МЗ 15. Сказка о мертвом царевиче и семи богатырях

Александр Сергеевич Пушкин. & Ейный Глюк. Сказка о мертвом царевиче и о семи богатырях Логика гуляЭ))) эротика, попытка склонения к сексу, ужасы, ХЭ))) Царь с царицею простился, В путь-дорогу снарядился, И царица у окна Села ждать его одна. Ждет пождет с утра до ночи, Смотрит в поле, инда очи Разболелись глядючи С белой зори до ночи; Не видать милого друга! Только видит: вьется вьюга, Снег валится на поля, Вся белешенька земля. Девять месяцев проходит, С поля глаз она не сводит. Вот в сочельник, ночью длинной, Бог дает царице сына. Рано утром гость желанный, День и ночь так долго жданный, Издалеча наконец Воротился царь-отец. На него она взглянула, Тяжелешенько вздохнула, Восхищенья не снесла И к обедне умерла. Долго царь был неутешен, Но как быть? И он был грешен; Год прошел, как сон пустой, Царь женился на другой. Правду молвить, молодица Уж и впрямь была царица: Высока, стройна, бела, И умом и всем взяла; Но зато горда, ломлива, Своенравна и ревнива. Ей в приданое дано Было зеркальце одно: Свойство зеркальце имело: Говорить оно умело. С ним одним она была Добродушна, весела, С ним приветливо шутила И, красуясь, говорила: "Свет мой, зеркальце! скажи Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?" И ей зеркальце в ответ: "Ты, конечно, спору нет: Ты, царица, всех милее, Всех румяней и белее". И царица хохотать, И плечами пожимать. И подмигивать глазами, И прищелкивать перстами, И вертеться подбочась. Гордо в зеркальце глядясь. Но царевич молодой, Провожая год, другой, Между тем спокойно рос. Чуть царя не перерос. Белолицый, чернобровый, Нраву кроткого такого. И невесту наконец, Подыскал ему отец. Сват поехал, царь дал слово. Да приданое готово: Семь торговых городов Да сто сорок теремов. Только юноша не весел- Буйну голову повесил, Во сто крат ему милей - Королевич Елисей. Но о страсти неземной Знали только эти двое. На помолвку собираясь, Вот царица, наряжаясь, Перед зеркальцем своим, Перемолвилася с ним: "Я ль, скажи мне, всех милее. Всех румяней и белее?" Что же зеркальце в ответ? "Ты прекрасна, спору нет; Но царевич всех милее, Всех румяней и белее. Краше юноша младой, А твой муж – давно отстой". Как царица отпрыгнЕт, Да как ручку замахнет, Да по зеркальцу как хлопнет, Каблучком-то как притопнет!.. "Ах ты, мерзкое стекло! Это врешь ты мне назло. Как сравнить его со мною? Я в нем дурь-то успокою. Вишь каков подросший принц! Даром что ль, что белолиц: Мать брюхатая сидела Да на снег лишь и глядела! Но скажи: как мог младОй - Лучше стать меня красой? Признавайся: всех я краше. Обойди все царство наше, Хоть весь мир; мне ровни нет. Так ли?" Зеркальце в ответ: "А царевич все ж милее, Все ж румяней и белее". Делать нечего. Она, Черной зависти полна, Бросив зеркальце под лавку, Позвала к себе Чернавку И велит она ему, Человеку своему, Весть парнишку в глушь лесную И, связав его, вживую, Под сосной оставить там На съедение волкам. Черт ли сладит с бабьей вспышкой? Спорить нечего. С парнишкой Вот Чернавка в лес пошел И в такую даль завел, Что царевич догадался, И до смерти испугался, И взмолился: "Жизнь моя! В чем, скажи, виновен я? Не губи меня, друг мой! Как на трон взойду я свой, То пожалую тебя". Тот, в душе его любя, Не убил, и не связал, Отпустил лишь и сказал: "Не кручинься, бог с тобой". Ну, а сам пришел домой. "Что? – царица вопрошает,- Где царевич наш скучает?" — "Там, в лесу, стоит один,- Объяснил простолюдин - Крепко спутал парню