R.E.D TANGO SHOES

      Тёма вернулся сегодня домой позже обычного - на часах полдвенадцатого ночи. В квартире было тихо и, по-видимому, пусто. Он как всегда прошёл в коридор, скинул с себя куртку, небрежно бросив её на вешалку-стойку, скинул ботинки и прошёл в спальню. Прежде чем включить свет, Артём зачем-то прошёл вглубь, к окну, посмотрел через чистое стекло на улицу, а затем уже щёлкнул выключателем. Обернувшись, попутно стягивая с себя худи, парень истерически дёрнулся, во все глаза смотря перед собой. Посреди комнаты, на кожаном стуле, какие обычно бывают в офисах крутых компаний, сидел Валентин, Валентин Лебедев - полковник Российской армии и по совместительству любовь и большая головная боль Тёмы. Вид у мужчины был настораживающий: он сидел, закинув ногу на ногу, подперев подбородок тонкими пальцами, и прожигал парня перед собой тёмными глазами. В метре от него стояли женские туфли, красного цвета, бархатные, с высокой закрытой пяткой и закрытым носом, с Т-образным ремешком, но явно не дамского размера. - Чёрт! - выругался Тёма, хватаясь за сердце и пятясь назад, как только свет включился и он увидел мужчину. - Валя, ты чего тут в потёмках сидишь? - Тебя жду. - пробасил "Валя" в ответ, всё ещё не сводя мертвенного взгляда с парня. - Ну, так вот он я, пришёл. Чего не встречаешь? Слышал же, как я ключом в двери ковыряюсь... Ёпт, у меня чуть сердце не остановилось. Я думал, тебя ещё дома нет. - Почему телефон выключен? - Валентин поморщился. Сталь в голосе была верным признаком того, что Лебедев был крайне недоволен. В такие моменты "Валей" его лучше не называть - Тёма уже уяснил эту простую истину. - А... Так сел. Я забыл про него, простите. Вы мне звонили, ВалентинЮрич? - Я звонил тебе ДВЕНАДЦАТЬ раз. Где ты был? Почему так поздно? - Я... Ну, ты же знаешь... - Тёма под таким напором и этим леденящим кожу взглядом сразу как-то растерял всю свою бравость. В такие вот моменты он чувствовал себя нашкодившим котёнком.       Повисла неловкая тишина. Лебедев всё буравил взглядом парня напротив, а Артём уже и не знал куда деться, лишь бы на него так не смотрели, ибо, к ужасу молодого человека (да, второй год - а всё "к ужасу"), это дико заводило. Хотелось подойти, опуститься на колени и долго просить прощения за то, что заставил волноваться. Казалось бы, и чего взъелся, ведь не трагично же, никто не умер, но Тёма уже привык. После потери жены, стольких лет страха за жизнь и здоровье единственной дочери теперь за любого хоть сколько-нибудь близкого человека будешь жутко волноваться. Небось, уже успел накрутить себя, напридумывая кучу вариантов того, почему он, Тёма, не берёт трубку. - Раздевайся. - будто читая мысли Артёма, приказническим тоном проговорил Лебедев, нарушая тишину.       Тёма судорожно вдохнул, с недоверием, но и с нескрываемым любопытством посмотрел на мужчину напротив, который, видимо, отводить свой взгляд сегодня от парня вообще не собирался. Артём даже как-то было засмущался где-то на задворках своего сознания, пока стягивал с себя майку и джинсы с носками, с каждым движением всё больше и больше открывая своё тело миру единственного человека, кому позволено было на него смотреть. Оставшись без белья, скрестил руки на груди и опёрся на одну ногу, одним только своим видом задавая вопрос "Что прикажете делать далее, товарищ полковник?" - Надень их. - глаза напротив будто становятся ещё темнее. - ВалентинЮрич, Вы... Я... - Тёма мнётся. Он прекрасно знает, что у его любимого ноги являются фетишем number two, а фетишем number one у него значатся аккуратные мужские, преимущественно Тёмины, стопы, облачённые в женские туфли на высоком каблуке. Однако, парень каждый раз ловит себя на мысли, что подобные прихоти мужчины ему нравятся. Он пару секунд топчется на месте, а затем подходит и аккуратно будто вкладывает свои ноги в туфли перед собой. Стоит ли говорить о том, что от всей этой ситуации, от того голоса и того тона, в котором с ним говорят у Тёмы уже полу встал.       