Victimae Paschali Laudes

— На твоем месте я бы признал свою вину, — он схватил меня за подбородок, притянув ближе к этим убийственным, карим глазам. — И я думаю, мы должны сделать именно так. Когда дверь исповедальни со скрипом открылась, предостерегая, что кто-то собирался зайти сюда, мужчина торопливо схватил меня за руку, чтобы вывести через заднюю дверь, которая вела на пустынную парковку позади церкви. Я слышала, как он чертыхался, крепко прижимая меня к себе. Острый край его ножа был плотно прижат к моей шее. Осенний ветер казался довольно холодным. Я вздрогнула от того, как сильно он схватил за локоть. Его хватка была стальной, и я думала, что он переломает мои кости пополам. Я, не имея другого выбора, послушно следовала за ним. В конце концов, он не собирался убивать меня в церкви. — Пошли, — прорычал он мне на ухо, когда черный Мерседес показался в поле зрения. Его колеса вызывающе выделялись своими дисками на дорожной насыпи около церкви. — Не выводи меня из себя, — пригрозил он, прежде чем дернуть заднюю дверь и впихнуть меня в машину. Сев рядом, он продолжал сыпать проклятьями себе под нос. Шокирующая тишина встретила нас на мгновения, прежде чем водитель включил радио, медленно убавляя громкость. По салону тут же разлился приятный голос Гаваны, и парень, сидевший рядом с водителем, постукивал пальцами по ружью в ритм мелодии, кокетливо улыбаясь. В конце концов машина тронулась, покидая святую землю. Пока мы ехали по шоссе, я упорно старалась отодвинуться в другую сторону. Я чувствовала себя максимально небезопасно, окруженная вооруженными бандитами, которые похитили меня по одной причине: вернуть то, что я украла у их босса. Этот парень сказал мне, что не отпустит, даже зная, где я живу. Он мог бы пойти туда сам, чтобы все вернуть, но не мог отказать мне в желании еще раз увидеть папу. Я могу поклясться, что это выводит его из себя. Я могу поклясться, что он был готов перерезать мне горло после того, как я умоляла его о встрече с отцом. Я могу поклясться, что он не почувствует никаких угрызений совести, ведь, в конце концов, он сказал, что я все равно буду убита за то, во что не должна была влезать. И как бы больно это ни было, я была готова к своей скорой смерти. — Что ж… — мужчина, сидящий рядом с водителем, повернулся к нам и осмотрел меня с ног до головы. Его темно-каштановы, волнистые волосы спадали на удивительно яркие глаза. Он выглядел бы очень даже дружелюбно, если бы не держал наготове пистолет в кобуре. — Разве ты не собирался убить ее там? Значит ли это, что сегодня не будет жертв? — Барселлос все еще хочет вернуть свои кровавые деньги, — мужчина рядом со мной сплюнул, с раздражением смотря на меня. Я вздрогнула, отведя взгляд. — И, если я убью ее, мы никогда не получим их обратно. — Ох, жалко, — парень с яркой аурой наклонил голову чуть ближе к моему лицу. Должно быть, делая это, он издевался надо мной, как и все они. — Я имею в виду, я бы сделал то же самое, будь я на твоем месте. Она слишком красива, чтобы умереть. — Верно. Тот же парень протянул руку, желая, чтобы я пожала ее. Его щенячьи глаза изогнулись в полумесяцы. — Меня зовут Бэкхен. Ворчун рядом с тобой — Кай, — затем он пальцем ткнул в плечо водителя, который выглядел слишком увлеченным своим занятием. — А это Сехун, наш водитель. А что насчет тебя? Как тебя зовут? Я опустила взгляд, не желая смотреть на него. Они были слишком добрыми… Наигранно добрыми. — Анна, — мой голос прозвучал жалко. — И сколько тебе лет? — это нельзя было назвать дружеской беседой. Скорее допросом. Я чувствовала это. — Девятнадцать, сэр. — Девятнадцать! — захихикал Бэкхен себе под нос, переведя игривый взгляд на Кая, который был скорее смущен выходкой своего друга. — Разве Кармен не находится в поисках красивых девочек для работы? — Кай вскинул брови. — В смысле, она идеальна для этого. Она миленькая. С таким лицом, я уверен, она поднимет не меньше восьмидесяти тысяч за одну ночь. Кармен могла бы даже оставить ее. Она продает только старых, и я думаю, это связано с тем, что она хочет сохранить молодых подольше. — Бессмыслица, — Кай лениво пожал плечами, не смотря в мою сторону. Я могла показаться им безразличной к этому всему, но я уж точно не могла игнорировать то, как сильно бьется мое сердце. Да, у меня был опыт в качестве стриптизерши, но проституция… Действительно ли они хотели предложить меня этой Кармен? — Я не стану искать для нее шлюх. — Но ты нравишься Кармен, — заметил Бэкхен, насмешливо глядя на Кая. — Поэтому, если ты привезешь в ее бордель такую прелестную девочку, то точно останешься в плюсе. Не думаешь, что это поможет нашему бизнесу? — Не думаю, — Кай сложил руки на груди, прислонившись головой к стеклу. Мне оставалось только сглатывать тяжелый комок в горле, зная, что этот парень скажет дальше. — Потому что, как только мы получим деньги обратно и выясним, сколько не хватает, она будет убита.

