♫
Пустая квартира встретила тишиной, разбавляемой лишь звуком сирен скорой помощи — то, что почти срослось с Нью-Йорком. Кенсу разделся, принял душ и включил автоответчик, застыв с полотенцем в руках, когда услышал знакомый голос. — «Ты ведь знаешь, что я никогда не был любителем говорить, обсуждать. Те три года... Я тогда решил, что это несерьезно. И я начал именно так, без вступлений, потому что не был уверен, что ты захочешь слушать до конца. А так, надеюсь, ты хотя бы заинтригован. В общем... Нам было хорошо. Настолько, что я не думал, что такое может быть надолго. Но чем больше мы были вместе, тем сильнее мне казалось, что мы превратимся в одну из этих парочек, что ты всегда отмечал на улице. А когда появился шанс уехать на время... Я не хотел тебя привязывать, потому что не был уверен, чего я хочу. Потому что мне было тридцать три, и я был уверен, что все это кончится совсем скоро, когда ты захочешь семью. Ты ведь никогда не говорил, что исключаешь это. А ты стал бы прекрасным отцом, я уверен. Но теперь... Мне тридцать четыре, и все, чего я хотел за весь этот прошедший год, — увидеть тебя. Я понял, что хотел бы стать одной из этих парочек в парке, хотел бы открыто держать тебя за руку и всем говорить, кто мы друг другу. Я не знаю, что будет через год, через месяц или даже через неделю — неважно. Но я прошу дать мне шанс. Дать нам шанс. Это самая отвратительная речь в моей жизни, клянусь. Просто... Я скучал. Я все еще скучаю. И ты мне так и не ответил тогда, в баре.Я буду ждать тебя завтра в восемь на нашем месте». Кенсу почувствовал, как пересохло в горле. Не успел прийти в себя, как автоответчик оповестил о втором полученном сообщении: — «И можешь опоздать, не переживай. Потому что я прожду тебя до утра. Клянусь, теперь я готов ждать сколько угодно. Но было бы замечательно, если бы ты пришел вовремя. Потому что на улице становится все холоднее, а мне давно пора купить новое пальто. Надеюсь, ты мне в этом поможешь. И, Кенсу... Я действительно буду тебя ждать». Кенсу негромко засмеялся и потер уставшие от линз глаза, кажется, окончательно сдаваясь. — Я тоже скучал.Часть 1
22 ноября 2017 г. в 03:19
Это был вечер пятницы, второй стакан виски со льдом и ровно месяц с начала новых отношений Кенсу. Джереми пришел к ним без достаточного опыта, и начальник решил, что Кенсу — отличный выбор в качестве наставника. Правда, сам До был уверен, что мистер Бафлер, имеющий необъяснимую отеческую симпатию к нему, просто сразу раскусил нового работника. Джереми был красив, хорошо сложен, умен и исключительно гомосексуален.
— По правде сказать, иногда мне даже больно. Они точно не импровизируют?
Ах, да. А еще он абсолютно ничего не понимал в музыке. По крайней мере, в той, что так нравилась Кенсу.
— Это традиционный джаз, сыгранный выше среднего, я бы сказал.
Джереми улыбнулся, извиняясь, и мягко тронул колено Кенсу под маленьким столиком, что они выбрали подальше от других посетителей и сцены.
— Прости, ты ведь знаешь, что я ничего в этом не понимаю.
— Мы можем уйти, если ты хочешь, — Кенсу чуть улыбнулся ему. Джереми покачал головой и провел рукой чуть выше, оставив прикосновение мимолетным.
— Я помню, что тебе это нравится, сегодня мы не могли быть в другом месте.
Джереми, обладающий достаточной тактичностью для того, чтобы прилюдно не выражать свои чувства слишком открыто, всегда соблюдал одним им видную грань. Он был рядом, они были вместе, но они не кричали об этом. Кенсу это нравилось. Как и то, насколько хорошо им было вместе. Это были абсолютно исцеляющие отношения, которые оказались действительно необходимы Кенсу. И целые полтора месяца, что Джереми пытался пробиться сквозь стену холодности, могли бы войти в число счастливых дней. Хоть Кенсу и понимал, что не был тогда к этому готов.
