***
— Так вы утверждаете, что на этом пора прекратить проверку? Брюзгливый мужчина средних лет, до этого старательно делавший вид, что в данный момент чертовски увлечён разбором тысячу раз пересмотренных своим работником документов, небрежно откинул их в сторону, пытаясь обратить взгляд на молодого мужчину, но, находя что-то более увлекательное для изучения, перестает даже делать вид, что ему есть хоть какое-то дело до присутствующего. Что, в свою очередь, не особо задевает собеседника, буквально отсчитывающего секунды до столь привычной фразы «Вы свободны, Мистер Бёкс» и тот даже не будет поправлять, напоминая, что он — Бён, просто развернётся и уберётся из этого пропахшего табаком кабинета, мечтая больше не возвращаться. Однако это желание, как и прочие другие, не будет исполнено, ведь для содержания сына нужны деньги, а в столь сложный период безденежья, на фоне перехода к новым, совершенно отличным от старых денежным средствам, приходилось браться за любую работу, не гнушаясь быть хоть и не в полном, но подчинении. — Вы считаете, что на этом всё? — обратив, наконец, внимание на собеседника, мужчина недовольно цокнул языком, недоумевая, почему же ему приходится объяснять прописные истины. — Недавно сообщили, что множество не перебранных документов находятся в самом поместье Паков и, возможно, именно там и спрятано завещание. Ваша задача, Мистер Бён, проверить каждый закоулок на наличие этой бумажки и если она вдруг найдётся — уничтожить. — У умершего есть близкие родственники, которые могут претендовать на особняк? Дети? — задал интересующий его вопрос Бён, однако заметив заминку своего всегда уверенного начальства, насторожился. — Был, сын, однако тот скончался в семилетнем возрасте при трагических обстоятельствах. — Неохотно ответил помрачневший мужчина. — Но, мистер Гилхард, копии всех документов сразу же после захоронения передали нам. Опять же, есть ли смысл лишний раз перепроверять? Да и некому претендовать на это дом. Видно было, молодой мужчина не в восторге от очередной гениальной идеи своего непосредственного руководителя, однако в открытую, уверенным голосом так и не удалось сказать «нет» данной затее, а прокуренный голос не менее скверного типа не оставил и шанса. — Вы будете выполнять что вам сказано, пока я здесь начальник, - гадкая улыбка, расплывшаяся на лице Джеймса, не сулила ничего хорошего, но всё, что оставалось его собеседнику, — ждать, ждать очередной поганой реплики, ждать взглядов, полных презрения и уничижения, просто ждать, пока мужчина напротив в очередной раз не начнёт махать козырем, припрятанным в его рукаве. — Вы, должно быть, считаете, что в наше тяжелое время молодежи легко найти работу? Отвечайте, да или нет? — Нет, Сэр, и в мыслях не было, — в этот раз уверенный в своих словах, произнес Бён. — Отлично, в таком случае надеюсь, что больше пререкательств я не услышу. Коль вам дорога работа, выполняйте её. Наша юридическая контора вам не благотворительный фонд и будет очень печально, если мы всё же не сработаемся. А теперь же ступайте, не стоит меня за зря отвлекать от важных дел. — Коротко махнув в сторону двери, мужчина вновь устремил свой взгляд на документы, вчитываясь в каждое слово. Да так старательно, что и не заметил тихого «конечно, Сэр», после которого остался в кабинете совершенно один. Лишь выйдя из небольшого двухэтажного здания, дыхание Бэкхёна наконец выровнялось, что стало неожиданностью и для самого мужчины. Чертовски беспокоясь о своём рабочем месте, которое позволяло ему с сыном жить и весьма неплохо, Бён даже и не заметил, как при столь раздражительном начальнике стал дышать через раз, что уж говорить про разговоры. Только вот даже столь радикальные меры не уберегли мужчину от новой порции недовольства. Взяв курс в сторону вокзала, что должен был доставить мужчину к особняку почившего Господина Пака, Бён торопливо передвигался по всё таким же оживлённым улицам города, что, кажется, никогда не отдыхал от наплыва людей. На удивление, это не нагнетало, даже если время от времени затруднительно было передвигаться по всё тем же улицам, наоборот, улучшало настроение. И, понадеясь на это, Бэкхён внимательнее относился к происходящему вокруг него, постепенно абстрагируясь от ненужных мыслей.***
Женский крик вновь нарушил едва установившуюся тишину, в очередной раз пугая задумавшегося мужчину. За пару часов тот так и не смог привыкнуть к истошным воплям своей благоверной, которые в последнее время слишком часто раздавались, каждый раз что-то обрывая в душе. Сидеть на месте, заламывая пальцы, уже не было сил, а стоять спокойно не хватало терпения, поэтому парень пересекал комнату, всматриваясь в разные узоры на полу, стенах, но лишь до тех пор, пока снова и снова не раздавались крики. Спустя пару минут они окончательно затихли, а их место занял громкий плач, доносившийся из-за неприкрытой за служанкой двери. — Поздравляю, Господин Бён, мальчик! Улыбка, расцветающая на лице мужчины, постепенно сползла как только тот заметил смятение служанки. Девушка будто прикидывала в голове как будет лучше поступить, но не приходила к однозначному ответу, всё открывая рот, да так же и закрывая, не издав и звука. Секунды ожидания тянулись непростительно долго до тех пор, как она наконец соизволила начать. Видно было, что слова ей даются тяжело, но, сжав руки в кулаки, та произнесла слова, что разделили жизнь брюнета на двое. До и после. Возможно именно тогда из счастливого парня Бэкхён и превратился в несчастного мужчину, кому только и оставалось, что оберегать самое ценное в этой жизни — ребенка. — Ваша жена, она… Не дослушав девушку, Бэкхён бросился к приоткрытой двери, застыв на пороге. Представшая пред ним картина заставила парня отшатнуться назад. Молодая девушка раскинулась посреди семейного ложа, полуулыбка играла на её устах, а глаза были прикрыты. Плачевное состояние той выдавало лишь неестественная бледность, пятно крови, которое обагрило шелковые простыни, да неутихающий плач служанок, которых безуспешно успокаивал доктор. Стоило парню обернуться, дабы привести мысли в порядок, он заметил: в доме стояла абсолютная тишина, слышно было даже сбившееся дыхание, которое всё никак не могло придти в норму после увиденного ранее. Тихо всхлипывающая сзади служанка куда-то делась, детский плач, что до этого едва доносился, исчез окончательно, а открытая настежь дверь в спальню была плотно закрыта. Не было ни единого признака жизни, даже вещи, которые были аккуратно разложены по местам, исчезли. Абсолютная пустота. Осмотрев всю комнату, Бэкхён подошёл к окну, замечая в нём то ли отражение, то ли то, что находится по ту сторону. Это были глаза. Большие, выразительные глаза, но их белок принял необычный цвет, а зрачки были неестественно расширены. Бён, как завороженный, продолжал наблюдать, не в силах отвести взгляд, лишь чувствуя, как что-то давит на его грудную клетку, а после пронзает её. Сэр! Негромкий возглас нарушил давящую тишину, буквально вытащив Бэкхёна из раздумий, а в последствие и из сна. — Наконец вы проснулись, сэр. Мы практически добрались до города. — Ах, да, спасибо, — растерянно ответил Бён, всё ещё не отошедший от сна-воспоминания, в очередной раз вскрывая ещё не зажившие старые сердечные раны. Немного отойдя от произошедшего, Бэкхён заинтересовано взглянул на мужчину напротив, аргументируя это тем, что изучение внешности попутчика куда интереснее, чем ознакомление с чудесными пейзажами за окном, которые представляли из себя одиноко стоящие деревья, да кое-где заброшенные следы человеческого прибывания, едва освещаемые тусклой луной и многочисленными небесными светилами. А посмотреть явно было на что. Резкие черты на немолодом лице притягивали