Глоток свежего воздуха

      "Давай, придумай же что-нибудь!" — приказывала я самой себе, сидя перед компьютером и в ожидании подняв пальцы над клавиатурой. Фанфик был написан уже наполовину, но дальше всё никак не шёл. Диалоги! Диалоги были моей огромнейшей проблемой в этом деле. И из-за них вся работа и встала...       Я пыталась что-то печатать, нервно строча пальцами по клавиатуре. Но перечитав полученное, резко захотелось выкинуть монитор с балкона и послать всё лесом. Я взглянула на улицу: за окном мне махал рукой унылый серый будень.       Я вздохнула и вышла из дома, чтобы забежать в магазин и просвежить уставшие мозги. Никакого вдохновения, никакой фантазии, ничего... Пусто... Мокрый грязный асфальт маячил у меня под ногами. Это единственное, что я видела, неприятно скукожившись от холода и погрузившись с головой в собственные мысли...

***

      Я сидела на краю обрыва, уныло глядя вниз. Вокруг меня белела пустота. Нескончаемая и глубокая. Обрыв тоже был не доработан, недостаточно рельефный, белый и просвечивающий в некоторых местах. Всё потому, что я не успела его додумать. Мне было плевать.       Воздуха не было. Или он был? Я не помню… Важно ли это?.. В моей полупрозрачной серой душе переливалось и булькало что-то тёмное. Из-за этого периодически ныло и завывало в груди. Но на это мне также было наплевать.       Я ждала, сама не зная чего… Будто что-то мне поможет. Будто что-то заполнит эту пустоту, а мне не нужно будет прилагать ни капли усилий. Но кругом стояла тишина. Звенящая тишина. Такая тишина, что создавалось впечатление, что меня оглушили и бросили здесь совсем одну. Но меня это ничуть не беспокоило.        — Чего грустишь? — вдруг раздалось слева и множество откликов эха вторили бесконечным вопросом, постепенно отдаляясь и умолкая.       Я лениво повернула голову. Он смотрел на меня вопросительно и с воодушевлёнными глазами. От него "несло" позитивом и энергией, а я лишь отвернулась и раздражённо пробормотала:       — Будто ты не знаешь…       Рыжий с оптимизмом хмыкнул и присел рядом:       — Опять хандришь, унылая булка?       Я отмахнулась. Он начинает раздражать меня своими вопросами. Уходи. Не нужна мне помощь. Мне никто не нужен. «Пусть будет тихо. Пусть будет пусто!» — требовала чернота в моей груди.       Но вслух я сказала другое:       — Забавно… — я посмотрела на него с каким-то ехидством. Не знаю почему. — Забавно... — продолжила я, — ...что моё сознание выбрало для обличья светлых мыслей поддержки именно тебя… Именно твой образ. Образ героя моего детства…       Он слегка подглючил и стал более квадратным. Будто спроектированным на компьютере. В общем, точь-в-точь, как во второй части. Как раз таким, каким я помню его из детства.       Мы помолчали. Долго или нет, я не помню. Я смотрела вниз, совсем на дно обрыва, пытаясь его разглядеть. Но дна не было. Будто меня это удивляет! Я же сама его не придумала.       Я наклонилась сильнее, как бы пытаясь упасть. Мне не было страшно. Я медленно переваливалась, пока он резко не схватил меня за плечо и не оттащил назад:       — Осторожно! Ты же разобьёшься! — он посмотрел на меня с упрёком и каплей возмущения.       — Ну и что… — безотрадно ответила я. — Какая разница?..       Я сделала паузу, убрала серые волосы с глаз и с недовольством спросила:       — Зачем ты вообще пришёл?..       — Кто-то же должен вытаскивать тебя из этого состояния! — он развёл руками в стороны.       В ответ я лишь устало закрыла лицо и вздохнула.       — Давай! Прекрати так унывать! — воскликнул он. — Оглянись вокруг! Что это за пустота??? Когда такое вообще было? Тебе самой не стыдно?       Я пошла прочь, пытаясь не обращать внимание на его стрекот. К моему великому сожалению он догнал меня и с приторным позитивом произнёс:       — Ну же! Приходи в себя! — он встряхнул меня за плечи. — Давай что-нибудь придумаем! Придумаем новый мир, раскрасим его, обогатим природой и жителями. Создадим этот мир как раз на этом белом листе. Потом придумаем нового врага, его способности и слабые места и победим его. Не вдохновляет?       