем он там болтал? Эдди крутит колесико транзистора, морщит нос. Белые носочки, запутавшийся листик в черных волосах, покусывает нижнюю губу. Расстегнута поясная сумка, когда заметит - будет лихорадочно проверять на месте ли содержимое. Ричи зависает, смотрит на полоску бледной кожи между дурацкими шортами и задравшейся футболкой, торчат позвонки, родинка над поясницей. Белоснежный кокон на месте перелома. Когда выводил у него на гипсе букву "v" красным маркером, думал - отличная шутка. - Любовничек мамкин, - хохотал Тозиер. Но что-то шевелится внутри раненой псиной, трещит плотина. Ричи чувствует что-то. Не то, что к малышке Беви. (Классный прикол, Ричи. Удалось поржать? ) Совсем не то. Коллектор. Свистящее дыхание. Ричи знает - в потной ладошке ингалятор, в голове - мысли о тысячах микробов. Решительный взгляд, но дрожащие коленки. Эдди может быть смелым, но... - Мне придется убить этого гребанного клоуна. Эдди уезжает в четырнадцать. Запах мятных леденцов, трет кулаком покрасневшие глаза и "наконец-то избавлюсь от тебя, Балабол". Крепкие объятия, подрагивающие плечи. Ричи давит из себя улыбку, а у самого в горле ком. Пыль из под колес, чувство потери, выкуривает почти пачку, и хрен бы с этим раком горла. Малышка Беви уехала год назад, и Дерри забрал ее воспоминания. Эдди забудет тоже. Разбитые колени, покрытые корочкой, доверчивый взгляд из под пушистых ресниц - все это вспышками полароида, кадрами в белой рамочке. Все это в прошлом теперь. Ричи чувствует что-то. Не то, что к малышке Беви. (Это неправильно все, Ричи. Любить мальчиков - ненормально) "Горите в аду, пидоры", - красной краской под мостом Поцелуев. - Ты знаешь, Эдс, я люблю тебя...Кажется, - в телефонную трубку. - Кто это? Совершенно не то.