Если заметили ошибку то, пожалуйста, сообщите о ней.
Dawn Golden — Discoloration
I глава. Смертельные бабочки.
В школе этот клан не слишком любили, хоть и относились с неким уважением. Он, безусловно, был очень сильным и трудно представить жизнь без носителей Пирокинеза, кем оказалась Макс Мейфилд. По началу, жить с этой мыслью было непросто, ведь Макс всегда симпатизировал именно клан Гидрокинеза со своим упорством и величественной силой, казавшейся голубоглазой девушке чем-то таким родным, совсем близким. Хотелось ещё с детства расспросить этих «водных людей» о чувствах, ощущениях на их месте. Но она не успела, видимо, родилась не в то время, когда совсем рядом и по близости с тобой кипит одна сплошная ненависть, казалось бы убивающей тебя изнутри. В школе представители едят в разных частях, не решаясь озарить своим взглядом друг друга, а так хочется сесть с тем человеком, кто сидит напротив, за двумя столами, мило шушукаясь между своими… Лишь людям, чей знак свыше показывает Ясновидение можно позволить практически всё, абсолютно. Они не такие сильные, как другие, потому и считаются теми самыми «блатными» людьми, кому всё и всегда дозволено. По ним кишат разные легенды, хотя самая главная — это их выгодность, так как при случае той же самой войны, ясновидцы с точной лёгкостью смогут предсказать исход, чем могут воспользоваться другие. С ними можно дружить и с ними надо дружить. Макс совсем не нравится эта перспектива, ведь дружить ради выгоды — мерзко, очень низко, но, кажется, люди этого никак не понимают. И вообще, Максин никогда не нравился этот мир, его строение. Он кажется таким гадким и омерзительным, хотя на деле может быть совсем другим… но, пройдёт ещё не мало веков, когда люди начнут ценить каждого подобного, относясь так же уважительно, как к своим родственникам и друзьям, учителям и любимым. Этот человек… он слишком категоричный, трудный практически во всём, но от этого он и сумел выделится, преобразиться в окружении близких друзей, словно бабочка, наконец выскользнувшая из комнаты на вторые сутки. Тогда взор её глаз легонько упал на его плечи, впервые за долгое время Мейфилд так открыто смогла пялиться. Но Майк, лучший друг и товарищ как-то совсем неожиданно заметил это, прыснув презирающей улыбкой, веяло от которой только знойностью и хладнокровием. Это заметил и он, изящная бабочка, своими острыми крыльями распускающая опасный яд, прорезывая кожу. От неё больно, но даже взглянув — уже не отцепишься, сродне это болезни, вируса, где ты успеваешь почувствовать себя мазохистом. Она начинает калечить душу, следом умертвляя и тело, пока тебе остаётся дышать последние минуты, она же… упорхнет, ты даже не заметишь её отсутствия, ведь глаза твои затуманятся дымкой, вскоре оседающей тяжёлым грузом и захочется закрыть глаза, расслабиться и, возможно, тогда успеваешь почувствовать то самое небытие с бесконечной темнотой вокруг…II глава. Зависть и несбыточность.
-Бр-р… — поёжилась Мейфилд, мысли её совсем уплыли в сторону. Сейчас полдень, безусловно шумный период дня, где обедать приходится в одной большой столовой. Рядом сидит Джейн, палящее каждое действие Майка, который, в свою очередь лишь добро усмехается её персоне. Хоппер — Ясновидец, поэтому безоговорочно влюбилась в кудрявого друга этого человека. Существует ли между ними любовь? Сказать было трудно, но у Джейн точно, такими пускающими тоску глазами и ласкающей улыбкой она ежедневно стреляет в его силуэт. Пока Макс не везёт от слова «совсем». Днями и ночами рядом с ней наравне присутствует не только дружелюбие и комфорт со своими, но и… Зависть. Она ломает и хочет быть сломанной. Каждый день Макс с трудом говорит Джейн и её плачущему настроению «всё обойдётся», хотя нихрена ничего не обойдётся. Она буквально провоцирует своим нудным плачем злость, раздражение, ведь у Джейн всегда всё на высоте, без исключения ей постоянно везёт и даже плач, он как будто упорно усиливает её четырёхкратную удачу. Почему-то такого не происходит у её подруги. Объект воздыхания, вечной холодности и гордости суров, груб и настоятелен. Он разбивает надежду и сердце, хотя они, видимо, остались почти на исходе. И слёзы, вечно укрытые ото всех глаз тоже не помогают, а только усиливают моральную боль, где успел прыснуть своим жгучим ядом этот человек. Имя этого парня — Уильям