Синяк на запястье

Энн сидела на пороге школы и смотрела куда-то в пустоту. Мысли плыли далеко отсюда, ей хотелось уйти вместе с ними. Не находиться здесь, быть там где крылья свободы распахнутся за спиной и она полетит туда, куда захочет. Где не будет осуждающих взглядов и насмешек. Где она наконец полной грудью сможет вдохнуть кислород. Без боли в лёгких, ведь каждый раз, когда она дышала, ей казалось, что это не воздух, а яд. Эти едкие слова в её сторону, наполненные презрением, от них Энн хотелось сбежать или испариться, стать неведимкой. Она закрыла глаза и вообразила, как каждая клеточка её тела растворяется в воздухе, как она медленно и красиво исчезает. На минуту Ширли и впрямь показалось, будто она ушла в небытие. Звуки смолкли, даже ветер не слышен. Неужели сбылось? Неужели Энн больше не услышит их противные голоса? Неужели она будет счастлива? — Хэй, морковка? — видимо, нет. Шёпот над ухом вытаскивает девочку из воображения и заставляет понять, что от реальности не убежать.-Почему ты сидишь здесь одна? — Тебя это не касается, — резко ответила Энн и отвернулась, будто нашла более интересный предмет, чем нежданный собеседник. Мальчик нахмурил брови, когда заметил, как сильно девочка пыталась прикрыть руку рукавом кофты. Его рука медленно потянулась к ней, Ширли быстро отдернула её и сглотнула комок, подступающий к горлу. — Что у тебя с рукой? — обеспокоенно спросил Гилберт. — Это не важно, — быстро проговорила она и хотела было встать, как вдруг мальчик схватил её за локоть. Её глаза округлились до немыслимых размеров, этот жест был слишком дерзким и нелепым с его стороны, но, кажется его это не волновало. — Отпусти меня. — Что с рукой? — Я сказала «отпусти»! — возмущение переполняло, как никогда. Девочка буквально прожигала его взглядом полным презрения. Гилберт никак не среагировал на это и ждал ответа. Она отчаянно пыталась выбраться и ослабить его хватку, но тщетно. Тогда Катберт приподняла рукав, показав огромный синяк на запястье, и злобно фыркнула. — Кто это сделал? — Думаю, ты и так это знаешь! — девочка гордо подняла подбородок и оттолкнув Блайта пошла домой. Близился вечер, ей не хотелось, чтобы Марилла беспокоилась напрасно. *** Воздух был пропитан осенью. Жёлтые листья кружили хороводы и красиво ложились на землю. Ветер завывал песню одиночества и потерянности. Рыжеволосая девочка понимала его и даже разговаривала с ним. — Я чувствую тоже самое, поверь мне, — шептала она по дороге в школу и получала ответ в виде длительного дуновения. Энн немного улыбнулась и посмотрела в серое, но такое красивое, небо: — Знаешь, тебе повезло больше, чем мне. Ты можешь улететь куда угодно и тебя никто не найдет, а я нет. Мне бы так хотелось петь песни вместе с тобой. Не зная направления просто порхать, как фея. Я была бы так счастлива… — какие-то крики в лесу портили всю идиллию. Ширли прислушалась и зачем-то пошла на звук, вдруг там нужна помощь? Они становились всё громче и яснее. Затем она узнала голос Гилберта. Он был таким злым и почти диким, что на секунду ей показалось, что она ошиблась. Девочка побежала сквозь траву и ветки деревьев. Добежав до пустынного поля с жёлтыми колосьями, Катберт увидела драку. Светловолосый парень буквально добивал Блайта, будто стараясь вытрясти из него всю дурь. Тот прикрывался локтями, словно ждал момента. — Хватит! — закричала она, что было мочи. Все четыре парня обернулись и прищурив глаза, посмотрели на неё. Энн не понимала зачем это сделала. Ширли испугалась за… Впрочем, нет смысла говорить, она отрицала это. Даже когда побежала к нему, даже когда помогала встать, даже когда аккуратно надела на него беретку. — Гилберт Блайт, ты несносен, — голос немного дрожал и был полон осуждения:  — Стой, — скомандовала девочка и её нежная ладонь коснулась синяка у глаза. Мальчик немного сморщился. — Прости, — выдохнула Энн. — Ничего. — Из-за чего вы подрались? — Из-за тебя, — сконфуженно сказал он, смотря вниз. — Что? Зачем? — Это же он сделал? — его рука прикоснулась к её, и девочка судорожно сглотнула. — Да, но… — Что? — Но этого не надо было делать. — То есть тебя бить можно, а его нельзя? — злобно выдал Гилберт. — Нельзя, чтобы он бил тебя, — сказала Энн и кажется всю злость Блайта, как рукой сняло. Наступило неловкое молчание. Оба они старались не смотреть друг другу в глаза, но этого было не избежать. — Ты… волновалась за меня? — Да, наверное… — Так я тебе нравлюсь? — Ты слишком много себе позволяешь, Гилберт Блайт. — Ты не умеешь врать, Энн Ширли-Картберт.