Aquamarine

Why do we sacrifice the beautiful ones Why when they walk with love alone Why do we sacrifice our beautiful souls Just trying to find their way home. – Poets of the Fall – The Beautiful Ones       Джин с растерянностью вглядывался сквозь лобовое стекло на широкую серую полосу беснующегося океана. Бездонные воды будто утопали в горизонте, наслаиваясь на него, стирая границы. Волны раз за разом урывали частичку от земли, присваивая ее себе и снова отпуская. И во всем этом бескрайнем пространстве он ощущал себя лишь малой крупицей от чего-то большого. Лишь крошечной песчинкой...       Зачем он приехал на пляж? Дома его ожидала целая папка ещё не разобранных официальных бумаг, каких-то договоров, а он здесь. И зачем?       Парень заглушил мотор автомобиля и чуть сполз на сидении, пряча шею в высоком воротнике плаща...       Календарь осведомлял, что сейчас была середина октября, но погода никак не могла определиться, к какой поре года ей необходимо склонить свою сторону. Морозный колючий ветер по утрам и ночью сменялся теплым ласковым солнцем в середине дня. И противный дождь всегда лил без предупреждения. Сложно было угадать, когда он начнется и сколько продлится. Даже метеослужбы в этом году разводили руками, что уже говорить, о простых обывателях, каким себя считал Джин.       Парень прикрыл глаза, расслабляясь после тяжелого трудового дня. Нет. На самом деле, работа у него, самая что ни есть примитивная – средний служащий в строительной фирме. Ничего сверхъестественного и суперсложного. Он не требует к себе заинтересованности от руководства, однако и без внимания никогда не остается. Аканиши с раннего детства не был обделён вниманием, как со стороны родных, так и просто знакомых. Он всегда был в центре – заводила и лидер. Его необычайно располагающая внешность не могла остаться незамеченной. Высокий, крепкого телосложения, со смуглой, будто обласканной солнцем, кожей, темными глазами и копной густых волос: такой парень не мог не привлекать взгляды. И если раньше – совсем недавно – Джин был не против внимания и особого отношения к его скромной персоне, то последние несколько месяцев он был готов завыть волком – хотелось простой тишины и спокойствия. Хотелось какого-то особенного одиночества.       Аканиши чуть приоткрыл глаза и удивленно ахнул. За стеклом его машины уже была глубокая ночь. Неужели он уснул? Джин неслышно застонал, вновь прикрывая глаза, на этот раз от негодования...       Несколько минут парень сидел без движения, а затем открыл дверцу, выбираясь наружу. Холодный, леденящий тёплую кожу, ветер обдал его своим недружелюбным порывом, заставляя плотнее кутаться в плащ и прятать руки в карманах.       «Погуляю немного, раз приехал», – сам себя уговаривал парень.       Джин поднял голову вверх, и легкая улыбка коснулась губ. Звездное небо – черный холст с россыпью сверкающих камней – сколько прекрасного и загадочного оно таит в себе.       Неподалёку раздался приглушенный смешок... Аканиши не расслышал его, но спустя время стал ощущать на себе чужой пронзительный взгляд. Словно кто-то прожигает его, смотрит глубоко-глубоко в душу, как рентген видя его насквозь.       Джин опустил голову, оборачиваясь. Прозвучал ещё один тихий смешок и Аканиши столкнулся с такими же, как и у него, темными глазами. Омуты, цвета горького шоколада, сплелись, словно в схватке, но глубоко в душе Джин уже понял, что проиграл…       Юноша, что так увлеченно смотрел на Аканиши, был весьма хорош собой, хотя что-то в его облике, всё же пугало. Молодой человек стоял в метрах шести, чуть облокотившись о фонарный столб, поэтому Джину без труда удалось разглядеть незнакомца. Тот был несколько младше, чуть ниже и заметно худее. Светлая, будто никогда не знавшая солнечного света, кожа казалось настолько тонкой, почти прозрачной, что создавалось впечатление, будто она светится изнутри удивительным серебряным сиянием, напоминающим лунное свечение. Чёткие, слегка заострённые линии лица создавали впечатление искусственности, словно перед Джином стоит мраморное изваяние, а не живой человек. Пышные, ниспадающие до плеч, волосы ярко оттеняли белизну кожи и большие карие глаза. И до такой степени этот портрет казался ненастоящим, что у Аканиши защемило в сердце. Невозможно, чтобы человек, с его обыденностью и пресыщенностью, был настолько идеален...       