Байерс, божество своенравия и такая тайная, несбыточная мечта Макс, а думать о ней всегда приходиться тихо, укромно и незаметно. Слишком часто приходится разбиваться о острые скалы, появляющиеся, похоже, из неоткуда. Но даже если Макс успевала прыгать вниз - её мимолётно вытаскивал Лукас, среди всех вечно беспокоилась Джейн. Синклер один из тех, кто возможно влюблён до беспамятства, он часто понимает эмоции рыженькой подруги, ведь чаще всего тоже грустит по неразделённой любви. Он один из тех, кому не нравятся остальные, считая их заносчивыми индюками, здесь он относился ко всем остальным, и изредка мог помочь ей. В мире два клана борются за пьедестал совершенства, глубоко и надолго проклиная каждого. А хотеть мечтать о том же самом Гидрокинезе — практически незаконно, неправильно так, что некоторые семьи просто могут выгнать своих детей на улицу за малейший намёк, мысль, глухо прозвучавшей среди разговора. Это семейный позор, который, подобно метке никогда не сотрётся и, как правило, легче выгнать парализованного человека, чем вылечить его. Уже около тому года назад Мейфилд перестала рассказывать свои секреты матери, избегая все возможные пересечения на эту тему. Зачем подвергаться опасности в такой переломный момент?III глава. За что питает ненависть.
Осенью, между мерзостно моросящем октябрём и предвкушительным ноябрём, когда на улице совсем редко появляется солнце, Макс идёт кататься в привычное место, где обычно не гуляет пронизывающий ветер, и где она может назвать это место своим вторым домом. Скейтборд — тот самый не живой друг, который полноправно можно считать идеальным, хоть и не внешне. В крушительные поломки покупать новый никогда не хотелось, ведь отпавшее колесо можно подвертеть обратно, а развалившуюся поверхность доски склеить скотчем. Хобби это понимал мало кто, а если понимали, то сразу ехидничали или насмехались колкими фразами, потому как Максин не из их общества. Вскоре, место для удобного катания, где цвели зелёные рампы перестали посещать совсем и Мейфилд как-то даже незаметно остаётся одна. И вот день, никак не отличающийся своей однообразностью, он смешон и скучен внутренне бесцветным типажом. Тучи застыли одним размытым ракурсом, а вокруг будто витала смерть, совсем приглушённо… -Катаешься? — возник тот самый голос. Макс пугливо вздрогнула, остановившись. Стояла она спиной, залитое смущением краской не было видно сквозь рыжую шёлковую гриву. Байерс торопливо притопнул ногой, сложив руки где-то на груди. -Ответишь или так и будешь вот так стоять? Макс, не в силах ответить, удаётся лишь еле повернуться. Уилл изумленно раскрыл рот, но на секунду, уже дальше привычный Байерс обрёл всеми привычное выражение лица. -Так это ты. -Уилл, я знаю… -Ничерта ты не знаешь, идиотка! Таких, как вы — в нашем обществе принято загрызать потому, что от вас всегда одни проблемы. — уверенно прыснул он, а сознание совсем помутнилось. Максин глухо шмыгнула носом, старая обида снова кольнула сердце. -Я-я знаю, что вы нас ненавидите, но… за что?! — сзади послышался жалкий крик. Спина мальчика болезненно дрогнула, казалось, будто терпение его уже на исходе. -За что вы так презираете нас? Вы же такие же, как мы. В чём причина?! -Если хочешь выжить в этой жизни — борись за первенство или будь съеденным. Почему твой атрофированный мозг не может этого понять, что в мире мало где можно найти дружбу и согласие? Ты глупая, раз до тебя не может это дойти, — язвительно плюёт тот парень. Ноги Макс заметно подкосились, будто осознание реальности её просто убивает. -Ты долго не продержишься, если так же с таким энтузиазмом продолжишь верить в детские сказки. За это, пожалуй, вас стоит ненавидеть. Байерс злобно оскалился, медленно уходя в туманный вечер. Сил на разговоры вовсе не осталось, больше хотелось исчезнуть. Умереть без права на жизнь, сломаться, ничего не почувствовав. Ноги тянуло вниз и, в конце концов, Макс упала опустошённой, убитой собственными мыслями. Слёзы лились бесконечным ливнем, остановить их никому было не по силу. Вместе с ними мгновенно промокала пятнистая футболка, больше не казавшееся такой яркой, скорее, стала потускневшей, как сама голубоглазая девушка, где совсем недавно тоже затухла последняя свеча, оставив за собой чуть высохший воск, покрытый еле заметной тонкой корочкой.IV глава. Всё зная, всё видя.
