Часть 1
21 ноября 2017 г. в 22:52
Сладкие минуты предвкушения, когда прислушиваешься к затихающим за дверью шагам и мирному сопению Хираги. О, чистый и светлый мой напарник, знал бы ты, как я грешен! О, как я грешен! И ничуть не раскаиваюсь в собственной скверне. Ничего не могу с собою поделать, этот соблазн сильнее меня, сильнее моей веры. И я знаю, он меня погубит.
Помню, у Гюго было прекрасное выражение «vendre l'âme au diable pour la nuit avec elle» *. Оно каждый раз вспоминается, едва я вхожу в полумрак, тающий от света единственной свечи. Дрожат пальцы и трепещет пламя, а внутри — стихия. Смертоносная, греховная стихия, цунами из дурных мыслей и запретных чувств. За ночь здесь я продал бы всего себя — и душу, и тело… Чего вообще может стоить человеческая душа?
Мгновение любви, чувственной и страстной, стоят адских мук, стоят человеческой души. Ведь ни в раю, ни в аду нет времени, там мгновение пересекается с вечностью. Неплохая бы вышла сделка.
Господи, помилуй и прости меня!
Знал бы Хирага о моих греховных мыслях! Последнее время мне стыдно смотреть в его чистые, всепрощающие глаза. Их свет разит мою опутанную искушением душу. Такое не прощают. Ах, Хирага, и даже ты вряд ли простишь мне эту любовь.
Ужаснее всего то, что невозможно ничего с собой поделать. Эта порочная любовь когда-нибудь непременно доведет меня до ручки. Едва вижу перед собой ее — и словно в забытье впадаю. Желание довлеет, разрывает на части разум, а по телу — мурашки. И пальцы дрожат, когда касаюсь ее. Она может быть любой: простой и загадочной, кроткой и страстной, погруженной в жизнь или уходящей далеко за ее пределы. Самое главное, в ней есть то, за что не страшно продать душу. Каждый раз с ней — словно первый. Все мое сознание наполняется экстазом, заполняется до самых краев и брызжет фонтаном эмоций, которые я просто не в силах скрыть. А язык! Боже, что она со мной творит своим языком! От этой сладкой муки я схожу с ума ночи напролет. А днем, словно сломанный проигрыватель, прокручиваю в голове воспоминания, предвкушая, как сегодня ночью снова, удерживая в руке освященную у Гроба Господня свечу, спущусь в темный узкий коридор. Мой ад и рай. Тенью скользну к ней, погружусь в ее объятия. Мое мытарство, мое блаженство. Даже когда готовлю, не могу о ней не думать. Есть в ней что-то неуловимое, магнетическое.
Она таит в себе еще так много, а я хочу ее всю. Хочу, чтобы она отпечаталась в моем сознании от корки до корки, каждым своим символом, каждой строчкой, каждым малейшим примечанием, даже если это будет список составителей и номерной индекс, как в современных книгах.
О, запах ее обгорелых страниц, опаленных чернил. Запах живой истории, уносящий меня на две тысячи лет назад, причисляющий к числу свидетелей всех секретов того времени. Моя грудь наполняется теплом, когда я его вдыхаю. Говорят, книжная пыль — медленный яд, но я вполне согласен предать подобной смерти свое бренное тело, только бы иметь возможность изучить и расшифровать все, что записано в древних письменах, раскрыть все тайны происхождения этого мира.
О, ее рельефный кожаный переплет, сухой и шершавый от старины, с выбитыми позолоченными символами. Его так и хочется гладить, разглядывать, любоваться в предвкушении сладости скрытой под ним загадки.
Я всегда ужасно боюсь последней страницы. Что останется после всего? Боль в душе, умиротворение, разочарование… Но уж точно не радость, что все закончилось, о нет. Я не могу радоваться тому, что теряет свою жизнь во мне чья-то осязаемая история.
Когда я всю ее расшифрую, не оставлю ни единой тайны, и смогу узреть всю, нагую, неприкрытую правду, что же со мною станет? Вот единственная загадка, ответа на которую я просто не увижу — приму его как данность, не замечу перемен. Но пока еще у меня еще есть возможность наслаждаться, каждый раз по ночам тайно спускаясь в архив папской библиотеки и оставаясь с ней наедине при слабом свете единственной свечи.
— Роберто… Роберто! — Хирага осторожно потрепал задремавшего напарника по плечу. — Ты ведь обещал приготовить завтрак и накормить меня сегодня. Нельзя же так долго сидеть с книгами, ты так загубишь себя. Совсем не высыпаешься.
Ах, невинный и безгрешный Хирага. Ты ничего не понимаешь.
Что есть человеческая жизнь? Разве соизмерима она с любовью к истинному, запретному знанию.
Господи, прости раба своего Роберто!
Примечания:
*“vendre l'âme au diable pour la nuit avec elle” - "Продать душу дьяволу за ночь с ней" - фраза взята (и переделана) из текста песни "Belle", а не из самого произведения В. Гюго.