Жизнь после смерти

Глава 1.

      Проснулась от резкого холодного крика мамы. Ее голос доносится из кухни. Возможно, она готовит что-то вкусненькое, а может просто разговаривает с кем-то по телефону так громко. Или, хотелось бы верить в это. На самом деле, мы давно уже с ней не ладим, но и не пытаемся это исправить. Крики в нашем доме стали привычным явлением. Просыпаться и засыпать под чей-то громкий голос, доносящий до твоих ушей все язвительные обидные речи, стало давно нормой. Не знаю, кто это придумал, но знаю, что каждому из нас это неприятно, но, увы, никто даже не старается это исправить. Даже удивительно, что два безумно близких человека могут в это же время быть столь же безумно чужими.       Ноги этого берут начало из моего детства. Отец ушел, когда мне было 5 или 6 лет. Мы с ней остались вдвоем. Поначалу было все хорошо. А затем мама от одиночества или горя, точно не знаю, начала выпивать. Началось это от «безобидного» пол рюмочки в день, а потом доза алкоголя начала увеличиваться. А через время это переросло в зависимость. С тех пор я ни разу ее не видела полностью трезвой. Каждый день у нас происходят скандалы на пустом месте, каждый день новые синяки и угрозы по типу «будешь плохо учиться – живого места на тебе не оставлю», «расскажешь кому-нибудь – пожалеешь». По словам матери, я лишняя в этом мире. По ее словам, именно я загубила ее жизнь. Я каждый раз задаю себе вопрос: «Каким образом я это сделала?» и не нахожу ответа. Потому что его нет. Во всем виноват алкоголь.       Крики стали нарастать темп, доставляя моим ушам не самые приятные ощущения. Хочется просто взять и потерять слух или избавиться от барабанной перепонки на время, лишь бы не слышать это. Я понимаю, что пора вставать. Вставать мне, как и любому нормальному человеку в 8 утра, не хочется. Вылезать из-под греющего тебя одеяла невыносимо. Хоть что-то меня в этой жизни греет, почему я должна с ним расставаться?       Послышались отчетливые мамины шаги. Каждый шаг слышался примерно через два раза меньше времени, чем предыдущий. Это связано с увеличением ее скорости. Шаги послышали совсем рядом с дверью и остановились. Прошло несколько секунд, прежде чем она открыла дверь. В дверном проеме показывается ее голова. Вижу до боли знакомое лицо. Лицо миловидной женщины было изуродовано благодаря сильной любви. Из-за поступления этанола в ее организм и бесчисленным попыткам организма провести химические реакции, способствующие его распаду, лицо этой женщины явно страдает от отёчности. Я уже слабо помню ту миловидную мою маму, но очень хорошо эту женщину. От моей мамы остались лишь прекрасные голубые глаза, которые когда-то давно смотрели на меня с теплотой и нежностью. Я очень скучаю по этим временам. Они сейчас внимательно изучают комнату. Потом взгляд останавливается на мне. И я слышу на удивление спокойный голос, который сообщает, что я опаздываю в школу.       Мама закрывает дверь, и я снова слышу крики. Разобрать из этого букета оскорблений какие-то отдельные слова или, если повезет, фразы, которые мне помогли бы понять по какому поводу крики, невозможно. Интересно, почему взрослые не могут тихо, мирно и без криков все обсудить? Можно ли им встроить в мозг чип, который перенастроил бы им его? Или просто мог бы отключать умение кричать после первого мата. Я не люблю школу, но слышать крики просто ненавижу. Школа – единственное место, которое спасает меня от них. А не питаю любовь к этому месту лишь потому что она не учит ничему. Т.е. я не получаю здесь ни знания, ни какие-либо умения, ни хорошее настроение, ни времяпровождение в приятной компании. Или, быть может, только моя школа является такой. Я решаю закрыть глаза на пять секунд…       - Вставай! Только попробуй проспать! – снова я просыпаюсь из-за крика мамы за дверью. У меня возникает страх из-за появления вероятности опоздать. Я тянусь к телефону, но понимаю, что на месте, где он должен бы лежать, ничего нет. Опускаю руку на пол и через некоторое время все-таки нахожу его там. Довольно логично с моей стороны искать телефон закрытыми глазами. Я лежу так еще несколько секунд и пытаюсь уговорить себя открыть глаза. Через силу заставляю себя сделать это и посмотреть на экран. Белый свет резко ударяет в глаза, и мне кажется, что я именно в этот момент чувствую всю тяжесть понедельника. Но в душе приходит понимание, что это лишь начало. До звонка осталось 15 минут. Я знаю, что уже не успею покушать, а если продолжу спать, не успею даже умыться. Резко вскочив с кровати, начинаю искать одежду, в которой обычно хожу в школу. Возможно, в ее поисках я б перевернула весь дом, но, к счастью, после нескольких минут поисков решаю поискать в ванной и нахожу ее именно там. Я не из тех девочек, которых волнует в чем ходить, как и куда. Я почти никогда не пользуюсь косметикой, и в жизни не пробовала наращивать или красить ногти. Любитель естественной красоты или просто ленивый человек – каждый называет это, как сам хочет. Одеваюсь и всматриваюсь в своё отражение в зеркале. Пытаюсь понять, что за зеленые глаза смотрят на меня из зеркала. Прищуриваюсь и понимаю, что эта девочка – я. Мои глаза еще раз проходят по моему лицу и останавливаются на маленьком синяке на щеке. Боль пронзает мое сердце. Вспоминать то, что принесло тебе много боли, трудно. Особенное если это подарок от мамы и ее пьянок. Пытаюсь успокоить себя и прогнать желание разрыдаться подальше. Беру себя в руки, хватаю тональный крем, который мирно стоит на полке рядом с зеркалом, и аккуратно замазываю синяк. Вроде никто не должен заметить. Хватаю кофту с сумкой и направляюсь к выходу. Я учусь в школе штата Пенсильвания. А именно в городе Филадельфия. До школы мне идти минут 10. А если бежать, то даже с моей медлительностью можно добраться за 6. Бежать мне было лень, и я шла, еле волоча ноги. Ждал меня урок истории, когда-то мною так любимый. Сейчас же он состоит лишь из криков на меня. Я уже давно не делаю домашнее задание из-за отсутствия возможности. Всю прошлую неделю мне пришлось провести на улице, правда, иногда удавалось переночевать у подруги. Многие учителя меня ругали из-за отсутствия учебников и сделанной домашней работы, но никого не волнует, что у меня происходит в жизни. А кого волнуют чужие проблемы, тем более проблемы ребенка? Многие сейчас эгоистичны и даже не хотят видеть, как человек тихонько начинает скатываться на дно жизни. В последнее время я стала нервной из-за этого. Успела обидеть подругу, и теперь она со мной не разговаривает. Да, мне это неприятно. Но ощущение того, что даже она решила меня довести, не пропадает. В последнее время очень часто приходится сталкиваться с этим. Сначала один из родителей, потом друзья. А началось все это с алкоголя. Алкоголь... Сколько боли приносил, приносит и будет приносить он людям! Особенно детям. Столько боли, а ведь я даже не пью. ___ Легкий теплый ветер дует мне в спину и лихорадочно играет с моими волосами. На улице очень спокойно и тихо. Все это спокойствие нагоняет тоску и усиливает моё чувство одиночества. Шаг за шагом я стремительно