Злюка любовь.

Так странно или нет, идти сразу после пар в ближайший офис выдачи документов и менять такое знакомое или чужое имя Анна, на такое родное-чужое Долли, но именно этим она занимается с завидным спокойствием стирая свое прошлое в едва его начавшемся ретвите. Словно блокнот с задачами, становится последовательность действий в котором сменить имя и найти свое жилье становятся первыми двумя наиболее сложными пунктами, однако если с документами есть указания и навигаторы, то с жильем приходится повозиться, выезжая лишь за счет своего иностранного происхождения и плохой ориентировки в новой местности. Оказывается, что она сняла квартиру у какой-то миловидной бабушки, да и не так далеко от академии, поэтому можно сказать теперь можно приступить к таким простым естественным нуждам организма:-" На сытый желудок и думается лучше..."- набатом в голове звучит чужой голос, заставляя жевать и проглатывать еду, которая кажется не имеет вкуса от слишком рассеянного в округе сознании, которое словно осязаемым осадком в виде ошметков оседает вокруг, переосмысливая новые правила жизни, по новым законом, но она умеет адаптироваться, она быстро научилась. Холодные капли воды остужают разум и приободряют тело, пробуждая хоть к каким-то ощущениям, давая надежду на то, что не все в этом новом-своем теле умерло, а зеркальная стенка душа показывает хрупкую фигуру, отдающую нездоровой бледностью из-за мигающих лампочек не совсем хорошей системы энергоснабжения. Спина, она чистая и это почему-то неожиданно шокирует. Она снова видит возможно галлюцинацию, возможно воспоминание, но на этой спине белым, почти мерцающим как неоновый знак было чужое-родное имя, вырезанное собственноручно его обладателем. "Чонгук"- она ведет по белой и ровной коже от плеча вниз и пугается, потому что в отражении на нее смотрит такой колючий, почти злой взгляд мужа, все в том же строгом черном костюме- "ты забыла меня? Где он? Я верил тебе..."-обвинения обжигают сильнее, чем неожиданно идущий из под душа кипяток, заставляя кожу дымиться под черным взором и покрываться ожогами подкорку сознания. Выйдя из душа, скорее на ощупь, цепляясь за держатель полотенца, скользя мокрыми руками по стенам, она буквально выбегает из душа забывая даже выключить воду, дрожа и задыхаясь, словно тьма сжала руки на ее шее в намерении задушить за предательство, которое она не совершала, но чувствует этот грех как свой- его вина словно тяжкий груз парализует тело. Взгляд падает на зеркало в прихожей и вновь это столкновение тьмы и ее размытого, измученного и окровавленного образа с ядовитым:-"ты предала нас!" Зеркало разбивается, она просто на ощупь кидает в него что-то, а прицел у нее уже набит, в голове гудит от его голоса, ее ощутимо тошнит и где-то в затворах сознания так хочется умереть раз и по настоящему. Оседая на пол и закрывая руками лицо, она надеется, что все закончится, но голоса в голове, набатом многих переливов звучит его такое чужое и жестокое:- Сучка! - Нет! Нет! Нееееет!- голос с тихого хриплого переходит почти на крик и все заканчивается, просто в один момент среди гомона его голосов она слышит как словно спасительный круг. трезвонит дверной звонок и фокусируется на нем, цепляясь как под гипнозом за метроном, стараясь успокоить сердцебиение и выйти в реальность- обратно. Вдох выдох, как там говорил этот хваленный психотерапевт, которого за свою жизнь она много повидала и от сына и от внука заботливо подсунутых ей, чтобы излечится от панических атак. Но можно ли вылечится от вины, что 60 долгих лет давила на плечи, заставляя просыпаться в холодном поту и криками, видеть его там где его не было и не могло быть. Слышать его голос, но мертвые же не говорят. Дверь бабушке соседке она открыла уже с улыбкой, вытирая мокрые волосы и запахнув халатик наспех, очень удачно отговариваясь слишком громко включенным телевизором по которому она так не вовремя решила посмотреть ужасы на ночь и выслушивая добрые нотации от соседки и улыбаясь во все 32. "Благими намерениями..."