***
«Сколько еще придется смотреть на это? На то, как эта сука Эля будет болтаться около него?» — проносилось у Вани в голове изо дня в день. То в щечку чмокнет, то обнимет невзначай, мол, какой ты хороший парень, то приманит своими глазками пересесть за свою парту, между прочим, разлучая двух братьев. Сводных братьев. Хотя, их союз вряд ли можно назвать родственным. О, а однажды и вовсе полезла к нему за поцелуем, слава богу, что Даня не умел (да и сейчас не умеет) целоваться, и не смог ответить этой Оганян взаимностью. Хоть эта затея и была делом рук Ивана, но он не ожидал, что эта курица действительно решит сделать первый шаг. А как же «инициатива должна исходить от парня»? Или ее этот секретный ход, действующий на подростка, как красная тряпка на быка: — Данил, ты же мне друг? Друзья должны помогать друг другу. Бесит. Ваню бесит, что тот так быстро соглашается с ее просьбами, и (уму непостижимо!), даже готов променять учебу на очередную прогулку, которая ничем таким не закончится. Как же это его бесит.***
— Слушай, малой, она просто использует тебя, не более, — старался переубедить юношу, — каждый, чей iq превышал средний, становился ее любимчиком. Можешь у того ботаника спросить, — брюнет пальцем тыкнул на парня в очках, который совсем не понимал, о чем идет речь. — Именно поэтому ты не смог стать ее любимчиком, да? — тот с ехидной улыбкой повернул голову в сторону брата, заранее закрываясь руками, ведь обычно, после таких подколов в него летит какой-то предмет, тяжелый предмет. Но, на удивление, в ответ последовал только тихий полувздох. «Неужто обиделся», — Даниил, хмыкнув, убрал улыбку с лица, возвращая прежнее серьезное и непоколебимое выражение. Его взгляд вновь пал на классную доску, а рука быстро начала записывать какие-то формулы.***
— Если ты не прекратишь свои попытки, то я тоже возьмусь за Ариэль, — Ваня нервно сжал кулаки, не прерывая зрительного контакта с братом. — В каком смысле? — Да в прямом, я в два счета отобью ее у тебя, ведь у такого неудачника, как ты, никогда не будет нормальной девушки. Все только и будут просить помочь тебя с домашкой, а ночью отсасывать мой хер. — Да пошел ты. Данила злобно взглянул на брюнета и, с силой оттолкнув его от двери, вышел из класса, следуя за толпой. Какое-то неприятное чувство заставляло парня желать укрыться, исчезнуть, чтобы никто и никогда не смог его найти.***
Вернувшись домой, парень уткнулся в свой компьютер, предварительно перед этим включив музыку, дабы абстрагироваться от этого чертовски ужасного мира. Даня настолько стал загоняться после чужих, брошенных, словно кость собаке, слов, что действительно начал думать о том, чтобы ограничить общение с той девушкой. Хотя бы ради учебы, да? А то его оценки и правда пошли наперекосяк, что, в принципе, ожидаемо. Любовь, чтоб ее. Жил себе спокойно в своей халупе, не знал этой боли и огорчений. Надо было сделать родителям этот проклятый тест ДНК?***
— Ну что, как обстоят дела с этой «красавицей»? Кудрявый плюхнулся на кровать, пристально наблюдая за братом, который, в первое время, вообще признаков жизни не подавал. Высунув один наушник, Даня продолжил смотреть в монитор ноутбука. — Она твоя. — Что? — Что слышал. Я оставлю все свои попытки, ведь, цитирую, такому неудачнику, как я, никогда не найти нормальную девушку… Обида пробирала настолько сильно, добираясь, буквально, до самой глубины души, где был рычаг срыва. И, видимо, он сработал. Его глаза начали слезиться, и все, о чем думал парень, было: «только не разреветься как баба». — Да ладно, я пошутил… Ты че плачешь? Ты че ахуел реветь? Ваня подскочил с места, подходя к кожаному креслу, которое было подарено «гостю» вместе с ноутбуком и, дотронувшись до чужого плеча, развернул к себе юношу. — Бля, отъебись, — тихо прошептал Даниил, наспех вытирая не успевшие покатиться слезы, — просто уйди. И ему было все равно, что за долгое время это была первая нецензурная лексика, которая прозвучала из его уст. — Тебя че, подменили на обидчивую бабу? — На хуй иди, — процедив сквозь зубы подросток вновь заткнул свои уши наушниками. Громкий хлопок двери, который был приглушен музыкой, раздался по всей комнате, отскакивая от холодных стен.***