приближаюсь к своему дому. Когда подхожу к двери, понимаю, что что-то не так. На этот раз тишина не является спутником спокойствия, как бы этого сильно и не хотелось бы. Она нагнетает тревогу. Сейчас как никогда тихо. Дрожащими руками открываю дверь дома и вижу перед собой темно-багровую лужу. Быстро закрываю ее и пребываю какое-то время в полном шоке, не в силах пошевелиться. Вдруг слышу за спиной звук, похожий на хруст сучка в лесу. Оборачиваюсь и вижу свою маму. Делаю несколько шагов ей навстречу, но вдруг вижу в ее руках странный предмет, но не совсем понимаю что это. Металлический блеск этого предмета приглушает нагнетающая обстановка. Ее, когда-то такие любимые, теплые и родные глаза сейчас наполнены яростью. Мама взмахнула рукой, еще раз. Я чувствую, как острый нож скользит по моей коже. В этот миг срабатывает инстинкт самосохранения, и я уже бегу прочь от дома. Остановилась у городского парка. Любимое место ночевки. С этим парком связано очень много воспоминаний. Однажды мы здесь гуляли с подругами. Нас было четверо. Рейчел тогда уронила мороженое на свою футболку, а потом отмывала ее в фонтане. Все бы ничего, если б потом нам не пришлось бежать от органов порядка. Еще была одна забавная ситуация. Мы всем классом после конца учебного дня решили пойти погулять в парк. Светловолосая девочка Джина стояла и задумчиво смотрела куда-то вдаль. Я и Оскар стояли рядом. Оскар решил ее пощекотать и быстренько убрал руки. - Я знаю, что это была ты, - сказала она тогда, слегка повернув голову в мою сторону. - Как ты догадалась? - я решила подыграть. - Это были нежные руки. Явно женские. - Спасибо за такой комплимент – выпалил Оскар, после чего мы с ним оба начали смеяться. Это были весьма веселые и беззаботные дни. Джина еще долго била его по спине книжкой, а тот не переставал вспоминать эту ситуацию и издеваться. А еще однажды я влюбилась. Странно, конечно, что такой твердый и холодный камень как я способен на такие высокие чувства. Я до сих пор помню его серо-зеленые глаза. Было очень много прогулок с ним именно в этом парке. Днем его глаза переливались то с листвой деревьев, то с серостью асфальта, а вечером в них можно было увидеть отражения фонарей. Мне тогда ничего не хотелось, мне было достаточно просто находиться рядом и чувствовать, что моя рука в его руке. Этот парк был нашим местом. А потом он переехал в другую страну. В Россию, если мне не изменяет память. В небольшой город, название которого я не смогу вспомнить, если даже напрягу весь свой мозг. Сначала мы переписывались, а со временем я перестала получать от него сообщения. Так и потеряли связь друг с другом. За последние полгода появились много не очень приятных воспоминаний, связанных с этим парком. Он является местом, где мне приходится ночевать, когда меня выгоняют из дома. Он является моим заботливым отцом, который нередко греет мою душу своей красотой и гостеприимством. В это время суток он особенно красивый. Лениво светят тусклые фонари, бросающие свои отражения на небольшое озеро. Луна, почувствовавшая в них своих родственников, подобно любящей матери не оставляет их, сироток, в одиночестве. Легкую тишину ночи прерывает хор лягушек со сверчками в сопровождении комаров. Я, как и обычно, сажусь на самую дальнюю скамейку, подальше от людей. Некоторое время сижу и наслаждаюсь тишиной. Но боль в руках меня возвращает в суровую реальность. Я осознаю, что нахожусь в полном одиночестве и даю волю слезам. ___ - Что случилось? - слышу очень знакомый голос. Я поднимаю голову и вижу перед собой юношу. Это был мой лучший друг. Поспешно вытирая слезы, но еще больше пачкая себя кровью, кидаюсь обнимать его. Мы не виделись с ним целый месяц. Он уезжал в соседний штат по своим делам. -Я очень рада, что ты вернулся! – говорю я и чувствую, как на меня накидывают теплую куртку. Он резко отстранился и начал искать что-то в сумке. Сделал глубокий вдох, а затем выдох, посмотрел на меня, потом на мою руку и снова уставился в сумку. Потом начал поочерёдно доставать из сумки вещи. Бутылка с водой, несколько книг, пакет с одеждой. Затем вытащил белую тряпочку и начал вытирать мои глаза и щеки. Сколько себя помню, он всегда так заботился обо мне. Часто шутил по поводу того, что чувствует себя моим старшим братом. Когда он рядом, я чувствую себя в безопасности. Даже в самые трудные для меня моменты жизни, он - моя поддержка и опора. Он - единственный человек, который понимает меня с полуслова. Наверное, нет нигде в мире людей, имеющих такое же хорошее взаимопонимание, как мы. Он резко поменялся в лице. Я поняла, Серж заметил порезы на руках. Он с полным сочувствием и пониманием кивнул мне. В эту секунду я почувствовала сильное головокружение. Я знаю, что скоро потеряю сознание. Душа моя полностью спокойна. Теперь он рядом. Теперь я в безопасности. Теперь все будет хорошо.

Глава 2.

Это утро меня встретило не криками, а вкусным и приятным запахом блинов. Они заставили меня вспомнить детство, а именно: дни, которые я проводила у своей бабушки. Помню, просыпалась я с первыми лучами солнца для того, чтоб попробовать вкусный завтрак раньше всех. Моих двоюродных сестер это выводило из себя почему-то, но меня, ребенка, не сильно это волновало. Я любила блины, я любила блины бабушки, и я ела их столько, сколько хотела – не это ли счастье? Помню, однажды проснулась с утра из-за этого вкусного запаха. Вышла на кухню, начала подходить к деревянному столу с белоснежной скатертью, на котором стояло несколько тарелок с блинами. Но меня остановило жуткое шипение, которое издавало что-то или кто-то из-под стола. Когда я осторожно нагнулась, чтоб посмотреть что там, увидела рот, наполненный сотнями маленьких зубчиков. Это было моё первое знакомство с таким существом, как гусь! Я спряталась за стиральной машиной и просидела там до самого прихода бабушки. Бабушка часто вспоминала эту ситуацию и смеялась, а сейчас мне самой становится забавно вспоминать. ___ Открываю глаза, и вижу перед собой огромное окно. Приподнимаюсь и всматриваюсь в него. Вдалеке видно, как встает солнце, его тусклые лучики падают на листья дерева, которое растет прямо перед окном, и слегка выделяют листочки ободками света. А если посмотреть вниз, туда, где поблескивает радуга, можно понять, что на самом деле это трава, которая с помощью росы пытается толи обмануть нас, толи подарить нам мгновение радости. А если посмотреть вниз, туда, где поблескивает радуга, можно понять, что на самом деле это трава, которая с помощью росы пытается толи обмануть нас, толи подарить нам мгновение радости. В любом случае, последнее у нее выходит профессионально. Я наслаждалась спокойствием этого утра и начала уже засыпать, но вдруг меня охватывает паника. Я понимаю, что не знаю, где нахожусь, и, что это место не является мне знакомым. На стенах белые обои, на которых изображены страницы из газет, прохожусь глазами по одному из заголовков и вижу надпись: «Стоим ли мы чего-нибудь на самом деле?». На противоположной от кровати стороне комнаты я вижу черный кожаный диван с пушистыми подушками черного