***

Когда-то стены нашего дома были белыми. Но это было очень давно. Им уже требовался косметический ремонт, потому что повсюду виднелись желтые подтеки и грязные пятна. Когда-то идеальная кладка кирпичей стала трескаться, не говоря уже о карнизах, змеящихся по стенам, излюбленном месте голубей. Мы жили в старом районе, поблизости от открытых доков Балтийского моря. Дождь пошел сильнее, когда машина остановилась. Все, кроме Сехуна, поплелись к недостроенной парковке, которую владелец отказался достраивать за столько лет. На самом деле, его это мало волновало. Это была его собственность, когда здесь начали застройку. Я помню, как он предлагал папе наркотики и оставшуюся выпивку, которую он забрал у своей бедной жены. Я едва ли могу сказать что-то еще о них, но я знаю, что у них есть кот. Его зовут Виссер. — Иди, — Кай толкнул меня вперед, что я споткнулась от неожиданности о собственные ноги. И, наверное, я разбила бы себе нос о каменную насыпь, но он успел поймать меня, крепко схватив за локоть. — Не трать мое время! Он тащил меня за собой всю дорогу до деревянной лестницы, с его черных волос стекала вода. Мои волосы тоже промокли, превращаясь в тонкие сосульки, больше похожие на крысиные хвосты. Я закашлялась, все еще будучи у Кая на буксире. Он все еще крепко держал меня за предплечье. — Ее отец уже дома? — усмехнулся Бэкхен, остановившись у двери, чтобы закурить. Он вытащил из кармана зажигалку с изображением Девы Марии и поджег сигарету. — Потому что, если нет, то нам пиздец. Кай приказал мне открыть дверь, и я уже на автомате повиновалась. Я должна следовать его указаниям, чтобы не злить его еще больше, если я хочу остаться в живых. Не важно, каков будет результат. Игра стоит свеч. — Мы узнаем это, только когда зайдем. — Хорошо. Я подожду снаружи. Я медленно толкнула дверь, ведя Кая в слабоосвещенный коридор, в то время как мои пальцы дрожали в абсолютном страхе. Он прошел за мной в гостиную, невозмутимо осматриваясь вокруг. Мгновение, и меня затопила давящая тревога. Я думала, что папа, как обычно, в баре, но к моему большому огорчению, он был дома, лежал на диване в отключке. Кай помрачнел. — Он всегда был таким ублюдком? — он подошел к папе, кривя лицо в полном отвращении. Я следила за его взглядом, рассматривающим папу, который спал на животе. Он все еще был одет во вчерашнюю одежду. — Позволяющим себе вот так спать, пока ты идешь и зарабатываешь вам обоим на жизнь? Он так жалок. — Это уже не важно, — я вздохнула, покачав головой. — Я отдам тебе все, что украла, и ты оставишь нас… — проговорила я, в надежде изменить его решение. У меня все еще остались деньги Барселлоса, хотя папа уже потратил примерно четверть на этой неделе. Я очень сомневаюсь, что Кай станет проверять, ведь он хотел поскорее покончить с этим. — Тогда… — он остановился в нескольких дюймах от моего лица, заставляя встретиться заглянуть в его разозленные карие глаза, которые не отражали ничего, кроме ненависти. Откровенно говоря, он был вправе выражать свой гнев за то, что я совершила. Он и не мог думать иначе. — Тебе стоит поторопиться. И я быстро ушла. Я беспорядочно рылась во всех ящиках, матерясь себе под нос, пока наконец не ухватилась за бархатный кошелек, который прихватила в ту ночь у Барселлоса. Я помню, что прятала его где-то в нижних ящиках, поэтому это не заняло у меня и минуты. Вытащив его, я вылетела из своей спальни, пыхтя. Кай все еще был там. Он стоял, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди. Я видела его гримасу, с которой он переводил взгляд