На берегу Шлирзе

POV Том По пути в Шлирзе, я заехал к маме в магазин, чтобы поблагодарить ее за оставленный завтрак. Сегодня одна из заболевших девушек вышла на работу, так что моя помощь уже не была настолько необходимой и я мог со спокойной душой вернуться домой. Странно, что домом называю не свою квартиру в Розенхейме, а бабушкин домик. В целом, после встречи с ребятами, многое прояснилось. Исчезли надуманные страхи. И, в принципе, я мог вернуться в город. Но мне этого пока не хотелось. Что-то меня удерживало от возвращения. Кто-то удерживал. Мне нужно с ним поговорить. Но, я понятия не имел что я ему хочу сказать и с чего стоит начать этот разговор, да и станет ли он меня слушать? Сидя в такси, и пялясь в окно, я снова и снова возвращался мыслями к Биллу. Вроде и пытался подумать о чем-то другом, ведь дома кот не кормленный и скоро Рождество, но на этих моментах мои мысли не задерживались. Зато сон в памяти отпечатался надолго. Эти ощущения были настолько реальны, настолько правдоподобны, что аж в дрожь бросает от воспоминания. Едва открыл входную дверь, как на меня бросилось голодное существо и начало интенсивно тереться о ноги, а потом, и вовсе попыталось на меня забраться. Кот, то ли так сильно скучал, то ли настолько был голоден. Думаю, скорее второе. Ведь эта ленивая мохнатая задница не пошевелится лишний раз без веской причины. — Ну что, настолько проголодался? Ну пойдем на кухню, пушистое исчадие ада. Настроение было ни к черту. Кота накормил, а вот себя не хотелось. Поэтому, заварив покрепче чай, и налив его в самую большую кружку, точнее, даже в бульонницу, я пошел к холодному и, сегодня неприветливому, камину — в свое любимое кресло. Если бы не кот, я бы, наверное, остался у мамы, снова помогал бы в магазине. Там не дают остаться с мыслями наедине. А в данный момент как-то очень тоскливо. На улице оттепель и весь выпавший снег потихоньку таял. Жалко. Хотелось бы снежного Рождества. Думаю, нужно позвать маму на праздник. Я, приготовлю ужин. Будет как в детстве. Я сидел и смотрел в камин. Без огня он выглядел довольно мрачным, темное зево с остатками давно остывших углей. К вечеру нужно принести дров. Я привык к огню, с ним как-то уютнее и теплее. Тут в мою дверь позвонили. Я немного был разочарован, что не услышал стук, которого я так ждал. — Здравствуй, Томас! — Здравствуйте, Хельга! — Том, очень нужна твоя помощь! — старушка улыбнулась, — сидим с Анной и понять в чем дело не можем. — Что у Вас случилось? Из меня сейчас так себе помощник. — я приподнял костыль. — Да нет, физическая сила нам не нужна. Нам нужны твои мозги! Клаудия говорила, что ты помогаешь с магазином, разбираешься в технике. А нам как раз это и нужно. Какая-то ерунда творится с компьютером. Посмотришь? Анна тебе объяснит, я мало что в этом понимаю. — Без проблем! Я тогда чуть позже к Вам зайду. — Давай тогда вечером? Часиков в семь. Я приготовлю ужин. — Замечательно! Проводив Хельгу, я все думал, чем себя занять. Если честно, идти на ужин мне совершенно не хотелось, я бы по-быстрому посмотрел, что там за проблема и вернулся к себе. Но так, я хоть чем-то забью голову. Я все слонялся и слонялся по дому без дела, дрова для камина я заготовил еще до прихода соседки, разжечь я его планировал когда вернусь от дам, готовить не хотелось. В целом состояние было депрессивно-апатичным. Так что, лучшим моим решением было наведаться в бабушкину комнату. Сегодня даже не было желания заниматься арт-терапией, я сразу решил попытаться изобразить объект своих мыслей. Глаза же его у меня получились хорошо, значит, и остальное получится. Смешав краски на палитре, подготовив холст, я принялся за картину. Сначала тонкими-тонкими светло-серыми линиями я набросал подмалевок. Его черты лица я уловил на бумаге довольно точно. Словно, только и делал, что рассматривал его. Я даже не стал открывать его фото на компьютере (хотя могу тут признаться, несколько его фото я сохранил), рисовал исключительно по памяти. Мне нравился процесс, несмотря на то, что рисовал я человека поселившегося у меня в мыслях и напрочь лишившего меня такого и без того хлипкого спокойствия. Так что, это занятие меня затянуло и я потерялся в пространстве и времени, а с холста на меня уже смотрел, хоть и не законченный, но уже достаточно неплохо нарисованный портрет Билла. Я мог бы править и дальше свою работу. Но время ужина приближалось и мне нужно было собираться к соседкам. Наскоро приняв душ, переодевшись, я выдвинулся в путь. А так как путь мой составлял не более 20 метров, я уже через пару минут, после выхода из своего дома, стоял перед