и белого цвета, рядом с ним стоит журнальный столик, на котором в вазе одиноко расположилась фиолетовая роза, которая выделяется среди черно-белых оттенков, разбросанных по всей комнате. Если б не ее аметистовый цвет, можно было бы решить, что я нахожусь в фильме, снятом на черно-белую пленку, и безрезультатно сидеть ждать, когда появится Чарли Чаплин. Но я не в фильме, а в реальности, от которой становится страшно. Ничего лучше не придумав, я решаю незаметно выйти из дома, если это у меня получится. Опираюсь на руки и делаю попытки подняться. Пытаюсь открыть глаза, которые не хотят отрываться от приятного соблазна сна. Немало усилий мне пришлось приложить, чтоб в итоге справиться с этим. Неуклюже поднимаюсь с кровати, еще раз смотрю на нее, а затем стремительно направляюсь в сторону двери. Шаг за шагом, замечаю, как отдаляюсь от окна. Отдаляюсь от света, и с каждым последующим шагом все вокруг становится темнее и темнее. И, наконец, становится совсем тускло, и я оказываюсь уже рядом с дверью. Рука касается до холодной ручки двери. То ли из-за нее, то ли из-за страха перед неизвестностью по мне проходит волна холода. Долго не решаюсь открыть ее, затем все-таки поворачиваю ручку, и дверь открывается. В этот момент мне в лицо ударяет яркий свет люминесцентных ламп. Я несмотря на это иду дальше, но судьба решила и тут не оставить меня без приключений. Я спотыкаюсь, то ли об воздух, то ли об свою ногу, но смачно и с грохотом падаю на кафельный пол. Не знаю, грациозным ли было мое падение или нет, но разодрало кожу ноги не на шутку. В голове сразу же начали всплывать воспоминания из детства. А именно то, как отец меня учил кататься на велосипеде. Мне тогда было лет 5-6, это был последний год, когда я его видела. Пока я сидела на самом велосипеде, он держал его за багажник. Я долго не могла научиться кататься в силу своей трусости. Он всегда придерживал за багажник, пока я ехала. Однажды я просто решила обернуться, и посмотреть держат ли велосипед, но то, что я увидела, обернувшись, просто шокировало. Отец остался около дома, а я продолжала ехать. Все было хорошо, а потом разорвалась цепь и я не могла остановиться, а впереди был крутой склон. Ничего лучше не придумала, кроме как спрыгнуть с велосипеда. Колени были разодраны, а у велосипеда состоялась встреча с асфальтом, но я была счастлива, что осталась жива. Потом тащила велосипед обратно домой и очень долго боялась снова на него сесть. На грохот, который я создала, прибежал Серж. Никогда не видела его таким взволнованным и в то же время немного испуганным. По нему было замечательно видно, что он переживает за меня. Хорошо, что рядом со мной всегда человек, на которого я могу положиться. На половине пути Серж остановился и замер, после секундной паузы его уголки губ слегка поднялись, напоминая подобие полуулыбки. - Как всегда в своем репертуаре, пошли есть, героиня, - сказал он, поднимая меня с пола. - Ничего и не героиня, я испугалась до жути. Ты переехал? В ответ не услышала ничего, да – и, я знала, что не услышу. Он не говорит причину своих постоянных переездов. За последние шесть месяцев Серж поменял порядка 4-х домов. Сначала он жил в доме, который располагался в тихом холмистом районе поселка Монтезоро. Это было в 9 км от пляжа, что ему очень нравилось. А еще до морского побережья в коммуне Куринга ехать было всего 15 минут. Мы просто обожали там гулять, а потом он внезапно перебрался в жилье, расположенное на Восток-Уистер-стрит, прямо недалеко от Университета Ла Саль. Затем он жил на Спринг-Гарден-стрит , недалеко была восточная государственная тюрьма, я смеялась над ним из-за этого. Ну и это место является четвертым. - И чего ты застыла, пошли есть, героиня, - отвлек меня от мыслей Серж. - Не называй меня так, - обиженным голосом сказала я и отправилась к источнику вкусного запаха с утра. Это действительно были блины! - А кто руки мыть будет? - Ну, Серж, ну прекрати. - Не геройствуй, - ехидно улыбнулся он, тихонько развернул и направил в сторону раковины. - И чего ты ведешь себя как мамочка? – спросила я его, намыливая руки. - Скорее забочусь о сестренке своей. Ты действительно думаешь, что мамочки так себя ведут? Я ему ничего не ответила, лишь надела свою, способную скрыть душевную боль от взора посторонних, улыбку. Серж тем временем был увлечен перебиранием содержимого шкафа. Я смыла мыльный раствор со своих рук, набрала в ладони немного воды, тихонько подкралась к Сержу и брызнула ему в лицо. Через секунду передо мной стоял уже не заботливый брат, а сердитый парень. - Ведешь себя как дитё малое, честное слово. - Ну, Серж. - Что «Ну, Серж»? - после этой фразы содержимое кружки в его руках оказывается на моей футболке и Серж начинает смеяться. - Актер российского театра, вот ты кто, - я хватаю пульверизатор для цветов и начинаю его брызгать. Он хватает мои руки, затем отнимает его у меня, и со стороны распылительного узла мне в лицо летят капли воды с паузой между периодами в 1 секунду. Я понимаю безвыходность своего положения и завершаю бессмысленные попытки увернуться от воды. Он останавливается, кладет пустой пульверизатор на стол, подходит и убирает мокрую челку с моего лба за ухо. - Ну и как, почувствовала себя еще большим героем? – улыбаясь, говорит Серж. - Еще бы, дорогой, - говорю я ему и посылаю воздушный поцелуй. - Ой, да иди ты, - он легонько толкает меня в плечо, затем мы оба начинаем с ним смеяться. - Ну, ты принесешь даме что-нибудь, во что можно переодеться? - Даме? Ха-ха, малявка, подожди, - Серж выходит из комнаты и через минуту возвращается в рубашкой, - держи. - Спасибо, плохой брат. - Вредная сестренка. В этот момент в дверь кто-то стучится, и Серж выходит открывать. Я снимаю мокрую футболку и вместо нее надеваю рубашку. Шорты я решаю не снимать, хотя знаю, что если он это заметит, начнет смеяться. Серж возвращается с двумя коробками пиццы. - Пицца? Ты серьезно? - Это не тебе, сиди и жуй свои блины. В ответ на это я фыркаю и плюхаюсь на стульчик, который рядом. Спиной чувствую, как Серж закатывает глаза. Он берет мою футболку со стула и уходит в ванную комнату, что-то говоря о том, что я «луковое горе». Я беру блин и начинаю его жевать. ___ После того как доела завтрак, я, поблагодарив Сержа и хлопнув входной дверью, потопала в сторону дома. Пусть даже Серж просил не идти туда, я чувствовала, что должна. Я просто не могу поступить так, меня туда тянет. Это дом, в котором я прожила очень долго, пусть даже сейчас я не чувствую себя там спокойно, не чувствую больше безопасности. Это мой дом, тут хранятся мои детские воспоминания, и, я знаю здесь каждый уголочек и миллиметр. И пусть даже сейчас его стены пропитаны запахом алкоголя и сигаретного дыма, пусть даже сейчас там живет человек, который меня ненавидит, я все равно люблю этот дом и этого человека. Очень хорошо помню времена, когда мы всей семьей ездили на речку купаться, вместе встречали праздники. Это времена, когда мы все были счастливы. Сестренка тогда была еще жива, а отец с нами, мы были одной ячейкой общества, одним целым. Я б все что угодно