Рассвет

Текст не вычищен, поскольку я не успела написать вовремя продолжение из-за экзамена. Так что надеюсь, вы любезно закроете глаза на ошибки) И еще очень волнуюсь, что не смогла передать все эмоции и чувства, поэтому очень прошу оставить комментарии. Жесткая критика приветствуется) Первый месяц. Алексис сияет от радости от того, что ей в наследство достался двухэтажный особняк с бассейном и сауной. Хотя сауну она собирается переделать в танцевальную комнату, установив на всех стенах стекла и перекрасив ее в более симпатичный цвет нежели грязно-коричневый. Она мне выделила целых две комнаты для малыша и для меня. Я ей рассказала о беременности, она ничуть не удивилась этому и с готовностью принялась мне помогать. Ну как помогать, морально готовить к материнству. Про него я не рассказала, слишком больно даже называть его по имени. Конечно, она обо всем уже догадалась и даже настаивала на том, чтобы рассказать ему о малыше, но это закончилось только очередной моей истерикой. Вообще я мало истерю, за исключением тех моментов, когда она пытается вытащить меня из моего состояния. Мне в нем комфортно, я ничего не ощущаю, вообще ничего. Я обездвижена от сковывающей боли. По ночам лежу и гляжу в потолок, он красивый - синий, как его глаза, капают воспоминая, вот тогда подкатывает эта истерия, эта исчерпывающая душу боль. Хочется кричать, крушить и ломать все, что видишь, но ты не можешь, ты только плачешь, и дыра, которую просверлила Ребекка в своем кабинете становится только больше. Позже, когда слезы кончаются, думаю, что похожа на куклу. Без чувств, без эмоций, без сил. Просто лежу и все, шевеля кончиками пальцев по белоснежной простыне. И я молюсь, чтобы это состояние продлилось как можно дольше. Боюсь ночей и кошмаров, которые мне снятся постоянно. Они мои воспоминания, мое прошлое, которое я не пожелаю даже врагу, которое я хочу навсегда забыть. Думала, когда бабушка умерла хуже уже быть не может. Может, если ты снова раскрываешься. А потом влюбляешься. А потом он предает тебя, зная всю правду о тебе. И вот оно снова – боль. Второй месяц. Понимаю, что надо устроиться на работу, но сил нет вообще никаких. Я перестала разговаривать. Когда начинаю говорить, что-то жжет горло, и слезы наворачиваются на глазах, а я уже устала плакать. Даже с Алексис обхожусь одними кивками. Она пытается показать меня доктору, но я отказываюсь или начинаю рыдать навзрыд. Серьезно, чем мне может помочь совет психолога? Жить дальше? Не оглядываться назад? Как можно не оглядываться назад, если все напоминает о нем? Я знаю, что скоро придется взять себя в руки и снова стать сильной, но сейчас я просто хочу побыть слабой. Возможно я жалею себя, но так легче… Слабому всегда легче, чем сильному… Третий месяц. Где-то вычитала, что время не лечит, время учит жить с болью. Это правда. Лечат случайные встречи, алкоголь, новые знакомства, вечеринки, новые эмоции и ощущение счастья, лечит кальян и вкусный дым, лечит смех, а время… время дает лишь возможность вылечиться и прийти в себя, возможность найти смысл в жизни, то, ради чего ты будешь жить, а не существовать. Но мой смысл жизни родится только через шесть месяцев, а пока можно отдохнуть. Четвертый месяц. Дни идут и время идет, а я остановилась. Я остановилась примерно на том месте, с которого и начала. И вот парадокс: теперь я боюсь дней, а не ночей. Днем приходится притворяться, что все нормально, что все в порядке, что постепенно прихожу в норму, и только ночью можно расслабиться и отдаться кошмарам и боли. Синяки под глазами стали крупнее обычного, живот растет день за днем, спина болит, а аппетит возрос до небывалых высот. Вот, что я постоянно делаю, ем и убираюсь по дому, пока Алексис работает преподавателем в школе танцев. Я ей завидую, танцевать я тоже не могу, потому что танцы тоже напоминают о нем. Усмехаюсь, он все отнял. Даже занятие, которое помогало мне поддерживать интерес к жизни. Пятый месяц. Что хуже ненависть или равнодушие? Этот вопрос я задаю себе каждый день. Равнодушие хуже, потому что если человек перестает что-либо чувствовать, он превращается в пустышку. Вот какая перспектива меня ожидает. Но сейчас мне на это глубоко наплевать. И это плохо. Это первый признак равнодушия. Но даже осознавая это, мне все равно. Ведь нет никакой разницы. Алексис тоже это