взор, позволяя лишь гадать, насколько популярен мужчина был в далёкой юности. Общий образ не портили даже маленькие морщинки вокруг глаз, да седина, проглядывающая сквозь сохранившие, в основе своей, черноту волосы. Даже руки, которые явно не держали ничего тяжелее пера, что украшали различные перстни, хоть и выдавали приличный возраст сидящего напротив мужчины, но выглядели так же представительно, как и их обладатель. Который, в свою очередь, заметил заинтересованный взгляд Бёна, тут же протягивая руку, слегка ошарашив этим молодого мужчину. — Меня зовут Крис Ву, рад знакомству, — дождавшись, когда протянутую руку пожмут, мужчина по-доброму ухмыльнулся, вызывая этим ответную улыбку. — Бён Бэкхён, взаимно, Мистер Ву. — Не сочтите за грубость, но какова причина вашего приезда? В наше захолустье редко наведываются гости. Даже стараясь, немолодой попутчик не смог скрыть своей заинтересованности и чего-то сродни страху, но не являвшимся им в полной мере, от сидящего напротив мужчины. Что, впрочем, не стало проблемой, ведь собеседник, вымотанный дорогой, не желал искать им объяснение. — Ах, да, всё в порядке. Я должен осмотреться в поместье почившего Господина Пака и разобраться с бумагами, — голос Бёна звучал устало, да и сам он выглядел не лучше, но не бросал попыток взбодриться, то и дело прикрывая глаза на считанные секунды, да мучая переносицу, которую тот тёр, стараясь хоть немного придти в чувство. — Видно, вы очень утомились. Куда вы пойдёте на ночь глядя? В нашем скромном городке всего одна гостиница, в которой в последнее время не хватает мест, — немного задумавшись, Крис продолжил, но уже с полуулыбкой на немолодых губах. — Вы можете остановиться в моём поместье. Жена будет лишь рада гостям. — Не стоит беспокоиться на этот счёт, мистер Ву. Мне забронировали один из номеров в той самой гостинице, так что без крова не останусь, ещё и под таким жутким ливнем. — Что ж, в таком случае не смею настаивать. Но учтите, в нашем доме вам будут рады. — Буду иметь ввиду, Мистер Ву, но надеюсь Вашей любезностью не придётся пользоваться. Я рассчитываю закончить с делами до пятницы, после же всецело посвящу себя сыну, — очередная измученно-мечтательная улыбка появилась на молодом лице при воспоминаниях о том единственном дорогом, что осталось в жизни мужчины. — Полагаю, Вам не терпится вернуться к сыну. Думаю, уже завтра вы сможете воплотить желание в жизнь, поверьте мне. А нашем скромном городишке делать нечего, а в поместии Паков — тем более. — Это мы выясним завтра. Неловкая тишина повисла между мужчинами, которые уже потеряли интерес к разговору. И в очередной раз за вечер, плавно перетекший за время путешествия в ночь, Бэкхён упускал из разговора нечто важное. Но вот что — не мог понять, слишком отвлеченный собственными переживаниями. И, должно быть, в этом и была его главная ошибка.***
Крупные капли дождя били по всему: крышам домов, небольшим складам и другим постройкам, не обходя стороной прибывших в поздний час путешественников. Путь от вокзала до гостиницы был относительно долгим, о чём приезжему Бэкхёну удосужились сообщить лишь после категорического отказа своему новому знакомому, что предлагал комфортабельную поездку на своём автомобиле. За своё упрямство и самодостаточность Бён и платил прямо сейчас, играя в гонку с могущественной матерью природой в надежде спасти свои вещи, что уже насквозь промокли, а местами изваляны в грязи. Возможно, мужчину тормозил достаточно тяжелый кейс приличных размеров, в который получилось уложить все необходимые для краткосрочной поездки вещи. Возможно, мешала жуткая усталость, что преследовала брюнета на протяжении нескольких часов и от которой не спасали недолгие перерывы на сон. Наоборот, те делали только хуже. Не имеет значения, что же мешало Бэкхёну, ведь факт остаётся фактом: он явно выходил проигравшим в этой бессмысленной гонке с всеобъемлющей стихией. Уже не заморачиваясь насчёт внешнего вида, мужчина шёл, всматриваясь в каждую вывеску, что из-за того же дождя было достаточно затруднительно сделать. Но у мужчины получилось и спустя долгие десять минут, что уже казались вечными, Бён двинулся в сторону гостиницы, которая внешним видом не внушала особого доверия. Даже преодолев порог здания, мужчину всё никак не покидало невезение. Не особо радушный приём и косые взгляды стерпеть он мог: всё же город маленький, скорее напоминающий деревушку, поэтому приезжих и не любили, но попытка выставить его, ещё и на ночь глядя в объятия леденящего дождя, возмутили мужчину и не на шутку. — Я бронировал номер у вас перед тем как приехать, а теперь вы утверждаете, что все заняты? Вы, должно быть, шутите? — возмущению брюнета не было предела, что легко можно было понять по буквально всему. Мимика, жесты, да в конце концов голос сообщали об этом. — Может у вас, городских, так и принято, но у нас действуют другие порядки. Думал таким великим умам, как вы, это должно было быть понятно. Увы, ошибся, — жестом приказав собственной жене молчать, заговорил мужчина в летах. Слова, которые он практически выплёвывал, сквозили неприязнью к собеседнику, да тот и не пытался её скрыть. — Что же вы предлагаете в таком случае? Отправиться ночевать под дождём на улицу? — Если вам будет угодно. Также можете постучаться в несколько дверей. Кто-нибудь, да приютит, не отвесив удара по отъеденной заднице. Мужчина только закончил говорить, как два окрика оглушили его, потонув друг в друге. И если «Возмутительно!» от незванного гостя не стало сюрпризом, то раздавшаяся с ним фраза, произнесённая женским мелодичным голосом, ошарашила не ожидавшего такого исхода событий мужчину. — Свободных комнат у нас нет, это так. Но на чердаке есть всё необходимое для ночевки. Полагаю, этот вариант вас устроит? — впервые за долгое время подала голос худощавая женщина, явно утомлённая происходящими событиями. — Только вот придётся подождать, пока я не приведу всё в порядок. — Мне некуда торопиться, — совершенно спокойно ответил Бён, краем глаза наблюдая за хозяином гостиницы, что уже потихоньку богровел от злости, но не смел сказать и слова поперёк своей жене. Женщина уже скрылась из виду, стараясь хоть немного обустроить покои гостя, пока тот уместился в обшарпанном кресле, пытаясь избавиться от накопившейся за день усталости, которая была скорее моральной, нежели физической. Даже прикрыв глаза, мужчина мог чувствовать прожигающий взгляд, направленный на него. Не обращать внимание становилось чересчур сложно, а поговорить на этот счёт не было ни сил, ни желания. Именно поэтому Бэкхён принял единственно верное решение: просто встал и ушёл в направлении лестницы. Уточнять направление у всё такого же недовольно хозяина не хотелось от слова совершенно, поэтому мужчина попытался восстановить в памяти путь, который проделала ранее женщина. Отчитывая себя за невнимательность, Бэкхён двинулся наверх, надеясь не потеряться в достаточно большом для маленького городка здании. Достигнув конца пути в виде лестницы, мужчина попытался отыскать следующую, ведущую уже на чердак. Однако непроглядная тьма, стоящая на этаже, не позволила ему это сделать. Двигаясь на ощупь, Бэкхён пару раз умудрился что-то уронить, но быстро поднял все сшибленные вещи. Вернув предметы на место, мужчина продолжил свой путь, но в этот раз передвигаясь более аккуратно. Однако буквально через полминуты что-то вновь было задето, но уже головой. И в ответ это нечто издало скрежетащие звуки, а после раздался душераздирающий крик, больше напоминающий женский. Быстро отскочив, мужчина попытался опереться на стену, но вместо этого чуть не сшиб женщину, поздно замечая слабый свет от карсельской лампы. Благо рефлексы мужчины сработали раньше, чем он