Нарисуй мне шарик

Крайний Мир, точное время по местному летоисчислению неизвестно.

      Человек в черном медленно брел по мрачным коридорам, в которых всегда царил полумрак. В Крайнем Мире уже давно так повелось — сколько светильников ни зажги, а тьма все равно будет сильнее.       Уолтер был вовсе не против подобных раскладов. Он отлично чувствовал себя в любом мире и любой обстановке, мгновенно подстраиваясь под окружающую действительность, будь то отвязная вечеринка в Лас-Вегасе или подпольное собрание какой-нибудь оппозиционной группировки. И все же темнота и тишина нравились ему чуть-чуть больше всего прочего.       Но сейчас даже привычная и наиболее комфортная обстановка не могла даровать его душе покоя. Потому что все было не так. Неправильно. Непредсказуемо. Уолтер вроде бы и контролировал ситуацию, но на протяжении всех этих месяцев, с тех пор, как Пожирательница Миров стала его пленницей, происходящее то и дело норовило выйти из-под контроля.       Каждый раз контактируя с Оно Уолтер ощущал себя не в своей тарелке, и это напрочь разбивало его внутреннюю гармонию и вышибало из душевного равновесия. Уже не раз и не два он проклял — про себя, конечно же, и соблюдая крайнюю осторожность — своего Повелителя за то, что тот вынудил его ввязаться во все это дело. Да, сначала Уолтер взялся за задание с огромным энтузиазмом и охотой, и, положа руку на сердце, если бы Алый Король не приказал, то он сам предложил бы свою кандидатуру. И вот за это Уолтер проклинал уже себя.       Да, все выглядело легко и просто поначалу. Найти юного Разрушителя, выждать момент, когда его гнев окажется достаточно велик, чтобы затмить разум и здравый смысл, будто бы совершенно случайно оказаться в нужном месте, в нужное время и вложить оружие в руки, желающие им воспользоваться. О, Уолтер души не чаял в подобных делах, и получал искреннее удовольствие, видя, как люди своими же руками разрушают привычный им мир, как внешний, так и собственный внутренний. И, конечно же, все прошло настолько гладко, насколько это было вообще возможно.       Дальнейшее так же не сулило проблем на первый взгляд. Выждать еще некоторое время, пока Пожирательница Миров ослабнет. Отыскать путь к ее клетке и обезвредить Ее с помощью устройства древних. Ну а потом перенести в Крайний Мир, в одно тайное место, находящееся совсем недалеко от Замка Дискордия, и истязать до тех пор, пока Оно не перестанет существовать, как личность. Именно такой желал видеть Алый Король Пожирательницу Миров: сломанной, жалкой, безвольной и абсолютно покорной. Повелитель не сказал этого Уолтеру прямо, но тот и так сообразил, для чего Оно потребовалось Алому Королю живым — дабы стать цепным псом, защищающим его от тех, кто посмел бы приблизиться к Башне.       Ах, какая это оказалась бы прекрасная ирония, если юный Разрушитель, которому судьбой было предначертано стать погибелью Алого Короля, будет уничтожен той, кто когда-то так рьяно его же защищала.       Уолтер знал и еще об одном желании Повелителя — сделать Пожирательницу Миров своей наложницей, заставив ее вынашивать и производить на свет все новые и новые поколения детенышей, которым суждено было стать покорными слугами собственного отца, Правителя Дискордии. Естественно, уже после того, как Оно будет сломлено, покорено и получит возможность слегка физически восстановиться.       Впрочем, все цели Алого Короля вызывали у Уолтера лишь пренебрежительную усмешку. По большому счету ему не было до этого дела — сам он горел желанием выполнить поручение Повелителя как можно лучше совсем по иной причине.       Потому что ему хотелось увидеть, как могущественное и так много мнящее о себе существо на деле оказывается просто пустышкой, слабой и жалкой размазней без капли истинного величия.       Уолтер прожил уже очень и очень много лет — тысячелетий, если быть более точным — и насмотрелся на существ, подобных Оно, вволю. И как же сильно он их ненавидел и презирал!       