замечает, и в один день она не выдерживает: -Господи, Маус, ты точно отправляешься к психологу! – первый раз она повышает на меня тон. Я качаю головой: -Что я такого сделала? – тихо спрашиваю. Алекс сердится еще больше. -В том то и дело, что ничего! Посмотри на себя! – она кивнула на меня. – Ты похожа на труп! Хватит себя жалеть! Этот кретин недостоин того, что ты устроила! Ты наоборот должна быть сильной! Должна начать новую жизнь с ребенком, должна одуматься, черт возьми! Отдели свой разум от чувств к нему, и живи в свою радость, пока можешь! – Смотрю на ее разгоряченное лицо и непроизвольно улыбаюсь. Так легко сказать: «Живи дальше», и так сложно сделать. Но она права. Алекс всегда во всем права. Шестой месяц. Стена. Я возвожу ее вокруг пепла. Назвала бы это возрождением, только оно не полное. Ведь стена огораживает пустоту, а не новую жизнь. Это тоже страшно. Но это хотя бы можно терпеть и даже наслаждаться этим. Становлюсь все огромнее и огромнее, позвоночник постоянно ноет. Единственные плюс от беременности, что нет ПМС, хотя живот все равно болит, ах да, еще меня постоянно тошнит, все время хочется в туалет, и я сметаю всю еду на столе. Видно у моего сына будет огромный аппетит. Да, недавно сделали УЗИ, у меня будет маленький мальчик. Против воли мечтаю, чтобы у него были синие глаза. -Фу, чем здесь воняет? – первая фраза, вылетающая у меня при входе на кухню. -Ну, вообще это изысканное французское блюдо! – возмущенно отзывается Алексис, стоя у плиты. Кухня кстати оказалась шикарная, все аккуратно, мило и просто ( http://www.home-cb.com/images/inmueblesplus/647/C-897_03.jpg ) Тошнота подкатила к горлу, заставив меня ретироваться в туалет. Пока, завтрак. Полощу водой рот и возвращаюсь на кухню. -Ты либо издеваешься, либо действительно хотела сделать мне приятное. – ворчливо бормочу я. Алексис лишь усмехается. -Кто-то вернулся к жизни? – Она ловко переворачивает нечто на сковородке одним движением. Вообще готовить она любит гораздо больше меня, но поскольку постоянно пропадает на работе, выбора у нас нет. -Я на пути к этому. – отвечаю я, вспоминая кошмары и ночные слезы в подушку. Седьмой месяц. Укрепляю стену. Она постепенно становится все больше и больше. Она не способна впустить никого. Она непробиваема. Она построена из равнодушия. Она огораживает мою пустоту, мои чувства, эмоции, прошлое, меня. С каждым днем она все прочнее и прочнее, и только ночью я позволяю снести ее, потому что ночь становится ею и скрывает меня от этого мира. Иногда я задумываюсь, почему люди так сильно бояться смерти. Она же приносит умиротворение и покой, но не тогда, когда тебе есть, что терять. Это может быть все. От маленькой безделушки до любимого человека. И потом я понимаю, что и мне есть чего терять, это целых три человека. Три человека из-за которых я должна выбраться из этой ямы. Не так много, но они стоят того, стоят тех усилий. Я обустраиваю комнату будущего сына. Деньги, которые я копила на протяжении трех лет, пригодились. Все синее, не голубое, синее. Наверное, я брежу синем цветом, но ведь это цвет океана и цвет … его глаз. Интересно, смогла бы я его простить? Определенно смогла бы, по крайней мере сейчас, когда я только учусь жить без него. Как только можно полюбить человека за какие-то три недели? Может это все-таки влюбленность? Многие не отличают эти два понятия, пфф, какая разница быть влюбленной или любить? А разница есть, большая разница. Влюбленность это коротко-временный всплеск эмоций, ты пытаешься в первую очередь удовлетвориться свои потребности, а не своего возлюбленного, а вот любовь… Любовь к мужчине похожа на любовь к матери, если ты полюбил человека, тебе не так просто жить без него. Постоянно хочется видеть его, дотрагиваться до него, разговаривать с ним, просто хочется, чтобы он был рядом. Любовь она спокойна, влюбленность нет. Бывает влюбляешься в человека только потому, что он не отвечает взаимностью, ты страдаешь, страдаешь, а потом он внезапно отвечает на твои чувства и после этого кровь остывает. Приходит осознание того, как глупо ты вел себя рядом с ним и так далее. У меня так много раз было в подростковом возрасте. Но то, что происходит сейчас не идет ни в какое сравнение с этим. Что же я, была слишком маленькой, чтобы испытывать такое чувство, как любовь? Вот тоже отрицательный