начал что-то осознавать, и хозяйка, будучи перехваченной сильной рукой, не достигла пола. — Вам стоило бы дождаться меня. — Вернувшись с помощью в стоячее положение, проговорила женщина, да так тихо, что её слова в мертвецкой тишине были еле различимы. — Да, пожалуй. Быть съеденным попугаем или же потеряться в тёмных коридорах незнакомого мне места не входило в мои планы. — Бэкхён пытался разрядить обстановку, но ему это не особо удавалось. Хозяйка даже не обратила внимания на его слова, продолжая таращиться на попугая нечитабельным взглядом. — Прошу, пойдёмте, — заставив себя отвести взгляд от треклятой клетки и поджав побелевшие от волнения губы в тонкую полоску, женщина поудобнее ухватилась за свою ношу, передавая лампу постояльцу, и двинулась к лестнице на чердак, что была в двух шагах от них. Стараясь не отставать, Бён подхватил темп шагов женщины, иногда ускоряясь, чтобы подсветить темный участок, иногда наоборот сбавляя шаг, чтобы не наступать на ноги. Наконец достигнув комнаты, Бэкхён дождался, когда хозяйка отправит свою ношу на кровать, которая являлась подушкой и теплым шерстяным одеялом, а после выйдет из комнаты, пожелав на прощание спокойных снов, чтобы начать осмотр предоставленного ему жилья. Лампу женщина предусмотрительно забрала с собой, но это не стало проблемой. Большое окно, практически до пола, находящееся напротив двери, пропускало в комнату достаточно лунного света чтобы можно было рассмотреть всё в деталях. Большая двуспальная кровать с балдахином занимала практически всю комнату, оставляя немного места для шкафа и тумбочки, поверх которой на стене присутствовала и полка, уставленная книгами и различными игрушками. Множество кукол и плюшевых медведей было раскидано по всей комнате, даже ковёр был украшен рисунками нескольких из них. Но мужчина зацепился взглядом за одну фарфоровую, в отличие от остальных, куклу. Та была немного потрёпана, но видно, что из тех любимиц, которых родители берегли и передавали своим детям, когда те подрастали. У Бэкхёна в семье тоже была такая традиция и он всё ждал, когда Чондэ станет достаточно взрослым, чтобы унаследовать их фамильный перстень. Однако, в отличие от перстня, эта кукла не хранилась на виду, изо дня в день радуя хозяев мыслями о будущем, а была надежно укрыта от людских глаз на чердаке. Вся истрепанная, местами поврежденная, будто её из этого окна скинули, но в последний момент смягчили падение, она рождала в голове мужчины множество вопросов. Которые тут же отошли на второй план, стоило лишь мужчине услышать стуки в окно и скрежет. Но даже развернувшись в ту же секунду, Бэкхён не увидел никаких изменений в комнате, разве что на окне появилась царапина, пересекающая его практически на половину. За пару шагов достигнув другого конца комнаты, Бён заинтересованно начал разглядывать поврежденный участок стекла, а после и вовсе провёл по нему рукой, проверяя жуткую и невозможную мысль, пришедшую в голову при взгляде на царапину. Та была сделана изнутри. Отшатнувшись от окна, мужчина медленно двинулся к стене, стараясь не делать резких движений. Захватив с тумбочки что-то тяжелое, по ощущениям являвшееся часами, Бэкхён попытался осмотреть комнату на наличие незваных гостей. Обнаружить удалось лишь всё ту же потрепанную куклу, ныне валявшуюся на полу. Усевшись на кровать, Бён попытался проанализировать всё произошедшее, в итоге придя к выводу, который хоть немного, но успокоил быстро бьющееся сердце. Ведь куклу он мог сам случайно задеть и не заметить, обеспокоенный неожиданным шумом, что скорее всего шёл с улицы. А царапина должно быть была там всё время, но из-за нехватки в некоторых местах света, мужчина просто напросто не разглядел её, или же вообще мельком увидел, но не придал ей значение. Довольный таким объяснением, строящимся лишь на его невнимательности, мужчина стал готовиться ко сну, попутно сортируя свои вещи и возвращая на место ранее перенесённые. Закончив с приготовлениями, Бэкхён улёгся в кровать, устраиваясь поудобнее. Странных происшествий больше не наблюдалось, стояла звенящая тишина. Но Бэкхён так и не смог сомкнуть глаз этой ночью, вслушиваясь в собственное сбивающееся дыхание.***
Утро встретило мужчину даже хуже, чем проводила в краткосрочный сон ночь. Если тогда ему просто не везло, то с наступлением утра к этому прибавилась жуткая головная боль, пугающий внешний вид и враждебное отношение живущих в этом городке людей. Стоило лишь выйти на улицу, как присутствующие начинали копошиться, собирать вещички и убегать, будто от чумного. И ведь верно, слухи в таких городках разносятся за доли секунд. А всё начиналось с невинного, на первый взгляд, разговора про детей и есть ли они у хозяев гостиницы. Но Бён никак не ожидал получить вместо спокойной беседы ещё больше ненависти немолодого мужчины, практически нервный срыв его жены и звание «Того самого городского» среди остальных жителей, что так и норовились спровадить его восвояси. Это здорово усложняло жизнь Бэкхёну, ведь без тех же городских он не сможет добраться до поместья Паков, которое находилось далеко на побережье. Те даже не давали шанса Бэку предложить им денег за оказание помощи, так быстро достигали своих домов и запирались там, только ветер свищет после. Когда долгие поиски не увенчались успехом и Бён уже отчаялся, прикидывая, сможет ли он дойти пешком, удача соизволила повернуться к нему лицом. Так он думал, когда один из местных подошел к нему, предлагая довезти до нужного поместья. Радости у Бэкхёна заметно поубавилось стоило ему лишь увидеть транспорт, на котором предстояло отправиться в путь. «Всяко лучше в телеге, нежели пешком» — успокаивал себя мужчина, стараясь думать не о пути, предстоящем проехать к особняку. Однако счастье, неожиданно свалившееся на голову молодого мужчины, стоило чересчур дорого даже по городским меркам. Деваться было некуда, работу Бэкхёна никто не отменял, поэтому стоило лишь понадеяться, что ханжа босс возместит хотя бы часть денег, которую ему пришлось потратить на это не особо приятное путешествие. Даже отбросив неудобства с транспортом, на не восстановившего за ночь Бэкхёна давили пейзажи, которые, сменяя друг друга, становились всё хуже и хуже. Будто нога человека не ступала на этих землях многие годы. А подъехав к особняку, складывалось впечатление, что он был построен много веков назад, да так и оставлен ждать своей кончины от людей, которые приходили, разрушали и снова уходили. Или же особняк и становился этой самой причиной трагического конца, вылезший из самых ярких историй про Дракулу. — Вернись за мной в час, тогда и отдам вторую часть суммы, — начал Бэкхён как только остановилась телега. Ответа не последовало, но Бён воспринял молчание в качестве согласия, не пытаясь выпытать из собеседника и слова. — Я вернусь в пять перед вечерним отливом. Мужчина произнёс это лишь после того, как Бэкхён выбрался из повозки, уже направляясь к особняку. Бён тут же развернулся, чтобы обсудить с провожатым этот вопрос, но всё, что ему оставалось — смотреть на уезжающую всё дальше повозку, мирясь со своей участью застрявшего здесь на ближайшие часы человека. Долго не раздумывая, Бэкхён решил наконец посвятить всего себя делу, из-за которого и застрял в этом богом забытом месте. Трава, за которой некому было ухаживать, выросла достаточно, чтобы добраться до входа становилось настолько тяжело, что стоило бы бросить эту затею всем, кто собирался. Однако кроме Бэкхёна сюда и так бы никто не сунулся. Особняк, по слухам, давно уже разграбили, унеся всё, что можно было продать и не важно за какую цену. Больше причин приходить не было, нехорошее это место, по словам местных. По виду особняка изнутри, можно было сделать вывод, что