локти; Попадется зверю в когти, Меньше будет боль терпеть, Легче будет умереть". И молва трезвонить стала: Сына царского не стало! Сына нет – царю неловко, И расторгнута помолвка… Царь же — тучи стал темней. Королевич Елисей, Помолясь усердно богу, Отправляется в дорогу За царевичем прекрасным, Как бы ни было опасно. Ну, а юноша, рыдая, До зари в лесу блуждая, Между тем все шел да шел И на терем вдруг набрел. Тут, навстречу — пес залаял, Прибежал и смолк, играя; На подворье парень вышел - Никого вокруг не слышно… Пес бежит за ним, ласкаясь, А царевич, подбираясь, Просочился на крыльцо Да и взялся за кольцо; Дверь тихонько отворилась. И царевич очутился В светлой горнице; кругом Лавки, крытые ковром, Под святыми стол дубовый, Печь с лежанкой изразцовой. Видит юноша, что тут Люди добрые живут; Не дадут его в обиду. Никого меж тем не видно. Дом царевич обошел, Да в порядок все привел, Засветил он богу свечку, Растопил пожарче печку, На полати прикорнул, Притомившись, и – уснул. Час обеда приближался, Топот по двору раздался: Входят семь богатырей, Семь румяных усачей. Старший молвил: "Что за диво! Все так чисто и красиво. Кто-то терем прибирал Да хозяев поджидал. Кто же? Выдь и покажися, С нами честно подружися. Коль ты старый человек, Дядей будешь нам навек. Коль старушка, будь нам мать, Так и станем величать. Коли красная девица, Будь нам милая сестрица. Коли парень ты румяный, Братец будешь нам названый". И царевич к ним сошел, Очи устремивши в пол… В пояс низко поклонился; Закрасневшись, извинился, Что-де в гости к ним зашел, Хоть не был приглашен. Вмиг по речи те узнали, Что царевича принЯли; Усадили в уголок, Подносили пирожок, Рюмку полну наливали, На подносе подавали. От креплЕна самогона Отказался скромно он. Пирожок лишь разломил, Да кусочек прикусил, И с дороги отдыхать Отпросился на кровать. Отвели младого принца Вверх, во светлую светлицу, И оставили его, Отдыхать там одного. День за днем идет, мелькая, А царевич, не скучает. Все в лесу, уж столько дней У семи богатырей. Перед утренней зарею Братья дружною толпою Выезжают погулять, Серых уток пострелять, Руку правую потешить, СорочИна в поле спешить, Иль башкУ с широких плеч У татарина отсечь, Или вытравить из леса Пятигорского черкеса, А спасенный царский сын, В терему меж тем один Приберет и приготовит, Братьям он не прекословит, Ласковы в ответ они. Так идут за днями дни. Братья молодого принца Полюбили. И в светлицу Раз, лишь только рассвело, Всех их семеро вошло. Старший молвил виновато: «Знаешь, нам ты — ближе брата, Всех нас семеро, тебя Все мы любим, за себя Взять тебя мы все бы рады, Да нельзя, так бога ради Помири нас как-нибудь: Одному супругом будь, Прочим лишь дружить с тобою… Что ж качаешь головою? Аль отказываешь нам? Аль товар не по купцам?" "Ой, вы, молодцы честные, Братцы вы мои родные,- Им царевич говорит,- Коли лгу, пусть бог велит Не сойти живому с места. Как мне быть? Отвечу честно: Для меня вы все равны, Все удалы, все умны, Всех я вас люблю сердечно; Но другого я навечно Полюбил. Мне всех милей Королевич Елисей". Братья молча постояли Да в затылке почесали. "Спрос не грех. Прости ты нас,- Старший молвил, поклонясь,- Коли так, не заикнуся Уж о том".