Валентин же сначала бегло осматривает парня, прикусив мизинец, всё так же вальяжно восседая в кожаном кресле, а затем подаётся вперёд, чуть склоняется, опускает свои руки к взъёму тёминой стопы и застёгивает ремешки туфель. Он снова откидывается на спинку кресла, сидя совершенно по-мужски - с широко расставленными ногами, и снова скользит пронзающим до самых нервных окончаний взглядом.       Стоять уже вполне себе удобно, не так, как в первый раз, а вот ходит он в этом всё ещё с трудом. Тёма искренне не понимает, как девушки умудряются щеголять на таких каблуках по российскому чудо-асфальту, при этом не падая и не ломая ноги, когда относительно ровно пройти пять шагов по комнате с тихими матами - это для него уже победа. - Пройдись. - слышится предательское сзади, и Тёма готов проклинать весь мир и Лебедева в частности. За то, что "подсадил" как на иглу. За то, что умудряется разглядеть в нём, в Артёме, его тайные желания, так что парню даже и говорить самому ничего не требуется.       Он снова ругается матом, только про себя, ибо Валя подобного не терпит, напрягается всем телом, как при катании на коньках, но старается идти ровно и даже грациозно. Доходит до одного конца комнаты, как-то очень ловко для самого себя разворачивается и снова возвращается к Лебедеву. Тот довольно ухмыляется и тянется к Тёме. Его руки ложатся на выточенные бока, губы обжигают кожу где-то в районе пупка, зубы прикусывают под ним, а язык скользит ещё ниже, оставляя влажную дорожку. Кто бы мог подумать, что полковник Лебедев такой... Страстный. Артём прерывисто выдыхает, закрывает глаза и кладёт свои руки мужчине на плечи, сжимая его белую рубашку так, что расстёгнутый ворот перекашивается, открывая взору ключицы и чуть проступающие шейные сухожилия. Однако, оставив на тазобедренной косточке жаркий поцелуй, Валентин отстраняется и снова смотрит в глаза парню. Суровость никуда не делась, только вот к ней теперь примешался дикий огонёк. В этих глазах читается всё, что сегодня задумал сотворить с ним, с Артёмом, мужчина.       Валентин снова наклоняется, почти задевает рукой вставший член Тёмы, но ловко минует его, опускаясь к одной из лодыжек. Его рука ловко подхватывает её и приподнимает, ставя себе на колено. Парня над ним чуть шатает, но он удерживает равновесие. Лебедев оглаживает выпирающую косточку, проводит пальцами по коже около ремешка, поднимается от взъёма к острому мальчишескому колену и припадает к нему губами. От этих прикосновений и лёгких поглаживаний у Тёмы кружится голова, а жар внизу живота распаляется ещё больше.       Валентин насилует его ногу своими руками, наверное, ещё минут с пять, доводя Тёму до исступления так, что у того и правда подкашиваются колени. Он судорожно хватается за плечи мужчины и тихо стонет. К себе он, к слову, так и не прикоснулся - приказа не было. Полковник же, наконец, решает сжалиться и подаётся вперёд, обхватывая член молодого человека рукой, а затем и обводя головку языком. Он двигает ладонью методично, а затем совсем её убирает, заменяя плотно сжатыми губами и языком, который вытворяет внутри что-то невообразимое, такое, что у Тёмы в глазах вмиг темнеет. Парень толкается в горячий рот, стонет, смотрит в карие глаза и дуреет. В какой-то момент он ловит себя на мысли, что минет в исполнении мужчины разительно отличается от минета в исполнении женщины. Однако, он сам не понимает, зачем это вспоминает, попутно теряя завершающую мысль. Впрочем, совсем потеряться ему не дают, отстраняются и проводят руками по груди.       