Цифровые часы показывали полночь. Комнату освещал томный свет луны, а на диване, который стоял напротив чужой кровати, дремал уставший, морально избитый юноша. Нет, он не спал. Просто лежал, стараясь выбросить все лишние мысли из головы прочь, поместить в черную коробочку и никогда больше не вспоминать, потеряв ключ. Но пронзительный шум на первом этаже заставил его резко открыть глаза и вздрогнуть. Он быстро взглянул на постель и, не обнаружив своего нерадивого братца, облегченно вздохнул. Шаг. Второй. Тихое шипение, звон стекла. Эти звуки приближались пропорционально времени. Секунда — новый сдвиг вперед. Дверь резко открылась и в притушенных сумерках проявлялся черный силуэт, в руке которого была полупустая бутылка. Брюнет захлопнул за собой дверь и, сделав еще один глоток какой-то дряни прямо из горла, медленно начал приближаться к дивану, стараясь не сшибить ничего по пути. — Хэй, малой, я знаю, что ты не спишь. — Ложись спать, алка… Его прервали. Тот сел на корточки, и горячая рука легла ему на рот, перекрывая какие-либо возможности для беседы. — Тише будь, ты же прилежный пай-мальчик и никого не хочешь разбудить, так ведь? Иван медленно убрал руку, скользя большим пальцем по нижней губе. У парня, лежащего на месте и боявшегося сделать движение, сердце начало биться со скоростью света. — Хочешь выпить? Оскал во все тридцать два белоснежных зуба виднелся в темноте. — Н…нет. — А зря. JackDaniels, а впрочем… Юноша дотянулся до бутылки, которую поставил на пол и, взяв в рот крепкой жидкости, прильнул к чужим губам с грубым поцелуем, сразу же углубляясь и насильно вливая алкоголь. Тело под ним замычало, забилось в недовольстве, а дрожащие от нервов руки слабо бились в чужую грудь, пытаясь оттолкнуть. Безнадежно. Даниил проглотил виски, не считая того, что половина все еще стекала по его подбородку. Отчего кожу на лице начало слегка щипать, обжигая высоким градусом. — Что, неприятно целоваться, если этот человек не Эля, да? — Тебе совсем алкоголем башку снесло? Парень привстал на локтях, вглядываясь в пьяные глаза перед собой, списывая все это лишь на злосчастную бутылку. — Это тебе Элей башку снесло. Эля то, Эля сё, заебал. Иван забрался на чужой диван, прижимая худое тело своим весом, вновь целуя; только уже со злостью, со всей ревностью, которая накопилась в груди за эти дни. «Что я творю?!» — промелькнула последняя трезвая мысль в голове, пока Даня полностью не отдался эмоциям. Ведь это было приятно, да? На секунду он осознал, что устал ходить холодной глыбой и то, что ему нравится подчиняться и быть беспомощным. Быть загнанным в угол и прижатым двумя руками к дивану. Лежать, извиваясь под своим братом, раздвигая ноги шире, дабы Ване было удобно. И, о господи, он до последнего надеялся, что этот бред в его ощущениях вызван малой дозой алкоголя, ведь он никогда не пил до этого. Даня прежде не целовался. Эта невинность будоражила кровь в жилах брюнета, желая овладеть им как можно скорее. Поцелуй приобретал табачно-мятный привкус; видимо этот гаденыш стащил не только виски. — Стой…стой, Вань. — парень судорожно вдыхал воздух, отведя взгляд в сторону. Как же стыдно. Брюнет запустил руку в чужие волосы и, сжав пряди, оттянул их назад, заставляя брата запрокинуть голову. С нечеловеческой жадностью Иван оставлял багровые, плавно переходящие в синеватый цвет, засосы на нежной коже, моментально зализывая укус и приступая к новому участку тела. — Мой… — О…остановись, ты же пьян! На это ответа он не услышал. Парень, быстро стянув с себя футболку, взялся руками за стройные бедра и, притянув Данилу ближе, вновь навис сверху. — Это