отдала за то, чтоб хоть на мгновение вернуть те времена и хотя бы раз почувствовать то счастье и беззаботность. Я никак не могу смириться с этим. -Убирайся вон! Из мыслей меня вытащил чей-то голос. Недалеко от себя я заметила женщину, которая колотила своими маленькими, по сравнению со спиной мужчины, кулачками эту самую спину. Ее светлые волосы растрепаны, а в заплаканных глазах тихое разочарование и сильная боль. Мужчина стоял в полусогнутом положении и держался за голову. Затем он резко развернулся и попытался ее обнять. - Убирайся вон! Убирайся! Не трогай меня! – начала она кричать и, еще несколько раз ударив его в грудь, поникла и зарыдала. Он ее гладил по спине и попытался успокоить, на что получил смачную пощечину. След ее руки остался на его щеке, придавая коже довольно заметный белый цвет в этом месте, а затем начал наливаться краснотой. У меня не было желания узнать, чем же все закончится, в отличие от толпы людей вокруг их дома, и я пошла дальше. На самом деле за этой парой мне доводится наблюдать очень давно. Раньше у них был ребенок, смышленый мальчик, которому очень не повезло с родителями. Этим людям стоило бы самим повзрослеть, прежде чем заводить ребенка. С этим ребенком столько всего происходило, что каждый раз у меня сердце кровью обливалось, а в душе оставался неприятный осадок. Каждый раз, когда ребенок бежал и падал, один из родителей поднимал его и начинал бить. Зачастую ребенок даже хныкать не начинал, а просто готовился встать и бежать дальше, но после ударов родителей начинались его слезы. Как люди, которые на эмоциях не контролируют свои действия, вообще могут называться родителями? А когда ребенок повзрослел, он увлекся историей, я часто замечала его с книгой на террасе дома или на маленьких желтых качелях, которые располагались на их участке. Я замечала, как он ловко уходил он конфликта с родителями, и кто бы мог подумать, что однажды его собьет машина. Я очень смутно помню этот день, но он выбежал на проезжую часть, убегая от отца с ремнем. Удар… И больше нет человека. Я до сих пор помню звук шин, в этот день не только умер он, но умерло и часть меня. Я, молча и со стеклянными глазами, наблюдала за тем, как родители бьют его по щекам, пытаясь привести в чувства. Глупые люди, глупые родители, ведущие себя как подростки, которые так и не смогли выйти из периода сексуального развития. И лишь одна я знаю, кто в тот вечер вызвал скорую. Я медленно иду к своему дому, рассматривая надписи на асфальте под своими ногами. Здесь есть и обычные поздравления с праздниками, и признания в любви, но больше всего мне нравится надпись, выведенная белыми красками: «Стоим ли мы чего-нибудь на самом деле?»… Остановилась у двери дома из-за слишком специфического запаха крови. Ручка двери измазана веществом красного цвета, а на самой двери красуется красный след руки. Дверь даже не заперта, я тихонько толкаю ее ногой, и она со скрипом открывается. Вокруг мертвая тишина, лишь тихие, далекие звуки проезжающих машин немного ее приглушают. Дом издает маленькие волны мрачности. Запах алкоголя начинает жечь мой нос. Я, ногой отталкивая бутылки, которые ковром валяются на полу, пытаюсь расчистить себе дорогу. Отталкиваю в сторону очередную партию бутылок и краем глаза замечаю рыжее чудо, моего кота. Подхожу ближе и понимаю, что он неестественным образом лежит на полу. Мой маленький четырёхногий друг не проявляет признаков жизни. Свернутый от боли чуть ли не в трубочку хвост и раскрытая в последнем крике или шипении зубастая мордочка заставляли мои глаза наполняться слезами, а сердце разрываться от боли. Какое-то время я стояла, молчала и не могла произнести ни слова. А спустя время на меня нахлынули эмоции. - Марвин, нет! Нет! Нет! Пожалуйста, живи! Дыши! Марвин! - начала кричать я, а затем на мой мозг будто опустилась пелена тумана. По глазам катились слезы, а из груди вырывались звуки нечеловеческой боли. В голове была лишь одна мысль: «Господи, пусть это окажется сном! Я не могу его потерять. Я его помню еще совсем котёнком. Пусть это окажется сном!». Но в глубине души я знала, это не сон. Это никогда не окажется сном. Сегодня я потеряла самого дорогого друга. Его уже не вернуть. Никогда. Мои глаза начали щипать (!) от слез, а слезы перестали течь, я долгое время лежала на полу, свернувшись в клубок, держа обеими руками свои ноги, время от времени моя грудь дрожала из-за неугасающей боли. Я не хочу верить в реальность, но от нее мне некуда бежать. Со стороны двери я услышала завывающие звуки, обернулась посмотреть, что там, и увидела маму, которая хохотала. Она была пьяна, ее язык заплетался, а сама, шатаясь, еле стояла на ногах. Я видела ее мутные глаза и пустой взгляд, слышу ее хохот и невнятные слова. Из всего, что она пыталась мне сказать, я смогла разобрать лишь одну фразу: «Из-за какого-то кота рыдать?». Я вспомнила вчерашний вечер, нож в маминых руках, порезы, которые она оставила. Между этими воспоминаниями вылезло что-то очень грустное из детства. Маленькая девочка стоит, завывая, в углу комнаты, просит маму не делать этого, но в ответ слышит: - Зачем ты это сделала, дрянь? - Мамочка, пожалуйста, это не я! - Зачем ты это сделала?! – фраза, после которой слышится звук удара ремнем. - Мама, не надо! – снова звуки ударов. - Как ты еще смеешь рыдать, мерзавка?! Заткнись! Заткнись! Заткнись! – удар и последующие два удара после него. - Мамочка, пож… - звуки ударов не дают закончить предложение. - Еще хоть раз услышу писк, мало тебе не покажется! Это ты убила котенка, поняла? Я не слышу! Ты поняла?! – еще один удар. - Да, - глотая свои собственные слезы, отвечает девочка в возрасте 7 лет на вопрос мамы. Из воспоминаний резко выдергивает меня реальность. Я вытираю свои слезы, смотрю на женщину, которую назвать матерью не поворачивается язык, спокойным голосом спрашиваю: - Зачем ты это сделала? Не дожидаясь ответа, я направляюсь в сторону ступенек и поднимаюсь по лестнице, к себе в комнату, пытаясь убить в себе боль. - Это сделала не я, а ты! - услышала я за своей спиной, но решила никак не реагировать на эту фразу. Открываю дверь своей комнаты и вижу перед собой разбросанную одежду и книги, лежащие на полу, некоторые из них без обложки. Я поднимаю одну вырванную страницу и читаю несколько первых строк: «Стоит-то это всего ничего. Она могла бы, могла бы… Жить! ». Нервный смешок вырвался из моего рта. - Жить… Какое смешное слово! Жить… - я упала на пол и начала кататься по нему, смеясь от этого смешного слова. Моя истерика смеха длилась недолго, а после смех заменили слезы. - Боже… Жить… Какое смешное слово! – уже захлебываясь слезами выдавливала эту фразу из себя. В дверях показалась мама, она молча за всем этим наблюдала, потом кинула в меня пачкой сигарет и крикнула: - Вали из дома! Не смей возвращаться. Будешь обслуживать клиентов на улице! – на удивление разборчиво до моих ушей долетели эти колкие фразы. Я выдавила из себя улыбку, схватила черный рюкзак, который лежал на горе из одежды и разорванных книг. Положила в него эту самую пачку, первые попавшиеся джинсы