- думает девушка, но она так благодарна этой женщине за спасение, ведь она так вовремя позвонила, дала осознать то, что в руке блондинка держала осколок стекла и кажется была уже готова вырезать это имя на себе сама. - Чонгук...- сказанное в пустоту и ничего, паническая атака кажется закончилась не оставляя за собой благо никаких побочных галлюцинаций, только.... " И ты все еще говоришь это своей жене, жене у которой между прочим в руках нож."- она не помнит почему они тогда поругались, хотя поругались ли, его спокойный рассудительный тон, холодил кожу как сквозняк из открытого окна забираясь под одежду из всего лишь его рубашки. -Кто к нам с ножом придет, тот от этого же ножа и...- его глаза темнеют какой-то догадкой и через секунды на столе вместо главного блюда лежит уже она, с сорванной в секунды рубашкой, а супруг нависает сверху ловко перебрасывая нож в руках, словно делал это всю жизнь. Подождите, словно? -Лежи ровно, а то криво получится.- спокойный приказ и словно воск в руках мастера, от одного лишь приказа, тело размазывает по столу, стоический сдерживая крики, цепляясь за столешницу, она пропускает каждую букву через себя, заливая зеркальную поверхность кровью из все больше и больше появляющихся ран, формирующих имя. " Так заключают контракт с демоном".- наверное тогда она окончательно стала частью его, нераздельной от одного человека, деталью единого организма. Уже позже, когда ее обработал врач, заклеивая раны огромными по ее мнению пластырями и вызывая ужасающий зуд, до слез сводящий с ума, в болезненном желании расчесать в кровь весь эпидермис, он расскажет ей- зачем. -Знаешь, что с тобой сделают, если я умру.- тогда эти слова страхом оледенили все внутри. превращая каждую клетку крови в осколок, который резал вены, заливая внутренности кровью, засыпая наледью. - Убьют?- наивная тогда она, спросила стараясь почесаться о косяк, скуля от боли, прошибающей нервные окончания, но удовлетворяя мазохистские наклонности с лихвой. - Сейчас ты моя королева, но так лишь при живом короле, стоит мне пасть, как ты станешь обычной использованной сучкой, знаешь...как в прайде.- он ухмыляется скорее от удачного сравнения, которое нашел, после снова переводя взгляд на девушку и ухмылка переходит в ПОЧТИ добрую улыбку.- Чужого ребенка убьет твой новый хозяин, а ты станешь сучкой, коих у него много. - Сучкой? - Да, а сучек по нашим законам, берут сзади...знаешь, как мешок на голову одеть, потому что ты становишься безликой- ничем. - Почему? - Такой у нас порядок, он получит клан, убив наследника и забрав себе его бывшую королеву, превращая ее в тварь, что сидит у ног, слизывая с пальцев объедки.- он опускает глаза, скользя по фигурке напротив и облизывает нижнюю губу, заводя язык за щеку. - Я хочу, чтобы когда этот сука тебя развернул, он видел, все в тебе от внутренностей, до этого блядского тельца, принадлежит, принадлежало и будет принадлежать мне. - Поэтому....-она хмыкает и подходит к нему, устраиваясь на мощных бедрах, вскрикивая от того, как пальцы впиваются в ноющие раны.- С тобой никогда ничего не случится, я этого не допущу." Грудь сдавливает не продохнуть, собственные слова кажутся ложью, отравой разъедающей губы, оставляя развороченную голую кость челюсти. " Наш господин...госпожа....наследник".- паника людей вокруг становится ощутимой сталью на прокушенной губе, перед глазами на секунду танцуют черные крапинки и он стекленеет, но жмущийся к ногам четырехлетний сын приводит в себя, как центр тяжести, как гравитация- возвращает с небес на землю. НО... "ТЫ СОЛГАЛА МНЕ! ЛГУНЬЯ, Я ДОВЕРЯЛ ТЕБЕ!" Эти мысли, они не дают уснуть до утра, но тут все очень даже привычно, не в первый раз в прошлой жизни и не в последний в нынешней, хоть что-то остается с тобой стабильно.