Imagine, it's Marvel!

— Первая леди Америки готова? — Первая леди Америки — это Меланья Трамп. — Неправда. Это ты. — Почему? — Потому что я тут Америка. Ты не видела Стива из-за разделяющий вас двери, но четко и ясно представляла себе его ухмылку. Нет, он не был самодовольным. Но если кому-то одному пришлось бы олицетворять страну, то этим человеком точно не стал бы действующий президент. Ты часто шутила над высоким положением Стива в обществе и его влиянии на крупных фигур Соединенных Штатов — а он действительно умел отстоять свою точку зрения перед доброй сотней политиков, — и если рядом оказывался кто-то, кроме вас двоих, капитан тут же заливался краской и смущенно пытался слиться с диваном. — Можно войти? — Конечно. Дверь отворилась бесшумно — еще бы с такими-то деньгами у них что-то скрипело. Стив сначала украдкой заглянул в проем, а затем зашел. На его лице тут же показалась улыбка — улыбка человека, которому не слишком часто приходится видеть девушек в платьях. — Тебе нравится? — В твоих глазах заплясали робкие огоньки, которые тоже рассчитывали на положительный ответ. — Да, очень, — ответил Стив и подошел ближе. — Тебе идет этот цвет. Синий. Тебя заставили надеть синий. Просто вбили в тебя этот синий силой, хотя ты и не сопротивлялась. А как еще могла выглядеть девушка капитана Америки? Это был не самый твой любимый цвет, но как только тебя познакомили со сверкающим тюлем и атласом, ты тут же забыла о всех других возможных вариантах — платье сидело идеально. Еще бы, его шили специально для тебя. — У меня не было особенно большого выбора в плане цвета, так что я рада, что этот тебе нравится. — Эй, никто не может указывать моей девочке, что надевать. — Я просто рада, что это не звездно-полосатый. — Кхм, я бы попросил. — Да ладно, ладно. Боже, храни Америку и бла-бла-бла. Стив улыбнулся, но на этот раз не так чисто и открыто. Хмурые брови, от которых сходили с ума все девочки, выдавали тревогу. Ты подошла ближе к Стиву и мягко взяла его за руку. — Все в порядке? — Да. Его короткие ответы никогда не раздражали — ты прекрасно понимала, что Стив был человеком дела. И все же ты всегда стремилась заглянуть глубже, в самую душу, чтобы тепло обнять где-то изнутри. И ты была единственной, кому это удавалось. — Ты беспокоишься из-за чего-то? — Все в норме. Просто это не то место, где я должен находиться. — Тебе не всегда нужно сражаться за нашу безопасность. Иногда нужно и рассказать людям о своих подвигах. — Ты знаешь, я не силен в рассказах. Любишь бомбы обезвреживать — люби и на пресс-конференции ходить. Когда дело доходило до общения с журналистами, Стив выглядел абсолютно неподготовленным просто из-за того, что говорил правду. Все как есть, никаких эмоций — с таким же успехом можно было и зачитать отчет, написанный для Фьюри после миссии. Ослепляющие вспышки камер и толпа, наперебой выкрикивающая неуместные вопросы — это привычная среда обитания Тони Старка, но никак не Стива Роджерса, который о своей репутации думал в последнюю очередь. — Ну же, Стив. — Чтобы сказать это шепотом ему на ухо, тебе приходится привстать на носочки: даже каблуки не сделали тебя одного роста с капитаном Америкой. — Они уже тебя любят. Все, что ты скажешь, будет использовано как молитва. — Я не хочу этого. Мое предназначение… — Забудь о нем. — Ты смотрела в ясные голубые глаза Стива и не верила, что могла находиться к нему так близко, слышать его глубокие вдохи и чувствовать дыхание на своих волосах. Те люди с камерами в соседнем зале только мечтали об этом. Девушки, сидя перед экранами, дрожащими пальцами вдавливали в пульты кнопки, пытаясь найти прямую трансляцию. А твой тихий бархатный голос