Без пятнадцати два

      Люди — странные существа. Они отменяют встречи, ссылаясь на нехватку времени, а потом сидят в кафе за столиком у окна и меланхолично вздыхают. Они все время куда-то спешат и сами толком не знают, куда. Некоторые все время хотят куда-то спрятаться, зашиться от мира сего. Мои же самые «любимые» — циники, до мозга костей подозрительные люди, сами себе выдумывающие умопомрачительные теории заговора и прочей ерунды и верящие в свои же сказки безоговорочно.       Каждый день я вижу таких людей из окна своего кабинета, принимаю их у себя. Вот что занимательно: сначала ты с энтузиазмом берешься за лечение человека из самых благих намерений, но когда знакомишься с ним поближе (а особенно с его жизнью и проблемами), то навязчивое желание заехать этому человеку по челюсти нарастает с каждым сеансом. Трудно, конечно, но на то моя профессия и создана, чтобы лечить больные умы людей.       Да, быть психиатром и по совместительству психологом довольно трудно: не каждому захочется копаться в головах других людей, своей хватает. Я же выбрал эту профессию в тот момент, когда, будучи подростком, обнаружил, что умею помогать людям разрешать их проблемы. Тогда я перечитал тонну литературы по психологии и психоаналитике, а уже по окончании школы поступил в медицинский на соответствующую специальность. Только вот, как я уже говорил, малины на ветках оказалось не так много: с каждым годом люди осточертевали мне все больше. С этим поделать я ничего не мог, бросить свое призвание — тоже. Так вот и работал потом, еле сдерживая раздражение (что довольно забавляло меня как психотерапевта), пока в моей жизни не появилась одна довольно странная пациентка.       Я договаривался о записи моего постоянного пациента на новый курс лечения, когда, скромно постучавшись в дверь, в мой кабинет вошла она. Миниатюрная, с острыми чертами лица белокурая девушка лет двадцати трех взирала на меня исподлобья, теребя края своего красного шелкового шарфа, который был обвязан вокруг её головы. Этот факт немного удивил меня, потому что в наше время так шарфы давно уже не носят. Гадая, что же это за ягодка на этот раз, я пригласительным жестом указал девушке на место напротив моего стола. Она поспешно кивнула и присела на стул, снова как-то странно уставившись на меня.       — Вы на него похожи, — проговорила она, рассматривая мое лицо. Таким меня точно не удивить. Я поправил очки на переносице и вопросительно уставился на неё. — Ну, на человека из моих видений.       — Так, — я миролюбиво стукнул ладонями о столешницу, открывая ящик и выуживая из неё пустую папку. Скорее всего, это новый пациент, о котором меня просто не успели предупредить. — Давайте-ка по порядку. Как вас зовут, и на что жалуетесь?       — Анна Киояма, — представилась девушка, вмиг став серьезней. Взгляд её стал открытым, а плечи расправились, что говорило о её внутреннем самоконтроле и готовности к разговору. — У меня довольно странная жалоба.       — Поверьте, вы не первая, кто мне так говорит, — улыбнулся я, раскрывая папку, и потянулся за ручкой из органайзера, попутно наблюдая за девицей. Анна наблюдала за моими движениями тяжелым взглядом, от которого, казалось, можно превратиться в лепешку. — Так, какая, говорите, у вас жалоба?       — Не знаю, как это точно объяснить, — начала она, обводя глазами комнату. Собирается с мыслями. Что ж, я не тороплю, как раз можно заполнить дело. Анна несколько раз прерывисто вздохнула и продолжила: — Мне кажется, что я начала видеть видения или что-то подобное.       — И как давно?       — Уже почти полгода.       — Почему раньше не обращались? — полгода без лечения — довольно серьёзный срок, учитывая, как такие болезни умеют успешно прогрессировать.       — Думала, что это просто сны, — Анна сглотнула, опуская взгляд. — Но в последнее время я перестала отличать реальность ото сна.       — Ясно, — я оторвался от записывания слов девушки и поднял на неё глаза, — сейчас мы заполним один бланк, после чего я смогу назначить вам лечение и первый наш сеанс.       — А лечение обязательно?       — А вы как думаете? — с усмешкой произнес я, честно говоря, не очень ожидая такого вопроса. — Если вы обратились сюда, то…       — Направили, — поправила она, уставившись на меня немигающим взглядом, — меня сюда направили. Муж направил.       — Тем более, лечение в вашем случае просто обязательный аспект, давайте, — я протянул ей бланк-анкету вместе с ручкой для заполнения, а сам снова уставился в окно.       — Такие странные вопросы, — усмехнулась девушка, вслух зачитывая один из представленных в анкете вопросов. — «Слышите ли вы голоса в своей голове? Если да, то как часто?». Они говорят о сумасшествии, которого у меня нет.       — Анна-сама, — я сдержанно вздохнул, оторвав взгляд от созерцания пейзажей за окном, и посмотрел на пациентку. — Этот опрос обязателен, чуть позже мы проведем ещё одну проверку. Чем быстрее закончим, тем быстрее вы будете свободны.       — Проверку?.. — вновь усмехнулась девушка, что-то чиркая на бумаге. Неприятие — один из факторов когнитивных расстройств, причем уже немного запущенный. Девушка закончила и протянула мне бланк с ответами. Быстро пробежавшись взглядом по листу, я сразу отметил, что дело мне предстоит серьезное: девушке непременно нужно лечение. — Надеюсь, там нет чего-то страшного. А как к вам…       — Хао, — я представился на её просьбу и продолжил: — Поверьте, для меня не бывает ничего страшного в писанине пациента. Что же касается самих пациентов, то для них диагноз зачастую стоит рядом с гильотиной, под лезвием которой автоматически кладется их голова.       Я осекся, явно сболтнув лишнего. Не за чем девушке сейчас слышать такие сравнения. Однако Анна внимательно смотрела на меня, чуть подавшись вперед. Слушала. Цепкий, но достаточно уставший взгляд, впился в меня, заставив поежиться. Опомнившись, я достал из ящика стола бумагу и черный маркер. Молча положив их перед девушкой на стол, я откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди, довольно поздно замечая свой жест замещения.*       Хочешь расположение пациента — располагай к себе сам. Простая истина, о которой я по неизвестным мне причинам позабыл на пару секунд.       — И что теперь делать? — спросила она меня, выводя из размышлений. Я убрал руки от груди и положил их на стол.       — Анна-сама, ваша цель — нарисовать часы с циферблатом и указать время без пятнадцати два.       — От таких первоклассных «проверок» скоро все психи попрячутся, — как-то пространственно съязвила девушка, принимая маркер в руку. Я пропустил её реплику мимо ушей, концентрируясь на её занятии. Она старалась нарисовать ровный круг, однако рука в определённый момент все равно дрогнула и ушла куда-то право, замыкая ровный поначалу круг в овал. Лицо пациентки оставалось беспристрастным, однако я видел, как она часто вытирала свою вспотевшую ладонь о штанину, выдавая своё волнение. Потом, один за одним она выводила числа на циферблате, что получалось у неё уже намного увереннее. На стрелках Анна немного застопорилась. — Без пятнадцати два?       — Да, — мягко кивнул я в ответ, продолжая наблюдать за странным смятением девушки. Она снова начала сильно волноваться и постоянно оборачивалась. Она искала часы? — Часы справа от вас, Анна-сама.       — Думаете, я настолько больна, что не знаю, где поставить эти гребаные стрелки? — саркастически усмехнулась пациентка, нервно сглатывая слюну. Она пыталась защититься от меня. Выходит, я до сих пор не заполучил её доверия? Придется это исправлять.       — Тогда скажите, что вас беспокоит, — я мягко улыбнулся, разворачивая ладони вверх и чуть сжимая руки в кулаки. Анна была все также настороженна, но я знаю, что скоро она будет не в силах держать эту защиту. И ведь что-то мне подсказывало, что она совсем не такая, какой кажется на первый взгляд. Это подогревало мой интерес, причем не только профессиональный. — Анна-сама, вы можете довериться мне.       — Именно в это время, — проговорила она тихо и умолкла, понурив голову. Любой другой удивился бы такой резкой смене поведения, но для меня это было лишь одним из подтверждений моих суждений. Видимо, в таком состоянии Анна уже очень давно и пребывает в нем достаточно долго. Она прикусила нижнюю губу и продолжила: — Именно в это время ночи я открываю глаза и оказываюсь «там».       — Продолжайте, — чтобы не спугнуть девушку, я взял на себя роль пассивного слушателя.       — Меня это очень пугает, — скороговоркой проговорила Анна, ещё ниже наклоняя голову вниз. — Я сначала полагала, что это обычные сны, просто очень реалистичные. Но потом я поняла, что могу чувствовать «там» боль, чувства и эмоции, которые обычно во снах очень размытые, но в том месте они совсем другие. Извините, Хао-сама, мой заплетающийся язык. Я просто сильно не высыпаюсь. Я просто очень устала каждую ночь просыпаться в мире шаманов, как бы это глупо не звучало.