единственное, что может стать причиной отказа? — он пристально следил за тем, с какой скоростью эмоции менялись на невинном лице. Секунда. Две. «Пиздец.» И жертва перестает ею быть. Парень резко притянул к себе брюнета за шею, целуя снова, чуть увереннее, но всё так же неумело. В сознании будто что-то переклинило. Он перестал считать это неправильным, он перестал ощущать отвращение. Холодные кончики пальцев скользнули под майку, тем самым вызывая у Дани тихий стон, который утопился в горячем дыхании двух тел. — Еще раз…увижу тебя с ней…убью, — как в бреду шептал Иван, целуя выпирающие ключицы, плечи, грудь. Юноша, лежащий под ним, только и мог, что сжимать чужие оголенные предплечья, ища в них опору. В комнате стало настолько жарко, что вот-вот, и стекла начнут потеть. — Блять…никогда не замечал за тобой таких увлечений… — Заткнись, сам как шлюха стонешь. — Для тебя все шлюхи. — Но ты особенная. Рыжеволосый находился так близко, что мог различить запах дорогого одеколона, исходящий от брата, и у него свело живот — то ли от желания, то ли от предчувствия чего-то непоправимого. Когда ему на бедро опустилась горячая рука, оба они замерли на месте. Данила убеждал себя, что это дурной сон, который вот-вот кончится; Ваня же, кажется, не мог поверить в происходящее, но упускать подобную возможность не собирался. — Вань…— хрипло позвал он, когда чужие руки медленно начали стягивать шорты, и удивился собственному голосу. В горле словно пересохло, будто вода не попадала в него несколько месяцев, — я не знаю, что мне делать, это так стыдно… Момент. И белоснежное, худое тело оказывается без одежды. Ненужные тряпки летят куда-то в сторону, падая на пол. — Оближи. Худые музыкальные пальцы приблизились к пухлым губам и, надавив ими, вынудил раскрыть рот. Взгляд неопытного юноши потупился, он был в полном недоумении но, сообразив, провел теплым языком вдоль, обсасывая и ощущая солоноватый привкус. — Ох, бляяя… Брюнет гортанно простонал, услышав пошлые звуки и причмокивание. Возбуждение нарастало с огромной силой, само осознание, что парень делал это в первый раз, сносило голову окончательно. Иван вытащил пальцы, смотря на раскрасневшегося юношу, чьи глаза были прикрыты. — Это полный пипец… — тихо шепчет Данила, сжимаясь, когда чужая рука оказывается на его ягодицах. Краем сознания он смирился с тем, что его братец не понимает, чего творит и, скорее всего, завтра и вовсе ничего не вспомнит. Обидно. — Бля, расслабься. Тот хнычет, жмурясь от стыда и отворачивая голову в сторону. Но, ощутив, как ладонь легла на его возбужденный член, широко открыл глаза, томно простонав. — Ну же, малыш, расслабься… Данила вздыхает, когда ладонь начала двигаться вдоль основания и, вжавшись руками в диван, несильно выгнулся в пояснице, млея от удовольствия. Из своих мыслей рыжеволосого вывело неприятное ощущение, а если быть точнее, Иван медленно начал вводить в него палец, попутно целуя впалый живот, грудь. Юноша протяжно проскулил, получая такую приятную боль. Бедра мелко дрожали, и голова готова была взорваться; Брюнет тем временем добавил второй палец и одобрительно заурчал, когда юноша раскрыл ноги чуть шире, давая ему полный контроль над ситуацией. Чувствуя наполненность, как пальцы скользят по стенкам, возбуждая, принося собой желание самому насаживаться, прося большего, Данила закрыл рукой свое лицо и, слегка разомкнув губы, тяжело дышал. Пальцы движутся, проворачиваясь, и он выгибается, когда добавляется третий. Иван был намного опытней в этом деле, даже в свои шестнадцать лет и, нащупав ту самую точку, самодовольно улыбнулся. Данила неожиданно для самого себя громко простонал, сразу же закусывая губу и ошарашено смотря в потолок. — Ч…что это было? — Явно то, что тебе понравилось. Длинноволосый продолжил движения, с каждым разом задевая место сильнее и, поняв, что его брат скоро кончит, сразу же убрал вторую руку с члена, получая огорченный