— "Я не сержуся,- Тихо молвил не со зла, - И отказ мой — не вина". Братья молча поклонились, Потихоньку удалились, И согласно все опять Стали жить да поживать. Между тем царица злая, Про парнишку вспоминая, Не могла простить его, А на зеркальце свое Долго дулась и сердилась; Наконец об нем хватилась И пошла за ним, и, сев Перед ним, забыла гнев, Красоваться снова стала И с улыбкою сказала: "Здравствуй, зеркальце! скажи Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?" И ей зеркальце в ответ: "Ты прекрасна, спору нет; Но живет без всякой славы, Средь зеленыя дубравы, У семи богатырей Тот, что все ж тебя милей". И царица налетела На Чернавку: "Как посмел ты Обмануть меня? И в чем!.." Тот раскаялся во всем: Так и так. Царица злая, Мукой смертной угрожая, Положила — иль не жить, Иль царевича сгубить. Раз царевич, поджидал Милых братьев. Вырезал ложку, сидя под окном. Вдруг сердито под крыльцом Пес залаял, мОлодец Видит: нищий там чернец Ходит по двору, клюкой Отгоняя пса. "Постой, Дедушка, постой немножко,-- Он кричит ему в окошко,-- Пригрожу и сам я псу И кой-что тебе снесу". Говорит ему чернец: "Ох ты, добрый мОлодец! Пес проклятый одолел, Чуть до смерти не заел. Посмотри, как он хлопочет! Выдь ко мне".— Царевич хочет Вниз сойти и хлеб нашел — Но с крылечка лишь сошел, Пес-то под ноги — и лает, К старику не подпускает; Подойдет лишь дед смелей, - Он, лесного зверя злей, На дедка. "Да что за чудо? Видно, выспался он худо,- Так царевич говорит,- На ж, лови!" — и хлеб летит. Старикашка хлеб поймал; "Благодарствую,— сказал.- Бог тебя благослови; Вот за то тебе, лови!" И к парнишке наливное, Молодое, золотое Прямо яблочко летит... Пес как прыгнет, завизжит... Но царевич в обе рУки Хвать — поймал. "Ты, ради скуки, Кушай яблочко, мой свет. Благодарствуй за обед",- Старикан ему сказал, Поклонился и пропал... И с парнишкой на крыльцо Пес бежит, ему в лицо Жалко смотрит, грозно воет, Словно сердце песье ноет, Словно хочет он сказать: Брось! – А тот его ласкать, Треплет нежною рукою; "Что, Соколко, что с тобою? Ляг!" — и в дом зашел младой, Дверь захлопнув за собой… Под окно опять он сел Ждать хозяев, а глядел Все на яблоко. Оно Соку спелого полно, Так свежо и так душисто, Так румяно-золотисто, Будто медом налилось! Видны семечки насквозь... Подождать он лишь хотел До обеда, не стерпел, В руки яблочко он взял, И поднес к своим устам, Потихоньку прокусил И кусочек проглотил... И тут принц, моя душа, Пошатнулся не дыша, Белы руки опустил, Плод румяный уронил, Закатилися глаза, Юноша под образа Головой на лавку пал Тих и неподвижен стал... Братья в ту пору домой Возвращалися толпой С молодецкого разбоя. Им навстречу, грозно воя, Пес бежит и ко двору Путь им кажет. "Не к добру! - Братья молвили,— печали Не минуем". Прискакали, Входят, ахнули. Вбежав, Пес на яблоко стремглав С лаем кинулся, озлился, Проглотил его, свалился И издох. Напоено Было ядом, знать, оно. Перед юношею мертвым Братья в горести и скорби Все поникли головой И с молитвою святой С лавки подняли, одели, Хоронить его хотели И раздумали. Ведь он, Словно в сон был погружен. Тих он так и свеж лежал, Что лишь только не дышал. Ждали долго и напрасно - Не проснулся сокол ясный… Сотворив обряд печальный, Вот они во гроб хрустальный Юношу, под скорбный вой, Положили — и толпой Понесли в пустую гору, И в полуночную пору Гроб его к шести столбам На цепях чугунных там Осторожно привинтили, И решеткой оградили; И, пред ним, сдавивши стон, Сотворив земной поклон, Старший молвил: "Спи во гробе. Вдруг погасла, жертвой злобе, На земле твоя краса; Дух твой примут небеса. Нами крепко был любим И для милого храним - Не достался никому, Только гробу одному". В тот же день царица злая, Доброй вести ожидая, Втайне зеркальце взяла И вопрос