Я с какой-то ядовитой издёвкой посмотрела на рыжее, из кожи вон лезшее, существо и ухмыльнулась:       — Скажи мне, Рейман, это для тебя и есть вдохновение? Творить?       Тот недоверчиво нахмурился и через секунду всплеснул руками:       — Ну конечно же! Разве это плохо?       — И жить здесь бы ты предпочёл? Создавая и наслаждаясь своим собственным миром?       — Пф! Да каждый мечтатель был бы только рад оказаться здесь!       — И никаких минусов ты в этом не видишь?       Он задумался и уверенно выдал:       — Нет. — Но через секунду осторожно добавил. — А… что?       Я быстро сообразила скамейку. Стандартную такую серую скамейку из дерева. В бессилии приземлившись на неё, я взглянула в его лицо. Этот зануда всё ещё терпеливо ждал ответа.       — Эх ты… — я махнула на него рукой. — Неужто, не понимаешь? — темнота в моей груди заискрилась сильнее. — Здесь я могу создать всё что угодно. Могу слепить любой предмет или явление. Но…       Этот рыжий смотрел на меня явно непонимающим взглядом и никак не хотел догадывался.       — Но, — лениво продолжила я, — здесь ничего не сможет меня удивить, понимаешь? Я могу создать ситуации, персонажей, дать каждому характер. Но никто никогда не будет живым по-настоящему. Я буду знать каждый его шаг, каждую его мысль, каждую его эмоцию… Допустим, даже ты.       — Я? — он удивлённо встрепенулся.       — Да… Ты же знаешь, что ты – всего лишь плод моего воображения…       Рей недоверчиво поднял бровь. Я продолжала:       — Не смотри на меня так. Ты знаешь. Здесь я могу сделать тебя любым. Например, — я задумалась. — Например, грубым засранцем.       Я щёлкнула пальцами. Он нахмурился и пробухтел:       — Да пошла ты со своими…       — Или трусом! — я не дала ему договорить и щелкнула. Он вмиг переменился, скукожился и, озираясь, проныл:       — Нам же не грозит здесь опасность, да?       — Или самовлюблённым, — я закатила глаза и снова щелкнула.       — Знаешь, а ведь ты меня недооцениваешь! — самоуверенно и с пафосом проговорил он. И тут же осёкся.       — Видишь? — я сосредоточенно потирала виски.       — Прекрати! Ты же знаешь, как я этого не люблю! — он недовольно скрестил руки на груди и стал ещё что-то говорить. У меня заболела голова. Или я сама это представила? Не помню. Я закрыла уши руками и через несколько секунд яростно выпалила:       — Всё это бессмысленно! Помолчи!       Он вздрогнул от неожиданности и притих.       — Я же знаю каждое твоё слово… — проголосила я хриплым голосом. — Ничего не получится… Попросту не имеет смысла...       Он слегка заглючил, будто это его задело, и с сожалением произнёс:       — Значит, я тебе здесь не нужен?       — Ты неживой, пойми же! — неумолимо и жестоко отвечала я. — Я наделила тебя таким характером, каким вижу тебя сама. Но настоящий ты – Рейман, можешь быть другим.       Я краем глаза заметила, как он грустно опустил голову. Но, не смотря на это, бесчеловечно и с упрёком продолжала:       — Ты лишь голограмма, лишь жалкая копия оригинала! Ты – это часть меня! Я тебя придумала. Точнее додумала… Ох, как же это становится глупо! Ведь, получается, всё это время, я разговаривала лишь сама с собой! — воскликнула я и взглянула на него. Но его уже не было. Он распался на оранжевую пыль, а на его месте стояла я. С таким же потухшим взглядом и полностью серая.       Я привстала и угрюмо подошла к самой себе.       — Видишь? — произнесли мы одновременно с моим двойником. Я горько усмехнулась, она повторила. Я будто стояла возле кристально чистого зеркала. И своё отражение мне явно не нравилось. Такое скучное и грустное, будто мне себя мало!       — Уйди! — приказала я ей и она рассыпалась. Ещё миг и нет ничего, кроме бесконечной белизны и скамейки. Хотя, про скамейку я, как некстати забыла и с размаху шлепнулась на задницу. Больно. Так я представила и вмиг это почувствовала.       Возобновлять скамейку было лень, поэтому я села там же, на «полу» и обняла колени.       Снова стало тихо и пусто. Одиночество принялось медленно меня разъедать, а темнота в душе сгустилась и стала расти.       — Рей? Подожди! — неожиданно для себя, с каким-то отчаянием выкрикнула я в вакуум. Тишина. Молчание. И эхо.       — Скучала? — как всегда оптимистично вдруг проговорил он и похлопал меня по плечу. Я обернулась. Он стоял радостный, будто не помнил, что я ему наговорила пять минут назад.       «Зачем я его позвала?»: спрашивала я себя снова и снова и, так как сидеть на твёрдом полу "пустоты" было неудобно, я привстала и безразлично отряхнула серое платьице.       Присмотревшись на рыжего, и обнаружив того мутным и нечётким, я сконцентрировалась, и как смогла, детализировала его до дизайна третьей части. Причёска стала лохматее, на ногах появились рыжие кроссовки с завитухами, а на куртке вырос капюшон. Доделав работу, я пролепетала:       — Я не хотела тебя обижать. Прости, — сказав это, я почему-то сразу пожалела о своих словах. И из-за этого противоречия и внутренней борьбы хотелось закрыть лицо руками и плакать.       — Ничего страшного, — проговорила голограмма и беспечно махнула рукой. — Тебе грустно? Я могу как-нибудь помочь? Может обнять?       — Ничего не нужно, — отвернулась я и закрыла грудь ладонями.       — Что это там у тебя? — заметил он.       — Ничего, — буркнула я, и спрятала черноту поглубже.       — А ну-ка стой! — он обежал меня и насильно сунул руку в мою душу. Моему возмущению не было предела.       — Ты что делаешь?! — завопила я и с силой отпихнула его в сторону.       Он отшатнулся и с отвращением посмотрел на чёрную, будто побывавшую в дёгте, некогда белую перчатку.       — И ты бережёшь ЭТО? Оно же погубит тебя! — воскликнул Рей с волнением в голосе.       — Не твоё дело! — пробухтела я в ответ. — Оставь меня в покое!.. Дай мне… вдоволь погрустить!..       Я отвернулась и опустила голову.       — Пойми! Лучше тебе не станет! Оно поглотит тебя! Медленно и мучительно! Ты этого хочешь?       Я почему-то кивнула. Зачем я кивнула? Разве мне это было нужно? Или чернота заставила меня это сделать?       — Ну уж нет, я так это не оставлю! — твёрдо постановил он и за моей спиной послышались спешные уходящие шаги. Снова стало тихо. И грустно.        Что это он задумал? Любопытство стало пробирать меня. Я обернулась. Вдали зеленела точка. Кажется, она росла в размерах и заполняла всю близ лежащую белизну и пустоту.       Я шагнула в ту сторону и остановилась. Заболела грудь: чернота возмущённо бушевала и плескалась в моей душе. «Не иди! — шептала она. — Забудь!».       «Отстань!»: крикнула я ей, и, стискивая зубы, заставила побежать себя в сторону зелени, будто там мне и нужно сейчас быть. Боль приутихла, а когда я подошла ближе, мои глаза распахнулись от неожиданности.       — Ты что творишь?! — воскликнула я. Рей стоял на мягкой зелёной траве и деловито сооружал растения, деревья и озёра. — Только я могу это делать! — возмутилась я и уперлась руками о бока.       — Ничего подобного! Ты же сама всё знаешь, — довольный Рей с особой любовью создавал перед собой какой-то светящийся огонёк с крыльями.       — Но… — начала я и одёрнула себя на полуслове. Красивый огонёк подлетел прямо к моему лицу, мирно здороваясь и трепеща крыльями. Очень искреннее и доброе существо. Я вмиг переменилась и воодушевлённо поднесла ладони к кусочку света, а тот тихо на них приземлился.       — Вдохни воздух по глубже! — вдруг посоветовал рыжий. — Я сделал его прохладным, горным и чистым, — Рей с полуулыбкой покосился на утихающую в моей душе черноту.       Я так и сделала. Вздохнула и убедилась. Действительно, очень свежий. И даже отдаёт сладковатыми запахами фруктов и разнообразных цветов.       Под моими голыми ступнями вдруг появилось что-то мягкое. Я опустила голову. Подо мной выросла короткая новозеландская трава, ярко салатового цвета. Оглянувшись же назад, заметила, что за мной уже нарисовались деревья, разных толщин и высот, а подняв голову к небу, я нашла его глубоким и ярко голубым.       Чистые белые лучи коснулись моих рук и прошли насквозь. Сама я всё ещё была серая и полупрозрачная.       Стоя в растерянности, я толком не заметила, как уже почти весь мой белый пустой мир заблистал красками и жил яркой жизнью. По сути, вот он, Перекрёсток Грёз во всей его красе и величии. И чем дольше я здесь находилась, тем легче мне становилось, а настроение улучшалось в разы.       