и кофту, в нем уже лежал паспорт и карточка, чему я была рада. Достала из шкафа коробку из под обуви, закинула рюкзак на спину и спокойным шагом направилась к выходу, сделав лишь одну остановку около холодного тела своего друга. Я положила его в коробку, чтоб не отставлять его гнить здесь, рядом с этой неадекватной женщиной. - Пока! – крикнула я ей, но едва я вышла из дома, как мне в ногу прилетают ножницы. - Умри! – сказала мне женщина и закрыла дверь, я услышала щелчок замка. Я моментально рухнула на пол, попыталась достать ножницы из ноги, но эта попытка лишь усугубила, как мне показалось, ситуацию, ибо кровь хлынула сильнее. Боль начала усиливаться с каждой секундой, я дрожащими руками достала телефон из кармана кожанки и начала набирать номер Сержа. «Прошу, возьми трубку» - мысленно я начала просить его, но в ответ лишь слышу гудки. Сбрасываю и снова набираю этот номер, снова слышу гудки. Послышался голос Сержа: - Привет, леди. Соскучилась? - Серж, она… она… - начала я плакать. - Что случилось? - Она… - Да, Господи, можешь нормально объяснить? - Идет кровь. - Что? Снова? Я же сказал, не суйся туда! Просил же оставаться у меня. У меня безопасно. - Прости. - Я уже еду. Жди. Я ложусь на холодный асфальт и пытаюсь отвлечь себя, наблюдая за небом. Оно темно-серое, мрачное, холодное. «Как вся моя жизнь», - подумала я и невольно засмеялась. Закрываю глаза, кладу руку на край асфальта и ее начинает легонько щекотать прохладная трава. Чувствую холодную каплю, упавшую неба на мою щеку. Открываю глаза и понимаю, что скоро начнет моросить дождь. Замечаю людей вокруг себя, которые стоят и смотрят. Услышала щелчок, звук, который издает телефон во время снимка. «Глупые люди», - промелькает у меня мысль в голове. Всплывают воспоминания, которые были получены ранее. Холодная улица. Зима. Я выбегаю в одном халате из дома, убегая от разъяренной пьяной матери. Поскальзываюсь и падаю недалеко от этого места, где лежу сейчас. Люди так же столпились около меня и просто смотрят, но помимо этого я чувствую удары ремнем. Удар. Крик от боли. Удар. Крик. Удар… Сейчас около меня столпились люди. Все смотрят на меня, но никто не думает даже о том, что мне может быть нужна помощь. Интересно, о чем думают эти люди? И думают ли о ком-то кроме себя? Глава 3. Я снова у Сержа. Теперь я проведу в лежачем положении не день, и не два. Врач запретил ходить пока не поправлюсь. Впереди несколько дней, которые я проваляюсь на удобном диване, далеко от дома. Эти дни были самыми лучшими за последние несколько лет. Мы целыми днями валялись на диване, дурачились, питались фаст-фудом, читали книги, а вечерами смотрели или же играли в футбол. У него дома огромный телевизор вместо монитора и иксбокс. И вот, я очередной раз лежала, положив голову ему на колени. А пока его теплая рука гладила мои волосы, я чувствовала себя защищенной. - Знаешь, мне с тобой так спокойно. - Серж, не начинай. - Не перебивай, малявка, - заулыбался он, - ты прекрасная девушка. - Спасибо. Он посмотрел в мои глаза и взял за руку. Я заметила, как его голова приближается к моей. Он немного наклонил голову в правую сторону и начал приближаться ко мне. Его губы немного задрожали. - Знаешь, в лежачем положении ты не являешься такой уж сильной угрозой, - прошептал он, и на меня полетело содержимое из стакана с водой, он засмеялся. - Ты издеваешься? – начала злиться я. Схватила стакан, в нем оставалось несколько капель, которые через несколько секунд оказались на Серже. В ответ он лишь еще больше засмеялся, я схватила подушку и кинула в него. - Я хотел тебе рассказать кое-что. - Что? Ты решил признаться, что Андриан не твой друг, а парень? - О? Андриан? Ммм… Да. Именно. В прошлый раз как раз было первое свидание. Я его позвал на второе, но он сказал, что мы не можем быть вместе и с чистой совестью свалил из города. - Ну, тогда признаться мне в любви? - Как можно не любить такую малявку, которая не умеет слушать? - А если серьезно? - А если серьезно, хотел сказать, что ты больше не сможешь оставаться у меня. - Что? Почему? Раздался звонок в дверь и перебил наш диалог. Мое сердце начало тревожно биться, а по коже начал проходить легкий холодок. Мы с Сержем посмотрели друг на друга и замерли, в воздухе повисла тишина. Мне стало очень страшно, а сердце не переставало колотиться от страха. Это могла быть та, которая убила моего самого близкого пушистого друга. У меня началась паника, я вскочила с дивана, но ожидаемой жгучей боли, которая должна была напомнить мне о ножницах, я не почувствовала. Серж без слов меня понял и направился к входной двери, пока я дошла до шкафа и спряталась там. В душе я начала молиться, чтоб это была не мать, как вдруг услышала звук выстрела. Послышались быстрые шаги приближающегося к шкафу человека. Замечаю, как дрожат мои ноги, а руки обнимают их, прижимая сильнее к груди. Секунды начинают казаться часами и, закрывая глаза, я понимаю, что очень хочу жить. За всю мою жизнь я не успела узнать и часть своих возможностей. В ней было много добрых моментов, и у меня нет причин жаловаться. «Ты сильна не по годам. Мало прожито. Много боли…» - произнес мой внутренний голос начало стихотворения. Его написал и посвятил мне мой друг за несколько месяцев до того как ушел навсегда из моей жизни. И вот, я отправлюсь за ним. Я хочу жить, хочу дышать, хочу плакать, чувствовать счастье и даже боль. Хочу, закрывая глаза, видеть темноту, а на солнце - красный цвет. Хочу чувствовать боль, когда случайно задеваю ножом палец во время готовки. Хочу снова почувствовать вкус шоколадного мороженого и запах бабушкиных пирожков… Я хочу жить, чувствовать, что живу. Сейчас я сижу в шкафу, дрожу от страха, вспоминаю всю свою жизнь и сожалею о том, что очень многое в ней упустила и мало радовалась простым моментом. Настоящее счастье было в том, что я жила, дышала, была здорова. Остальное, даже трудности, это все было временным. Я зажмуриваю сильнее глаза, чувствую, как дверь шкафа медленно со скрипом открывается, и нечто холодное касается до моего плеча. От неожиданности вздрагиваю и открываю глаза. Вижу перед собой Сержа и чувствую, как по моим щекам начинают катиться слезы. Лицо сержа встревоженное, он был чем-то сильно напуган. - Встретимся сегодня в парке, в 4 вечера, все объясню, – прошептал он и показал рукой в сторону окна. Я вышла из шкафа и открыла окно. Серж подходит и обнимает меня как никогда сильно. - Береги себя, - говорю я ему и сажусь на край подоконника. Он посмотрел на меня своими изумрудными глазами, его губы коснулись моего лба, и я услышала от него едва слышное «Ты тоже». Я смотрю вниз на землю, а затем перемещаю взгляд снова на Сержа, но понимаю, что его уже нет у окна, и стоит у дивана, разрезая ткань. - Серж? – он, услышав мои слова, вздрагивает и со страхом в глазах смотрит в мою сторону. - Уходи! - рявкнул он, после чего я спрыгнула с окна первого этажа на землю и побежала подальше от дома, я бежала в сторону дороги и не могла остановиться из-за мыслей, которые мучили мою душу изнутри, и страха из-за Сержа. Я боялась за него, боялась