За пасмурными буднями таилось бледное солнце. Жаль, что оно совсем не грело Мейфилд, увянувшую словно последний подснежник. За заборами без конца гудели дворовые собаки, бегая по маленькой и пусть неухоженной территории. Макс сидела в коридоре, когда вокруг неслись знакомые шайки, а совсем рядом засиживалась Джейн, суетясь о разных девчачьих проблемах. Она как-то даже и не заметила толком в руках своей близкой подруги толстенную книгу с порванным корешком. -Не знала, что ты вообще читаешь книги. — усмехнулась Хоппер, поглаживая вьющиеся волосы. Наверное, Джейн всё ещё до последнего надеялась привлечь чужое внимание Уилера, хоть и попытки были совсем никудышными. -Детектив или фантастика? -Да брось. Ты же знаешь. -Возможно, хотя я вообще не уверена. Ты же делаешь это не просто так, да? -Я… скорее да, чем нет. Просто… это единственное, с помощью чего смогу отвлечься от мыслей. Хоть это и довольно-таки трудно, но… -Макс, — тяжело вздохнула Хоппер, будто внутри себя составляя долгую речь. Девушка долго молчит, затянувшись в душный свитер. Голова Джейн взрывалась от наплыва происходящего, ведь… она всё знала. Знала каждое последующее действие и что будет за ним. Ей всегда была дорога Максин во всех смыслах, то бишь без неё она просто пропала во всей школьной шумихе, не вырвавшись и не испытав новые для неё чувства. Она ломалась внутри себя между гранями, раздумывая над каждым шагом. А что если она скажет? Что потеряет или вместо этого получит взамен? Как поступит её подруга, зная правду? -Не думай об этом, будь выше этого и… возможно… тот парень Уилл сам придёт к тебе. Ты… моя самая лучшая и дорогая подруга и… именно ты должна знать, что всё будет хорошо. Мейфилд хмуро кивнула, навалившись на Хоппер, всё же принимаясь читать дальше. Никто ведь не говорил, что ею выбранная книга была неинтересна? Джейн неумело хмыкнула, тем самым взяв сомнительную привычку Майкла… Улыбка медленно погасла под тяжким нагрузом, вовсе исчезнув. Совсем не хотелось об этом думать, ведь… даже если она и была ясновидцем, то могла ли она изменить будущее? Можно ли поменять что-то тогда, позже разглядев другую картину? Джейн надеялась до последнего, так как нынешнее полотно ей совсем не нравилось. Не хотелось больше всего загадывать красивое будущее, портить его ещё больше тёмными красками. Наверное она… завидовала. О да, очень-очень много раз завидовала. Зависть поглощала искренность её действий, смазывала добрую улыбку. Джейн проливала слёзы не из-за Майкла, как думала Мейфилд, злясь до скрежета зубов, совсем нет. С жестокой любовью смириться можно было всегда. А вот с жизнью или несправедливостью не очень. Сколько бы Майк Уилер не вёлся на такую детскую провокацию накатившихся слёз — будущее ярче не станет, не появится солнце и не поможет улыбчивой и в то же время тоскливой Джейн Хоппер заметить радугу…V глава. На зелёных рампах.
