***
Алёна умопомрачительно готовила. Аркадий ел что-то эфемерное, многослойное, с соусами заморскими, пил изысканные вина и мечтал втихарца о варёной колбасе, пиве и вобле. Ещё обидно было видеть, как вместо дедовых чеканок, ковриков с оленями и допотопных настенных часов, теперь висит новомодная хуйня в золочёных рамах, а там, где стоял фарфоровый пионер с горном, появилась железная балда, похожая на окаменевшее говно и гордо именуемая инсталляцией. — Это модно, — уверяла Алёна. — Но если не нравится… — и делала несчастные глаза. Аркаша махнул рукой. А у Тимки рук не было, чтоб махать, но просто смотреть, как пришлая мандавошка хозяйничает в его доме, он не мог, бесился и мстил, как умел. Мстя у всех котов одинаковая, и выкинув очередную пару обуви, Алёна поставила вопрос ребром: — Или я, или кот. — Кот, конечно, — пожал плечами Аркаша. Получил по мордасам и в одночасье стал свободным. Родня, конечно, развизжалась, что такую девушку упустил, и кот расстроился, ибо ссать он только в Ленины туфли любил. А Аркадий был доволен, и по этому поводу позвонил лучшему другу — Димке.***
Димон обрадовался, прискакал через полчаса. Увидав Аркашку, стиснул в медвежьих объятиях, словно год не видел. Аркадий только крякнул и поспешил освободиться. Каждый раз, при Димином прикосновении, у него начинало становиться непонятно и горячо внизу живота. Дима был красивый — узкобёдрый и широкоплечий блондин с живыми чёрными глазами и обаятельной улыбкой. И на жопень его Аркаша часто взглядом залипал. Незаметно, разумеется, чтоб сам хозяин жопы не заметил. Отметили встречу, Аркашину свободу, здоровье родственников и президента, нефтеперерабатывающие заводы, открытие нового гипермаркета, рост цен на кокосы и трагическую судьбу императора Монтесумы… Ну, нормально посидели! И Тимка тут же, у стола, и периодически, не стесняясь, хватал колбасу и почему-то маслины. — Я такой радый! — Дима лез обниматься. — На хуй вообще жениться? — На хуй, — соглашался Аркаша. — Да я, собственно и не очень… Она сама как-то…как-то так… А я чё?***
Спать Аркадий уполз в третьем часу, и ещё долго ругался — сволочной кот не давал покою. Шлялся по полкам и столу, сбивая вещи на пол, начинал носиться по полу, топая как слон, и в завершении улёгся спать на Аркашиной голове. — Свалил, быстро, — пробормотал Аркаша, сталкивая его. — Охамел совсем, паскуда. Не уймёшься, я тебя в лес увезу. Кот мявкнул зло, громко пукнул и ушёл.***
Утром, мучаясь от головной боли, Аркаша поплёлся в ванную. Из кухни раздался грохот. «Не уймётся, падла!» — подумал Аркаша, и крикнул: — Тимка, пидорасина белобрысая! Я тебя сейчас выебу, сукина сына, будешь знать! На кухне стало тихо, и через секунду в дверь протиснулся Дима с банкой рассола в руках. Аркаша хохотнул: — Ой! А я думал, это Ти… — Я не против, — перебил Дима.***
Тут стало ещё тише. Даже появившийся кот застыл, как памятник. — Чего? — переспросил Аркадий. — Я давно уж хочу, — быстро заговорил Дима. — Со школы ещё, да всё не знал, как подвалить. А ты ещё и с девушкой начал жить. Я дома чуть на стену не лез. Аркаша облизал пересохшие губы, решил, что ослышался. Осмотрел Диму, задержав взгляд на внушительном бугре в штанах, и почувствовал, как у самого в паху всё горячей тяжестью наливается. — Ты серьёзно? А-а-а… — Ну уж, теперь нет. И ни «а», и ни «б» тебе не помогут. Ты в душ? Я с тобой. И заталкивая Аркашу в ванную, подмигнул коту. Тот глянул презрительно и отправился пиздить оставшиеся котлеты.