Люди - как большие окна

Я забежал за угол площади Сан Марко и с облегчением вдохнул, когда понял, что оторвался от надоедливого друга. Уже который день подряд он ловит меня на работе и уверяет меня в том, что я не в порядке. Будто я странно веду себя и волную его. Что я могу поделать с человеком, который определенно точно уверен в том, что прав? Верно - бежать от него прочь. Я устал говорить «все хорошо». То ли от того, что делаю это слишком часто, то ли потому, что это неправда. Навязчивое дыхание повседневности за спиной толкает меня за грань спокойствия и смирения с тем, что ничего не меняется. И даже больше того - ничего не становится лучше. Будто кто-то выше меня насмешливо вдавливает меня в землю невидимым ботинком. Наслаждается, благоговеет и цветет, пока я теряю голос в очередной попытке проскулить. Вздох слабо вырвался из моей груди, и ноги понесли меня дальше. Я проходил мимо цветочных лавок и магазина с дорогими сладкими изделиями. Манящий запах пробирался под неплотно закрытой стеклянной дверью, и щекотал нос, выбивая из меня облегченную улыбку. Я остановился и осмотрел прилавки. Живот смешно заурчал, и я понял, что мне пора двигаться дальше. Я бы очень хотел порадовать себя такой ерундой, но не могу. Не хочется никого видеть сейчас. Даже кассира в галстуке поверх синего фартука, чей пристальный взгляд успел пробудить во мне дремлющего параноика. Не люблю наблюдательность, обращенную против меня. «Несколько часов сна приведут тебя в норму, вот увидишь!». Всем просто нужно отправить меня в свою нору и оставить там на съедение тревогам и кошмарам, которые уже мало напоминают реальность, если честно. Когда ты проигрываешь в борьбе за что-то действительно значимое для себя - это ранит. И мало просто убеждать себя в том, что время обязательно укутает тебя в плащ из паутины, покроет кожу блестящей невидимой коркой, за которой ран больше не будет видно. Этого всегда мало, когда ты остаешься один на пороге своей квартиры, боясь заметить в дальнем конце коридора еле заметное движение в тени. Я шел куда-то, а куда - сам еще не знал. Просто не хотелось возвращаться назад. Как бы много времени мне не пришлось бы блуждать, как бы быстро мир не поглотила ночь с предчувствием опасности, сейчас мне хотелось отдать все за то, чтобы мои силы не кончались никогда. Чтобы я шел вперед. Просто шел. Так мне почему-то становится легче. Я дошел до Риальто и остановился на нем. Глядя в свое отражение с моста, меня снова унесло потоком мыслей. Как жаль, что от привычки точить себя своим бессилием так непросто избавиться. Вода внизу вдруг слегка потускнела и различить в ней свое лицо стало очень сложно. Я думал о том, как сложно помнить образы близкого друга, которому ты не смог помочь. Как сложно не искать своей вины в том, что ты проиграл в войне, где на кону стояла жизнь того, кто был твоей опорой и надеждой. И как трудно делать шаги вперед самому, считать каждый вдох и выдох, заглядываясь на пар изо рта в холодные времена года. Я никогда не пойму, почему жить, оказывается, так сложно. Вы знали, какие люди смелые и сильные в самом деле? Время каждого из нас рано или поздно подойдет к концу. В погоне за ценностями и единым смыслом однажды мы споткнемся о деревянный гроб, подготовленный специально для нас. И, обагренные паникой, злостью, непониманием в смеси со стремлением и жалостью, остынем в тишине, мягко принимающей нас к себе в объятия. То ли из-за присущей глупости, то ли из-за необъятной смелости и мудрости, мы окружаем себя любовью, таким способом заведомо выбирая, кто или что сделает нам больно в самом конце. А больно будет. Обязательно и сокрушительно больно. Подумать только! Мы влюбляемся до потери рассудка, танцуем и поем в унисон с чьей-то душой, связываем наши тела и сердца узами, которые никто не способен разорвать. Мы следуем своим мечтам, спотыкаясь о страх и разочарование. Мы бежим в след за кем-то очень важным, хватаем его за руку и обрекаем себя на любовь - самое чудесное и жестокое чувство. Почему? Потому что спустя десятки лет однажды мы будем лежать на холодном полу, чувствуя на себе нежный и такой волшебный взгляд человека, которого мы всем сердцем любим. Он обессилено погладит нас по щеке и улыбнется так же искренне и ярко, как улыбался все время, которое мы его знали. Он скажет: «Я очень люблю тебя». И уснет. А мы останемся смотреть на картины в своей голове, воспоминания. Запутаемся в них и ощутим глубокое чувство одиночества. Настоящее одиночество. Мы последний раз коснемся руки самого близкого человека, прочувствуем каждый след на коже, который остановило после себя время, каждую венку, каждую морщинку и неровность. Улыбнемся и заплачем тихо и беззвучно, но безысходно и разрушительно. Мы будем выть в просьбе скорее провалиться в сон следом. Ненавидеть, тосковать и угасать в темноте, ловя на своих щеках последние маленькие лучи света, пробравшиеся сквозь белую занавеску на окне. Мы заводим домашних животных, зная, что рано или поздно нам придется расстаться. Мы находим свое место в этом мире, свое призвание, зная, что потеряем его когда-то. Зная, что после нас кто-то обязательно сделает больше. Но мы сами выбрали это. Потому что в этих чувствах наш смысл. Люди сильные, но печальные. И сейчас я, как никогда раньше, отношусь ко второму определению. Без капли первого. Я разбит из-за ерунды, которую сам толком не способен понять. Но в этот вечер я хочу все исправить. И снова сиять, ухватиться за что-то. Я чувствую, что могу найти это сегодня. Для этого мне пришло в голову сбежать. Я почесал дальше через мост, добрался до очередного магазина с цветами и вновь засмотрелся на них. Внутри теплой лавки с желтым освещением мне на глаза попалась троица детей. Вдохновение словно исчерпало само себя, когда один мальчишка забрал у темноволосой девочки в больших очках шарф и, поспешно сбежав за пределы магазина, стал насмешливо махать им по ту сторону стекла. Невольно пришлось ощутить на себе зябкость и прохладу дитя. Девочка присела и пыталась сдержать слезы. Второй мальчишка бегал вокруг малышки и задирал ее едва слышными возгласами: «Уродина! Снова плачешь! Уро-одина!». Мне стало стыдно. И немного прискорбно. Помимо того, что мы обладаем невообразимой стойкостью, терпением и силой, мы так же слишком часто забываем о человечности. Это особенно расстраивает, когда подобное случается из-за мелочи, ерунды. Такой, как очки или физический изъян. Ну что за глупость.. Синий шарф все так же грустно болтался в руках мальчика на улице, мне хотелось подойти и забрать его. Но я не успел подумать об этом, как родители, простоявшие в очереди за долгожданным шоколадом, наконец, обернулись и здорово прикрикнули на настойчивых обидчиков. Элегантная мать девочки как-то холодно похлопала дочь по макушке и попросила перестать реветь. Ее это раздражало. Малышка замолчала и закуталась в шарф, как только ей его снова вернули. Я не видел ее лица теперь, когда она отвернулась. Но был уверен, что она плакала. Неслышно, где-то внутри. Незаметно жалела себя и просила о помощи. Мой пристальный взгляд вдруг уловил нечто другое в отражении магазинных окон. За моей спиной в совершенно безлюдном месте под каменными часами танцевала девушка. Я вгляделся в отражение и замер. Она была одета в желтоватое длинное пальто с коротким лисьим мехом. Коричневые ботинки, что удивительно, легко скользили по асфальту. Она словно парила, плыла над землей, совершенно не думая о времени и пространстве. Я внезапно словил себя на мысли о том, что ее абсолютно белые волосы прекраснее всего, что я видел до этого самого момента. Движения этой девушки поймали меня в клетку. Я почему-то не смел обернуться. Я боялся ее напугать, я боялся потерять ее из виду, пусть это и было полной глупостью. Я забыл обо всем, что роилось у меня в голове миг назад, и думал о белых волосах и легком танце сказочного создания под часами. Мир, люди, сожаления, тоска и воспоминания застыли, дожидаясь