Лебедев встаёт со своего насиженного места и резко притягивает Тёму к себе, подхватив одну его ногу и закинув себе на бедро. Он чуть наклоняет парня вперёд, подобно мужчине, который танцует с женщиной танго, и впивается в такие любимые губы. Ему отвечают с не меньшим рвением, притягивают за затылок, подпирают поясницу каблуком. Руки Лебедева сжимают аккуратно, но в них чувствуется грубая, мужская сила. Тёму от этого ведёт, и он готов на всё, лишь бы эти руки никогда не отпускали. Впрочем, отпускать его сегодня никто и не планировал. Валентин, распрямившись, подталкивает молодого человека к кровати, укладывает на неё, не разрывая влажного поцелуя пока воздух не начинает кончаться. Отстранившись и получив недовольный стон, он с каким-то маниакальным удовольствием смотрит на Артёма. Тёмины глаза прикрыты, губы припухли и покраснели, на щеках румянец, цвет глаз стал темнее, чуть отросшие волосы взъерошены... Всё это будоражит чувства Валентина. Он довольно ухмыляется и отходит от парня. Артём же покорно лежит и не двигается, с интересом осматриваясь по сторонам. К своему удивлению, на прикроватной тумбочке он замечает пару толстых красных свечей и спички. Это слегка настораживает. Однако, Тёма уже имел опыт в таких делах, правда, небольшой. От этого где-то под ложечкой начинает сосать, а на задворках сознания мечутся какие-то тревожные, хоть и не особо значительные, мысли.       Лебедев же методично раздевается, повернувшись к парню на кровати спиной. Он аккуратно складывает свою одежду на стул - военная выправка, и подходит к выключателю. В комнате становится темно и тихо, слышны лишь мягкие шаги. Через пару секунд на прикроватной тумбе зажигается багровым светом светильник, и Тёма готов расцеловать руки того человека, кто создал цветную лампочку с пультом управления, заказанную с АлиЭкспресса по какой-то смешной цене. Теперь лицо и тело Валентина обволакивает этот мягкий красный свет, и молодому человеку кажется, что перед ним Демон. Глаза мужчины в таком свете какие-то невообразимые, не человеческие, а руки будто опускаются в саму тьму, затем выскальзывая из неё. Красное абсолютно всё - туфли, кожа, мысли в голове.       Полковник накрывает тело Артёма своим, вжимает его в кровать до судорожного выдоха, а затем властно целует. Его рука опускается на шею и чуть сжимает, большой палец скользит там, где бьётся пульс. От лёгкой асфиксии у Тёмы кружится голова, и он будто бы куда-то падает с высокого обрыва. Лебедев же снова отстраняется, даёт возможность отдышаться, спускается лёгкими поцелуями к шее, оставляет свою метку и тянется к тумбочке. Парень не видит, что он делает - рука мужчины снова во тьме. Он лишь слышит металлический лязг, а когда рядом с его головой небрежно бросают наручники, всё становится ясно, как день. Валентин проводит раскрытой ладонью по груди парня, берёт его за запястья, цепляет на одно из них металлическое кольцо и вздёргивает вверх, закрепляя всю эту конструкцию у изголовья кровати. Он снова отстраняется и смотрит на результат проделанной работы. Тёма сопит, жарко смотрит из-под ресниц, поднимает ногу, ведёт каблуком по груди полковника, чуть царапая, спускается к его члену и легко надавливает носком в месте перехода органа в мошонку. Мужчина шумно вдыхает, прищуривается, а затем тянется рукой вниз, туда, где ощущает давление. Он проводит рукой по своему члену, второй подцепляет ногу в туфле, поднимает её выше, закидывает себе на плечо и целует под выпирающей костью. Его губы везде: на сухожилии под взъёмом, на верхней части ступни, там, где немного видны пальцы... Когда он демонстративно проводит языком по всей длине каблука, Артём давится воздухом и протяжно стонет, прикрывая глаза и вскидывая бёдра. Валентин обращает на это внимание, отпускает ногу парня и склоняется над его членом. Он проводит языком по всей длине, от чего молодой человек, поднявший было голову, роняет её