Spoilage

Мирон никогда не понимал смысла нажираться в хлам только ради того, чтобы нажраться в хлам. Он выпивал разве что в компании друзей, и то до состояния полу-адекватности. Чтобы потом вызывать такси и запихивать туда пьяных “бро”, шипя под нос ругательства, а на утро сбрасывать звонки и игнорировать сообщения с просьбой рассказать, что вчера было. Мирона это почему-то успокаивало. “Спокойствие занимает важную часть твоей жизни. Это часть взросления” - любил повторять его отец, размахивая веником в попытках смести снег с сапог сына, а заодно и остатки дружеских посиделок. Посиделок, после которых будущий репер приносил домой в придачу к холоду новый выученный мат на английском и обновлённый синяк. В Лондонском детстве его почему-то не любили. “Любовь - это когда сердце замирает”. Мирон ничего не знает про сердце, но стрелки часов на их с Порчи кухне не двигаются вот уже два года. Времени нет. Оно забывается, когда всё расписано до минуты, когда менеджер только и делает,что звонит, называя всё новые и новые предложения, когда фанаты ждут подгоны, когда руки лежат на крыльях Порчи и собственные светлые ресницы касаются его щёк. К чёрту время. К чёрту расписание. К чёрту траблы, которые ебут мозг двадцать четыре на семь. К чёрту. “Развивайте культуру без меня, я занят” Порчи улыбается и выстукивает пальцем набросок бита. Будет хит. Он уверен. У Порчи сверхъестественная уверенность. Мирон выводит роспись на том же столе. Перед ним стопка карточек из оксишопа, слушателям должно зайти. Маркер скрипит по бумаге, а палец постукивает, создавая сумасшедший ансамбль. Порчи ненавидит звук маркера. Порчи не видит заинтересованности Окси в этом. Порчи видит усталость. Поэтому встаёт со стула и падает на удобно стоящий рядом диван, утаскивая с собой Мирона. Карточки взлетают разноцветным веером. Настя из Краснодара получит мятую роспись. “Рейс номер 209 Санкт-Петербург - Краснодар вылетает через пятнадцать минут” Мирон опускает виноватый взгляд в пол и трет ладонью 1703. Питер греет до последней секунды отлёта. Порчи мёрзнет и прячет крылья под воротом с мехом, который совершенно ему не идёт. Подарок. С дарителем они долго теперь не увидятся. Английский португалец обнимает русского еврея. Международные авиалинии. “Здравствуй, на съемках снова задержимся” Мирон никогда не понимал смысла нажираться в хлам только ради того, чтобы нажраться в хлам. Никогда. “Абсент, пожалуйста. Два.”