за себя, боялась, что мы никогда не встретимся. «Парк, 4 вечера. Парк, 4 вечера» - начала повторять про себя, резко остановилась, села на ближайшую скамейку и прыгнула в океан своих мыслей. Что это были за выстрелы и почему он попросил меня уйти? Насколько большой была опасность?.. --- - Скучаете? – вытащил меня из раздумий темноволосый парень. - Что? - Извините, не помешаю? - Нет, садитесь, пожалуйста. - Спасибо. Меня зовут Дейв, – улыбнулся он и, не услышав ничего в ответ, продолжил, - а вас? - Неважно - Почему так грубо? - Я не очень понимаю, что вы от меня хотите. - Поговорите со мной. - Ну… Хорошо. Моя мама не выходит из запоя уже несколько лет, друг в беде, а я даже не знаю, что происходит у него в жизни. Сама сижу на скамейке, и мне надоедает назойливый парень. - Кто этот назойливый кавалер? Хочешь, поговорю с ним? – начал смеяться он. - Слушай, что ты от меня хочешь? - Ты прекрасная девушка, я бы хотел познакомиться. - Познакомились, - сказала я и встала со скамейки. - На самом деле ты не такая злая. Я провожу тебя. Некоторое время мы шли молча, он с интересом смотрел на меня, я думала о недавно произошедшем. - О чем думаешь? – спросил он. «Самый отвратительнейший вопрос», - подумала я. - Да ни о чем. А ты? - Тоже. Хочешь анекдот? - Давай. - Правда, я совсем не умею их рассказывать. Был один влиятельный человек и пришел он в гости к супругам. Спросил у жены своего друга: «А вас муж не бьет?». Та ему отвечает: «Бывает иногда». «Мы его повесим». «За что?» - испугалась жена. «За голову» - ответил он. После этого последовала минута молчания, после которой Дейв спросил: - Не смешно? - Нет. - Ну, она спросила причину, а он ответил за какую часть тела. - Ну, мне показалось, что в этой фразе двойной смысл. «За голову» - как за часть тела и как за умственные труды. - Ладно. Ты не поняла. Хочешь другой? - Нет, спасибо. - А можно тебя поднять? - Не надо. Он поднял меня на руки и закинул на плечо. - Ты что делаешь? Отпусти! - Неа, - четко выговорив каждую букву, сказал он и пошел дальше, - а тебе куда? - В парк! Поставь меня на землю! - А у меня одна сестренка маленькая. Родителей нет, я работаю и живу в заброшке, пока она у бабушки с дедушкой. - Они умерли? - Нет, решили, что дети не для них и исчезли из нашей жизни. Он всю дорогу нес меня на руках и с интересом рассказывал о себе. Несмотря на свою сложную жизнь и сломанное детство, он делился этим не с грустью и не с обидой. Я не могла понять и ощутить его эмоции, складывалось ощущение, что он рассказывал все это без них. Будто для него это было ничем иным как фактом. Я уже не хотела, чтоб он поставил меня на землю, мне нравилось его слушать. И первое впечатление о нем, как о наглом молодом человеке улетучилось и на это место пришло огромное чувство уважения. - Вот мы уже дошли, - прервал поток моих мыслей его голос. Он поставил меня на землю и, мне на секунду стало очень грустно. Не хотелось расставаться, хотелось дальше слушать его рассказы о жизни. Не пришлось приложить много усилий для того, чтоб отогнать от себя эту грусть. - Я бы с радостью зашел попить чай, но, к сожалению, ты решила пойти в парк, а не домой. - Я бы тебе все равно не предложила чаю. - А что предложила бы? - Просто закрыла бы дверь перед твоим носом. - Ты такая милая, когда злишься. - О боже, не начинай. - До встречи. - Пока, - после этого он побежал прочь от парка. Я некоторое время стояла и смотрела на отдаляющийся от меня его образ, а потом развернулась в сторону парка и зашла в него. В парке было безлюдно, оно и объяснимо, весь на часах уже было 4. Я пошла в сторону скамейки, на которой мы встретились с ним в прошлый раз. Несмотря на то что в обед было тепло на улице, сейчас же стало холодно. «Молодец. Не взяла с собой ни рюкзак, ни кофту», - мысленно «похвалила» себя. Моя челюсть начала дрожать от холода, и улыбка с моего лица, которую я не могла до этого отогнать, исчезло. В глубинах моего подсознания и души осталось лишь одно – беспокойство по поводу Сержа. Оно меня не покидало. И, если бы не холод, от этих мыслей я, вероятнее всего, сошла с ума. Я села на скамейку и начала тереть друг об друга красные из-за холода руки. Но это мне слабо помогало. Сержа все не было и из-за этого начала беспокоиться еще сильнее. Меня мучил не сколько вопрос «Где он?», а сколько «Все ли с ним хорошо?». Вдруг я почувствовала, как мне на плечи закидывают теплую куртку и сразу же поняла, что это Серж. Он сел рядом со мной и некоторое время тишина царила в нашем разговоре. В моей памяти часто сплывают его большие зеленые глаза и прекрасная улыбка, которую дарит он миру редко, вечная задумчивость на лице и частое залипание. Серж - человек с такими безграничными знаниями, очень сильным мозгом и именно теми чертами лица, которые заставляют девушек снова и снова обращать внимание, но полностью разочарованный в жизни. От него редко можно услышать рассуждения о будущем. Обычно мои подобные рассуждения разбиваются об его крепкую стену скептицизма, но не сегодня. - Спасибо за куртку, - попыталась я завязать как-то разговор. Он повернулся в мою сторону, положил обе руки мне на плечи, легонько провел рукой по моей щеке. - Я сейчас скажу тебе очень важную вещь. Постарайся меня не перебивать. Хорошо? - Что случилось? - Обещай, что не будешь перебивать. - Обещаю. - Я знаю, что в твоей жизни много проблем, но они намного меньше моих. Сейчас именно тот момент, когда мне нужно признаться. Нам нужно расстаться. Я занимаюсь очень плохими вещами. Ты же слышала выстрел? Эти люди пришли за мной. Не хочу тебя в это ввязывать. Забудь мое имя и меня самого. Ты не знаешь, кто я, не знаешь меня и никогда не знала. На время вернись домой, но помни, тебе нужно уходить оттуда, - он крепко обнял меня, его губы коснулись моей щеки. - Прощай, - прошептал Серж и заботливо вытер мои слезы. После чего забрал свою куртку и ушел. Я посмотрела в его сторону и обнаружила, что его нет. Я откинулась на спинку скамейки и посмотрела на небо. На нем еще нет звезд, лишь облака. Я набрала в легкие воздух до предела и тут же опустошила их. «Нельзя плакать», - думала в этот момент я. Довольно долго я сидела и смотрела на небо. «Если облака похожи на мысли, то мои – самые черные и страшные тучи, который этот мир еще не видел», - произнес мой внутренний голос. В душе я чувствовала лишь опустошенность, а в голове было полное понимание того, что не в силах справиться со слезами. Чтоб дать волю эмоциям, я направилась домой. Бесшумно зашла в дом, дверь была совсем не закрыта, пошла в спальню и легла на кровать. Какое-то время я лежала и смотрела в потолок, а потом и вовсе уснула. Глава 4. Я проснулась от будильника и, когда посмотрела на него, вспомнила, что я все еще ученица и мне пора на занятия, они начинаются через полчаса. Я потянулась сладко, но не настолько, насколько сладка моя жизнь. Вспомнила, что случилось неделю назад, а именно: ситуацию с Сержем, посмотрела на свой шкаф. «Пора начинать новую жизнь» - пронеслось у меня в голове. Я открыла шкаф и в его глубине обнаружила черное платье с цветами, которое ни