обратно, подхватывает губами головку и размашисто, с напором двигает головой, от чего член внутри упирается в самую глотку. Тёма судорожно вдыхает, свистя воздухом через сомкнутые зубы, и дёргается, от чего наручники с характерным звуком царапают по конструкции, к которой пристёгнуты... Лебедев и сам не выдерживает: позволяет себе стон, не прекращая пытать своего мальчика. Он практически доводит его до финала, но кончить не позволяет, резко отстраняясь, сжимая член у основания и снова переключаясь на ноги. Валентин гладит, целует, разводит в стороны, сгибает и делает это до тех пор, пока молодой человек не начинает явственно возиться, что явно намекает на затёкшие руки. Тогда полковник расстёгивает металлические наручники и опять небрежно швыряет их рядом, будто бы это что-то крайне мерзкое и ненужное. Тёма потирает запястья и наконец-то прикасается к мужчине. Он оглаживает его плечи, грудь, торс, рука невесомо скользит по члену...       Лебедев оставляет поцелуй на скуле парня и снова отстраняется. Он снова тянется к тумбочке, берёт с неё свечи и спички и опять смотрит на Тёму. - Перевернись. - и Артём переворачивается, выгибается, скрещивает в воздухе ноги, болтает ими, демонстрируя всю их утончённость в этом мягком свете и красных туфлях, призывно смотрит из-за плеча, попутно думая, что спички - детям не игрушка. Особенно в кровати.       Через какое-то время слышится чирк, в воздухе расползается запах серы. Тёму слегка потряхивает, хоть он и знает, что это не больно - ведь пробовали уже. Первые капли на пояснице будто бы режут ножом. Молодой человек дёргается в сторону и кривится, но его удерживают чужие руки. Впрочем, парафин быстро остывает, даря лишь тепло, и боль совсем улетучивается. Артём стонет, а полковник оглаживает его ягодицы свободной рукой.       Теперь же парафин льётся почти непрерывной струйкой. Он везде: на лопатках, в районе позвоночника, на пояснице. Тёма стонет, как только очередная порция щедро выливается на кожу. - Приподнимись, детка... - жарко шепчут на ухо, и парень дуреет. Это "детка" верный знак того, что Валентин распалён не на шутку. Он покорно исполняет волю мужчины: подгибает под себя ноги, удобно опирается на согнутые локти. Теперь его поза такая открытая, такая смелая.       Парафин льётся на бёдра, стекает по ним, застывая. Тёму трясёт от удовольствия и жара. Он извивается, стонет, тяжело дышит. Валентин смотрит на это с каким-то диким восторгом, продолжая окроплять бёдра парня.       Артём простанывает особенно громко, когда чувствует влажный язык между ягодиц. Он вскрикивает от неожиданности, чуть подаётся вперёд, но сзади его крепко удерживают за бёдра. Лебедев творит что-то невообразимое: трахает языком, лижет, свободной рукой звонко ударяет по ягодице. Тёма готов умереть прямо сейчас, ибо внизу живота всё жутко тянет и пульсирует, он держится из последних сил, но не смеет к себе прикоснуться.       Лебедев и сам почти на пределе. Он видит перед собой такого раскрытого Артёма, видит заляпанные воском бёдра, видит шальные голубые глаза, видит эти прекрасные ноги в чёртовых красных туфлях... Валентина ведёт, он ещё раз шлёпает парня по ягодице и, шумно втянув воздух, хватается за собственный член, приставляет головку ко входу, но всё же решает не спешить - медленно трётся и дразнит. Тёма знает, чего он хочет. - П-пожалуйста... Валя... ВалентинЮрич! - молодой человек хрипит, рычит и мелодично постанывает в одно время. От этих лёгких скачков от животной сущности почти до ангелочка с прекрасным голоском у полковника по спине бегают мурашки. Он отпускает себя, плюёт на самоконтроль и одним долгим движением заполняет парня полностью. Тёма издаёт какой-то не человеческий звук, такой, что Лебедев, при всём своём военном опыте, не может точно определить, чего в нём, этом звуке, больше - боли или удовольствия. Артём странный, но по-настоящему живой, честный. Его ебливость порой просто зашкаливает. Этот юнец готов всегда и везде: хоть днём, хоть ночью; хоть в их квартире во всех плоскостях, хоть в кабинете Лебедева, в Минобороны, с незапертой дверью - такие выводы сделал для себя Валентин за два года совместной жизни.       