Уильям тоже катался. Катался даже тогда, когда делать этого не стоило. Майк не любил скейтборды, детективы и общаться с ним приходилось лишь по сближающим темам. Казалось, словно та Джейн была его идеальной схожестью, раз липла по всем причинам, любила одни игры, прогулки на велосипедах. А Байерса всегда от этого тошнило. Не всегда рядом находились люди с близким кругом интересов, точнее, в его жизни таких пока что не было. Внешность ребёнка в случае Уилла была обманчива, сам он неоднократно заявлял людям о его едком желании чего-нибудь большего. Прогулки на велосипедах это, конечно, хорошо, но нельзя чего-то повеселей? Например всякие-всякие рампы, скейтборды, выпущенные на новых моделях. Всё это было априори круче, экстремальней скучных велосипедов. Майк никогда не обладал рвением узнать что-то новое, а настаивать Байерс не умел. Таким образом он жил, пока в парке не появилось чудо, пока… На зелёных рампах не показалась Макс Мейфилд… Она была одной единственной девушкой с таким же пораненным скейтом, без определённой защиты, просто училась кататься. Байерс как-то даже не заметил серебряный туман, откуда ежеминутно появлялась густая грива, летящая в свободном полёте. Мейфилд была рыжей простушкой с глазами цвета ясного неба, всего лишь. В голове блуждала мысль пересечься с той таинственной незнакомкой, предложить покататься или же, яснее выразиться, поучиться чему-нибудь сложному. А это всего-навсего оказалась Максин, рыжая пацанка из общества противных пирокинезных сучек. Та, кто ходил в обществе смуглого нациста и личного хвостика Майка Уилера. Поговаривали слухи, что ей не нравился собственный клан и, будь у неё выбор, рыжая бы с лёгкостью выбрала Гидрокинез без всяких на то причин. Это было странно и вроде как позорно, но это были всего лишь слухи, которым Уильям не придавал значения. Она смелела говорить с ним, с чужим человеком, зная его имя и как он презрительно смотрел в её сторону за ланчем. Как относился к таким же людям, однако, в тот момент пугать, правда, Мейфилд никак не собиралась. В тот же вечер Уилл наполовину сломал свой скейтборд, убил его и с костью в горле опять пытался склеить. Время подходило к ужину, сну, а разломившейся скейт не мог сам начать чиниться. С таким же ужасным настроем Байерс поплёлся в школу, кидая гневные взгляды на всех рыжих или практически рыжих девушек, не значило откуда они могли быть. Он внутренне питал обиду на Мейфилд за потраченное время, сломанный скейтборд, отобранную заросшую зеленью рампу поближе с домом и школой. Хоть и на подсознании Уильям мог оправдать голубоглазую стерву, то признать это кому-то вроде Майка или старшего брата считалось за гранью фантастики. Уилл замечал Мейфилд, направляющуюся к заросшей рампе и сразу намечал путь домой. Байерс не хотел разглядывать солнечные лучи на искрящихся волосах, замечать рядом с собой бледную умертвлённую кожу. Это было не столько неприятно, сколько неправильно. Не заведено было правилам контактировать людям разных кланов, так уж было заведено, а кареглазый просто не жаловался. А те, кто этого мог ослушаться, были прежде всего виноваты и проблемы были только их, ничьи больше. Мейфилд убегала со школы, несясь на ту рампу каждый божий день. За столько пусто проведённых дней Уиллу успели купить новый скейт, который, как подобается, нужно раскатать. И всё бы ничего, но Хокинс был довольно-таки мелким городом, где похожих площадок можно пересчитать по пальцам. Самую ближнюю и самую родную занимала стерва-Макс, а остальные две занимали старшеклассники с других школ, либо же дорогу туда не знал никто. Желание плавно испепеляло мозги и, решившись испытать несуществующую удачу, Байерс поплёлся по знакомой дороге.VI глава. Ненужные услуги Мейфилд.