нехорошим это место стало в попытке спастись от сующих всюду свой нос местных. Местами окна были заколочены деревянными досками, где-то просто прикрыты тёмной тканью, не позволяющей посторонним увидеть что здесь творилось, где-то стёкла были выбиты, а оконные рамы утратили свой первоначальный вид под действием на них внешних сил. Скорее всего последнее люди совершили уже после смерти хозяина, неизвестно чем руководствуясь. Огромное количество писем, сваленное посреди гостиной, вызвали у Бэкхёна разочарованный вздох и мысль о том, что он и до конца жизни всё разобрать не успеет. Однако спустя четверть часа, брюнет поменял мнение на этот счёт. Первыми в руки к Бэкхёну попали счета, которыми умерший так явно пренебрегал. Быстро пробежавшись по строкам и не вычитав ничего интересного, Бён на ощупь достал первую попавшуюся бумагу, которая оказалась личным письмом. Оно было старым, местами пропитанное влагой, что уже давно высохла, но смазала часть текста. В некоторых частях письмо почернело, явно читаемое над неприкрытым огнём, а где-то просто затёртое так, что и слова не разобрать. Содержание письма было трудно уловить, но вместе с тем и интересно. Привыкнув к необычному почерку, постепенно буквы начали складываться в слова, а те, в свою очередь, в предложения, но события, о которых в письме шла речь, так и оставались мужчине непонятны. « Прошу, Кристофер, верни мне его… Ты не можешь просто так, лишь из-за своих эгоистичных прихотей, отнять всё!» В попытках понять о чём идёт речь, Бэкхён перебирал письма, вчитываясь в каждое слово, которое возможно разобрать, а после откладывал в сторону, протягивая руку к следующему. Содержание писем не особо менялось и к прошлым фразам добавились лишь пропитанные ядом строки про ненависть и вину собеседника, но вот в чём — неизвестно. С каждым новым письмом всё труднее было разобрать содержание, почерк становился всё хуже, будто автор делал это второпях, или же сквозь пелену из слёз. Находясь под не самым приятным впечатлением от писем, Бэкхён решил вернуться к тому, ради чего сюда прибыл, а именно к поиску завещания. Но на глаза ему попалась потрёпанная медицинская карта, а у Бэкхёна после писем осталось слишком много вопросов, чтобы просто её проигнорировать. Пройдясь по первым страницам, мужчина не заметил ничего странного. Те же болезни, которые когда-то умудрился подхватить и его сын. Однако карта принадлежала ребёнку по имени Даниэль, больше информации о нём не было, и причина была аналогична неразборчивости писем. Дойдя практически до конца мед.книжки, Бёну на глаза попался листок, который едва держался с остальной картой. Слова были трудноразличимы, но в этот раз мужчина понял о чём шла речь. « Причина смерти: утонул в болотах в возрасте семи лет. Тело не найдено.» Сопоставив все имеющиеся факты, мужчина искренне посочувствовал мистеру Паку, который наконец смог воссоединиться с сыном. Пропустив все события через себя, встав на место неутешного отца, Бэкхёном завладел липкий страх. Ладони вспотели, сердце начало биться чаще, а на глаза наворачивались слёзы — такой реалистичной была картина. Прошло слишком мало времени с потери его любимой жены, рана на сердце всё ещё кровоточила, а с такой реалистичной картиной мелкие рубцы разошлись паутиной, не оставляя и живого места в груди. Глубоко погрузившись в собственные мысли, Бэкхён не с первого раза заметил стук, раздавшийся этажом выше. Подхватив со стола лампу, которую он предусмотрительно зажёг в первые минуты пребывания в поместье, мужчина двинулся вверх по лестнице, в кромешную темноту. Аккуратно двигаясь, переступая через осколки зеркал и обломки мебели, мужчина достиг места, откуда исходил стук. Окно, забитое деревянными досками, практически не пропускало в комнату свет. Опустив лампу на пол рядом с собой, мужчина принялся тянуть за одну из накрест прибитых досок. Много времени это не заняло: куски дерева местами прогнили, в основном ближе к гвоздям, за ржавчиной которых уже не просматривался первоначальный цвет. Как только одна из досок была оторвана от окна, солнечный свет щедро залил собой комнату, которая не представляла из себя ничего особенного, лишь кучу хлама, что когда-то давно была мебелью. Виновник шума также нашёлся, изредка постукивая по стеклу, которое уже трескалось от слишком сильного воздействия извне. Но стоило птичке заметить непрошенного гостя в давно опустевшем поместье, как она сорвалась с места, подлетая к одному из многочисленных деревьев возле разрушенных некогда построек. Мужчина уже собирался вернуться к работе, на которую оставалось не так много времени, но кое-что помешало ему. Под одним из деревьев, на которые ранее улетел нарушитель спокойствия, стоял мужчина. Лица было не видно, но не признать в этом силуэте, с ног до головы окутанном в чёрный, представителя сильного пола было невозможно. Времени оставалось до безобразия мало, но Бэкхён тратил его на изучение человека, которого едва мог видеть с такого расстояния. Отмереть Бён смог лишь когда мужчина поднял руку. Её движения невозможно было рассмотреть, но это стало знаком, после которого Бэкхён сорвался с места, надеясь догнать неизвестного. Преодолев преграду в виде лестницы меньше, чем за минуту, перепрыгивая некоторые ступени, Бэкхён подхватил кейс, с которым в последние дни не расставался. Не особо заботясь о и так уже наполовину разрушенном поместье, Бён с силой толкнув дверь, которая тут же припечаталась в стену, но никому не было и дела до этого. Выбравшись из поместья, мужчина заметил, как человек в чёрном спешит убраться за ворота, поэтому ни секунды не медля, направился за ним. Не замечая ничего вокруг, брюнет бежал в том направлении, куда направился неизвестный мужчина. Остановился он лишь в тот момент, когда понял, что слишком близко подошёл к берегу, который был укрыт густым туманом. Вокруг было не видно ни зги, но Бён не бросал попыток найти неизвестного, размахивая руками, а иногда и кейсом, по сторонам, стараясь задеть незримого противника. Как бы Бэкхён не старался, ничего вокруг разглядеть так и не смог, а непосредственная близость к побережью, где в данный момент должен происходить отлив, заставляли Бёна замереть на месте. Всё, что удавалось услышать мужчине в данный момент, — детские крики, плач и душераздирающий вопль, явно уже принадлежащий взрослому. Бэкхён, до чертиков испуганный, выглядел не лучше мертвеца в данный момент. Весь бледный, дыхание было сбитым и очень тихим, а сердце, наоборот, стучало так, что помимо криков мужчина мог слышать и его. Так бы и продолжалось всё вплоть до кончины Бэкхёна из-за одного необдуманного поступка, но жизнь явно не хотела расставаться с ним, присылая на помощь подмогу в виде недавнего знакомого. — Как хорошо, что вы в порядке. Запрыгивайте, — мистер Ву явился как нельзя вовремя, спасая вместе со своим чудом техники брюнета. Злость на самого себя постепенно отступала, а в безвыходной ситуации наконец появился лучик надежды, за которым Бэкхён, в этот раз вполне осознанно, двинулся. Осознание происходящего приходило медленно, будто он пытался проснуться от долгого кошмара, хотя всё ещё находился в нём. Стараясь не думать про ранее услышанное, брюнет, что уже находился в машине Ву, тихо задал вопрос, что крутился в голове с первых минут. — Как вы здесь оказались? — слова давались с трудом, голос то и дело дрогнул пару раз за столь короткое предложение, и даже прокашлявшись, мужчина всё ещё чувствовал, будто в горле стоит ком, который мешает ему нормально разговаривать. — Случайно услышал от этих глупцов, что они решили поиздеваться над приезжим, оставив его на ночь в поместье Паков. Подумал вам пригодится помощь, — бодрым голосом сообщил Крис, но заметив плачевное состояние «городского», незамедлительно добавил. — Не беспокойтесь, мы быстро доедем до гостиницы, вот тогда и сможете отдохнуть. Ответом мужчине стала долгая тишина, во время которой Бён обдумывал свои дальнейшие действия, стараясь найти верное решение. Но как только он хоть немного подступался к нему, оно ускользало, будто змея. Именно поэтому, даже зная как люди отреагируют на то, о чём он хочет рассказать, Бэкхён уверенно попросил Криса лишь об одном. — Отвезите меня к констеблю. Есть одно важное дело, не терпящее отлагательств.***