вздох. — Да сделай уже это… — Уверен? — Я что, внушаю какие-то сомнения? — быстро тараторил юноша, борясь с собственной гордостью, которая давным давно ушла на второй план. — Попроси. — Издеваешься?.. В ответ тишина, только звук ухмылки раздался в кромешной тьме. — П…пожалуйста… Вань… — шептал Даниил, робея сильнее прежнего. После этих слов у брюнета лопается последняя капля терпения. Он справляется с ширинкой своих джинс и, слегка приспуская их вместе с бельем, резко входит в девственное разработанное тело. Боль. Резкая боль пронзает чужое тело и, издав немой вскрик, парень начал жалеть, что вообще приехал в этот дом. — Тише, — шептал он, прижимаясь ртом к месту на шее Данилы, где оглушительно бился пульс. — Сейчас станет легче, подожди, подожди… Руки стали поглаживать бедра, и, скользя ими по телу, брюнет крепко сжал их, не давая сдвинуться с места, оставляя следы, которые явно станут синяками. Сделав первое движение он услышал болезненный вскрик и остановился, тихо прошипев. Спустя пару минут он все же ощутил себя в тесном теле полностью — мысль об этом все еще вызывала изумление. Больше не было нервного дыхания, стиснутых зубов и всхлипов, заместо них по комнате стали разноситься пошлые шлепки чужих бедер об ягодицы и стоны, стоны, стоны… Данила окончательно потерялся в пространстве, и, схватившись за мягкие локоны брюнета, притянул его ближе к себе, завлекая в поцелуй. Тот бездумно ответил, настойчиво, по-собственнически, прикусывая нижнюю губу до крови. Юноша задыхался от ощущений; чужой член, скользящий в нем, приносил больше удовольствия, чем он мог предположить. Брюнет накрыл возбужденный член брата рукой и принялся двигать кистью в такт рванным толчкам, от которых тело под ним вертелось змеёй. Парень и не помнил, когда именно кончил — оргазм накрыл оглушающей волной, на мгновение перекрыв все звуки и цвета. — Признай, что хотел этого, — интимный шепот заставил Данилу обратить внимание на реальность. — Пошел ты, пьяный извращенец, — эта фраза давалась ему с трудом, учащенное сердцебиение даже думать нормально не давало. Рыжеволосый настолько был обессилен, что даже не заметил, как братец сменил позу. И вот юноша сидит верхом, пока брюнет держит того за поясницу, облокачиваясь о кожаное покрытие дивана. — Хочешь продолжить? Тогда сделай это сам, — Иван, пошло усмехнувшись, посмотрел прямо в глаза напротив и облизнулся. Парень слегка нахмурился, закусывая нижнюю губу и, вместо язвительного ответа, уперся руками в спинку дивана, приподнимаясь и снова насаживаясь на член. Даниил запрокинул голову назад, повторяя это движение все быстрее. Юноша вдыхал воздух, с трудом удерживаясь от стонов, выгибался назад, уже не чувствуя ни смущения, ни стыда. Его руки медленно соскользнули на чужие плечи, крепко хватаясь за них и сжимая в своих ладонях. Брюнет притянул брата ближе, желая запомнить каждую клеточку тела. Вновь начал оставлять кровавые засосы на белоснежной груди. Даниил уже совершенно бесстыдно стонал, закрывая рот рукой, боясь, что кто-то может проснуться. Спустя пару сильных, глубоких толчков, Иван кончил, изливаясь прямо внутрь, так же ощущая вязкую жидкость на своем животе. Неопытность парня привела к тому, что он кончил аж два раза за это время. — А говоришь не хотел, — улыбнулся брюнет, убирая прилипшие волосы с лица. — Заткнись, — пробурчал рыжеволосый, положив свою голову на чужую грудь, чувствуя наполненность внутри, — извращенец… — Даня улыбнулся, скрывая свой румянец.***
Два бездыханных тела лежали на просторной мягкой кровати, накрывшись пуховым одеялом и наслаждаясь расслабленностью и чистотой. Как никак скорый душ помог. — Еще раз с Элей увижу, и одним разом ты не отделаешься, — брюнет приобнял парня, позволяя тому устроиться на своей груди. — В таком случае, я буду общаться только с ней. Даня закрыл глаза и, прежде чем полностью провалиться в страну Морфея, услышал: — Люблю тебя, малой…