А молодой человек, тем временем, упорно продолжал прожигать в Джине две дырки. Он всё смотрел и смотрел, иногда улыбаясь чему-то. И от этой улыбки по телу Аканиши бегала, холодной дрожью, паническая тревога...       Но вот незнакомец шевельнулся, и спокойно, будто ни в чем не бывало, перевёл взгляд на горизонт. Плавными, выверенными до идеальности движениями, он медленно прошагал мимо Аканиши прямиком к океану. Джин ощутил, как по-особенному необычен и сладок, воздух вокруг этого человека.       – Стой, – окликнул парень, но незнакомец не обратил внимания. Юноша продолжил безмятежно подходить к воде и тогда Джин крикнул снова, бросаясь за ним... Приближаясь все ближе, он пораженно наблюдал, как незнакомец входит в воду, окунаясь с головой...       «Идиот что-ли?» – мысленно возмутился Джин, однако, по неизвестным ему самому причинам, полез доставать своего молчаливого спутника...       – Ты что творишь? Совсем чокнулся, в такую ледяную воду лезть!? С ума сошел!? – кричал Аканиши, когда они уже были на берегу.       Молодой человек молчал. Его карие с поволокой глаза больше не горели тем необъяснимым огнём. Джину отчего-то стало жаль юношу. Не задумываясь о своих действиях и, тем более, о последствиях, он обнял странного незнакомца, прижимая хрупкое, подрагивающее от холода, тело к себе, стараясь согреть.       – У тебя что-то стряслось?       Молчание.       – Как твоё имя? – вновь тишина. – Меня Джин зовут. Аканиши Джин… Зови меня Джин.       Реакции не последовало. Не заметив сопротивления, он приобнял незнакомца за плечи, увлекая к машине. Решив, что будет лучше продолжить их странное знакомство в тепле его автомобиля, чем остаться на морозном ветру, парень открыл дверцу пассажирского сидения рядом с водителем…       Автомобиль утопал в молчаливой тишине. Воспользовавшись ситуацией, Джин снова стал разглядывать юношу. Тот сидел удивительно прямо, глядел печальным взглядом на почерневшую водную гладь и Джин с неожиданным восхищением заметил, что перед ним совершенная жемчужина. Плавные, слегка заостренные контуры лица, нос с некоторой аристократичной горбинкой, тонкие и размашистые, как крылья птицы, линии бровей и мягкие губы.       «Кто же ты такой?» – мысленно задал он вопрос.       – Казуя.       Джин пораженно уставился на юношу.       – Что?       – Моё имя – Казуя.       – Тебе оно идёт…       Джин заметил, как начал нервничать юноша и наклонился, чтобы включить радио, однако Казуя удивил его и в этот раз, резко дёрнувшись и испуганно забиваясь в угол кожаного сиденья.       – Не приближайся! – закричал тот. – Не трогай меня! Не подходи!       Аканиши перепугано отскочил на другой край, абсолютно не понимая что происходит. Он смотрел на Казую и уже не видел той прекрасной античной статуи. Сейчас перед ним предстал мокрый запуганный жалкий щенок. Джину стало дурно.       – Я ничего не делаю.       – Не трогай меня!       – Хорошо, только успокойся. Я не причиню тебе вреда, обещаю… Я не трону тебя.       Казуя впервые взглянул на Джина прямым осмысленным взглядом, и тот заметил, как по бледной щеке катится прозрачная слеза.       – Тебе страшно? – голос юноши вмиг стал осипшим, он шепотом обратился к Джину, неминуемо ожидая ответа.       Аканиши замер, не имея представления, что ответить. Он совсем не ожидал такой быстрой смены настроения. Все его чувства смешались в один клубок. Ему было и неловко, и страшно, и хотелось как-то помочь этому странному существу.       – Я пугаю тебя, – сам ответил на свой вопрос юноша, и звук этого голоса показался Аканиши настолько жалким, что он непроизвольно наклонился вперёд, заглядывая в черные глаза, словно утешая маленького ребенка.       – Ты не можешь пугать, – прошептал Джин. – Ты самый прекрасный человек, которого я встречал…       Казуя продолжил смотреть, не отводя вдумчивого, погруженного в свои собственные мысли и переживания взгляда, и лишь беспомощные слёзы катились по впалым щекам.       – Ты… – начал он, будто переводя дыхание и пересиливая собственный страх. – Меня все боялись, потому что… я не такой… А ты не боишься?       Джин трепетно провёл ладонью по мокрым прядям, стараясь успокоить, и покачал головой. Он не разрывал зрительного контакта, потому что был уверен, что без этой «опоры» Казуя снова сорвётся, начиная паниковать.       – Расскажешь?.. Откуда ты? Где живешь?       – У меня нет дома… – юноша сам отвел взгляд, сжимая холодными пальцами краешек куртки. – Я живу в клинике для психически нездоровых людей…       Джина ощутимо передёрнуло и затрясло. Только подобной встречи ему не хватало! Внутренне сжавшись, он еще раз оглядел нового знакомого и тут же мысленно обругал себя. Разве может этот испуганный ребенок, который, похоже, никогда не знал человеческого тепла и ласки, быть опасным?! Джин беспомощно посмотрел на Казую, стараясь понять ситуацию, в которой они оказались; он хотел сложить паззл всей их короткой, но ещё не оконченной, истории. Однако у него ничего не выходило. А Казуя тем временем продолжил.       – Я родился совершенно нормальным ребёнком, но после смерти матери, со мной что-то произошло, – доверительно начал юноша и от его голоса сердце Джина будто начало оттаивать, словно впервые встретив истинное тепло солнца. – Отец говорил, что я сошел с ума... Я не контролировал себя, иногда срывался и мог разгромить весь дом. Нет. На самом деле, все было хорошо... Но у меня не было сил контролировать свои эмоции, мне было сложно сдерживать страх и боль, а еще обиду. Когда было четырнадцать, однажды вечером отец просто не вернулся домой, а рано утром полиция сообщила, что его труп нашли в квартале от дома. Меня отдали в детдом, а спустя несколько месяцев – в клинику. «Ты угроза для всех нормальных людей», – говорили они мне…       Джин непроизвольно сморгнул нахлынувшие слезы, которые, кажется, бежали сами по себе. Они словно поменялись местами.       Когда Казуя закончил рассказ, его заметно трясло, будто за это короткое время он смог снова прожить свою жизнь. Джин ощутил подкатывающие холодные волны, которые постепенно отнимали у него жизненные силы, оставляя одну только пустоту.       Аканиши, не думая, снова наклонился вперёд, на этот раз крепко прижимая к себе Казую. Казалось, что он не думал о последствиях. Наверное, так и было. Джин поступил так, как считал правильным. Он делал то, что было необходимо, то, в чём они оба нуждались. Ведь она нужна каждому – ласка.       – Я никогда не сделаю тебе больно.       – Я верю.       Автомобиль плавно пристроился на дороге, окунаясь в ночную жизнь мегаполиса с его многочисленными сверкающими вывесками и перемигивающимися всеми цветами радуги огоньками. Этот город никогда по-настоящему не спит. Разные судьбы, кривые, вертлявые дороги сводят людей и никогда не ясно, каким образом небесная канцелярия определяет кому и когда необходимо столкнуться посреди огромного мира. Как мы находим тех, кто предназначен нам судьбой? И как мы можем быть уверенны, в том, что это действительно знак свыше? Сколько должно повстречаться на нашем пути людей, прежде чем мы встретим того, кто станет единственным?       Джин не знал ответов на эти вопросы. Он не верил в судьбу, не верил в знаки свыше и не понимал, что значит быть для кого-то единственным. Ему не доводилось прежде испытывать таких чувств, рядом с ним никогда не было никого, о ком бы он хотел думать постоянно, воспевая, как собственного ангела, маленькое божество... Но вот случилась ночь, и глаза встретили глаза. Нет, он не потерял голову в беспамятстве. Не стал одержимым или опьяненным любовью. И не порвал с прошлым. Да, был страх. И желание спрятаться тоже. Притаиться от всего мира и изучать. Запоминать голос и звуки ровного дыхания, считывать родинки на худом лице и ласково огибать взглядом маленькую горбинку на носу, будто он видит в этом свой идеал…       Но идеалов не существует и Джин это прекрасно знает. Идеальных людей нет. Их просто нет, без объяснений причин. Но есть люди, по которым вечность до встречи с ними, тоскует сердце, а после – торжественно ударяется о грудную клетку, будто празднует долгожданное знакомство с кем-то особенным и важным…       Идеалов не существует. Любовь всего лишь детская сказка.       Да.       Но затем взгляд оглаживает спящее лицо, в подобии живого прикосновения, будто желая ощутить тепло чужого тела, и Джин понимает, что ему не нужен идеал и любовь тоже не его удел.       Да.       Идеалов нет. Любви тоже нет.       – Вздор, – шепчет Джин и легонько, почти невесомо касается бледной щеки. – Вот же он, вот же любовь…       Спящий на постели юноша шевельнулся, и слабая, почти незаметная улыбка заиграла в уголках тонких губ. Возможно, для кого-то это не идеал, но Джин видит перед собой ангела и отбрасывает прочь все предрассудки. Он уверен, что согревающее его изнутри трепетное нежное чувство и есть любовь к единственному, идеально подходящему лишь ему одному человеку.       The End.