своей очереди, чтобы вновь донимать меня своим неисправимым существованием. Милое создание остановилось, и подняло лицо к небу, случайно или нарочно предсказывая приятный порыв ветра. Девушка засияла в улыбке, и я обернулся, сам не понимая, что и зачем я делаю. Мне было необходимо видеть ее еще. Хотя бы еще немного. И я шагнул к ней. Никогда до этого мне не приходилось так глупо и счастливо улыбаться. Мне казалось, что в моих глазах сейчас отражается целый мир, и она - в его центре. Стоит посреди поляны ромашек и ландышей, тает на ветру, специально поддается потоку эмоций, которые так и норовят подхватить ее и окрылить. Я сменился на легких бег, чтобы поскорее оказаться ближе к ней. Солнце выглянуло из-за туч тонким лучиком, пылинки в котором медленно парили в танце, и осветило место, на котором стояла девушка. Я вновь замер. И расплылся в улыбке. Я умер в этот момент, исчез, испарился и восстал. Мне казалось, что меня оставили чудеса, радость и счастье. Но я ошибался. Она исправила все в один единственный момент, стоило ей просто появиться на моем пути, на моей одинокой дорожке. Она плавно остановилась и повернулась ко мне, улыбнувшись. Я еле нашелся, вслушиваясь в стук собственного сердца: – Добрый вечер. Она мягко опустилась на скамью, достала из сумки корочку хлеба и раскрошила ее часть вокруг себя. Голуби, воробьи и вороны в тот же миг собрались рядом с ней. Она, наконец, обратилась ко мне: – Не хотите присоединиться? - ее голос звучал словно самый нежный, идеальный и естественный звук. Легкий, тонкий и уверенный. Я обмяк и просил мир остановить время. – С радостью. Она открыла глаза, и я впервые заглянул в них. Я много раз встречал слепых людей. И мне всегда было их очень жаль. Я не раз воображал себе, каково это - однажды проснуться и перестать видеть. Обнаружить только темноту. Забыть цвета. Забыть образы, разучиться писать и не иметь больше возможности с прежним наслаждением продолжать жить полноценно. Глаза слепых людей казались мне пустыми и леденящими. Но ее глаза были другими. Серые, как утренний туман над рекой, спокойные, добрые. Она не была несчастной. Ей не нужно было видеть мир, чтобы любить его. И, когда это мысль пришла мне в голову, я вздрогнул, ругая себя за глупости, которыми набивал свое сознание. Мне снова стало жаль себя. Но уже немного не так, как раньше. Ее слова прозвучали неожиданно и четко: – Я очень люблю птиц. Это один из тех образов, которые я не сумела забыть. Они свободные, красивые и в каком-то смысле чудесные, - раздался легкий смешок. - Когда я рядом с ними, мне кажется, что дышать становится чуточку легче. Так всегда. Важно найти для себя что-то прекрасное, лучшее и особенное. И черпать из этого силы. Верно? - она опустила голову и загадочно замолчала. Я взял кусочек хлеба в левую руку, а правой коснулся ее ладони, аккуратно перевернув ее так, чтобы крошки хлеба не высыпались из нее на землю. Белый голубь немедленно подлетел к нам, негрубо уцепился лапками за ее кисть, и начал клевать хлеб. Незнакомка лишь слегка приоткрыла рот, боясь спугнуть птицу, и считала каждый клевок, прислушивалась и запоминала. Секунда за секундой, она все сильнее краснела и напрягалась. Сейчас мне виделся ребенок, чья мечта незамедлительно исполнилась. Невинный, хрупкий ребенок. С самой прекрасной улыбкой на свете, ради которой, кажется, стоит пройти весь этот трудный путь, который ждет каждого из нас. Ради ее улыбки. Я внезапно подумал о том, что с той малышкой из магазина обязательно все будет хорошо. Она сможет справиться с трудностями и, пройдя через них, станет сильной и доброй. Она найдет свое место, она будет способна понимать людей так, как никто не сможет их понять. Она будет крепкой опорой для своих близких. Она найдет свое вдохновение. Каждый из нас обязательно найдет нечто превосходно чистое и важное для себя. Нечто, чему мы сможем отдать свои сердце. Каждый из нас обязательно найдет свой смысл. И, кажется, только что я нашел свой.