Мольберт вылетел в окно

Небольшая узкая улочка маленького прибрежного городка Талассии купалась в лучах солнца. У домов с крышами из красной черепицы теснились прилавки со всякой заморской всячиной, под витражными окнами второго этажа синели анютины глазки. Жизнь шла своим чередом, тёплый морской воздух наполнял монотонный гомон толпы, где-то в чисто-синем небе протяжно кричали чайки. С пристани доносился тихий спокойный рокот волн. Улица погрузилась в полудрёму, даже выкрики торговцев тонули в вязком сонном оцепенении, охватившем, казалось, весь мир. Через распахнутое окно второго этажа на улицу вылетел мольберт, за ним последовали холст и несколько кистей, после чего в воздух воспарили три подсолнуха и всё стихло. Стук дерева о булыжник привлёк внимание толпы, в воздухе пронеслись испуганные крики, возгласы, шёпот. Из того же окна показалась голова мужчины. Выглядел он злым и разочарованным: традиционный фиолетовый берет - отличительная черта здешних краёв - сбился набок, усы топорщились, лицо покраснело, под глазом застыла жёлто-оранжевая краска. Художник погрозил неизвестно кому рукой с оставшимися кистями, сплюнул, выругался и удалился в недры своего логова, с треском хлопнув окном так, что зазвенели разноцветные стёкла. Жизнь остановилась, ожидая, пока натянутая незадачливым художником невидимая струна оборвётся, освобождая время. Но вот пролетел по улице резкий хлопок - и всё вернулось на круги своя. Опять неспешные прохожие останавливались у витрин, набитых всевозможными безделушками, смотрели, изучали, иногда покупали, иногда просто просто глазели. Чайки совсем раскричались. Волны, напротив, стихли где-то вдали. Спустя десять минут никто не вспоминал о произошедшем. Холст так и остался лежать на улице, порванный в нескольких местах, весь в пыли. Но за слоем грязи можно было заметить аккуратные жёлто-оранжевые лепестки подсолнуха. (...) Сеньёр Гарцио глубоко вздохнул, закрыл глаза, открыл, посмотрел на синее небо, которое через призму фиолетовых, красных и зелёных стёкол казалось чем-то неземным, чудесным и прекрасным - и снова макнул кисть в краску.