дверью и нажимал кнопку звонка. Дверь отворилась и меня впустили в дом. — Здравствуй Анна! — Привет, Том. Пойдем, покажу в чем дело, а ужин как раз будет скоро готов. — Ну, пойдем. Мы пошли в комнату, напоминающую скорее рабочий кабинет, чем спальню. Если я правильно помню, это раньше и было кабинетом мужа Хельги, а сейчас использовалось как еще одна спальня. Так что, интерьер был сдержан — книжные полки, компьютерный стол и тахта. Проблема была с настройками, с чем я справился буквально за пару минут. И мы пошли ужинать, там как раз все было готово. Анна накрыла на стол, и мы принялись за ужин. — А где Хельга? — Ушла к подруге на соседнюю улицу. — Посплетничать? — я пытался скрыть неловкость, от осознания того, что остался наедине с девушкой. Хм, раньше меня это не напрягало. Но все эти события, произошедшие недавно, просто перевернули мои мировоззрения. — Типа того. А если честно, она только и искала повод затащить тебя к нам в гости, уж, очень ей кажется твоя кандидатура подходящей на роль моего будущего мужа. — Анна кисло улыбнулась, — так что вот так! Я была против этой затеи, но бабушку не остановить, ты же знаешь. — Ого! Вот оно как? — прямота Анны меня подкупила, но идеи Хельги мне не понравились. — Не переживай, поужинаем и все, я напрягать тебя не стану. Мне самой это не очень нравится. Но бабуля считает, что я засиделась в девках. — Тебе ж двадцать два, как и мне. Какой засиделась? — Ну вот и я ей это говорила, но она считает по-другому Закончив с ужином, я вышел на крыльцо, Анна, провожая меня, тоже. На улице слегка подморозило и сейчас огромными хлопьями с неба летел снег. И, почему-то, пол-улицы было не освещено. Наверное, поломка. Ее устранят, но пока темно. Я все-таки с костылем пока, а на улице скользко и Анна, взяв меня под руку, решила проводить до дома. — Спасибо, Том, что помог с компьютером, вроде ничего сложного, но я бы не разобралась. — Да не за что, спасибо за ужин. Вы с Хельгой потрясающе вкусно готовите! — Не обижайся на нее, что она хочет нас свести. — ей явно было неудобно. — Да все нормально. Девушка довела меня до двери, обняла на прощание и убежала к себе. А я еще какое-то время стоял на крыльце, вглядываясь в темноту. Снег красиво ложился на землю и настолько плотной стеной сыпал с неба, что дальше двух метров и при свете фонарей видно ничего не было бы. Если всю ночь так будет, то утром по любому, будут сугробы. Опять вспомнилось детство, санки, горки, а потом камин и чай с бабушкой. И я поспешил в дом, разжечь камин, включить гирлянды и поваляться в кресле с котом. Управившись с камином, я решил принести мольберт с неоконченным портретом сюда. Не думаю, что сегодня хочу завершить, но было бы интересно свежим взглядом и под другим освещением на него посмотреть. Заметив пару недочетов, я все же взялся за кисти. Включать свет я не стал, писал именно под тусклым освещением от праздничной подсветки. Видела бы это бабушка, точно ввалила бы мне за такое. Но, как ни странно, этого света мне вполне хватало, даже было в нем что-то мистично-нарядное, и портрет смотрелся живее. Меня так увлекло это занятие, что я снова потерял счет времени и просто наслаждался процессом, порой, забывая, что в камин нужно подкидывать дрова. Как вдруг, от моего занятия меня оторвал звонок в дверь. Странно, ведь уже поздно, неужели у Анны что-то случилось, и я, вытирая руки перепачканные краской о домашние штаны (а ее отстирать, ох, как сложно), поспешил к двери, на звонок снова нетерпеливо нажали. А я, распахнув дверь, замер на пороге. Сердце странно бухнуло и словно упало даже не к пяткам, а куда-то к центру Земли. Я даже дышать перестал и не смог и банальное «привет» из себя выдавить. На пороге стоял Билл. Я не ожидал его сейчас увидеть. Да еще, он же обычно стучит. А звук звонка меня немного сбил с толку. Единственное, что я успел отметить, что он до боли в глазах красив, эта точеная хрупкая, но довольно высокая фигурка, облаченная в какую-то шубку, до неприличия обтягивающие джинсы и высокие ботинки, с шикарной укладкой, присыпанной сверкающим снегом и ярким выразительным макияжем. Его глаза и без косметики гипнотизируют и манят, но с черной дымкой вокруг — просто затягивают в пропасть. Казалось, вечность прошла, пока я пребывал в ступоре, но, на самом деле все происходило довольно стремительно. Билл, не проронив ни слова, втолкнул меня своим телом в дом, хлопнул дверью, и с какой-то маниакальной страстью и практически нечеловеческим блеском в глазах прижал к стене и впился в губы. Все это было настолько неожиданно, что я не успел осознать происходящее, а Билл, скидывая