Ничего не могу понять

      С мамой что-то странное уже который день, а дома появился странный запах, который она пытается выветрить, но всё-равно его чувствую.       Папа уже неделю не возвращается домой, лишь звонит ей каждый день, и они ругаются. Я часто слышу свое имя и, видимо, являюсь причиной их скандалов. Мне стыдно. Не люблю, когда родители ссорятся из-за меня.       Посмотрев на маму, тяжело вздохнул и направился к себе в комнату, ведь она не говорила со мной уже который день. Так надоело молчать. Открыл дверь, перебирая в голове имена. Я вновь забыл свое, но такое бывает частенько. Если честно, то ничего не могу понять.       — Может, меня зовут Генри? — смотрю в зеркало, поправляя синюю футболку. — Нет, это имя мне явно не подходит. Какой же я Генри? — сел на кровать и посмотрел на свои руки. — Был бы сейчас здесь папа, то явно бы сказал мне мое имя. Ладно, наверное, вспомню немного попозже, — прошептав это, задумался над своим последним поступком.       «Ни в коем случае не ходи в дальнюю кладовку», — сказала мама.       Конечно же, я немедленно стащил у нее ключ. Она обнаружила пропажу, начала кричать, топать ногами, но когда я сказал ей, что еще не добрался до кладовки, она успокоилась и даже дала мне пару долларов на чипсы. Если бы не два доллара, я бы расспросил её про мёртвого мальчика из кладовки, так похожего на меня, и узнал бы, наконец, зачем она вырезала ему глаза и отпилила руки.       Эта картина не выходила у меня из головы, но эти деньги так и лежали у меня в тумбе. Если добавить пару центов из копилки, то хватит еще и на лимонад. Достав пару монет, открыл тумбу, доставая заветные два доллара. Мама зашла в мою комнату и посмотрела в мою сторону. Нервно рассмеявшись, она подошла и закрыла тумбу, чуть не прищемив мне руку, которую я еле успел убрать.       — Ты чего?! — прикрикнул я от страха и тут же осёкся, ведь непозволительно так говорить с ней.       Но она вновь лишь молчит и смотрит мне в глаза, после смеется так громко, что эхом раздается в ушах, а после вновь уходит, оставляя меня одного. Так странно. Ничего не могу понять.       Выхожу на улицу, солнце светит так ярко, кажется, что сейчас расплавлюсь. В такую погоду мы бегали с мальчишками на речку. Томас и Раян почему-то не приходят ко мне, а когда я пытался заговорить с ними на улице вчера, то они не заметили меня.       «Может, обиделись?» — проносится в голове.       Тяжело вздыхаю, потому что даже не представляю, чем мог обидеть их, ведь еще на той неделе мы вместе ходили в кино, но сейчас я даже не могу вспомнить на какое, видимо, было не очень интересно и меня не зацепило.        До магазина идти не далеко, но в такую погоду лучше бы сидеть дома, есть шанс вернуться, хотя вкусности манят. Прохожу по парку, скрываясь в листве от надоедливых солнечных лучей. О, девчонки из моего класса.       — Привет! — крикнул им я и стал махать, но они лишь проехали мимо на своих велосипедах с розовыми ленточками, о чём-то болтая. Единственное, что успел услышать — имя. Эрик Браун. Такое знакомое, но даже не помню, где и слышал. Наверное, он учится с нами в школе. Очередной старшеклассник, который кружит голову каждой девушке, стоит лишь посмотреть на нее. Продолжаю свой путь, раздумывая над этим. А вот и магазин, осталось совсем недалеко. Вытираю рукой лоб.       — Вот это жара. Градусов сорок точно есть. Эх, сейчас бы на речку! — шепнул я и перелез через ограду, чтобы срезать путь.       Захожу в супермаркет, но там пусто. Даже продавца на месте нет, наверное, сидит в своей небольшой комнатке у вентилятора или кондиционера, пытаясь справится с жарой. Как я его понимаю.       Как же много соблазнов. И мороженое и чипсы. Мммм, холодный лимонад. Но денег хватит лишь на лимонад и чипсы или одно мороженое, так что не буду отказывать себе в этом. Выбрав нужный пакетик и бутылку, где был прохладный напиток, подхожу к кассе. Два раза ударив по звоночку, жду, когда придет мистер Томпсон. Мужчина в возрасте, очень любит детишек, ведь своих нет. Всегда дает мне конфетку, но в этот раз никто не идет. Повторяю действие, но ответа никакого.       — Мистер Томпсон! — громко проговорил я, ожидая хоть сейчас какого-то отклика, но всё равно была тишина. Ничего не могу понять. Хотя, однажды было такое, и я просто оставил ему записку и деньги, наверное, так можно сделать и сейчас.       — Точно! — пробурчал я и достал из своего портфеля, который успел прихватить с собой, блокнот и фломастер. Написав заветные слова, оставил деньги в бумаге и осторожно положил рядом с кассовым аппаратом.       Возвращаюсь домой, поедая чипсы, хотя почему-то они кажутся мне совершенно безвкусными, а лимонад словно из-под крана налили и разбавили какими-то странными красителями. Убираю все в портфель и сажусь на лавочку. Не знаю, почему нет желания возвращаться домой. Наверное потому, что папы снова нет, а мама ведет себя отчужденно, будто меня нет.       Ничего не могу понять.       О, моя соседка. Добрая женщина, всегда так улыбается, когда видит меня и никогда не оставляет без добрых слов. В детстве, когда родители работали, мисс Джонс частенько сидела со мной, но сейчас она прошла мимо меня и будто сама не своя. Выглядит какой-то бледной. Села на лавочку и начинала плакать. Вскакиваю и подбегаю к ней.       — Мисс Джонс, что с вами? — она лишь вздрагивает и осматривается по сторонам. Её всю трясет, а в руках какая-то фотография, но я ничего не могу рассмотреть, ведь женщина сильно смяла ее. — Мисс Джонс, — повторяю я, но в ответ лишь молчание. Прижав фото к груди, вновь начинает плакать и шептать имя Эрика Брауна.       Ничего не могу понять…       Ухожу, чтобы не мешать, ведь может, она просто не хочет говорить со мной, но причины я тоже не знаю. Я могу говорить с ней часами обо всём на свете, но сейчас ей не до этого. Может это её внук, хотя никогда не видел его.       Подхожу к дому, но не могу открыть дверь. Звоню в звонок… Тишина. Покопавшись в портфеле, понимаю, что оставил ключи и телефон дома. В портфеле лишь чипсы и вода, а где сейчас папа, не знаю. Вновь стучусь, надеясь, что мама уснула, но в ответ ничего. Сажусь на порог и тяжело вздыхаю. Какой-то сегодня странный день. Хотя странности со мной происходят давненько, уже пару дней как.       — Может я стал человеком-невидимкой!?— вдохновлено произнес я, поднявшись, и посмотрел на небо, но после вновь сел. — А почему я стал им только сейчас? Раньше я ничего такого не замечал. И почему я не помню свое имя? — становится как-то грустно, а голова начинает сильно болеть. Какие-то громкие слова о ненависти и тут же жуткая боль по всему телу. Не могу больше сдерживаться, начинаю кричать, но после всё это отходит, а я теряю сознание. Лишь чувствую, как касаюсь ступеньки, а дальше какая-то темнота и пустота.       Когда я открыл глаза, было темно и прохладно. Людей кругом не было, а внутри было так пусто. Встаю, но хватаюсь за перила, чтобы не упасть от головокружения. Нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Проходит, наверное, пара минут, когда я, наконец, могу подойти к двери и вновь нажать на звонок в надежде, что хоть кто-то откроет мне дверь, но вновь тишина.       Ничего не могу понять.       Так хочется домой, но у меня нет возможности туда попасть.       — Чёрт бы побрал мою невнимательность! — пробурчал я и ударил в стену кулаком.       Всю ночь я пробыл на улице в ожидании мамы, ведь другого варианта не было. Я ходил по городу, размышляя о школе, своих друзьях, но у меня не было ни единой идеи, касающейся того, что происходит сейчас в моей жизни. Мама куда-то пропала, папа тоже непонятно где. Люди на улице совсем меня не замечают. Чувствую себя чертовым изгоем, а я не хочу им быть! Все резко перестали меня замечать, а я здесь, я живой.       — Эй, люди! Я здесь! — закричав на всю улицу, я сел на лавку и положил руки на голову.       Внутри зарождалось непонятное чувство, но тут я почувствовал чье-то нежное касание. Повернув голову, я увидел девушку, которая улыбалась мне. Она была в рваных джинсах и какой-то непонятной футболке с блестками, которые переливались, потому что мы были под фонарем.       — Ты чего тут делаешь так поздно? — проговорила девушка и улыбнулась вновь, убирая руки.       — Не могу попасть домой, а друзья почему-то бросили меня, — шепнул я и опустил голову.       — О! Я теперь прибавление в твоей компании, у меня то же самое, так что принимай, веснушка.       