Все эти с самого своего зарождения могущественные и практически неуязвимые демоны прима, считающие себя венцом творения и центром всех миров. О, какими же жалкими и слабыми они становились, какими ничтожными и смешными, стоило только выбить их из привычного им состояния комфорта. Их мнимое всемогущество на деле лишь играло против них. Эти твари были подобны детям, которые всю свою жизнь прожили в полнейшей изоляции, оберегаемые от всех невзгод. Не знающие, что такое боль и страх, получающие все желаемое с невероятной легкостью, не ведающие сомнений и сожалений.       Эти создания, в мгновение ока превращающиеся в скулящих ничтожеств, стоит только сделать им больно, считали Уолтера и подобных ему не более чем пылью под своими ногами. Сам же человек в черном искренне верил, и раз за разом получал тому подтверждения, что на деле превосходит их. Он был смертным когда-то, и, как и любой человек, столкнулся и с болью, и с потерями, и с трудностями и разнообразными лишениями. И научился им противостоять.       Когда Уолтер откликнулся на призыв Алого Короля, то полагал, что встретил кого-то, кто отличался от других демонов. Все же Рам Аббала был полукровкой, и долгое время правил другими, как обычный человек. Однако, его ждало очередное разочарование. Человеческая часть сущности Алого Короля, как оказалось, не дала этому жуткому существу ни одного преимущества. Более того, Уолтер не сомневался, что именно из-за примеси человеческой крови его Повелитель сходит с ума чем дальше, тем основательнее.       И чем больше мутился рассудок Правителя Дискордии, тем сильнее становилась ненависть из-за необходимости оставаться верным слугой этого существа. В тот момент, когда Уолтер осознал всю степень безумия Алого Короля, он потерял к своему Повелителю последние крохи уважения, окончательно уверившись в мнимости величия всех подобных ему.       До тех пор, пока ка не столкнула его с Пожирательницей Миров.       Потому что Оно не сдавалось. Как бы ни старался Уолтер унизить это существо, заставить молить о прекращении мучений или просто свести с ума — он не преуспел ни в одном из своих начинаний.       Пожирательница Миров ни на мгновение не оставляла попыток при первой же удобной возможности вырваться из своей тюрьмы. Голод и боль лишь сильнее разжигали в Оно ярость и ненависть по отношению к своим мучителям, но не порождали должного страха. Не проходило и недели, чтобы по вине пленницы не погиб или не сошел с ума кто-нибудь из помощников Уолтера, или не вышел из строя какой-то робот, устроив перед этим форменное светопреставление.       Уолтер не уставал поражаться стойкости Оно и слишком поздно понял ее причины. Пожирательница Миров уже успела познать, что такое боль и агония, а также осознать и принять собственную смертность. И потому, если и боялась, то не настолько сильно, чтобы ужас мутил разум. Именно поэтому она, несмотря на крайнее истощение и совершенно безвыходное положение, до последнего цеплялась за последнее, что у нее еще оставалось — гордость и чувство собственного достоинства.       Но отступать уже было поздно, и Уолтеру лишь оставалось скрежетать зубами от злости, когда Оно в очередной раз осыпало его оскорблениями или вытаскивало из его подсознания что-нибудь крайне мерзкое и отвратительное. И неизменно, глядя как Пожирательница Миров воет от боли до хрипоты, пока в конце концов не лишается сознания, Уолтер понимал, что вновь не преуспел. Он мог бесконечное количество раз истязать Ее тело, но не мог сломить волю и разум, как бы ни пытался.       И невольно все чаще приходила почти кощунственная мысль: было бы куда лучше служить такой неукротимой и яростной Королеве, чем безумному и мелочно-алчному Королю. А осознание того, что сотворит с ним Алый Король, если узнает о подобных помыслах, порождало в душе плохо поддающийся контролю ужас.       