***
книга в толстом переплете валится на плечо подростка, заставляя того поднять взгляд на разъяренного учителя. сычен стискивает зубы и захлопывает тетрадь, кидая ручку на стол. — ты снова за свое, дун сычен? — женщина почти срывает голос. — клянусь богом, однажды я разорву все твои тетради, если ты не прекратишь это. он смотрит на ли, который в другом углу класса улыбается, уткнувшись в телефон. сейчас больше уверенности в том, что тэен пишет что-то своему парню, который живет в канаде — вчера сычен видел, как тот обнимал ёнхо, когда он прижимался к нему перед самолетом. винвин более чем уверен в том, что такого ему не видеть никогда. потому что он в тэена — навсегда, а тэен его даже не знает.***
сычен задерживается в туалете на должных десять минут и проклинает весь мир, пока последний желтый лепесток не выходит в перемешку с макротой и болью, которая уже привычна. он достает из кармана желтый платок и взвывает, потому что у тэена любимый цвет не какой-нибудь там черный или белый, а желтый. тэен любит ромашки. любовь к полевым цветам у него появилась тогда, когда они бегали на ферме дедушки и бабушки, роняя очередное мороженое в стога сена. после чего они с ёнхо бегали по поляне и собирали ромашки и подсолнухи. а сычен ненавидит ромашки только потому что его однажды угораздило влюбиться, стоило лишь столкнуться с шатеном раз, где-то в холле их общежития. винвин с собой поделать ничего не мог, а противные ромашки продолжали разрастаться чуть ли не бутонами в грудной клетке, сдавливая её и не давая дышать. но сычен сильный, и он выживет, даже не сказав ничего ли, потому что ёнхо обидится. он сильный, но словно в бреду рисует одну и ту же цифру на парте ли, которую никто не может стереть. слишком много признаний. он ненавидит свою сущность сейчас, когда за углом тэен целуется с громким чмоком и, возможно, тоненькой ниточкой слюны. а сычену ничего не остается, кроме как выплевывать из себя ту гадость, которую так любит тот, кого любит он. — 520, ли тэен.***
людям доверять нельзя. дун сычен — человек. он не понимает, почему он тут, следит за парочкой, голова одного из которых покоится на плече ли, а руки его обвивают парня словно лоза. так, как те бутоны ромашек в груди сычена, которые наровятся вырваться наружу и разлететься по бушующему морю. сычен не будет противостоять. сломался. сломали. как маленького оловянного солдатика, о котором забывают через месяц-другой. он стоит на волнорезе, но в какой-то момент ноги перестают держать и он падает на камни, разбивая коленки в кровь. волны настолько сильные, что все вокруг мокрое. ему кричат о том, что он больной и что нужно возвращаться, но уже, вроде как, все равно. он задыхается. каждая новая волна забирает с собой цветы, от вида которых уже тошно. и его тошнит до того момента, пока пляж не пустеет, оставляя только одну парочку, не способную отлипнуть друг от друга. сычен берет заостреннй камень и полосует на руке число. 520. худощавое тело взрывается и рассыпается маленькими лепестками и бутонами, что на протяжении 3 лет разростались внутри человека, способного полюбить лишь раз. лепестки разлетаются и ложатся на волны, успевшие превратиться лишь в маленькие накаты. лепестки складываются красиво. woaini. я люблю тебя, ли тэен.***
любви может и не существует, существует преданность. и это, возможно, посильнее любых сказок.