My sweet prince

Тусклый серый свет еле-еле проникал в крошечное окно, если это можно было так назвать, скорее — дыра в стене, изорванная толстыми прутьями. Темная фигура, зажавшаяся в углу, встрепенулась, пробудившись от неспокойного и отрывочного сна. Сириусу все время снился один и тот же сон. Кошмар. Та ночь. Те безжизненные глаза Джеймса и Лили. Петтигрю. Блэк рывком поднялся и заковылял к окну, схватившись за решетку, он пронзительно закричал. Тут же резко отбросился назад, к голой стене. «Это не я… Не я… Не я убил их…» — Бормотал он, «Питер…» — Его глаза цвета предгрозового неба сверкнули безумием. «ЭТО ВСЕ ОН! Я НЕ ВИНОВЕН!» — Крикнул он, что есть мочи. «Да заткнись ты уже!» — послышался голос из соседней камеры. Но Орион не слушал, он не слышал. Он слышал только голоса в своей голове, которые говорили, что он мог бы догадаться, мог бы предупредить, мог бы примчаться раньше… Мог бы, но не смог И вот Блэк опять сидит, забившись в угол, сжимая руками колени. Горькие слёзы так и лились, не останавливаясь. Он делал так всегда. Но он не знал сколько уже длится это «всегда». Сириус потерял счёт дням. — Сириус Блэк! — Раздался исполненный сарказма женский голос. Орион судорожно поднял голову, перед ним стояла совсем ещё юная, на вид лет двадцати девушка. — Д-доркас? — шёпотом проговорил он. — М-дааа — Протянула она, оглядев комнату. «Вот где теперь оказалась наша пафосная сученька значит… — ухмыльнулась она. ПОСМОТРИ В КАКУЮ ДЫРУ ТЕБЯ ЗАНЕСЛО! ГДЕ ТЫ СЕЙЧАС! — Неожиданного прокричала девушка в серой, под цвет глаз и небу за окном мантии. — МЭРЛИН, КАК ЖЕ ТЫ ЖАЛОК, БЛЭК! ТЫ ОМЕРЗИТЕЛЕН! — Продолжала она все громче. — Что ты… Доркас… — Узник не мог и слова внятно сказать. — ТВОИ РУКИ ПО ЛОКОТЬ В КРОВИ! ТЫ УБИЙЦА! ТЫ УБИЛ ИХ! — Нет… НЕТ! Вовсе нет, До, ты же знаешь… Ты ведь знаешь? — ОНИ ПОГИБЛИ ПО ТВОЕЙ ВИНЕ! — она наклонилась к Сириусу, сильно ткнув пальцем ему в грудь. — Это Питер. ЭТО ВСЕ ПИТЕР! — Ложь! ЛОЖЬ!!! ТЫ МОГ… — ЗАТКНИСЬ! ЗАКРОЙ РОТ!!! — проорал Бродяга, плотно прижимая руки к ушам. — САМ ЗАТКНИСЬ! — ответили из соседней камеры. — Убирайся! УБИРАЙСЯ ВОН ОТСЮДА! — Кричал Орион. — Но я в твоей голове, Блэк. — Вновь улыбнулась девушка. — Я всегда буду здесь.— она указала на его голову. — С тобой. Сириус кинулся на девушку, но она исчезла. Он ударил об стену кулаками и медленно опустился на колени. Он все лежал и лежал, пока не послышались крики. «Дементоры.» — пронеслось в голове. Он обратился в собаку, так было легче. Сириус мог бы просто остаться псом и после того как дементоры покинули сектор, что могло означать навсегда. Хотя ему эта мысль теперь казалась вполне разумной. Пес свернулся калачиком и жалобно заскулил. И как-бы сильно он этого не хотел, он заснул. Сегодня довольно быстро смеркалось, тонкий месяц только-только появился в небе, но остаточному теплу от солнца никак не хотелось развеиваться, ветер игриво шелестел красными листьями, но и сам не спешил прогонять теплоту — идеальная погода для Хэллоуина. Но Блэку было не до праздника, не до веселящихся детей, выпрашивающих конфеты. Он к удивлению, даже не обращал на них внимания, что было совсем на него не похоже, Хэллоуин всегда был одним из его любимых праздников. Он все летел, летел нервно смотря в даль, то и дело прибавляя скорости мотоциклу. «Только бы успеть.» Наконец он начал снижаться, у не небольшого домишки на окраине, уже сейчас юноша видел, что дверь открыта. «Поздно.» Приземлившись, он рывком спрыгнул с мотоцикла и кинулся к дому. Практически сразу за порогом лежало бездыханное тело Джеймса Поттера. Ноги Сириуса пошатнулись, он опёрся на стену, пытаясь сдержать слёзы. «Нет. Нет. НЕТ. Джеймс, давай же, очнись» Он опустился на колени перед лучшим другом «Прошу» Губы дрогнули, слова застыли в горле. «Я уже никогда не очнусь, Бродяга. Как