Макс всегда была там, в этом самолично убедился и сам Уилл. И пусть та будет сидеть бездельно, развесив ноги вниз, но этим местом определённо будет считаться заросшая зеленью площадка между домом Байерса и школой. Байерс самодовольно хмыкнул своим мыслям, (пора бы уже переставать брать привычки Майка) поставив новенькую отполированную доску на шершавый асфальт. Правой ногой встал на незнакомую поверхность и, наконец, оттолкнувшись в сторону. Ветер осени обдумал лицо, проходя сквозь самого Уилла и вылетая дальше на поиски новых окрестностей. Непременно хотелось развеять руки в стороны, ощутить старую безграничность его полёта, почувствовать взрослой птицей или бабочкой, вывернувшуюся из кокона. И он закрыл глаза, вспоминая, как парил раньше, не отрываясь от земли и фантазировал, долго-долго играя со своей богатой фантазией. Кочек в Хокинсе было ровно столько же, сколько и людей, порой появившихся абсолютно так же неожиданно, как и сами кочки… -Осторожно! — визгнула Мейфилд, рванув к потерявшему равновесие Байерсу. Он моментально начинает кружить руками, наклоняясь то влево то вправо. Уильям сам не заметил, какой дикий разгон дал на небольшом пригорке. А теперь ему на помощь бежит рыжая, встречая его самого раскинутыми руками, приказывая спрыгнуть с доски. Уилл необдуманно слушает её решительный голос, замечая, как скейт врезается в мелкую кирпичную постройку. Тот характерно поёжился, на секунду представив какая царапина там красуется. А ведь он был совсем новым… -Ты как? Всё нормально? -Пойдёт. — выплёвывает Байерс, как ошпаренный отскочив от ещё больше побледневшей Мейфилд. И теперь это выглядело даже больше, чем странно. -Зачем ты побежала спасать меня, глупая? -Ты нёсся прямо в кирпичи, потеряв равновесие. Я должна была наблюдать за тем, как ты рылом ударяешься о стену? — вспыхнула девушка ещё больше. Наконец-то лицо приобрело хотя бы пунцовый вид, а то бледноватость была схожа с болезнью. Хотя то, что Мейфилд была больной — факт оставался давно закрытым. -Чего ты ухмыляешься, неблагодарный? -Не просил я тебя о помощи, значит, ничего говорить я тебе не намерен, ясно тебе? -Странная у тебя логика какая-то. — произнесла она тихим тоном. Но этого было достаточно, чтоб Уиллу заново зажечься подобно спичке. -А то, что ты странная, тебя вовсе не волнует?! Ты как собачка на всех парах бежишь спасать меня, обеспечиваешь ненужными услугами, хотя неделями ранее я буквально облил тебя грязью. Ничего такого не припоминаешь? -Я, в отличии от таких людей, как ты, не имею злопамятный характер. Я не выгляжу вся из себя такая правильная, не действую по установленным мне правилам. Я ненавижу человека за что-то, а не за просто способность существовать, Байерс! Ты настолько отдался принципам внутри себя, что… что становишься просто невыносимым! — зарычала Мейфилд, отдавшись моменту и всему тому, что вело и грело её обиду. Уилл как-то даже забыл все аргументы, вместо этого с кислой миной заново собирая предложения. -Я знаю, что ты не такой, Уилл. Ты не такой, каким видят тебя остальные. -Откуда ты знаешь, что я не такой, каким видят меня остальные? Ты хоть раз в жизни видела меня дома или же просто общалась на просто так? Нет, и не выйдёт у тебя этого. Потому как… -Ты прав, — вздохнула Макс полной грудью. Байерс обомлел от того, как бесстрастно его перебили на кульминации его монолога. Это бесило и обессиливало одновременно. -Я не была с тобой рядом, не общалась и всё такое. Но…я видела. Видела, буду видеть это в твоих глазах и… верить, обязательно верить, что вся твоя холодность окажется неудачной маской… м-мне жаль, Уилл, что всё так произошло. Я лишь хотела помочь. — Макс первый раз уехала раньше четырёх часов. Уилл долго не мог вспомнить её расплывчатый образ, будто в тот день так же еле рассеивался туман, так же моросил дождь в бесконечном вальсе с попутным ветром. Байерс и не знал, зачем дома, поздно за ужином погрузился в сегодняшнюю встречу с рыжей Максин Мейфилд. Просто и зачем-то это стоило сделать.VII глава. Желание помочь.
Макс вскоре взяла привычку сталкиваться с Байерсом не где угодно, как бывает это со всеми, а именно в локации заросших осокой рамп. Там всегда сгущались тучи, дёргая прохожих протяжным громом. И в самую дождливую погоду та рыжая пацанка с запутанными волосами ёжилась и мёрзла под лохматыми ветвями дуба, словно выжидая плотно одетую фигуру Уилла Байерса со своей новой доской. Он, забыв о её существовании, спокойно разъезжался по асфальту, изредка выдавая разгон. Максин смотрела, пялилась на его получившиеся манёвры, стремление идти к успеху. Сама она пока что училась прыгать вместе с доской вверх, при этом приземляясь на ней же. Вечно дрожание коленок мешало той сосредоточиться, разум догадливо вещал о том, с каким грохотом Мейфилд окажется прикованной к земле с поцарапанной коленкой. Совсем рядом, будто на вытянутую руку тормозил Байерс, задумчиво оглядываясь по сторонам. Смотреть на Мейфилд было в некотором роде ужасно с её недоученными