Рей вытер пот со лба рукой и победно выдохнул:       — Правда, красиво получилось?       — Да… — протянула я, с восхищением оглядывая потрясающую местность.       — Не забывай, что это не только моя заслуга, — проговорил он.       Я удивлённо обернулась.       — Ты тоже принимала участие, — пояснил он.       — Но…       — Ты же сама всё знаешь, — ответил рыжий и покосился на мое серое существо, в груди, которого, по крайней мере, уже ничего не чернело.       — Теперь ты вообще не вписываешься в пейзаж, — он покачал головой, шуточно меня упрекая. — Давай! Твоя очередь рисовать. Раскрась себя! Придумай прикид там, я не знаю…       Я растерянно посмотрела на своё серое, придуманное когда-то за секунду, старое унылое платьице.       — Но, какой в этом смысл? — пробормотала я. — Ну придумаю, и что? Ничего же не изменится! Я всё равно знаю абсолютно всё об этом мире. Потому что это мой воображаемый мир. Хотя нет, он даже не мой, — исправилась я. — Я его просто вообразила, воссоздала в своей голове... Но, как я и говорила, здесь ничто меня никогда не удивит! — я развела руками в стороны.       Он закатил глаза и хмыкнул:       — Но… кто тебе мешает этим миром и своими разнообразными сюжетами делиться с другими? Разве это не поднимает тебе настроение?       Я задумалась.       — И, допустим, когда ты читаешь чужую книгу, где воображаются события?       — Ну… здесь, — я пожала плечами.       — Да, и если в книге будет неожиданный поворот, тебя это не удивит?       — Ну смотря какой, конечно… Но…удивит, почему нет?       — А ещё раз, где ты это представишь?       — Ну, здесь, в своём воображении, — ответила я и сразу всё поняла.       Я слишком долго варилась в собственном соку. Слишком зациклилась именно на своём мире. И он мне надоел…       Мне нужно было разбавиться другими книгами, другими произведениями, другими впечатлениями. Расширять кругозор, а не стоять на одной точке. Мне не хватало свежего воздуха. Свежего воздуха для головы…       — Ты прав, — ответила я, глядя на его торжествующее довольное лицо. — Даже если ты на самом деле совсем другой, Рейман, всё равно, спасибо тебе большое, что здесь по-своему помогаешь мне выбираться из душевных проблем.       — Не за что! И... ты же прекрасно знаешь, — рыжий загадочно улыбнулся. — Я мог бы быть кем угодно. К примеру… эм… таинственным духом…       Сказав это, он вмиг перевоплотился в бесформенное полупрозрачное облако, отдающее синим свечением.       — … или мифическим драконом, — прошептал он и передо мной нарисовался могущественный крылатый змей, дышащий огнём и готовый взлететь ввысь. Я отошла на пару шагов и воодушевлённо улыбнулась.       — …или вовсе: невысоким пиратом Средиземноморья! — проговорил он басом и перевоплотился в смешного бородатого разбойника.       — Я хочу сказать... — он снова стал собой, — …ты сама выбрала мне этот образ. Образ экстренной внутренней поддержки.       — Да… Я знаю… Хороший образ, — протянула я с улыбкой и, взглянув на себя, заметила, что вся серость моего, некогда полупрозрачного тела, исчезла, оставив после себя несчётное количество красок и цветов. Это заставило меня улыбнуться ещё сильнее. Я снова живу и цвету в своём мире воображения! Это прекрасно!..       — Вот это дело! — оптимистично заметил Рей, и добавил: — А, кстати!.. Я тут Глобокса создал по-быренькому. Может, глянешь на него? Мне кажется, он получился слишком жирным...       Я засмеялась и…       ...очнулась в магазине. Неторопливо ходили люди, выбирали продукты. Кое-где какой-то ребёнок донимал мать тем, чтобы та купила ему какую-то вещь. Где-то рядом шутила продавщица и желала всем отличного дня. Жизнь текла вокруг меня, и были в ней и плохие и хорошие стороны.       «Как всё-таки это прекрасно – жить! Жить и любить! Жить и творить! Жить и делиться с другими!..» — подумала я, выходя из магазина и любуясь танцующими снежинками.       Тёмное небо, даже здесь, в городе, было глубоким и таинственным. Меня вдохновило это, и, вспомнив недавние мысли и представления, я твёрдо решила: «Надо всё-таки написать этот драббл в фикбуке».