Даже в этом Оно оказалось сильнее, сумев заставить Уолтера бояться, несмотря на собственное крайне плачевное положение.       А теперь игра подходила к своему концу, и Уолтер понимал, что он проиграл. У него не осталось времени, чтобы вновь пытаться сломить волю Пожирательницы Миров. Потому что сегодня Алый Король, после своего третьего, и, как оказалось, последнего визита к пленнице, отдал ему приказ, совершенно разнящийся со всеми своими первоначальными планами и замыслами.       А это могло значить лишь одно.       Алый Король сдался, пусть никогда в жизни не произнесет этого вслух и даже мысленно.       Уолтер на несколько секунд замер около входа в помещение, где держали Пожирательницу Миров, собираясь с силами. Да, Алый Король приходил трижды, и человек в черном понятия не имел, что тот делал с пленницей. Утолял ли он свой голод, похоть, ярость, или все это вместе — Уолтеру был слишком дорог собственный рассудок, чтобы выяснять наверняка — но каждый раз Рам Аббала возвращался в Башню все более мрачным.       И сегодняшний визит стал, судя по всему, последней каплей.       Уолтер коротко вздохнул, а затем решительно толкнул дверь. В нос ударила ставшая почти привычной вонь свежей и запекшейся крови, гноя, гниения и нечистот, разбавленная резкой ноткой подгоревшего хитина, словно кто-то не так давно жег здесь насекомых с помощью лупы.       Пожирательница, совершенно обессиленная, лежала на залитом кровью полу и никак не отреагировала на своего гостя. Уолтер, кривясь от отвращения, приблизился к ней, разглядывая как свежие, так и уже начавшие затягиваться раны, красующиеся на теле пленницы. Он видел многочисленные следы от ожогов на ее шкуре, которая, к слову, из черной превратилась в тускло-серую — так проявляла себя крайняя степень истощения.       Уолтеру нравилось то, что он видел перед собой.       Подойдя совсем близко он отметил некую неправильность, непривычность во внешнем виде пленницы, и только спустя пару секунд сообразил, в чем дело — жвала отсутствовали, вырванные полностью и с явным остервенением. Глядя на кровь, продолжающую стекать с изувеченной морды Пожирательницы Миров, Уолтер с явным восхищением присвистнул.       — Похоже, в этот раз ты превзошла саму себя, милая. Я вот в толк не возьму, что же надо было сделать, чтобы настолько разозлить Алого Короля?       Конечно, Уолтер и так догадывался, в чем тут могло быть дело. Но всегда интереснее послушать о промахах своего начальства из чужих уст, не так ли?       [А ты подойди поближе. Я тебе все-все наглядно покажу, сладенький. Как говорится, вместо тысячи слов.]       Голос Оно, прозвучавший прямо в разуме, был очень тихим и слабым, почти неразличимым. Уолтер продолжил радостно улыбаться, хотя внутри вновь начал разгораться гнев.       — Я бы с радостью, дорогуша, да только вот боюсь не сумею потом отрастить оторванные конечности. Или ты ему не только их оторвала?       [Почему бы тебе самому не спросить у него? Мне даже интересно, сколько ты после этого проживешь, недомерок.]       — Ну, уж явно дольше, чем отведено тебе, — Уолтер посмотрел в единственный зрячий глаз Оно, и веселье в его взгляде сделалось совсем уж фанатичным, — знаешь, у меня для тебя есть парочка новостей. Как водится, хорошая и плохая. Начну я, пожалуй, с хорошей. Ты скоро станешь мамочкой! Поздравляю! Дитя успешно помещено туда, где ему следует быть и спустя совсем немного времени появится на свет, дабы исполнить предначертанное ему пророчество. Видишь, не только ты умеешь использовать ка в своих целях!       Оно тихо зашипело в отвращении.       [Надеюсь, он в первую очередь пожрет тех, кто изуродовал его еще до рождения, а начнет с тебя, Уолтер Падик, сын Сэма. И сделает это медленно.]       