ответ, чувства мы испытываем абсолютно одинаковые и в равной мере, находясь в разных возрастах. Нет, это не влюбленность, когда влюблена ты не гниешь заживо, твой внутренний мир не разрушается, а воспоминания не отнимают столько сил. Значит ли это, что стоит бояться любви? Снова нет. Надо бороться за нее. Нелогично. Но такова любовь. Логичной она становится только когда имеет счастливый конец. Но счастливый конец бывает только в сказках. Восьмой месяц. Я стала огромной плюшкой. Ну, или не плюшкой, еще я перестала видеть свои ноги. Это забавно, но неудобно. Как ни странно волнение по поводу родов нет, а вот у Алекс есть. Она носится со мной, как угарелая. «Тебе нельзя таскать такие тяжести!» - это я за молоком сходила. «Тебе нельзя так много сидеть на солнце!», и все в таком ключе, ну, норм в принципе, подумаешь в феврале солнце первый раз вышло. Ну и ладно, осталось терпеть только месяц и все. Во Франции зимы очень дождливые, снег выпадает редко, но все равно довольно прохладно. Просыпаюсь ночью после очередного кошмара и топаю на кухню выпить чая, он всегда успокаивает и согревает. На полпути замираю, услышав чьи-то приглушенные всхлипы. Поворачиваюсь и недоуменно смотрю на дверь комнаты Алекс. Без приглашения вхожу и застаю картину в виде плачущей Алексис. -Ты чего? – она сидит на кровати, упираясь спиной в стену. Ноги подтянуты к телу, лицо даже в темноте опухшее. -Какого черта ты не спишь? – тут же успокоившись, резко спрашивает она. -Ну вообще по той же причине, что и ты. – горько усмехаюсь я и сажусь рядом с ней. – Я тебе так и не рассказала, что произошло. Идея пришла спонтанно, хотя я знала, что рано или поздно рассказать придется. Подруга мигом успокаивается и прислушивается. Я начинаю все с самого начала, с самой первой встречи. Где-то на половине рассказа слезы медленно струятся по моим щекам. Девушка не выдерживает и обнимает меня. Это то, что нужно. Тепло дорогого человека. Но когда я дохожу до места, когда узнала про сестру Джоша, она меняется в лице и объятия становятся скованными. -Что? Он тоже в этом замешан? – с дрожью в голосе спрашивает она. Я не узнаю ее, она всегда была сильнее меня, всегда могла улыбаться врагу и медленно его убивать. У меня же все на лице написано. Но сейчас вижу копию себя и неожиданно понимаю, из-за чего она тут слез проливала, точнее из-за кого. -Ты была все это время с Джошем? – немедленно озвучиваю ей свою догадку. По ее лицу понимаю, что ответ положительный. – Почему тогда я об этом ничего не знала? Она вздрагивает и поспешно отвечает. -Потому что это произошло случайно, в смысле мы случайно не удержались и переспали. – выпаливает девушка. – А потом поговорили и поняли, что это был лишь секс, по крайней мере для него. – Вижу как блестят слезы в ее глазах. Какая же я глупая была, раз не заметила этого раньше. Тоже мне лучшая подруга называется, да ты последние девять месяцев вообще не замечала никого кроме себя! Укол вины впивается в сердце. Ну как можно быть такой эгоисткой?! Рассказываю ей все до конца, и тогда уже приходит моя очередь обнимать ее, чтобы подбодрить. Если бы мир не был так жесток, получились бы две замечательные пары, но, увы, мы имеем то, что есть. Одно я знаю точно, мы вместе справимся и станем сильнее, что бы ни случилось. Пятьдесят дней спустя. Улыбаюсь, глядя на своего сына, он такой маленький и милый, что хочется его закрыть в своих руках от всего мира. У него синие глаза и темные волосы, точная копия своего отца, хотя как можно судить об этом сейчас? Просто сердцем чувствую, что так оно и будет. И я безмерно счастлива, по-настоящему счастлива. У меня родилось маленькое чудо с пухленькими щечками и маленькими ладошками. Вот, что сделало со мной материнство, полностью вылечило. Роды прошли быстро и без проблем, тоже повод радоваться. И я радуюсь, пока не наступает ночь. Сегодня надо показать Кристиана доктору, и мы с ним едем на машине, которую тоже завещали Алекс, прошлую мою машинку пришлось оставить в Нью-Йорке, как никак это собственность клуба. Кристиан начинает плакать, я отвлекаюсь от дороги, чтобы проверить его и слишком поздно вижу машину, несущуюся прямо на нас. Резко поворачиваю вправо, но не успеваю и чувствую болезненный толчок, а потом кусок стекла впивается в грудь. Болевой шок и я теряю сознание, успев услышать детский плач.