тем временем рождал на лице Стива спокойную, умиротворенную улыбку и отдавался эхом в слишком большой для одной тебя гримерке. — Безопасность — это не только то, что можно увидеть. Это не только отсутствие пушечных залпов и звона снарядов за окном. Это еще и возможность слышать правду. Ты готов говорить людям правду? — Ты же знаешь, что да. — Это все, что им нужно. Все они, с камерами и диктофонами, давят на тебя со всех сторон и пытаются спровоцировать, но в глубине души доверяют тебе целиком и полностью. Потому что ты можешь быть искренним. Стив взглянул на часы. В этот же момент дверь приоткрылась, и из-за нее донесся громкий голос организатора мероприятия: «три минуты!». Стив плотно закрыл дверь и посмотрел на тебя. — Я не умею выходить в свет и на весь мир кричать о своих подвигах. Это всегда звучит эгоистично. — Брось, ты не рассказываешь и половины того, что говоришь мне. — Я чувствую себя неудобно. Кто бы мог подумать. Национальный герой, потупившись и смутившись, словно маленький ребенок, рассказывал тебе о том, что он чувствовал себя неудобно. Впрочем, каждому человеку рано или поздно приходится изливать душу и делиться даже тем, что очень сильно хотелось бы оставить при себе. Для Стива ты была не только любимой девушкой, но и личным дневником, который всегда был готов принять на себя все победы и поражения, взлеты и падения, все неуместные перепады настроения и лучшие мгновения. Говоря о дневниках, у Стива была еще и увесистая книжка, наполненная незнакомыми тебе словами и терминами, выведенными идеальным почерком бывшего художника. Но нет — Роджерс никогда в жизни не доверил бы свои настоящие чувства бумаге. Только тебе, с полной уверенностью, что ты поймешь. Ты же всегда понимала. — Думай о том, что делаешь это не для себя. Людям нужна твоя защита, но еще больше им нужна надежда. Просто дай им ее. Разве это не здорово — иметь возможность говорить на всю страну о том, что имеет для тебя значение? Стив улыбнулся уголком рта. Ты прекрасно знала, о чем он думает. Он правда был рад тому, что мог говорить то, что сам считает нужным, а не читать пропагандистские речи с бумажки, приклеенной к треугольному щиту. Ты положила руку на его плечо и буквально почувствовала, как он немного расслабился. — Даже забавно. Тебе не хватает сил, чтобы принять благодарность. — Я не нуждаюсь в ней. — Все остальные нуждаются. Делай это ради них. В этом был весь капитан Америка с его вечной нечеловеческой потребностью защищать всех вокруг. Ты бы все поняла, если бы она пришла вместе с сывороткой суперсолдата, но по рассказам Баки знала, что обостренное чувство справедливости было у Стива всегда. Наверное, это в нем тебя и привлекало, это и заставляло идти за ним снова и снова, каждый раз улыбаться его появлению рядом. Вот только твоя улыбка ни в какое сравнение не шла с его заботливым взглядом, устремленным на тебя. — А я, кстати, отвратительно хожу на каблуках. Падаю постоянно. — Ну, тут не только в каблуках дело, — усмехнулся Стив. — Я буду рядом, если что. Какая беспроигрышная тактика: создавать у Стива ощущение, что тебе нужна помощь. Впрочем, она действительно не была лишней. Это был не лучший день для того, чтобы упасть со сцены. — И я тоже. Помни об этом. — Время! — Голос организатора вернул вас в реальность. Обернувшись к зеркалу, ты поправила сверкающую заколку в волосах. — Что ж, мы в полной боевой готовности, — кивнул Стив и по канонам голливудских фильмов и его внутренних джентльменских начал подал тебе руку. Ты, словно истинная леди, приняла приглашение, и вы двинулись навстречу армии репортеров. Неважно, насколько сильно вас ослепляли софиты — вы были рядом друг с другом.