азами, чему парень никак не удивлялся. -Мейфилд, научись сначала хоть немного кататься, а уже потом перебирайся в такие места. — бурчал юношеский голос. Макс лениво оглянула его небрежный вид, предпочтя проигнорировать чужой возглас. Вот ещё, не отдавать же Уиллу всю площадку, а то лицо треснет от таких подарков! -Боже, мои глаза! Немедленно выкалите их… Макс незаметно хмыкнула, немедленно продолжая свои безуспешные попытки. Лицо Уильяма трагично перекашивалось, озарялось гневной волной. Его ещё никто никогда не мог игнорировать. Это выглядело по хамски, некультурно и бесило к тому же не меньше злого учителя по зарубежной литературе. Байерс побольше загнул длинные рукава, отправившись дальше. Желание помочь недоучке Макс овладеть скейтом уже давило на мозги и висело лишним грузом. -Смотри, Мейфилд. — окликнул тогда он, подходя как бы в плотную. Лишь на секунду эти движения дали растеряться, засмущаться от близкого и горячего дыхания Байерса-младшего. -Ты неправильно ставишь ноги, почти на середине. Левую сейчас поставь на сам хвост или в районе этого, а правую поближе к переду. Согни колени… или присядь лучше, но не сильно! Сейчас легко оттолкнись от задней ногой, а правой… — рассказывал Уилл, будто на протяжении всей жизни только этим и занимался. Он и в правду походил на учителя, правда, с немного грубоватой формой преподавания. -И отталкивайся! — крикнул он, а Макс, ослеплённая дымкой, принялась отталкиваться, даже стараясь областью колен прижаться к груди. Уилл ловит её от падения, касаясь ладонями девичьих плеч, ногой пнув перевернувшийся скейтборд в сторону. -Глупая! Глупая-глупая-глупая… я же говорил тебе, как придерживать перед! Ты меня не слушала? Макс осторожно прибегла к рассматриванию повреждённых надписей на зелёных рампах, пытаясь… пытаясь вообще не замечать напротив стоящего и покрасневшего Уилл Байерса, упорно отчитывая невнимательную ученицу. -Значит, повторяем ещё раз. Пока не сделаешь — не сдвинешься. А то глаза мозолишь своими «трюками»…VIII глава. Укол от одиночества.
Уилл перестал в мыслях называть её «стервой». Даже в мыслях он рыжую смог называть лишь удобным и вечным «Мейфилд», а уж совсем в тайне «Макс». Майк, как и все остальные не знали о том, каким образом Байерс заделался учителем, каким образом перестал обидно обзывать девушку с Пирокинеза. Друг бы, наверное, вовсе не понял его намерений, которых, как бы, скорей не было. Просто Макс не умела кататься, а очень хотела, вот и всё. Рядом с ним последнее время засиживался Хендерсон, не имеющим особую ненависть к людям за параллельным столом. Он отзывчиво улыбался тому, как сумасшедшей скоростью Уильям перестаёт гневно ворошить чужие затылки, въедаться с корнем. Дастин сидел, шутил, составлял компанию за место Уилера, потерявшегося в любовных лабиринтах, уходил кататься со старшеклассником-ясновидцем Стивом Харрингтоном. И время от времени, с полным отсутствием друзей, Уилл перестал чувствовать одинокость. Её всегда и всё время заглушала огненно-рыжая-голубоглазая Мейфилд с огромной отзывчивостью к скейтбордам, детективам и веселью. Гигантские качества, в роли Уилла играющие немалую роль. За катанием Макс бубнила о просмотренных фильмах, сериалах. Байерс шипел и отмазывался колкими фразами, ругал непослушную Мейфилд за лишнюю болтовню. А сам привычно слушал и глубоко в себе улыбался. Не была болтовня рыжей столь скучной и надоедливой, как казалось сначала. Она ставила известные проблемы, оценивала своим взглядом и решала, как лучше бы поступила за место других. Макс, как бы это не было логично, ненавидела внешние стереотипы о ненависти между обществами. Считала, что это было глупо и бесполезно, что решать проблемы нужно общими трудами, чем копошиться в грязи по раздельности… И да, это было глупо, Уилл сам это давно понял. Глупо было не признавать очевидное. В мире явно стояло изменить тот самый порядок, пока дело не побежало на перекос. Война приведёт мир к ещё большей разрухе, ясновидцы не вечно будут считаться положительными героями и Уилл Байерс не вечно будет ошиваться у одного мнения. -Я бы очень-очень хотела всё изменить… — увлечённо произносила Мейфилд, кутаясь в болотном шарфе. Таким образом медленно проходила осень, шаг за шагом отходя в прошлое. На финишной прямой Хокинс встречал декабрь, его морозы и приближающиеся праздники. -Я почему-то в этом не сомневаюсь. — сегодняшняя