и Лили, Доркас, Пруэтты…» Глаза трупа распахнулись, словно он был оракулом в Древней Греции, и из мертвенно бледного рта полились слова: «Почему ты не понял раньше?» — Он повысил голос. «Ты мог бы спасите ВСЕХ нас! Поймать КРЫСУ! Ну, а теперь поздно! ЖИВИ С ЭТИМ! Живи с тем, что Доркас никогда уже не познает любовь и не станет мракоборцем. МакКикононы больше не соберутся за ужином. » — Джеймс продолжал с презрением. «А ГАРРИ ВЫРАСТЕТ СИРОТОЙ!!!» Блэка разбудил звук удара металл о камень. Удары оков о стену продолжались за соседней стеной. «Блэк, завались ты уже, а» — на этот раз голос был поспокойней, с ноткой безысходности и тяжестью осознания. Пес лишь заскулил в ответ. Вдруг послышался писк. «Крыса!» — почуял Сириус. Он, сорвавшись с места, пустился за ней, дико лая, но крыса ускользнула в щель под дверью. «Какой же ты все-таки неудачник! Хотя я и не сомневалась!» — Надменно сказал женский голос, приковавший пса к месту. Орион снова становился человеком, от нехватки сил и эмоциональной подавленности. «Ну и где же теперь твои драгоценные друзья? А?» — С издёвкой проговорила Вальбурга. «Тот предатель? Та грязнокровка? Мерзкий…» «Довольно!» — сказал он Его мать исчезла, но не суицидальные мысли. Блэк присел на «кровать», спиной оперевшись на стену прилегающую к этой кушетке. «Они мертвы. Они все мертвы.» — крутилось в голове. «И я умру. И буду с ними.» Он закрыл глаза, в надежде, что больше их не откроет. — Я разочарована в вас, мистер Блэк. — у окна выросла женщина. — Но не удивлена… — Она оторвала взгляд от мрачного пейзажа и перевела на бывшего ученика. — Вы всегда были трусом! — строго проговорила декан Гриффиндора. — Профессор, вы уверены, что речь обо мне? — Кое-как выронил Сириус. — Пфф, — Женщина вздернула брови. — Может вы и не боялись творить всякую дребень, нарушающую правила, но… — Она замялась. — Раз уж вы считаете себя таким смелым. почему не сказали ему, то что всегда хотели сказать? И она исчезла, так ничего и не объяснив. Но Сириус не нуждался в объяснении. Он прекрасно знал кому и что он так и не сказал. И это пожирало его изнутри. Он упустил свой шанс и второй ему уже не представится. Изнуренный и изнеможенный Блэк опустил голову. Чувства потупились. И поэтому он не замечал присутствия в своей камере ещё одного лица, пока то не опустилось на кровать. Орион вздрогнул, но поднять голову не хватало сил. Тогда его гость поднес ладонь к некогда прекрасному, а ныне исхудавшему и постарелому лицу узника, приложил тонкие длинные пальцы к его щеке. Сириус вмиг узнал это прикосновение. Его глаза наполнились слезами. Они стекали на израненную руку. Они сидели так, казалось вечность. Наконец Сириус через силу выговорил, на секунду приподняв голову: — Ремус… Ремус я… Я… — Я знаю, Сириус. — Люпин вновь приподнял голову Блэка на прежний уровень, так что последнему стали видны слезы, затаившиеся в его голубых глазах. — Я знаю. — Он отвел взгляд от Сириуса, на него было больно смотреть. Его взор скользнул по камере и снова вернулся к Ориону, на этот раз к его серым глазам, где ещё трепетал огонек жизни, с появления Люпина горевший чуть ярче. — Нет, пожалуйста, только не ты. Если ты скажешь нечто подобное, тому что говорили они — это уничтожит меня. — Он будто прочитал мысли Лунатика. — Но, Бродяга, ты уже уничтожен. — Я больше не могу, Ремус, я не могу… — Из последних сил проговорил Блэк. — Помни… Мой милый принц, ты единственный… Ты единственный, кто может это преодолеть, ты единственный, кто может вернуться. — Не могу. — Выдавил Сириус. — Борись! Ради Гарри! Ради… — Тебя. Что-то внутри него, то, что казалось уже невозможно починить, собралось воедино. Глаза загорались, силы возвращались, и он боролся. Отбросив дурные мысли, стремясь к цели, он боролся. Боролся за свою семью. За Гарри и Ремуса.