Кенсу не был приверженцем празднования каких-то маловажных дат, но когда у здания суда увидел Джереми, ожидающего его у такси, не смог отказать. Он только покончил с одним из самых сложных дел в своей карьере, и отдохнуть было просто необходимо. Джереми это знал, как знал и о нелюбви Кенсу к отсчету дней. Поэтому этот вечер изначально был просто вечером пятницы. Вечером пятницы в любимом баре Кенсу, о котором он упомянул лишь раз. Кенсу с каждым днем все больше казалось, что он этого не заслужил.
Местный биг-бэнд, что уже не в первый раз выступал в этом баре, вновь захватил все внимание Кенсу. Джаз — не та музыка, слушая которую большинство могли бы отдохнуть после трудного дня. Но Кенсу отдыхал душой, чувствуя себя будто на своем месте. Три года назад, когда он впервые попал в джаз-бар, оставив свою небольшую квартирку и патефон, он и не подозревал, что живое исполнение его так затянет.
Кенсу сделал глоток из своего стакана, стараясь не втягивать сигаретный дым от соседнего столика в легкие, и откинулся более расслабленно на спинку стула. Это был первый раз за год, когда он посетил этот бар.
Джереми сбросил уже второй звонок, когда Кенсу решил вмешаться:
— Что-то случилось?
— Просто дело, которым я сейчас занимаюсь, — устало выдохнул Джереми и нетерпеливо посмотрел на собственный телефон.
— Позвони, это важно.
Джереми тронул его руку:
— Я недолго.
Кенсу ему улыбнулся вслед и сделал глоток виски, прослеживая взглядом мужчину до выхода. Уже через несколько мгновений сквозь грани стакана он увидел того, с кем никогда больше не хотел встречаться.
— Ты не изменяешь своим привычкам.
Ким Чонин всегда умел вести себя так, будто ничего не произошло. Просто без приглашения сел на стул, что только что оставил Джереми, и улыбнулся, снова втискиваясь в жизнь До. Кенсу очень захотелось ответить, что с самой вредной своей привычкой он уже давно покончил. Но промолчал, не уверенный, что голос его не подведет.
Ким Чонин был специалистом по связям с общественностью и имел свое собственное пиар-агентство. Обладая природным обаянием и вагоном наглости и упорства, он быстро наладил нужные связи и стал одним из вечных гостей каждой мало-мальски важной вечеринки. Он был красив, ни в чем себе не отказывал, умел добиваться своего, а еще это были самые болезненные отношения До Кенсу.
— Кто этот парень?
Кенсу поджал губы и промолчал, пиля взглядом мужчину, что нисколько не изменился за прошедший год. Будто только вчера он совершенно по-английски отбыл в Лондон.
— Как Англия?
Чонин негромко засмеялся и достал сигареты, не сводя с него глаз.
— Прекрасная страна, — он прикурил и бросил пачку прямо перед Кенсу, что почти задохнулся, делая нервный глубокий вдох, — но с делами покончено, так что я вернулся домой.
— Его зовут Джереми, — внезапно даже для себя сказал Кенсу и равнодушно посмотрел на Чонина. — Мы встречаемся.
— Хм, — многозначительно ответил тот, выпуская клубы дорогого табака. — И как долго?
— А вот это тебя уже не касается.
Чонин улыбался. Лукаво и заискивающе — так, как умел только он. Цепляя давно изгвоздованное внутри. Кенсу решительно вытянул сигарету, позволяя дать себе прикурить. Глаза прикрылись, когда легкие заполнились дрянью. Кенсу не курил год. Думал, что вышло покончить с этим окончательно.
— Детка, но это ведь несерьезно?
У Кенсу напряглись желваки, даже кулаки зачесались, но он позволил себе лишь взгляд исподлобья. «Детка» — раздражающее, бабское, неподобающее молодому мужчине. Такое мог себе позволить только Ким Чонин.
— Не зови меня так.
— Ты так и не ответил.
Кенсу и не собирался. Посмотрел с решимостью в темные глаза напротив, но вдруг исчезнувшие оттуда игривые искры сбили желание нагрубить. Кенсу знал этот взгляд: в первый и последний раз, когда он его увидел, его оставили за бортом.