тренировка, на удивление, прошла незаметно, быстро и на улице вовсе стемнело. Зажглись фонари в виде замерших светлячков, совсем не освещая улицы, а лишь только давая некое пространство самовольства. И как-то незначительно Байерс остался поболтать/пожаловаться о внешних проблемах, занятиях и школе. Эти темы всегда были максимально актуальными. -Вот ты же тоже хочешь хоть что-то поменять во всём мире. Представь, как бы это было… если бы ты и Лукас Синклер смогли… подружиться. Да! -Это который нацист и человеконенавистник? — Уилл всегда знал этого парня. -О да, вот это параллельная вселенная. -На самом деле он вполне неплохой человек. Смелый и доступный. — смущённо выдохнула. -Если тебе этот нацист нравится, то… — задумчиво произнёс Байерс, на секунду уплывая за грань реальности. Как бы это выглядело? Синклер бы обязательно позвал Мейфилд на ежегодный Снежный бал, очевидно. Неумело нащупал бы талию и давай кружиться в сторону фуршета. Уильям тут же выглянул наружу, молясь всем, чтоб такого не случилось. Это было бы странно и… очень странно даже для неё… -То вы друг друга стоите. -Не смеши мои подковы, Уилл! Это глупо и несуразно. — тут же заверила, почесав ледяные руки. Не хотелось признать, но… стоять так, в холоде с наполовину отмороженными ногами, было приятно. И несколько комфортно. -А тебе…? -Что мне? — раздул ноздри, с любопытством выпалив. -Ну… кто-нибудь нравится? Т-ты не переживай, я-я буду… молчать! -Не с тобой, Мелфилд, мне об этом говорить. — холодно буркнул Байерс, прикрывая карие, казавшиеся чёрными глаза. -Холодновато… а мы тут с тобой застоялись. -Да… наверное, Уилл, — согласилась, скрыто глядя, как из поля зрения исчезает тень Уилла Байерса. Не будем скрывать, она до последнего желала услышать прощальное и банальное «До встречи», до самого момента, пока тёмно русая макушка не растворилась за углом ещё одного квартала. -Наверное…***
Очень советую сейчас включить эту песню. Без неё сей конец и скрытый эпилог не будет казаться таким атмосферным: Jaymes Young - Northern Lights
Джейн знала и улыбалась тому, какой лучистой и яркой может выглядеть её дорогая подруга. Макс с особым трепетом рассказывала, чему научилась и какими словами успела обмолвиться с Байерсом-младшим. А спустя время трещала о предложениях, важных беседах и подаренных с особым изыском ухмылках. Так мчался весь декабрь, занося в Хокинс недолго лежащий, но всё-таки первый снежок. Буквально на одном дыхании летели Рождественские каникулы, за которые Джейн отчаянно пыталась ухватиться, но они заметно отрывались от её рук. Мейфилд до последнего засиживалась на одной из скамеек, откровенно надеясь на то, как торпедой, но промчится Уильям Байерс, с неловким смущением поздравит Максин с наступающим, а на голове у него будет красоваться шапка Санты. К её удивлению Уилл и вправду бежал неподалёку за подарком для брата, сзади него умеренно развивался тёмный шарф. Весь запыхавшийся, с милым румянцем на щеках Байерс с громкой отдышкой шёл обратно, наткнувшись на рыжие волосы. Заметная искра, относящаяся то ли к удивлению, то ли к облегчению вовсе оказала Макс расслабленность как под действием таблетки. Он был без шапки и это, пожалуй, единственное, что не сбылось в реальность, чего Всевышний добавлять в походно уставший образ Уилла так и не собрался. После каникул Майк переехал. Эту мысль Джейн всю осень и какую-то часть зимы желала переварить, не суетясь о последствиях. Но так случилось, что Майк Уилер стал чуть-ли не отдельным миром, дополнительной вселенной для радушной Джейн Хоппер, в которой той самой радуги так и не присутствовало. Уилл тоже не знал об этом, не мог узнать о скрытом плане его родителей, поэтому на ланче тоскливо сжимал вилку, кривя зубы в едкой улыбке. Внутренне он боролся с пустотой ушедшей части его самого, куда тоже успел поселиться Майкл. Джейн не знала, как тогда простился Уилл со своим другом, потому как совсем пропустила этот момент из виду, предпочтя замылить глаза солёными разводами. Макс об этом не знала, скорее, не догадывалась, да и интересоваться объектом, состоящим из недовольства и сердитости на параллельности не сильно хотела. Уильям, со временем, начал больше времени уделять своей, так сказать, старой знакомой, боясь и внутренне враждуя с принципным эго повысить Мейфилд до должности «друга». Это было в новинку и… тревожно