В небольших городах люди часто верили в мистику. Так думал Бэкхён, когда начинал рассказ про сегодняшние события. Он ожидал какой угодно реакции: и криков про сумасшедшие бредни, и признание хранителями порядка существования паранормального в городе, но уж никак не очередную попытку спровадить его из города, ещё и с криками по типу «это пойдет вам на пользу!» И, вроде бы, разговор начинался мирно, но стоило лишь вмешаться мистеру Ву в это, защищая своего недавно появившегося друга, как констебль вспыхнул. Злость бурлила в этом человеке, с каждым его словом, Ву отвечал вдвойне, всё в той же излюбленной манере, и руки мужчины снова сжимались в кулаки. Дело близилось к драке, ведь обе стороны были чрезвычайно злы, только один из них показывал это всем своим видом, а второй скрывал под маской холодности и безразличия, чем и ухудшал ситуацию. И всё бы так и продолжилось, не обвини констебль во всех существующих проблемах Криса, который после этой фразы дёрнулся, будто от пощёчины. После они и вовсе заперлись в одной из многочисленных комнат здания, захлопнув за собой дверь, которая не пропускала и звука наружу к заинтересованному и немного опешившему брюнету. Минуты в абсолютной тишине тянулись как часы, а скука Бэкхёна в купе с подозрительностью росли в геометрической прогрессии. Вовремя вспомнив про несколько бумаг из поместья, которые Бэкхён предусмотрительно засунул в свой кейс, мужчина решил наконец заняться тем, ради чего всё-таки приезжал сюда. Первые несколько были неинтересны Бёну с его заданием, но тот всё равно их тщательно изучал, тем самым пытаясь убить время. Как только ему в руки попался конверт, дверь в здание распахнулась, а на пороге предстали трое детей, двое из которых с разных сторон поддерживали девочку. — Да всё с ней будет в порядке. Только и говорили друг другу мальчишки, пока девочка с каждой секундой выглядела всё хуже и хуже. Её неестественная бледность навевала не самые приятные воспоминания на Бэкхёна, поэтому желание помочь, предотвратить трагические события полностью завладело мужчиной, который незамедлительно поспешил к девочке, попутно расспрашивая её провожатых. — Как её имя? — брюнет старался как можно аккуратнее забрать у мальчишек их ношу, пытаясь привести её в чувство, но каждая попытка с треском проваливалась. — Эмилия Харди, сэр — очень тихо отвечал один из мальчишек, из последних сил держа себя в руках, не позволяющий набирающей оборот истерике взять над собой верх, в отличие от его друга. — Она выпила щёлок, прошу, помогите моей сестре! Мамы не было дома и… — Щёлок? — обеспокоенный мужчина лишь крепче прижал к себе ребёнка, думая над дальнейшими действиями, но было слишком поздно. И единственное, что оставалось мужчине, — звать на помощь. — Констебль, Мистер Ву, быстрее сюда! Всё происходило как в страшном сне, или же Бэкхёну так казалось. Хрупкое тельце девочки согнулось в спазме, кашель подступал к её горлу вместе с кровью, которой та стала истекать. Бён продолжал звать на помощь, старался хоть как-то помочь бедному ребёнку, но у него ничего не получилось. Как и раньше, оставалось лишь наблюдать как кровь, которой истекала девочка, контрастирует с её чересчур бледным лицом и расползается пятнами по белому платьицу. А на просьбы о помощи так никто и не явился.***
— Останьтесь сегодня у меня, хватит с вас потрясений. Мистер Ву всячески старался растрясти друга, который сейчас выглядел бледнее, чем плед, накинутый на его плечи. Взгляд Бэкхёна стекленел каждый раз, как раздавались крики миссис Харди, а руки начинали мелко дрожать при осознании, что Бён был последним, кто помогал этой малышке, но так и не смог спасти. Ещё долго Бён не мог придти в себя, всё вспоминая кровь, от которой так и не удалось до конца избавиться, и детей, что так просили вернуть их сестру и подругу. Уйдя глубоко в свои мысли, молодой мужчина и не заметил, как дошёл до автомобиля Криса, им же поддерживаемый. Лишь на середине пути до дома Ву, Бэкхён понемногу начал приходить в себя, отгоняя призраков прошлого, что так некстати решили напомнить о себе. Чем ближе мужчины подъезжали к особняку, тем яснее мог соображать Бэкхён, с которого будто сняли морок. Случившееся теперь не казалось концом жизни, хоть и оставляло осадок на душе. Приходило понимание, что сам брюнет с его практически нулевыми знаниями в области медицины ничем не смог бы помочь этой девочке. И вся эта ситуация — лишь неудачное стечение обстоятельств, вызванное чрезмерной любознательностью и отсутствием контроля над детьми. Именно так успокаивал себя мужчина, пока у него ещё было на это время. — Прошу, при моей жене не упоминайте детей, — Крис заговорил неожиданно, резко, будто нехотя, не удостоив собеседника даже взглядом, поставил перед фактом. — Конечно, мистер Ву, без проблем, — согласился Бэкхён, не совсем понимая причину этой просьбы. Эта просьба была единственной странностью, которая предстала перед Бэкхёном, находясь в доме Ву какое-то время. Вся атмосфера в их особняке напоминала Бёну официальные встречи с друзьями из его столь недалёкой молодости. Тогда все так же норовились произвести друг на друга впечатление. Нарочитая манерность вперемешку с искусственными улыбками давили на молодого брюнета, но тот героически держался, умудряясь одаривать точно такой же улыбкой в ответ пожилую мисс Ву. Общение с Викторией давалось ему трудно, будто говорили они на разных языках, не имея возможности понять друг друга. Но даже это не становилось проблемой, ведь Крис, будто бы чувствуя неудобства своего гостя, спешил спровадить ненаглядную по делам, заменяя её в качестве собеседника. Но полностью свести общение с экстравагантной дамой при всём желании не удалось бы. Следующий их разговор завела сама Виктория, чем достаточно удивила Бэкхёна и не столько этим фактом, сколько вопросом, что та задала ему. — Вы же не будете против, мистер Бён, если малыши поужинают с нами? — Бэкхён слишком поздно заметил все отрицательные знаки, которые ему подавал Крис, поэтому необдуманно дал согласие, чем порадовал Викторию. Та, не теряя ни секунды драгоценного времени, за которое её благоверный мог переубедить гостя, поспешила в неизвестном направлении, попутно спроваживая мужчин к столу. И если мистер Ву выглядел в этот момент слишком утомлённым происходящим, то на лице Бэкхёна явно отражалось непонимание в который раз за этот слишком долгий день. Прислуга поднесла к столу два детских стульчика, а Бэкхёна занесло в ворох воспоминаний, из которого всплыл разговор с Крисом и обещание не упоминать детей. В чём же была проблема, если у четы Ву они были, ещё и двое, хоть и маленьких? Ответ на вопрос был найден с возвращением Виктории и встречей с малышами. — Познакомьтесь, мистер Бён, это Люси и Джорджи, наши малыши, — мисс Ву поочередно одарила любовным взглядом своих любимых щенков, усаживая их за стол. — Рад…знакомству, — немного замявшись, произнёс Бэкхён под пристальным взглядом Виктории, на лице которой тут же расцвела улыбка. И вроде как в этой семье такая ситуация была нормальной. Крис спокойно ел, Виктория кормила с ложечки сначала одного малыша, потом переходила к другому, собаки, явно не впервые