Уолтер расхохотался совершенно искренне. В одном он был согласен с Пожирательницей, получившийся в результате эксперимента гибрид был не более чем уродцем, выведенным по прихоти Алого Короля. Не человек, не паук — все вместе. И сам Уолтер был искренне убежден, что это создание, особенно в начале своего жизненного пути, не будет представлять никакой угрозы. И уж он позаботится, чтобы оно не попирало эту землю слишком долго.       Речь шла о ребенке из пророчества, о том, кому суждено было оборвать жизнь последнего стрелка, Роланда Дискейна из Гилеада. Просто выполнить условия предначертанного и оплодотворить яйцеклетку одной из членов ка-тета стрелка семенем Роланда, а дальше оставить все на произвол ка, Алому Королю показалось мало. Правитель Дискордии пожелал наделить младенца силами, подобными его собственным, дабы получить наследника и верного могущественного слугу в одном лице.       Сделать это можно было только одним способом — соединить вместе две уже оплодотворенные яйцеклетки: человеческую и нечеловеческую. Создать дитя-химеру. А затем поместить полученный жизнеспособный гибрид в суррогатную мать, которая обеспечила бы ему должный рост и развитие.       Собственно, со всеми поставленными задачами Уолтер, не без помощи хорошо оснащенной лаборатории в Федике, конечно же, справился на отлично. И теперь безымянное пока еще дитя двух отцов, Роланда Дискейна и Алого Короля, а также двух матерей, Сюзанны Дин и Пожирательницы Миров, продолжило развитие в утробе суррогатной демонической матери по имени Миа.       А когда младенец появится на свет — пути Уолтера и Алого Короля непременно разойдутся. Ибо на Алого Принца у человека в черном были свои собственные, вполне конкретные планы, исполнение которых станет первым его шагом к обретению собственного истинного и безграничного величия. Довольно с него безумных повелителей.       А пока что Уолтер вволю позволил себе потешаться над словами Оно, за своим смехом стремясь укрыть собственные мысли. Конечно, вряд ли Алый Король еще хотя бы раз пересечется с Пожирательницей, дабы та могла передать ему помыслы человека в черном, но рисковать все же не стоило.       — Как бы там ни было, но ты все равно не узнаешь, чем все закончится, милая. И это плохая для тебя новость. Алый Король приговаривает тебя к смерти.       [Удиви меня чем-то новым, кретин.]       И вновь в голосе Пожирательницы не прозвучало страха и отчаяния, только бесконечная усталость и презрение к собственным пленителям. Впрочем, в этот раз Уолтер даже не разозлился.       — Удивить? Как пожелаешь! Ты же не думаешь, что все будет так легко и просто? О, ты устанешь молить о смерти, прежде чем получишь желаемое.       [Кажется, ты плохо понимаешь значение слова удивить. Хотя, что еще ждать от такого недоумка как ты.]       Вместо ответа Уолтер отошел к стене и снял с креплений прочный и довольно длинный клинок, чем-то напоминающий лезвие гигантского скальпеля, и массивные щипцы.       — Терпение, моя дорогая, терпение! Я же еще не закончил. Но сперва, мне требуется сделать одну небольшую вещь… Я не хочу, чтобы что-то снова пошло вразрез с моими планами, так что без обид.       С этими словами Уолтер приблизился к Оно сзади, а затем быстро и резко вонзил клинок в нижнюю часть брюшка. Пожирательница слегка дернулась, звякнув цепями, и негромко зашипела от боли, но более никак не отреагировала на действия Уолтера. В конце концов с ней за все время пребывания здесь творили вещи куда хуже и болезненнее.       Уолтеру же было все равно, как реагирует на него Оно. Он с огромным удовольствием орудовал лезвием, стараясь сделать задуманное как можно аккуратнее — все же он не хотел случайно нанести Пожирательнице повреждения, несовместимые с жизнью. Раньше времени, по крайней мере.       И вот, в какой-то момент, с глухим стуком почти ювелирно вырезанное паучье жало упало на пол. Уолтер тут же отбросил клинок в сторону, не обращая ровно никакого внимания, на обильно вытекающую из раны кровь, зная, что от такого кровотечения Оно все равно не подохнет. Он это уже проверял. Щипцами Уолтер подхватил отделенное от тела и матово поблескивающее жало, дабы не пострадать от яда.       [По-моему, это у тебя какие-то комплексы, приятель,] — в голосе Оно, хриплом и слегка подрагивающем, прозвучала явная насмешка, — [так и норовишь оторвать окружающим то, что торчит. Ну так открою тебе секрет, твой дружок от этого больше не станет, как ни старайся.]       Уолтер, пропустив очередную насмешку мимо ушей, вновь встал перед Пожирательницей, и с явной радостью продемонстрировал зажатое в щипцах жало.       — Знаешь, какой будет твоя смерть? О, ты не поверишь. Ты все же дашь жизнь куче отвратительных членистоногих уродцев. Только вот это будут не твои дети.       [Что… что ты имеешь в виду?]       Смятение, проскользнувшее в вопросе Оно очень понравилось Уолтеру.       — Представляешь, на Земле есть такие насекомые, называющиеся дорожные осы или как-то наподобие. Они парализуют своим ядом жертву, а потом откладывают в нее собственные яйца. И когда их личинки вылупляются, то тут же начинают поедать изнутри свое убежище. Притом, что оно до самого конца остается живо и все чувствует. А знаешь, на кого охотятся эти осы? На пауков.       [И к чему ты клонишь? Если ты еще не в курсе, я не имею отношения к обычным паукам.]       — А это и не важно, дорогая моя. Совсем не важно. Я ведь и не собираюсь тащить к тебе простых земных ос. Нет, специально для тебя я нашел очень любопытную тварь из Разлома, который находится около Замка Дискордия. Она охотится на своих собратьев, тварей из пространств между мирами, и точно так же, как и дорожная оса с Земли, парализует их и использует в качестве живой консервы для своих детенышей. Полагаю, ты тоже ей придешься по вкусу.       Дрожь, прошедшая по телу Пожирательницы Миров, показалась Уолтеру самым прекрасным зрелищем за всю его жизнь, а ужас, наполнивший слова Оно — самой завораживающей музыкой.       [Нет… не смей… слышишь, не смей! Жалкий трус… Отвратительный и убогий! Ты даже убить с честью не способен. Ничтожество…]       — Ну что же ты, милая, разве не ты говорила, что такие, как я, не более чем бесчестные ублюдки? Ну так ты оказалась права. Возрадуйся! Как по мне, есть в том некая справедливость. Та, что пожирала все вокруг себя — сама будет сожрана медленно и мучительно. Они начнут с твоих мышц и пищеварительной системы. Продолжат половой и выделительной. И закончат легкими, сердцем и нервной системой. Ты будешь ощущать каждое их шевеление. Каждый укус будет отдаваться в твоем теле болью. Но ты будешь не в силах пошевелиться. Они медленно пожрут твое тело, выпьют остатки сил и вытянут всю энергию из твоих Мертвых Огней в процессе. Ты будешь молить о смерти, сука, будешь звать меня и просить прикончить. И я буду рядом. Но только лишь затем, чтобы хорошенько посмеяться над тобой и пожелать малышам приятного аппетита!       [Когда придет твой час, Уолтер Падик, сын Сэма, надеюсь ты перед смертью полностью растеряешь все свое достоинство и гордость. Такие как ты, псы своих хозяев, только так и могут подохнуть — как жалкие подзаборные дворняги! Хотя… в дворнягах и то величия больше, чем в тебе.]       Уолтер слегка оскалился и вдруг резко занес жало Пожирательницы над ее мордой.       — Кусайся словами напоследок сколько угодно. Если Алый Король приговорил тебя всего лишь к смерти, то я приговариваю к погибели во тьме!       А затем Уолтер резко опустил жало вниз, вонзая его с глухим чвакающим звуком в единственный зрячий глаз Оно, резко проворачивая и с наслаждением видя, как содержимое глазницы превращается в пузырящуюся кашицу и выливается наружу. И слыша, как Пожирательница Миров захлебывается отчаянным воплем, Уолтер пронзительно расхохотался.       В этот самый момент, где-то очень и очень далеко, в мире, не имеющем ничего общего с Крайним, в городе под названием Нью-Йорк, юноша по имени Патрик Дэнвилл проснулся от собственного полного отчаяния и ужаса вопля.