сначала с папы, лежащего на диване, затем на его грязные, черные сапоги, а затем на мое лицо. Когда я подошла к нему, его губы сомкнулись в тонкую линию. — Здесь, — я сунула кошелек ему в руки. Он посмотрел вниз, на этот кошелек, который я добровольно отдала ему. — Теперь, пожалуйста, уходи. Кай провел кончиками пальцев по бархатной поверхности кошелька. Затем он потянулся к молнии, медленно открывая его, чтобы заглянуть внутрь. Он прищурился, смотря на меня. — Лучше, чем могло быть. Я должна собрать свои вещи этой ночью. — Прости… Я обещаю, что никому не скажу… Просто пожалуйста, пожалуйста, не убивай меня, — я умоляла его, срываясь на неконтролируемые рыдания. Я знаю, что я должна быть убита после того, как связалась с Барселлосом, но я все еще надеюсь, что Кай… я все еще надеюсь, что он даст мне второй шанс. Я не хотела никого обидеть. — Скажи это Барселлосу, — прошипел он. — Это еще не конец, так что тебе не стоит убегать, когда я выйду за дверь. Ясно? — Да, — я врала. — Пожалуйста, уходи. Я вернула все, о чем ты просил. Он ничего не сказал, что до дрожи пугало меня. Единственное, что он сделал, так это проникновенно посмотрел на меня, отвел взгляд в сторону папы, выругался и ушел к Бэкхену, который ждал прямо за дверью. Он тоже бросил на меня мимолетный взгляд. Кроме того, он выдавил из себя некое подобие озорной улыбки, уже прилипшей к его лицу. Кроме этого, они ушли, ничего не сказав, и я осталась ни с чем в давящей тишине, и лишь вентилятор, медленно крутящийся под потолком, прерывал ее. Я думала, что они никогда не вернутся, даже несмотря на то, что Кай напомнил мне об обратном. И хотя это было так, я думала, что у нас с папой хватит времени для того, чтобы сбежать на барже. Я думала, что мы сможем скрыться, но я забыла о печальных последствиях, с которыми я могу столкнуться теперь, после того, как я вернула все, что украла у Барселлоса. Я даже никогда не задумывалась, как папа может отреагировать, когда проснется. Весь следующий день он упорно пытался найти бархатный кошелек, и когда он наконец понял, что его нет там, где я спрятала все украденное, он незамедлительно направился в душ, вышибая дверь ногой и в ярости вытаскивая меня оттуда. — Куда ты дела деньги? — гневно требовал он, таща за собой в гостиную и не обращая внимание на то, что я была совершенно голой. Я вздрогнула, когда почувствовала горячие слезы на своих покрасневших щеках. — Куда ты их положила, а? Ты потратила их прошлой ночью?! — Я-я не знаю, где они, — папа схватил меня за волосы, потянув, из-за чего я громко вскрикнула. Внезапно он швырнул меня на красный диван, на котором спал прошлой ночью, и сел сверху на меня. Мои глаза расширились в полнейшем ужасе, когда я поняла, что он хотел сделать. — Папа! Пожалуйста, остановись! — Ты! Шлепок! — Ты, чертова шлюха! — Папа! Он схватил меня за челюсть, притянув ближе к себе. Он выглядел таким злым, взбешенным до такой степени, что его лицо полностью покраснело. — Я знаю, что ты их спрятала! Ты устала от меня, да? Конечно же! Ты спрятала их от меня, чтобы купить себе билет на чертов поезд и свалить от меня! Я видел чемодан в комнате! — проревел он, сжимая мою челюсть с такой силой, будто хотел ее сломать. — Так что не смей врать мне! Ты хотела сбежать! — Нет! Я не хотела! — прорыдала я, обхватив обеими руками его руку и пытаясь оттащить ее от моего лица, но у меня ничего не вышло. Он был все еще сильнее меня. — Я не хотела сбежать от тебя, папа! Я… Пожалуйста, просто дай мне объяснить все! — Ты думаешь, я хочу это слушать? Херня! — он