так обедавшие, спокойно ждали своей очереди. А Бэкхёну казалось, что он сходит с ума. Или же мисс Ву давно лишилась рассудка, но озвучить своё предположение Бён не решился, беспокоясь за реакцию Криса и просто считая такое поведение некорректным. — У вас есть дети, мистер Бён? — вопрос был задан очень неожиданно для увлекшегося собственными размышлениями Бэкхёна. Подняв голову, он нашёл женщину всё в том же положении: кормящую питомцев, одаривая их ласковыми взглядами. Но стоило заметить, что мужчина напротив не даёт ответа, Виктория развернулась к нему, вопросительно подняв бровь. — Так есть или нет? — Есть, мэм, — немного неуверенно ответил брюнет, взглянув на Криса, будто ища одобрения или поддержки. Но по лицу мистера Ву можно было понять лишь одно: скоро что-то будет и это не особо понравится присутствующим в комнате. — Прекрасно, а пол ребёнка? — женщина была увлечена данным вопросом, на время даже прекратив кормление своих малышей. — Сын, мэм, недавно исполнилось пять. Услышав ответ, женщина как-то странно улыбнулась, махнув рукой, и что-то знакомое было в этом жесте, но вот что, хоть убей, Бэкхён не мог вспомнить. Все раздумья отошли на второй план как только Викторию мелко затрясло, а рука потянулась к одному из столовых приборов, которым оказался нож. Ву тут же подорвался к жене, заключая ту в кольцо собственных объятий в попытке успокоить, но женщина, словно в бреду, продолжала повторять: «Наш сын пришёл, Крис, и он хочет рисовать!» Виктория повторяла одно и тоже, параллельно всаживая неострый нож в деревянный стол с удивительной силой, которая просто не могла быть заключена в столь хрупком теле. Нож то по рукоять исчезал в древесине, то легко доставался всё той же женщиной, будто та погружала его в пластилин. Так продолжалось до тех пор, пока известный лишь мисс Ву рисунок не был готов и хрупкая рука не выронила столовый прибор после того, как Крис на руках вынес жену из комнаты. Заинтересованный творением мисс Ву, Бэкхён, которого оставили наедине с самим собой и роем мыслей, осторожно двинулся в ту сторону, где ранее «творила» Виктория. В следующие секунды Бён подумал, что ему и правда не стоило в очередной раз поддаваться минутному порыву и видеть то, что после принесёт ему лишь больше вопросов и паранойю. Перед ним предстало выбитое на дереве изображение человека, что закончил свой путь в этой жизни. Закончил подвешиванием. Смотря на творение Виктории, Бэкхён перебирал в голове где же до этого видел тот жест, после которого с мисс Ву начали происходить странности. И результат окончательно добил мужчину, пережившего слишком много за один день.***
Вторая бессонная ночь Бэкхёна выдалась куда хуже, чем первая. Угроза в этот раз была вполне реальной, а дверь, закрытая на замок, на всякий случай подпиралась массивным комодом для большей уверенности. Освободившаяся ночь стала временем глубоких раздумий мужчины, которые всё так же сводились к фантастическому нечту. Ближе к утру Бён решил перестать копаться в этой истории в одиночку, думая подключить к ситуации Криса, который явно знал куда больше, чем говорил. Отвлекал себя он всё тем же излюбленным способом — работой. В поместье Паков и полицейском участке так и не удалось пройтись по важным, по мнению босса, бумажкам, да и сейчас не вышло бы, ведь у Бэкхёна на руках была лишь четверть всех имеющихся писем, но с чего-то нужно было начинать. После случая с Эмилией, у Бэкхёна не было ни времени, ни сил собирать ранее проверенные документы, поэтому тот доверил это важное задание мистеру Ву, который так заботился о нём в последнее время. Или, по крайней мере, хотел уверить в этом. Но несколько часов после того случая мужчина не мог вымолвить и слова, всё анализируя ситуацию. Именно поэтому не было необходимости проверять, читал ли это мужчина ранее или нет, можно было спокойно взять первое попавшееся и разбирать. Первым на глаза попалось письмо, которое мужчина не успел вскрыть в прошлый раз, увлеченный проверкой счетов умершего. Долго размышляя, стоит ли вскрывать письмо, ведь прошлые добавили в жизнь брюнета лишь больше вопросов, Бэкхён резко потянулся к нему, быстро доставая содержимое из конверта пока не передумал. Извлечённая из конверта старая фотокарточка не удивила Бёна. Его, после недавних событий, вообще трудно теперь удивить. А вот письмо, которое к ней прилагалось, дало ответы на многие вопросы, вместе со свидетельством об усыновлении, извлечённом всё оттуда же. Чем больше мужчина читал, тем лучше осознавал в какую гущу мистических событий его затянуло. Письмо было не особо информативным, но в купе со свидетельством давало ответы буквально на все вопросы и одновременно с этим поднимало бурю чувств в душе мужчины, которому не удосужились рассказать столь важный факт из жизни умершего Пака. В графе с приёмными родителями стояло имя хорошо знакомых членов семейства Ву, а усыновлённым ребёнком был Даниэль. Тот самый Даниэль, что умер в семилетнем возрасте. Тот же Даниэль, чьим родным отцом был умерший Пак Чанёль. Тот Даниэль, который с десяток часов назад через миссис Ву сотворил страшную картину. Отложив находку на стол, за которым всё это время рассматривал унесённые из дома Пака бумаги, Бэкхён быстро натянул рубашку и двинулся прочь из комнаты, на ходу застёгивая её до самого горла. Поиски хозяев дома не заняли много времени. Виктория, всё ещё находясь в длинной ночной сорочке, двигалась по саду в сторону крупных мраморных скульптур. Догнать уже остановившуюся женщину не составило для Бэкхёна труда, но вот начать разговор — другое дело. Он долго стоял позади Виктории, стараясь подобрать нужные слова, чтобы ненароком вчерашнее происшествие не повторилось. Правда эта женщина умудрилась в очередной раз удивить брюнета, первой начав разговор. — Не вините себя за случившееся. Даже если вы и пренебрегли предупреждением. На лице Виктории снова появилась та самая улыбка, в первый раз увидев которую, у мужчины пошли мурашки по коже, будто вокруг температура понизилась сразу на десяток градусов. — Простите? — молодой мужчина не совсем понимал за какое деяние в данный момент его должна съедать совесть изнутри. — Ты был у Пака, значит видел его, да? — нервный смех то и дело раздавался, пока она пыталась донести до собеседника собственную мысль. — Разумеется видел. Стоит увидеть его хоть раз, даже мельком, и чья-то жизнь непременно оборвётся. Столько детей уже погибло, столько! Рука Виктории в очередной раз поднималась в том необычном жесте, но женщина вовремя успела отдёрнуть её, хоть и не перестала казаться менее безумной в данный момент. Поднявшись на пару ступеней вверх и плотную прижавшись к склепу, Виктория вновь начала говорить, но голос её был странный. Будто несколько человек говорили вместе с ней. — Он всегда появляется, а мы не можем отказать. Мы думали ему одиноко, поэтому и шли играть, но он нам врал. Женщину мелко трясло, истерический смех вновь рвался наружу на пару со слезами, что скопились в глазах. Виктория, едва стоявшая на ногах, всё цеплялась за каменную плиту в надежде удержаться. Бэкхён уже было подорвался, чтобы в случае чего подхватить женщину, но мужская рука оттянула его назад, а её обладатель ловко взял жену на руки, успокаивая. — После поговорим, — и подхватив жену, что уже практически была в бессознательном состоянии, Ву унёс её прочь. Бёну оставалось лишь ждать, когда Крис в очередной раз сможет остановить приступ жены, чтобы предстать с объяснением происходящего. Время, в очередной раз данное мужчине, стоило использовать с умом, собирая по кусочкам информацию и соединяя воедино. И даже если общую картину происходящего с помощью ранее изученных фактов Бэкхён смог представить, то верить им так просто не выходило. Время шло до безобразия медленно, мужчине казалось, что прошли долгие часы отсутствия Ву, хотя едва миновало четверть часа как Крис вернулся к гостю, который ожидал на том же месте. — Давай съездим в город, по пути и обсудим всё. Дождавшись уверенного кивка от собеседника, Ву побрёл к машине, даже не оборачиваясь. Бэкхён, без сомнения, шел за ним.***