страшно. -Как-то странно… в школе совсем не видно Уилера и его язвительности. — подала голос на перемене Макс, еле успевая за идущими Лукасом и Хоппер. Лукас, к слову, блаженно улыбнулся, всё ещё прибывая в неведении. Ему, как и большей части их свиты его пропуски как никогда давали повод расслабиться, прижиться в собственной идиллии. -Где твой суженный, Джейн? — ухмыльнулся тёмнокожий, приложив к напряжённому плечу и в целом напряжённой девушке широкую ладонь. -Всё в порядке, Хоппер? -Ну… о-он уехал. — промычала Хоппер, едва ли сдерживаясь от шумного всхлипа или посадки на лицо гримасу искренного отчаяния. -Переехал на каникулах… -К-как? Куда и зачем? — Мейфилд сощурила глаза, с опаской сжав пустой пакет из-под сока. Джейн грустно приподняла уголки красноватых губ, никуда не отводя глаз. Смысла отводить их практически не было. -Вообще я знала, что… всё так случиться. Что Майк вскоре уедет, а я… останусь одна. Я же ясновидец, мне ли не знать. -Значит… ты знала, что… Макс на дружеских отношениях будет поддерживать связь с Байерсом? Со своей «тайной» симпатией? — уточнил Лукас, получив неслабый удар в районе правого плеча. -Да, знала и буду знать, Лукас. — Джейн снова подняла уже более задумчивый взгляд наравне с Максин, встречаясь с довольно-таки вопросительным взором. Хоппер предвидела то, какими озадаченными предложениями обольёт та кареглазую девушку, которая пыталась сделать всё как лучше. Ведь питать долгую и грызущую зависть в охапке не привело ни к чему, разве что страданиям и сожалении о утраченном. Ведь возможно… ей повезёт, и не раз на её дорогу попадёт лучик света. И пусть это будет не сейчас, не через месяц или… год, но… что-то обязательно должно произойти… -Макс… если я знала, это не значило, что я не хотела рассказывать. Я-я всегда хотела как лучше и тебе, и тому же самому Уиллу. Не рассказывав тебе чего-то о будущем, я боялась узнать, что будет потом и как ты будешь после этого себя вести… Если бы ты расслабилась то, не случилось бы того, что происходит сейчас, Макс. Я… -Всё нормально, Джейн. Я понимаю. Но… ты не пробовала изменить что-нибудь, чтоб Майк не уехал? Повлиять тогда, ведь ты сама твердишь о изменениях. -Нет. Там, — пробежала среди них томительная пауза. -Майку повезёт куда больше, чем в нашем старом родном Хокинсе. Майк желал добиться высоких перспектив и здесь делать было ему нечего… И сейчас я это поняла.IX мини глава.
Макс упорно тащила Уилла Байерса в сторону их стола, к которому вот уж точно тот никогда не думал приближаться. Это была отдельная, вражеская территория для всех людей общества Гидрокинеза. И вот сейчас Уилл медленно, еле волоча ногами пробирался в их сторону, безусловно чувствуя себя здесь лишним. Макс, его теперешняя (вот уж как свершилось, рассказал бы Уилл Майку, у того как минимум бы отвалилась челюсть) подруга, наконец решилась до конца добиться своих, так сказать, желаний. Отступать она, судя по её словам, никак не была намерена. -Да брось. Они же меня знают, как и я их. Этого вполне достаточно, уверяю тебя. — заверял её Байерс, а Макс всё никак не унималась. В считанные секунды Уильям оказался у стола, взирая ленивым взглядом на мирно обедающих подростков. Уилл с опаской приковался к полу, будто совсем не собираясь сейчас «познакомиться» с Лукасом Синклером. А если заметят свои? -А если мои заметят? — шепнул повторённую фразу, заметив, как раздражённо закатывает свои незаконно голубые глазища Мейфилд, будто приговаривая парня к очередной тираде. -Ладно, понял. Макс заметно кряхтит, отвлекая занятых Хоппер и Синклера от трапезы и увлекательной беседы между собой. -Лукас, как я и обещала… это Уилл. — пытливо прожевала рыжая, вальяжно распустив руки в разные стороны. -Уилл… это Лукас. — Байерс, как по команде, явно давно изученной вместе с Мейфилд тянет руку для дружного рукопожатия, хотя такое он мог делать со всеми, кто не являлся «пирокинезной сучкой». Сейчас же приоритеты незаметно сменились и он, вроде как, перестал тех хоть как-то оскорблять. -И где мои гарантии того, что он сейчас мне не прыснёт в глаза перцовый баллончик? Или пощёчину не даст? -Лукас… — шептала Мейфилд. -Прекращай уже выкобениваться, гребаный Синклер-социофоб, пожми эту чёртову руку и останемся хорошими подружками. — обнажил зубы в ехидной улыбке, чуть наклоняясь. -Сегодня я не ненавижу тебя и вашу оргию пирокинезных сучек тоже…