разу не надевала. Через несколько минут я уже стояла в нем в ванной, расчесывая свои волосы. Мне нравилось свое отражение в зеркале. Послав ему воздушный поцелуй, я вышла из ванной, надела свои четные ботинки, которые чем-то напоминали берцы. Схватив свой черный рюкзак с кожанкой, на обеих были шипы, я вышла из комнаты. Мое настроение было приподнятым. - Сегодня будет отличный день! – крикнула я, выйдя на улицу. А удивленные и косые взгляды людей меня лишь сильнее начали веселить. «Этот день точно ничего не испортит» - подумала я, и смело зашагала в сторону школы. Погода сегодня была замечательная, это было довольно редко в последнее время. Несмотря на теплое время года, в этом году погода решила сделать нам очень много сюрпризов в виде осадков в лице града или непрекращающихся дождей. Сегодня было солнечно, и, как мне показалось, я успела даже вспотеть и несколько раз пожалеть о том, что надела черное платье. - Привет! – крикнула и выбежала девочка с красными волосами в мою сторону, как только я зашла в школу. Она меня обняла и начала тараторить, - где ты была? Я так соскучилась. Я посмотрела на нее сверху вниз, она была ниже меня на голову и обняла в ответ. - Привет, Салли. У меня были дела, - сказала я и попыталась выдавить из себя улыбку. - Какие дела? Появился кто? – спросила она, толкнула легонько меня плечом и сделала свой, как она называла его, «подозрительный взгляд», прищурив глаза. Так она становилась похожей на японку с внешностью европеоидной расы. Я в ответ ничего ей не сказала, лишь потащила в сторону класса. - У нас появился такой новенький, - с восторгом в голосе сказала она. - Какой? - Никто не знает его имени, но он такой симпатичный. - Салли, ну не начинай. Влюбилась что ли? - Нет, не влюбилась, да как я могу? Слушай, у меня вообще-то парень есть. - Оскар? - Нет, ты чего, я встречаюсь со Стивом. - Помню, ты год назад говорила, что никогда в жизни с ним не будешь. - Это когда было? И он тогда мне подарил восхитительные пионы. Я думаю это судьба. У него еще машина появилась. - А… Понятно. Рада за тебя, - сказала я. Мы дружим с ней с самого детства, но совсем разные, это не мешает дружбе, - ты помнишь красавца с серо-зелеными глазами? – неожиданно для себя спросила у нее я. - Какого красавца? - Он переехал в Россию потом. - Да, помню. Знаешь, как сложно было мне его влюбить в себя? Я очень хорошо помню тот момент, когда мы с ним поцеловались. - Как ты это сделала? - Я подговорила его друга, так-с… Не помню даже как его звали. Сидели у меня, алкоголь, сама понимаешь. Ну и уединились в моей комнате. - Так просто? - О, это была та еще ночь, - с блеском в глазах сказала она и, закрыв глаза, начала изображать, как она его целует. - Я давно тебе хотела сказать. Мы с ним на тот момент встречались полгода, - выпалила я и увидела ее растерянное лицо. - Ты не говорила, что вы вместе. Я бы никогда… - Ты знала, что он мне нравится, - перебила я ее, - сколько вы потом повстречались? - Ну… Где-то неделю. Извини меня, подружка. Я же не знала, что все настолько серьезно, - сказала она, обняв меня. - Я все понимаю и давно не злюсь. Пожалуй, дальше я пойду одна. Можешь не со мной сидеть сегодня? - Ты должна благодарить меня. Если бы не я, ты бы не узнала какой он козел. И вообще, если бы ты перестала гоняться со своей плевой как с чем-то ценным, этого бы не случилось, - процедила она и, развернувшись, ушла. Я направилась в сторону класса, с чувством легкости, будто убрала камень с души. Был урок истории, который начался с просьбы учителя перечислить «Причины отставания России от других стран». - Мне кажется, что из-за постоянных войн и отсутствия, скажем так, спокойствия внутри страны, - начала одна девочка. - Будто она стоит на весах и чашечки весов не могут уравновеситься, то в одну сторону тянет, то в другую, - продолжил его мысль парень, сидящий рядом с ней. - Бред, - послышался прервавший их голос с последних парт. - Выскажи свое мнение по этому поводу, раз такое дело, - прошипела девочка. - Хорошо. Это обусловлено природно-климатическими условиями. В данной зоне можно было только выживать, а не накапливать социальный жирок. Низкий уровень общественного, а следовательно и прибавочного продукта. Помимо этого, да, постоянный контакт со степью. С кочевниками, но это в 17 веке перестало играть роль. - Чем условия Финляндии лучше? И Норвегии? – начал шуметь класс. - Теплое течение, там климат мягче и среднегодовая температура выше, только не в горах, конечно, - сказал он, улыбнувшись, а потом продолжил, - тут равнина и со всех сторон ветрами продувает, нестабильно. - А Канада? - У них люди на той же широте, что и столица России, не живут. Гораздо южнее. Кроме того, Канаду заселили европейцы. Там изначально не развивалось ничего. - Но, тем не менее, сейчас выше, чем Россия. - Канада является частью ядра капсистемы, ядро живет за счет периферии. За счет Азии, Африки, Латинской Америки, России. - То есть, после распада Союза Россия не является большим игроком в мире? - Она недавно начала возвращать себе статус большого игрока, то есть стала им. Смотрите какое противоречие: она является великой державой и сырьевой одновременно. Нельзя быть и тем, и другим. Либо великая, с мощной индустрией, либо сырьевая колония. - Мистер Джонсон, к директору. Я понимаю, что вы только вернулись из России и не привыкли, но разговор с ним должен немного усмирить вас, - вмешался в дискуссию класса учитель. Я повернулась, чтоб посмотреть на человека, который заставил класс шуметь и увидела человека, который представился Дейвом. В этот момент поняла, что это был тот самый парень с серо-зелеными глазами, в которого я так давно была влюблена. Я заметила его улыбку и взгляд, направленный в мою сторону. Посмотрела на Салли, ее взгляд был направлен в мою сторону. Наши глаза с ней встретились, она была удивлена не больше меня. «Дейв» поднялся с места и направился в сторону двери, но, остановившись у нее, обратился к учителю: - Разве я не прав? - Дэвид, этот разговор к директору, - ответил ему учитель и после этих слов Дэвид скрылся за дверью. - Можно выйти? – Подняв руку, сказала я. - Да, конечно. - Мне тоже надо, - послышался голос Салли. - Не все сразу. Так класс, записываем тему сегодняшнего занятия. - Мне очень надо. Пожалуйста. - Хорошо, Салли. Выходи. Занятие продолжается. Салли быстрым шагом вышла из класса, какое-то время шла рядом со мной, а потом рискнула начать разговор: - С ума сойти! Ты понимаешь кто это? - Да. - Это тот самый новенький, о котором я тебе говорила. С ума сойти! Он еще горячий, чем был раньше. - О боже, Салли. - С таким я бы переспала еще раз. Знаешь, какой он в постели? - Не знаю. Пожалуйста, не продолжай. У тебя же Стив. - Больше нет, - сказала она, набрав что-то в телефоне. Она показала мне экран. Там было написаны три слова «Нам надо расстаться». Я закатила в глаза и ускорила шаг, дав возможность ей отстать. Не успела дойти до кабинета директора, кто-то взял меня за руку и потащил в пустой класс. Это был «Дейв» или Дэвид. - Привет, красавица. Кого-то ищешь? - Нет. Руку