Путешествие от особняка до города занимало достаточно мало времени, в отличие от пути к поместью Пак, на радость двух мужчин. Неприятный разговор, как и было обговорено ранее, те решили не откладывать, начав как только выехали за ворота. Историю с усыновлением раскрыли быстро, в этот раз без утайки выкладывая всё, что происходило между молодыми мужчинами и как со временем испортились их отношения, последней каплей в которых стала смерть Даниэля. И даже если это были все вопросы, которые возникли у Бэкхёна ранним утром, к полудню миссис Ву успела подкинуть ещё. Пользуясь удобным случаем, брюнет так и норовил задать его, хоть и не был уверен, что это хорошая идея. — Ваша жена говорила, что я, проигнорировав наставления местных, навлёк на них беду и смерть. Что она имела ввиду? — Сказки отчаявшихся родителей. Свою вину на мертвецов свалить пытаются, — заметив непонимающий взгляд Бэкхёна, Ву решил пояснить свою точку зрения. — Родители были невнимательны к детям, а вину сваливают на давно умершего Чанёля, который, якобы, перед каждой трагедией является, полностью закутанный в чёрное. Ангел смерти, ну не чушь ли? — Почему вы не рассказали об этом раньше? — Бэкхён был возмущен очередной тайной, которую ему так никто и не удосужился поведать, всё время говоря лишь загадками. — Даже если вы не верите, есть вероятность, что это правда. — Неужто вы верите в эти бредни? — лицо Ву скривилось, выражая всё отвращение, которое он испытывал что к семьям, потерявшим детей, что к их россказням. Разговор не исчерпал себя, даже когда мужчины достигли города. Даже выбравшись из машины, они продолжали отстаивать свою точку зрения, попутно понося мнение собеседника. Так продолжалось до тех пор, пока не раздался женский крик о помощи, а мужчины, что только соизволили оторвать взгляд друг от друга, заметили бушующее пламя в нескольких домах от их места прибывания. Не сговариваясь, оба ускорили шаг, попутно расспрашивая людей, что попадались им на пути. Часть таскала воду из колодца, в надежде с помощью неё потушить бушующую стихию, другая — успокаивала женщину, что уже надорвала горло, моля окружающих о помощи. — Прошу, кто-нибудь…помогите моей дочери…помогите… - сквозь всхлипы, слова женщины были еле различимы, но по ней и так было видно, чего она так отчаянно просит. — Не волнуйся, дочь твоя сообразительная девчушка, небось сама уже к двери пробралась, с минуты на минуту вылезет, — с разных сторон повылезали люди, стараясь убедить мать, что её дочь в полном порядке, при этом даже не приблизившись к огню чтобы помочь бедному ребёнку. — У Льюисов много лет назад умер старший сын, поэтому дочь с рождения они сильно опекали, — шепотом, чтобы миссис Льюис не слышала, поведал Крис. — Уму непостижимо, что их вновь может затронуть столь великое горе. — Моя Лиззи…внизу закрыто…- женщина была безутешна в своём горе, не думая, что у её дочери есть хоть шанс выжить. Копошения городских, даже не задумавшихся зайти в горящий дом, и вопли миссис Льюис сделали своё дело. Бэкхён, должно быть, принял одно из самых безрассудных и малодушных решений в своей жизни, но сейчас об этом не хотелось думать. Оставалось лишь верить в собственные силы или, в крайнем случае, в везение, которого у мужчины отродясь не было. Расправиться с дверью не составило труда: местные хорошо постарались, заливая её водой так, что дерево смогло даже впитать часть влаги. Дальше путь преграждала такая же деревянная мебель, что уже пылала в огне, отрезая пути практически ко всему дому. В их числе была и дверь, ведущая в подвал. Оторванный кусок дверной рамы пришёлся как раз кстати. Мужчина бил им по замку, после обрушивая несколько ударов ногой на места, куда ещё не распространился огонь. Кусок ткани, пропитанный водой, который успели всучить местные перед отправкой в самое пекло, пришёлся как нельзя кстати, ведь дым уже начал распространяться по дому, ограничивая и так минимальные возможности прибывания. Как только с дверью было покончено, Бён тут же влетел в комнату, замечая ту самую Лиззи, что стояла в кольце из огня. Мужчина уже собирался двинуться за ней, выполнив свою миссию и вынеся ребёнка из дома, как заметил в углу комнаты копошение. Бэкхён понял это сразу — дела плохи. Мужчина, полностью укутанный в чёрное, стоял недалеко от девочки и, видимо, ждал её дальнейших действий. Даже при том, что все трое находились в одной небольшой комнате, Бэкхён не мог в полной мере разглядеть лицо мужчины. Лишь неестественно белая кожа, слегка отдававшая синевой, да большие глаза, белки которых залило кровью. — Лиззи, милая, пойдём отсюда, — еле проговорил Бён. Страх с каждой секундой всё больше брал над ним верх. Хотелось тут же всё бросить, выбежать из дома и рвануть до самого вокзала, а оттуда уже домой, лишь бы не видеть эти глаза. Но он стоически держался, умудряясь даже сделать шаг навстречу ребёнку. Созданию в чёрном, по-видимому, такой исход событий не понравился. Тот тоже сделал шаг к девочке, но куда больше, чем Бэкхён ранее. Находясь достаточно близко к девочке, тот указал в самый эпицентр огня, мысленно подталкивая её. Та, будто в бреду, шагнула вперёд, ни секунды не задумываясь, прямиком в огонь. Пламя тут же обвило ноги Лиззи, оставляя ужасающие ожоги, сопровождаемые нечеловеческими воплями. Слёзы из глаз девочки текли не прекращая, рот был открыт в немом крике, ведь голос после первых секунд был сорван. Горящая плоть разносила по комнате тошнотворный запах. Вместе с Бэкхёном в комнату проник и дым, который буквально разъедал глаза, а бедной девочке ещё и дыхательные каналы. Как только Лиззи потеряла сознание, всё её тело поглотил огонь и вместо милого молодого личика Бэкхён мог наблюдать за волдырями от ожогов, которые покрыли практически всё тело девочки. Не в силах больше выносить эту картину, Бён выбежал из дома, пару раз сам едва не угодив в пламя. Падая на колени уже на твердую землю, Бён только и мог, что кидать полные вины и сострадания взгляды на миссис Льюис, которой дали надежду на счастье и так жестоко отняли, да давиться кашлем. Сам же мужчина, принимая руку помощи от Криса, который тут же подбежал к нему узнать про самочувствие, проговорил севшим голосом. — Нам необходимо найти труп, Крис.***