У меня появилась надежда. Не могу поверить,что я такой не один. Молчу и глупо улыбаюсь, а она лишь щелкает пальцами у меня перед глазами.       — Да… Да, — наконец возвращаюсь в реальность и продолжаю улыбаться, как идиот. — А что ты делаешь на улице? — этот вопрос заинтересовал меня довольно-таки сильно, и я просто не мог не спросить.       — Я ни свой адрес, да и имя тоже не помню, вот шла по улице, пытаясь хоть что-то припомнить, но пустота, а тут ты. Как тебя зовут хоть?       Пожимаю плечами и опускаю голову, понимая, что я так и не вспомнил этого. Так странно, обычно это происходило быстрее.       — Я тоже не помню своего имени, — растерянно ответил я и увидел, что она вскинула брови.       — Значит, буду звать тебя Веснушкой, раз так, — она мило потрепала меня по голове и улыбнулась. Стало как-то спокойнее, а ночь уже не казалась такой холодной, и теперь было немного теплее.       Мы гуляли по улице всю ночь, пытались вспомнить свои имена, но всё было тщетно, однако я все равно был рад, что эта девушка меня нашла. Нам пришлось спрятаться от дождя на веранде моего дома, а я вновь попытался достучаться до мамы, а в глубине души надеялся, что и отец вернулся домой, но, опять же, никто не открыл. У меня даже промелькнула мысль разбить окно и влезть, но что тогда скажут родители? Проблемы мне точно были не нужны.       Сидя в парке, я откинул голову и прикрыл глаза.       — Ты не считаешь это странным? — начала она и посмотрела на меня, после чего поднялась с места. Мне становилось немного не по себе от пристального взгляда и пришлось взглянуть на нее в ответ.       — Что-то не так? — я встал с лавки, не отрываясь от нее.       — Мы не помним наших имен, а я даже адреса своего не помню! — громко проговорила она, хватаясь за голову и начиная плакать.       Обнимаю девушку и глажу по голове, пытаясь успокоить. На это требуется какое-то время, а после мы вновь продолжаем свой путь в надежде прийти хоть куда-то. Молчим и каждый не хочет нарушать эту тишину. Сами не знаем, куда направляемся, но продолжаем идти. Меня куда-то тянет, а сознание говорит, что идти нужно и там я смогу понять, что же всё-таки происходит.       Мы ходим по городу и видим, как он просыпается. Веселые дети со своими родителями. Как я скучаю по своей маме, да и отцу тоже. Так странно, что я так и не смог попасть домой, никогда такого не было. Да и имя свое так и не вспомнил.       Ничего не могу понять…       Останавливаюсь напротив собственного дома и вижу мисс Джонс, которая стоит у дверей и смотрит в окна, а после уходит. Она проходит мимо нас, чуть не задевая меня плечом, но в упор не замечает.       — Может нам стоит направиться за ней? — предлагает моя спутница, и я охотно соглашаюсь с этим. — Я тоже ходила за своими друзьями, но всегда упускала их из виду и они уходили, приходилось возвращаться к началу, — она внимательно смотрела на меня.       — А я лишь вышел купить себе чипсы и лимонад. Мама дала мне два доллара, я добавил пару центов из своей копилки и направился в любимый магазинчик, но все было как-то не так. Потом наша соседка… Та женщина, за которой мы направляемся, просто не заметила меня, — опускаю голову и пинаю банку из-под колы. Мисс Джонс обернулась на это, но вновь меня не заметила. — Меня что, весь город игнорировать решил?! — крикнул я, но будто в пустоту и девушка положила руку мне на плечо.       — Я думаю, что это какие-то эксперименты над человеческим разумом, — попыталась пошутить она и заставила меня улыбнуться.       — Спасибо… Так правда легче, — шепнул я, вновь посмотрев на мисс Джонс.       Останавливаемся недалеко от кладбища, куда направляется еще пара человек и мой отец.       Ничего не могу понять!       Женщина обнимает его, а после они вместе отправляются к какой-то могиле. Куда-то делась моя спутница, но мне сейчас абсолютно всё равно. Наверное, она увидела каких-то своих друзей. Направляюсь за ними, и ото всюду слышу имя Эрика Брауна.       — Да кто этот Эрик вообще такой?! — громко говорю я, останавливаясь за папой, а после обхожу его. Мисс Джонс плачет, на глазах отца тоже слёзы.       — Папа… — тихо шепчу я и пытаюсь его коснуться.       — Не надо, — слышу за спиной знакомый голос и поворачиваюсь на него. Девушка стоит передо мной, но теперь совсем в другой одежде. Вместо милой майки с блестками и рваных джинсов на ней чёрное платье до колен, а в руках роза.       Ничего не могу понять.       — Что с тобой произошло? — вскидываю брови от удивления, а она подходит и кладет цветок на могилу, перед этим поздоровавшись с ними.       — Мистер Браун, — произносит девушка, — Мне так жаль вашего сына. Эрик был таким милым мальчиком, я знала его.       Он вытирает слезы, которые скатываются по его щекам и лишь кивает в ответ не в силах что-то сказать. После этого она возвращается на свое место, а мисс Джонс оборачивается, чтобы найти ее, но, видимо не видит. Но вот же она передо мной!       — Что происходит?! — кричу я, смотря на своего отца, и касаюсь его, но он падает на колени и закрывает глаза.       Женщина пытается поднять его с колен, отец поднимается, но не охотно.       — Тебе пора, Эрик Браун. Ты уже загостился здесь, — произносит моя спутница и протягивает мне руку.       — Куда пора… В смысле Эрик Браун?! — отхожу от нее подальше. Меня одолевает страх. Она оказывается рядом со мной, а я даже не замечаю этого и вздрагиваю.       — Как тебя зовут? — спрашивает девушка, нежно касаясь моей щеки, и улыбается.       — Не помню! — срываюсь на нее, а после скидываю её руку, но продолжаю смотреть в глаза.       — Вспоминай. У нас есть время, но его не так много. Пока ты здесь, твоим близким очень плохо. Нам пора идти, — вновь настаивает она и также мило улыбается.       — Я не хочу никуда идти! Мой отец! Я нужен ему… — замолкаю и вспоминаю прекрасный момент из своей жизни.       — Эрик, будь осторожен. Мама очень расстроится, если в больнице узнает, что ты разодрал себе коленки или локти, — а я еду на новеньком велосипеде, весело кручу педали и смеюсь. Совсем не ожидал такого подарка на день рождения. А вот и мисс Джонс вышла из дома, держа в руках тарелку с чем-то. Наверняка пирожки или какие-то другие вкусности. Она очень часто кормит нас с папой, когда мама в больнице, хотя мой отец готовит не так уж и плохо.       — Эрик, здравствуй! — кричит она и подходит к папе, вручая ему тарелку. Он улыбается и вдыхает аромат свежих пирожков. Оставляю велосипед и бегу к ним, чтобы получить свою ватрушку, которые женщина делает лишь для меня.       — Сначала помоем руки, а потом будем кушать, — говорит отец, а после обнимает меня.       — Мистер Браун, вы слишком строги, — смеется женщина. — Вы и Эрик так похожи, он настоящий Браун, у него столько же веснушек, — папа смотрит на меня и касается моего носа.       — Конечно, это же мой сын!       Смотрю на нее и понимаю, что плачу. Слезы сами собой текут по моим щекам. Тяжело дышу и поворачиваюсь в сторону мисс Джонс и Отца.       — Я умер… — лишь это смог прошептать я. — Моя мама убила меня! Это мое тело было в той кладовке! Как она могла!?— кричу я и падаю на колени. — Я думал… Я думал, что она любит меня, — девушка подходит ко мне и встает на колени предо мной, после чего берет мое лицо в руки.       — Послушай меня… Она любила тебя, но болезнь сделала это с ней. Нам нужно уйти, чтобы твоим близким не было так плохо, — смотрю на нее и не могу смириться с этим, ведь папа тогда останется один, и я останусь один, а я не хочу.       — Я не хочу уходить… — тихо шепчу в ответ и опускаю голову, а она лишь касается моего плеча.       — Тогда ты обрекаешь его на вечные муки, ведь он всегда будет чувствовать присутствие своего любимого сына, — она поднимается и вновь протягивает руку. — Мисс Джонс тоже плохо и твоим друзьям, потому что они чувствуют тебя, и это усугубляет их горе. Так нельзя, Эрик, — поднимаюсь за ней и подхожу к ним.       — Я люблю тебя, пап, — шепчу я и тихо касаюсь его руки. Он видимо почувствовал это и повернулся в мою сторону, но не видит меня.       — Эрик… Эрик здесь, я чувствую это. Сын, — отец осматривается по сторонам, а я бегу к ней и беру за руку, понимая, что делаю ему хуже… Им всем.       — Позволь узнать твое имя, — прошу я и смотрю в ее голубые глаза. Она широко улыбается, а мы продолжаем идти, держась за руки.       — Меня зовут Смерть, — произносит девушка, а я прикрываю глаза, потому что чувствую, как мне становится тепло.       Слышу мамин и папин смех, вижу свою семью… Теперь я все понял.