по пути с себя верхнюю одежду, все также не выпускал меня из своей хватки. Он не дал мне шанса опомниться и хоть как-то отдышаться, целовал мое лицо, перебирая волосы руками, от чего мое тело словно током шарахнуло. Я немного опомнился и решил хоть немного перехватить инициативу: вцепился в его губы, толкнулся в рот языком, одной рукой держа его за затылок, другой пытаясь расстегнуть пуговицы. Но руки тряслись, да что там, меня всего трясло как малолетку перед первым сексом. Спустившись поцелуями к шее тряхнуло и брюнета, он судорожно вздохнул и этот его вздох перешел в стон. Но тут, он меня довольно грубо толкнул к камину, на место наших посиделок, я споткнулся и упал на пятую точку, хорошо пушистый ковер смягчил мое падение. Билл опустился на мои вытянутые ноги и продолжил грубые, несколько садистские поцелуи, больно сжимая мои волосы. А меня все так же колотило от его прикосновений. Тут он оторвался от моих губ и выдал: — Неплохо ты время проводишь. — Эм… В смысле? — мой мозг от накатившего желания слабо был настроен на диалоги и мыслительные процессы, так что я, вообще, не понял о чем он. — У тебя хорошенькая соседка! — в подернутых поволокой страсти глазах, явно читалось раздражение. А я аж подзавис от этой фразы. — Ты наблюдал за нами? Мне кажется, или это что-то похожее на ревность? — тут меня разобрал смех и я уже не мог сдержаться, захохотав в голос. — Ответ «да» на оба вопроса. И он снова накинулся на меня с поцелуями, а мое возбуждение достигло своего предела и я уже был готов на что угодно, лишь бы он не прекращал все это. Я даже не заметил в какой момент мы оказались полностью обнаженными. Все там же, около камина, под мерцающим светом огоньков гирлянды, я лежал на ковре, а Билл нависал надо мной, целуя и поглаживая мое тело, наверное не осталось ни участка на моем теле не обласканного им. Я не мог оторвать от него взгляда, насколько человек может быть красив, его тело, покрытое капельками пота, отражало огни камина, чуть поплывший макияж, истерзанные поцелуями губы, растрепанные волосы прядями падали на глаза. — Если ты меня и сегодня обломаешь — я тебя убью. — шепчет мне на ухо, целуя мочку, а я готов скулить как щенок от всего этого. Отстраняется, наклоняется к животу, целует косточку таза — меня аж подбрасывает, не могу сдержать стон когда его горячее дыхание опаляет мой член, секунда, и чувствую на нем его губы. Тело снова прошибает разрядом, а он плавно опускается, насаживаясь ртом. Я настолько потерялся в своих ощущениях, что не заметил, как он достал откуда-то баночку, опустил туда свои чертовски сексуальные длинные пальчики, и поглаживая другой рукой по внутренней стороне бедра, все также орудуя языком на моем органе, юркнул прохладными пальчиками к сфинктеру. Я не успел опомниться и, хоть как-то воспротивиться происходящему, а его пальцы были уже во мне, ощущения странные и слабо поддающиеся описанию. Не могу сказать, что мне это нравилось, но было в этом что-то срывающее и сносящее мою крышу окончательно. Он снова навис надо мной, устроившись меж моих разведенных ног. Его потряхивало, казалось, что он тоже на грани, судорожно вздыхая, целует меня в губы, потом повсюду, куда может дотянуться, оставляет бордовые следы на коже. Подхватывает меня под бедра, упираясь своим возбуждением мне между ягодиц, еле сдерживаясь, медленно надавливает, чуть толкаясь, сдавленный стон, снова толкается. От распирающего чувства неприятно, немного больно, а он не в силах сдерживаться, снова толчок и оказывается полностью во мне. Теряя остатки разума, рычит, прикусывает губу и начинает движение, несколько хаотичные толчки, в глазах темнеет. Гамма ощущений, слабо поддающихся описанию, он ускоряется, а я выпадаю из реальности. Толчок, еще толчок, громкий хриплый стон, горячая влага разливающаяся внутри меня и его обжигающее тело падает на меня, целует в губы, шею, даже не пытаясь восстановить дыхание, опускается к ключице, проводит по ней языком, облизывает ореолу соска, прикусывает кожу внизу живота и влажно облизывает мой изнывающий без ласки член, заглатывает его целиком и прихватив меня за ягодицы переворачивает нас, оказавшись лежа лицом под моим пахом, позволяет трахнуть себя в рот. Меня настолько разрывает от накативших эмоций, от возможности обладать им, что несколько фрикций и, с гортанным стоном, я кончаю, вжимаясь в его лицо. Немного осознав происходящее, стало до боли неловко и в то же время волнительно. Мой недавний сон сбылся с излишеством. И мне нравилось все это.  — Все-таки ты круто рисуешь. Скучал по мне, да? — спросил Билл, глядя на мой «шедевр».