кипятился, замахнувшись, чтобы ударить меня. Мои глаза расширились от страха. — Ты такая же жалкая, как и Белла. Но ты не уйдешь от меня. Ни за что! — Папа! — вскрикнула я, когда его тяжелая ладонь опустилась на мое лицо. Я чувствовала жуткую боль до тех пор, пока кровь не хлынула из моего носа. Я вздрогнула от боли, жалящей все лицо. — Папа, пожалуйста! — Заткнись! — Папа! — Я никогда не позволю тебе убежать, не позволю оставить меня, — он сурово сплюнул. — Ты не последуешь за своей матерью, потому что ты моя! — затуманенным взглядом я видела, как он в очередной раз занес руку для удара. — Ничья больше! Ты принадлежишь мне! Только мне, понимаешь? Только м… Бах! Бах! Я была готова завизжать, когда папа безжизненно рухнул на мое обнаженное тело с открытыми глазами. Из его головы вытекала кровь, пачкая мои плечи, мою шею и мокрые волосы, которые теперь были полностью покрыты кровью. Содрогнувшись, я пробежала пальцами по лицу, только чтобы увидеть, как они становятся красными. Кровь была повсюду и медленно превращалась в большую лужу, пока меня душили рыдания. Я бы хотела столкнуть с себя мертвое тело, но я была слишком шокирована, чтобы даже шелохнуться. Папа мертв. Следующее, что я поняла, — мертвое тело отца было сдвинуто никем иным как Каем, абсолютно равнодушным, без капли жалости или сожаления на лице. Он вернулся. — К-кай, — выдавила я, заходясь в рыданиях, когда он притянул меня к себе, не обращая внимания на мое обнаженное тело, полностью запачканное в крови отца. Он не проронил ни слова, ведя меня к выходу из дома. Спустя пару секунд, в поле зрения появился Бэкхен, держа в руках полотенце, которое он взял в моей комнате. — Я позвоню Сюмину и попрошу убрать все это дерьмо, — поручил Кай, крепко держа меня в своих теплых и сильных руках. — Убери тело, пока никто этого не увидел. Я буду ждать в машине. — Так точно, босс! В машине Кай снял с себя кожаную куртку, оборачивая куртку вокруг моего тела поверх одеяла. Сехун тоже прибавил несколько градусов на климат-контроле, бросая несколько взглядов в мою сторону через зеркало заднего вида. Я могла только ерзать на сидении. На мгновение, едва уловимая струйка серого дыма поднялась в машине. Кай закурил. — Скажи спасибо, что я пришел вовремя, иначе ты бы уже была мертва, — произнес он, сжав сигарету между пальцев. — Я думаю, ты бы не хотела этого. — Ты стрелял в него… — промямлила я, все еще видя перед глазами бездыханное тело отца. — Ага, дважды, — он выпустил дым из легких, когда Сехун включил радио, устанавливая громкость на свой вкус. Джаз.— Не хочешь спросить, почему я выстрелил в него дважды, ведь хватило бы всего одного раза. — Я… — На это есть две причины: первая пуля за то, что он был эгоистичным сукиным сыном, который не сделал ничего, чтобы улучшить вашу жизнь, подобную кошмару. Вторая пуля… — он замолчал, все еще смотря на свою сигарету, — …просто из-за тебя, потому что ты не ровня ему. Он психопат. Подобные ему заслуживают смерти, и я рад, что смог оказать ему эту услугу. — Но ты должен был убить нас обоих за мошенничество, — я выдохнула. Все мое внимание было приковано к его профилю, я даже смогла рассмотреть небольшой шрам. — Так почему ты не?.. — Потому что он единственный, кто заслуживает смерти, — первый раз он позволил себе с нежностью взглянул на меня. Он больше не выглядел таким злым, сосредоточенным, как секунду назад. Он выглядел более… расслабленным, если можно так сказать. — И такие люди, как я, не имеют права стрелять в невинных, вместо этого мы даем им жизнь, которой они заслуживают.