Напряженная тишина давила на Бёна, который уже долгих пять минут ждал ответа от собеседника. Скептицизм Криса был знаком ему не по наслышке, поэтому вероятность отказа была слишком велика. Лишиться единственного союзника в борьбе с потусторонним означало бы проигрыш и немедленную капитуляцию в большой город, что сделать без проверки всех бумаг в поместье Паков было бы сродни смерти. — Даже если я соглашусь, это бесполезно, — утомлённый происходящим, ответил Крис. — Да и с чего вас вообще заинтересовал этот случай? — Мой сын с няней скоро приедут в город, отговорить их уже не выйдет, поэтому нам нужно разобраться с тем созданием в чёрном, чтобы это ни было. Молодой мужчина говорил уверенно и твёрдо, стараясь этим подкупить друга. Помощь Ву была необходима ему как воздух, поэтому, без зазрения совести, Бэкхён давил в попытке уговорить собеседника. — Вы уверены, что если найти тело и достойно похоронить, дух Чанёля, если это и правда он, упокоится? — Сами посудите, это создание приходит лишь за детьми, отбирая их у любящих родителей. Не так ли он поступает, как когда-то произошло и с ним? — Бэкхён старался как можно подробнее объяснить всё Крису, при этом пытаясь не дергаться от воспоминаний о детях, чьи смерти удалось лицезреть. — Если мы вернём Чанёлю сына, тот наконец успокоится. — Похоже на правду, но с чего вы решили, что у нас получится найти тело? Многие пытались и ни у кого не вышло. — Просто у них не было этого, — кивнув в сторону чуда техники Криса, который уже смирился со своей ролью в этой затее, продолжал Бэкхён. — Мы ещё успеем к отливу? — Я всё ещё считаю, что это плохая идея. Но так и быть, если выедем сейчас, то как раз к отливу будем на месте. Путь до болот был не очень далек, но в наступающей темноте следовало быть предельно осторожными, поэтому мужчины ехали даже дольше, чем планировали. Фары не переставали работать даже когда мужчины достигли пункта назначения, хоть немного освещая местность. Быстро выбравшись из машины, Бэкхён достал толстый моток верёвки из багажника, которую незамедлительно повязал вокруг собственной талии. В это же время Ву зафиксировал другой конец верёвки за машину, пару раз потянув для верности, тем самым проверяя на прочность. Подав знак готовности ждущему Бэкхёну, Крис направился в машину, в то время как Бён без тени сомнения постепенно всё глубже погружался в болото. Чем дальше заходил Бён, тем больше его движения сковывала тина, но мужчина не останавливался, попутно выискивая на дне тело ребенка. Время шло слишком быстро, заставляя Бэкхёна всё больше волноваться, ведь буквально через несколько часов, в этот город, полный несчастий и смертей, прибудет его сын. Бён чувствовал, что чем ближе он подходит к телу мальчика, тем больше его тянет назад к берегу, но машина, как и сам Крис, оставались неподвижны. Наконец нащупав небольшое детское тельце, Бён ухватился за него покрепче, попутно сообщая Крису, что миссия наконец выполнена и пора бы вылезать из пучины. Незамедлительно заведя мотор, машина двинулась вперед, вытягивая друга и остатки приёмного сына из водоёма. Но стоило показаться наконец голове ребёнка, покрытой тиной, как болото окутал сильный туман. Практически такой же непроходимый, какой был во время первого визита в особняк Паков, но благодаря темноте, которая вовсю хозяйничала в окрестностях, не позволяла увидеть даже собственную руку, которая придерживала тело. Низкий голос Криса едва достигал Бэкхёна, больше сосредоточенного на происходящем. В какой-то момент он даже не заметил, как Ву перестал надрывать голосовые связки, а его сменило хриплое дыхание в непосредственной близости от Бёна. Верёвка тянула мужчину в сторону твердой земли, а существо незримо утягивало всё дальше в болота. В данном перетягивании Бёна, победу одержала техника, что была на их с Крисом стороне, но создание в чёрном не желало так просто отступать, точно так же достигая суши. Повалив брюнета на землю, существо потянулось к шее Бэкхёна, обвив её пальцами. Единственное, о чём мог думать Бён в тот момент, были жуткие глаза, которые смотрели прямо на него. Отпустив свою ношу в виде тела Даниэля, мужчина потянулся к шее, стараясь ослабить хватку. Заметив немного скатившееся в сторону тело Даниэля, существо разомкнуло пальцы, отстранившись от Бэкхёна и неподвижно зависло напротив. Когда голос Криса наконец стал слышен и тот сообщил, что двигается к ним, силуэт Пака пронзительно закричал. Всё естество мужчины пылало от отчаяния, которое было вложено в этот вопль. Через него Бэкхён мог чувствовать всю боль, которую испытывал мужчина, будто это был отголосок его чувств со времен жизни, которая была настолько сильна, что не сгладилась и смертью. Следующее, что помнил Бэкхён, — Криса, который тряс его и отвешивал пощечины одну за другой, громко призывая мужчину наконец придти в себя. Это, несомненно, возымело нужный эффект, и в следующую минуту Бэкхён вскочил, подхватывая тело, которое вот уже долгое время разлагалось на дне болота близ отмели. — Нам пора заканчивать. Путь от болот до кладбища был недолгим, даже тишина, что сопровождала его, не успела надоесть, лишь дать время осознать полностью произошедшее. Поиски нужной могилы не заняли много времени, в отличие от раскопок, которые здорово потрепали нервы мужчинам, что всё ещё боялись быть прерванными тёмным духом. Как не взгляни, мужчины сейчас были заняты осквернением могилы Пака, хоть и с благими намерениями. Уже достав гроб и отодрав крышку, которая была плотно прибита, Бэкхён почувствовал себя ещё неуютнее. Отвлекшись от дела и предоставив возможность Крису лично перенести тело ребёнка в гроб к родителю, Бэкхён взглянул в даль. Едва различимый силуэт в чёрном стоял и просто наблюдал за их действиями, а как только увидел действия Криса, развернулся и исчез так же неожиданно, как и появился. Дело оставалось за малым — убрать следы их пребывания здесь, придать трупы обратно земле и возвращаться, наконец, домой. Жизнь начала налаживаться.***
Луна слабо освещала ночные улицы, по которым брели двое мужчин, уже вернувших свой привычный внешний вид. Так им шло намного больше, чем по уши в тине и по локти в могильной земле. Достигнув вокзала, оба смогли вздохнуть с облегчением, наконец встречая няню и ребёнка, что вот уже час дожидались нерадивого папашу и его друга. Счастливое детское личико при виде первого преобразилось, что вызвало ответную улыбку Бэкхёна, но стоило ребёнку заметить взрослого мужчину, что шагал чуть отставая от отца, как Чондэ тут же застеснялся, быстро прячась за спину Бёна. Такое поведение ребёнка заставило Криса коротко улыбнуться маленькому знакомому, пока отец был занят разговором с няней, которая тут же сорвалась в сторону касс за обратными билетами в город. — И как же зовут это стеснительное создание? — Крис заинтересованно поглядывал в сторону ребёнка, но заметив, что тот лишь больше жмётся к отцу, обратил свой взор на Бэкхёна. — Это Чондэ и обычно он менее стеснительный, ему просто нужно привыкнуть, — говорил Бэкхён, попутно растрёпывая волосы сына, которые после длительной поездки местами выбивались из аккуратно уложенной Катариной прической. Чондэ, заметив, что мужчины вовсю увлечены разговором друг с другом, стал озираться по сторонам, в поисках хоть чего-то, стоящего детского внимания. Отцепившись от отца, который, впрочем, и на это никак не отреагировал, мальчик двинулся по перрону, поглядывая на противоположную платформу достаточно увлечённо. Лишь когда Чондэ принялся спускаться на железнодорожные пути, Бэкхён заметил, что сына рядом нет. Оглядываясь по сторонам, Бэкхён увидел макушку сына, который бездумно встал на самом краю платформы, готовясь сделать шаг навстречу к поезду, который уже подъезжал к вокзалу. Лишь взглянув на противоположную от сына платформу, Бэкхён в ужасе сорвался с места, надеясь лишь на одно — успеть. Бэкхён катастрофически не успевал: поезд практически прибыл, Чондэ уже сделал шаг в сторону смерти, а жизнь в очередной раз отнимала самое важное в жизни Бэкхёна. Собравшись с силами, Бэкхён сделал единственно верное, что можно было предпринять в данной ситуации — шагнул к смерти вместе с сыном. Без капли сомнения. Поезд, как и полагается, затормозил едва достигнув начала перрона, но ещё долго продолжал двигаться, прихватив с собой представителей семейства Бён, что встретили конец вместе. Крис продолжал наблюдать за этим, не веря в происходящее. Случившееся казалось ему страшным сном, пока он не увидел знакомый силуэт, закутанный в черное, через быстро проносящиеся мимо него окна поезда. Тот медленно произносил слово снова и снова, которое Ву, находясь не в лучшем состоянии, смог разобрать лишь с третьего раза. Удалось прочитать по губам, которые уже давно были синими, лишь одно: «Моё!» Должно быть, это был настоящий кошмар наяву и он не думал прекращаться.