***
— Вы слишком частый клиент у меня, это подозрительно, — Кихен недоверчиво хмурится, пряча улыбку, но принимает из рук часы, кажется, третьи за последний час. — Мне кажется, вы просто отбираете их у прохожих, но зачем, вот чего я понять не могу… — А ты очень глуп, если и правда не понимаешь причину, — Хосок говорит расстроенно, словно обиженный ребенок и, невзначай, касается пальцев часовщика своими и обоих словно током пробивает. Пальцы Хосока мягкие, теплые и нежные, кажется немного, что даже девичьи, хотя ладонь действительно большая. У Кихёна же наоборот — ледяные, подушечки пальцев грубые от работы и от неё же — изящные и тонкие. Они словно поменялись какими-то качествами, дополняя друг друга. Ю одергивает руку первым, убирая со стойки часовой механизм и начиная заполнять квитанцию: — Зайдите завтра после двенадцати, мне необходимо сделать другой, более ранний заказ. Словно в подтверждение, дверцы на больших настенных часах, лежащих на столе, раскрылись, из них выскочила деревянная резная кукушка и так и осталась, а звук продолжал идти. Ю знал, какая поломка в них, а Хосок — нет и потому, парень отскочил от стойки с достаточно громким вскриком. Ки сначала посмотрел на испуганного Хосока, который был чуть ли не в два раза его шире в плечах, на его испуганное лицо и рассмеялся, запуская руку в пространство механизма, в то же время бросая одну из своих самых очаровывающих улыбок в сторону Хосока. — Хотя, смотря на Вас, мне хочется, чтобы Вы остались, Шин Хосок. У меня не так много клиентов, а с Вами хотя бы весело… Кихёну кажется, что в подвальном помещении часовой мастерской стало теплее, уютнее и светлее. Хосоку просто тепло. А еще у обоих словно одни и те же шестеренки внутри пришли в движение, единым часовым механизмом заставляя учащенно биться сердце и видеть в пересекающихся взглядах что-то запредельно необъяснимое.Часть 1
17 ноября 2017 г. в 00:45
Среди улиц Сеула, заполненных людьми, большими торговыми центрами и шумом, сложно найти что-то действительно уютное и теплое, настолько душевное, что ты сразу поймешь — это именно твое место.
Хосок шел по венам улиц, кутаясь в дорогое пальто, натягивая шарф на нос в попытке спрятаться от ноябрьского ветра и одиночества и пытался найти себе как раз такое теплое место, а там уже и собеседника. Шин совсем потерялся во времени, но когда поднял руку с часами, они оказались сломаны. Недолго думая, молодой парень двинулся в сторону, где заприметил вывеску с надписью «Часовой»
В маленьком проулке не было ветра, зато было много листвы на лестнице, ведущей вниз. Отчего-то, Хосоку хотелось улыбаться — то ли от поразительно яркой зеленой краски на дверях мастерской, то ли от того, что за стойкой, огражденной от посетителя решеткой, мелькнул приятный по цвету свитер, сразу вызывающий в парне приступ доверия.
Спустившись, Шин постучал в стекло и протянул часы, наклоняясь и смотря на мастера.
— Не взглянете? У меня часы сломались… — но почему-то слова сами застряли в горле.
Возможно потому, что мастером оказался очень милый парень, с пепельными, вьющимися из-за влажности подвального помещения, волосами и пытливым взглядом зеленых глаз. Он тут же подцепил ремешок дорогих часов, осторожно располагая их на столе и доставая какие-то странные для Хосока инструменты.
— Взгляну, отчего же нет…
За пару минут, в которые мастер-часовщик успел негромко, но грозно отчитать Хосока за неосторожное обращение с такими дорогими часами, Шин не мог отвести от него взгляда. Сам не понимая, отчего его так тянет к мастеру, Хосок стоял, наблюдая за ловкими движениями пальцев, как он осторожно что-то подвинчивает и достает тоненьким пинцетом. А еще улыбался, потому что парень поджимал губы и щурился, отчего становился похож то ли на лиса, то ли на хомяка. Говорить подобное вслух было бы нетактично, но Хосоку очень хотелось сказать хоть что-то.
Однако, сами силы свыше не позволили сделать ему глупость — сверху послышались шаги и голоса, один чуть хриплый, но звонкий и мягкий и чей-то настолько тихий, что разобрать слова было сложно и в небольшое помещение спустились два парня. Один их них активно жестикулировал и именно он был обладателем звонкого голоса, держащий в одной руке стакан с кофе, а в другой — пакет из художественного магазина неподалеку. Второй парень был выше, худощавый и бледный, его кожа казалась болезненно-серой из-за темных волос и цыплячье-желтого пальто. Но именно он заметил Хосока первым, в то время как черноволосый паренек сделал это секундой позднее и радостно вскрикнул:
— Ого, у Кихена клиенты! — мастер вздрогнул и поднял голову, а Шину пришлось по душе имя, которое он, опять же, не рискнул произнести вслух, но на язык ему оно легко и сладко, как сахарная вата из детского парка.
— Скройся пожалуйста, Ли-чертова-болтливая-задница-Минхёк. И Хёнвона своего забери, вы мне мешаете.
Парень рассмеялся в воротник синего свитера и потянул за собой Вона, который очень мягко улыбнулся на прощание Хосоку и помахал рукой Кихёну.
— Прошу прощения, это были мои друзья.
— Нет всё в порядке, продолжай работу.
Кихёна то ли не смутило такое обращение, то ли он не обратил должного внимания, продолжая подкручивать что-то в механизме.
Хосок же наблюдал и любовался часовщиком, думая, что неподалеку видел магазин с часами. Мастеру хватает в общей сумме пятнадцать минут прежде чем он отписывает накладную и дает ее на подпись Хосоку вместе с готовыми часами.
Шину не хочется прощаться, он пару минут мнется, после чего разворачивается и поднимается по лестнице, скрываясь за углом и так и не заметив улыбки, что послали ему вослед.