свой задала: "Я ль, скажи мне, всех милее, Всех румяней и белее?" И услышала в ответ: "Ты, царица, спору нет, Ты на свете всех милее, Всех румяней и белее". За любовью за своей Королевич Елисей Между тем по свету скачет. Нет как нет! Он горько плачет, И кого ни спросит он, Всем вопрос его мудрен; Кто в глаза ему смеется, Кто скорее отвернется; К красну солнцу наконец Обратился молодец. "Свет наш солнышко! ты ходишь Круглый год по небу, сводишь Зиму с теплою весной, Всех нас видишь под собой. Аль откажешь мне в ответе? Не видало ль где на свете Дивной юношу красы? Я люблю его".— "Мой сын,- Красно солнце отвечало,- Я красавца не видало. Знать, его в живых уж нет. Разве месяц, мой сосед, Где-нибудь его да встретил Или след его заметил". Темной ночки Елисей Дождался в тоске своей. Только месяц показался, Он за ним с мольбой погнался. "Месяц, месяц, мой дружок, Позолоченный рожок! Ты встаешь во тьме глубокой, Круглолицый, светлоокий, И, обычай твой любя, Звезды смотрят на тебя. Аль откажешь мне в ответе? Не видал ли где на свете Принца дивною красой? Я люблю его".— "Брат мой,- Отвечает месяц ясный,- Ты меня искал напрасно. На стороже я стою Только в очередь мою. Без меня царевич видно Пробежал".— "Ах, как обидно!" - Королевич отвечал. Ясный месяц продолжал: "Погоди; об нем, быть может, Ветер знает. Он поможет. Ты к нему теперь ступай, Не печалься же, прощай". Елисей, не унывая, К ветру кинулся, взывая: "Ветер, ветер! Ты могуч, Ты гоняешь стаи туч, Ты волнуешь сине море, Всюду веешь на просторе. Не боишься никого, Кроме бога одного. Аль откажешь мне в ответе? Не видал ли где на свете Принца дивною красой? Я люблю его". — "Постой, - Отвечает ветер буйный,- Там за речкой тихоструйной Есть высокая гора, В ней глубокая нора; В той норе, во тьме печальной, Гроб качается хрустальный На цепях между столбов. Не видать ничьих следов Это место – словно снится, В том гробу найдешь ты принца". Ветер дале побежал. Королевич зарыдал И пошел, смиряя боль, На умершую любовь Посмотреть еще хоть раз. Вот идет; и поднялась Перед ним гора крутая; Вкруг нее страна пустая; Под горою темный вход. Он туда скорей идет. Перед ним, во мгле печальной, Гроб качается хрустальный, И в хрустальном гробе том Спит царевич вечным сном. И о гроб, где тело стыло, Он ударился всей силой. Гроб разбился. Спящий вдруг Ожил. И глядит вокруг Изумленными глазами, И, качаясь над цепями, Привздохнув, наш принц сказал: "Как же долго я проспал!" Юноша встает из гроба... Ах!.. и зарыдали оба. Елисей его берет И на свет из тьмы несет, И, беседуя приятно, В путь пускаются обратно, И трубит уже народ: Царский сын домой идет! Дома в ту пору без дела Злая мачеха сидела Перед зеркальцем своим И беседовала с ним, Говоря: "Я ль-всех милее, Всех румяней и белее?" И услышала в ответ: "Ты прекрасна, слова нет, Но царевич все ж милее, Все румяней и белее". Злая мачеха, вскочив, Об пол зеркальце разбив, В двери прямо побежала И царевича встречала. Тут ее тоска взяла, И царица умерла. Лишь ее похоронили, Свадьбу чуть не учинили, Но с невестою на один - Разругался царский сын. «Вижу, нужно лишь невесте – Все приданное, по чести, Чтоб пойти искать пропажу, И не думала ты даже. Так и знай – мне всех милей Королевич Елисей! Он – мой милый избавитель, От погибели – спаситель, Потому мы с ним вдвоем Вместе тут и заживем!» Царь поплакал, да смирясь, Повенчал их, матерясь. И никто с начала мира Не видал такого пира; Я там был, мед, пиво пил, Да усы лишь обмочил. 1833-2011