— Что тебе нужно?
Кенсу не думал, что это прозвучит так устало. Ему казалось, что он уже окончательно пришел в себя, однако у судьбы были абсолютно другие планы.
— Помнишь тот вечер, когда я впервые тебя сюда привел? — Чонин подался чуть вперед, потушив сигарету о пепельницу. — Ты сказал, что терпеть не можешь слушать музыку в компании, особенно джаз. А потом ты делал вид, что тебе просто нравится здесь виски, хотя и сам прекрасно знал правду.
— Чонин, какого черта ты хочешь?
Но тот будто не слышал, продолжая не сводить с него глаз.
— Тебе всегда нравилось здесь, потому что далеко от центра Манхеттена и меньшая вероятность встретить кого-то из знакомых. Ты всегда останавливался на двух стаканах виски и сигарете, и я никогда не мешал тебе слушать. Просто наблюдал и понимал, что даже будучи знакомым с музыкантами, не видел, чтобы кто-то еще так наслаждался музыкой. Ты особенно прекрасен в эти моменты.
— Как ты думаешь, какого черта ты творишь? — сквозь зубы произнес Кенсу, чувствуя, как тянет в груди. — Смылся, даже не попрощавшись, не посмотрев мне в глаза, а теперь сидишь здесь и считаешь, что имеешь на это право?
— Там, в Лондоне, я пытался убедить себя, что это ничего не значило, — впервые Чонин не смотрел на него, крутя зажигалку в руках. — А потом гулял по улицам, увидел парочку — одни из тех, что закончат свадьбой, просто потому что не видят другого выхода, — и подумал, как ловко ты бы сейчас высказался по этому поводу. Даже там, думая, что я сделал правильный выбор за нас обоих, я по-прежнему вспоминал о тебе.
— Чонин...
— Я скучал, Кенсу.
Кенсу застыл, вглядываясь в пепел. Он ждал этих слов в течение первого месяца после того, как узнал, что самолет улетел без него. «Я не могу тебе ничего обещать, ты ведь понимаешь. Я думал, для тебя это не так серьезно, детка», — вот что получил Кенсу тогда. А утром он уже был свободен. Сейчас он не знал, чего ему хотелось больше: реванша или поверить.
— Кажется, одна из свидетельниц по моему новому делу еще доставит проблем, — выдохнул внезапно вернувшийся так вовремя Джереми и усмехнулся. Кенсу не смог заставить себя посмотреть на него.
— А вы, наверное, Джереми. Мы как раз говорили о вас.
Чонин встал со своего места и ослепительно улыбнулся, протягивая руку.
— Да? Весьма приятно это слышать, — негромко засмеялся Джереми, отвечая на рукопожатие. — А вы?..
— Ким Кайден.
— Что-то из этого точно должно быть фамилией.
Чонин громко засмеялся, похлопывая Джереми по плечу, бурно и почти натурально реагируя на шутку, которую всегда ненавидел всей душой. Кенсу скривил губы в ухмылке и затушил с чувством окурок.
Когда Чонин начинал, ему нужно было выбрать другое имя — более интересное, произносимое и запоминающееся. Именно так корейское «Чонин» было заменено более привычным для Нью-Йорка «Кайден», и теперь в узких кругах он был просто Каем. Кенсу не стал избавляться от своего имени, данного родителями, да и произносить его не так уж сложно (финн в их конторе получал гораздо больше внимания). И для него Чонин всегда был только Чонином.
— Думаю, мне пора, не стану мешать вашему вечеру. Было приятно познакомиться, — широко улыбнулся Чонин, и лишь Кенсу мог видеть, как легко его сиятельный образ мог посыпаться в любую секунду. Взгляд напоследок померещился Кенсу обещанием: — До встречи.
— Я думал, что ты не куришь, — произнес Джереми негромко, и в этой фразе Кенсу услышал больше, чем хотел бы.
— Я тоже так думал.
Кенсу попрощался комкано, запив вину виски, и вернулся домой на такси. Отъезжая от бара, он мог почти физически почувствовать, как в его только выстроенных отношениях появилась трещина.