Вот и сейчас он вбивает парня в кровать, а тот лишь удушливо стонет, комкая простыни и чуть ли не разрывая их с треском пополам. Отросшие волосы давно потеряли хоть бы какой-нибудь благообразный вид, глаза шальные, губы искусаны... Всё это - Тёма. Он активно двигает бёдрами, подставляясь и прогибаясь в пояснице, его колени скользят по простыне, да так, что завтра, наверное, будут болеть, но его это сейчас не волнует. Он чувствует заполненность, жар и что-то ещё, что невозможно описать словами. Лебедев смотрит на него с голодом, так, как будто Тёма - это его любимое лакомство, которое он не часто себе позволяет. Где-то на задворках сознания у Валентина мелькает мысль о том, что пора бы уже отправиться на пенсию, чтобы чаще быть с этим мальчишкой рядом.       Член полковника с каждым толчком задевает ту самую точку внутри Тёмы. От этого по всему телу раскатываются волны жара и дрожи. Однако, Валентин резко выскальзывает из плена узости, чем вызывает у партнёра разочарованный вздох. Он нежно похлопывает парня по бедру, призывая перевернуться. Артём подчиняется, переворачивается и буквально падает на спину, широко разводя в воздухе ноги. Мужчина умещается между ними и снова входит, чувствуя как под ним прогибаются. Валентин трахает жёстко, сильно - так, что кровать грозится не выдержать сея напора. Он смотрит в покрытые дымкой глаза, целует-кусает шею, которую ему так любезно подставляют, тяжело дышит и уже не думает ни о чём, позволяя себе несдержанные стоны. Он хочет видеть - всё.       Теперь поза Валентина более выгодная для них обоих: он подогнул слегка под себя ноги, удобно разместился на кровати, не прекращая методичных покачиваний. Его руки скользят по стройным ногам в красных туфлях, очерчивают ступни, то перекладывают эти ноги с одного плеча на другое, то широко разводят их. Валентин снова припадает губами к косточке на лодыжке, чуть повыше линии туфли, проводит языком, оставляет лёгкий засос. Тёма смотрит на него внимательно, на сколько это вообще возможно сквозь волны удовольствия и спутанное сознание. Его рука опускается на собственный член - теперь уже можно, - он двигает ею быстро, яростно, доводя себя до пика, прогибается в спине и выстреливает спермой себе на грудь и щёку, стонет, снова кусает губы, шипит, содрогается всем телом, будто выжимая из себя всё до капли. Валентин с восхищением смотрит на эти перекатывающиеся под кожей мышцы пресса, на эти напряжённые руки... Он видит это и летит к чёрту: последний раз толкается, сжатый узостью стенок, и бурно выплёскивает свою сперму в чужое нутро, рычит подобно зверю, склоняется над парнем и жадно целует его. Тёма, разнеженный влажным теплом внутри, пытается отвечать так же пылко, притягивает к себе, зарывается пальцами в волосы мужчины, гладит его грудь. Когда же, наконец, Лебедева отпускает, в глазах снова появляется военная уверенность и непоколебимость, он падает рядом с парнем, притягивает его к себе и утыкается в его макушку, вдыхая любимый запах родного человека. Артёма же размотало не на шутку: он утыкается полковнику в плечо, перекидывает через него руку и явно стремится заснуть, даже не удосужившись снять со своих ног туфли. Валентину приходится потревожить парня и проделать эту процедуру самому. Он любовно, с трепетом расстёгивает ремешки, высвобождает ступни молодого человека одну за другой, отставляя красные туфли на пол - бок к боку, гасит свет и снова возвращается к Тёме.

На часах 2:00