отпустил. - Почему так грубо? - Ты мне солгал! Во второй раз! – прошипела я ему и начала заливаться чувством злобы. - А когда был первым? - Ты переспал с моей лучшей подругой и лгал мне до своего отъезда. - С этой рыжей бестией? Могу и с тобой, - сказал он и попытался поцеловать, на что получил пощечину. - Зачем ты вернулся? – мой голос дрожал. - Я не могу тебя забыть. - Это все для тебя шутки? - Нет. Ты все равно будешь со мной. А сейчас мне надо к директору, - сказал он и вышел из класса. Я сжала руки в кулаки, а потом расслабила их, заставив себя успокоиться. «Салли была права» - произнес мой внутренний голос. Я зашла к школьной медсестре, сделав грустный и практически убитый голос, сообщила о том, что болит живот, а та меня в свою очередь отпустила домой. Я не могла долго находиться в этом месте. Добравшись до своей комнаты, я просто упала на кровать, в моей голове вопросов было больше, чем ответов, и, чтобы хоть как-то избавить себя от этих мыслей, я попыталась уснуть. --- Мне приснился довольно странный сон. Во сне я бежала по бесконечным лестницам, ведущим вниз, и пыталась убежать. Я точно не знала от чего бегу, но знала, что бежать надо. Преследующий меня рев не отставал, и мне оставалось лишь бежать по узкой холодной лестнице. На одном из поворотов я увидела стоящего на лестничном пролете человека. Это был мой отец. Рев не прекращался, но он меня уже мало волновал. Отец был сейчас совсем рядом. Я начала бежать к нему, но чем быстрее я бежала, тем дальше становилось расстояние между нами. - Папа, - крикнула я, и мои глаза залились слезами. Он обернулся в мою сторону и еле слышно прошептал «беги», после чего исчез. И я побежала, но снова не знала куда бежать и зачем. Я просто бежала, пока не увидела открытую дверь, в которую тут же зашла. Я вернулась из «наркоманского сна», как его называли мои сверстники, в реальную жизнь. Открываю в недоумении глаза после получения удара по щеке и обнаруживаю, что лежу на полу, который весь в застывшей крови. Что-то мокрое и очень пахнущее у меня на голове. Рукой касаюсь до источника запаха, это что-то мягкое и холодное. Я вскакиваю, чтоб посмотреть что это, и вижу там труп своего кота. Я пытаюсь подняться с пола, встать, и понимаю, что трещит голова. Кто-то пинает меня в спину, и я снова оказывают на полу. Меня хватают за волосы и начинают тащить из комнаты. За все свои попытки остановить это, я получаю пощечину. Мама хохочет и орет, чтоб я не дергалась. Резко дергает мои волосы вверх и таким образом поднимает мою голову. Подносит мне ко рту кишки моего кота и кричит: - Ешь! - Мама, что ты делаешь?! - кричу сквозь слезы я. Но в ответ слышу лишь хохот и требование, чтоб я ела. Я начинаю вырываться, но лишь опрокидываю стол, который стоял в середине комнаты, прямо перед диваном у телевизора. Полупустая бутылка водки падает на пол и разбивается. Мама, увидев это, начинает плакать. Я получаю от нее пять пощечин, к моему горлу подносят нож. - Мразь, ты должна заплатить мне за это, - кричит она, - открывай рот! Я не повинуюсь ей, а этот факт злит ее еще больше. «Я хочу жить», - мысли эхом раздаются в моей голове. Я начинаю спрашивать у Бога, за что мне такая жизнь и молить его о помощи. Ожидаемая помощь не приходит. Мама отрезает кусок кишки моего уже покойного друга и снова приказывает открыть рот. Вновь пытаюсь вырваться, но получаю кулаком в живот. - Не откроешь рот, отправишься следом за своим котом! - кричит она, убирая нож от моего горла. Она кидает его в сторону и руками пытается открыть мне рот. После нескольких минут у нее получается. Мой рот наполняется чем-то мерзким и довольно пахнущим. Я пытаюсь выплюнуть это, но мне не позволяют открыть рот, придерживая губы и область вокруг них рукой. - Глотай! - снова слышу голос мамы. Рвотные рефлексы не дают долго себя ждать. Весь обед в школьной столовой частично оказывается на руке мамы и моей одежде. Мама вытирает свою руку об мою одежду, смотрит на меня глазами, полными ненависти: - Небось, в кустах все что угодно глотаешь, шалава. Убирайся отсюда в свою комнату и приведи себя в порядок, - говорит она и начинает заливаться смехом. Она берет бутылку, которая находилась под подушкой, открывает ее и делает глоток. «Бутылка для нее уже стала соской» - фраза всплывает у меня в голове. *** Я стою у зеркала в ванной, пытаюсь помыть язык и ротовую полость, чтоб не чувствовать едкий вкус. Мои попытки тщетны и мне становится только хуже. Я запираю дверь в ванную, включаю воду и встаю под струю. Вода льется по моим волосам и одежде. Я снимаю ее и кидаю на пол рядом с душевой кабинкой. Стоит жуткий запах. Слезы меня не покидают ни на секунду. Я опускаюсь вниз. Какое-то время сижу, обняв свои ноги, теплая вода касается моей головы и тела, льется вниз. Я поднимаю голову, в моей голове похоронным маршем раздается хохот мамы. - Она не испортит мою жизнь, - Раздается мой смех, - никто не испортит. Я начинаю смеяться сквозь слезы. Я уже не в состоянии держать свои эмоции в себе. Из сидячего положения перехожу в горизонтальное и начинаю рыдать. *** Очередной раз смотрю в зеркало. Я приняла душ, но чувство одиночества, растоптанности и опустошенности продолжают все больше и больше наполнять меня изнутри. «Мне надо уходить из дома. Серж был прав». Я выхожу из комнаты. Слышу, как мама с кем-то бурно что-то обсуждает. Тихо направляюсь в свою комнату. В комнате переодеваюсь. Хватаю свой рюкзак и открываю окно. Знаю, что если выйду через дверь, меня могут заметить. Сажусь на подоконник, вытаскиваю ноги из окна. Собираюсь прыгать, но меня хватают за капюшон и затаскивают обратно. - Куда собралась, дорогая? - спросил мужчина таджикской наружности. Я снова направилась к окну. Меня останавливают и кидают на кровать. Он стаскивает с меня мою кофту, а его грязные руки начинают разрывать мою блузку. Я слышу, как пуговицы блузки падают на пол, немного катятся по нему и останавливаются. -Помогите! - кричу я, пытаясь его оттолкнуть. Мама заходит в комнату. Она снова смеется. Кладет бутылку на пол, подходит ко мне. Хватает мои руки и начинает их держать. - Пора оплатить разбитую бутылку. Ради любимой матери можно и дома пару клиентов принять! Мои джинсы начинают стягивать. - Тебе будет хорошо, куколка! - злобно шепчет он, и я чувствую, как мой рот наполняется чужими слюнями. Резко поднимаю ногу, стараясь ударить коленом по его "достоинству". Он хватается за это место, лицо его моментально становится красным от злости, и человек начинает материться. Кусаю маму за руку, и она на мгновение отпускает мои. Этого мне хватает, чтобы взять рюкзак и выбежать из дома. Бегу прочь, меня некоторое время, шатаясь, пытается преследовать мама, но падает. Я успела лишь услышать ее: - Чтоб никогда не возвращалась! И я была рада. «Это начало новой жизни. Я налажу ее. Она обязательно будет лучше. Лучше прежней. Я никогда не вернусь в этот ад. Никогда. Пусть прошлое остается в прошлом, мне оно не нужно». Вдруг врезаюсь в человека и падаю на дорогу. Поднимаю глаза и вижу перед собой «Дейва». - Привет, - пытается разбавить сложившуюся ситуацию он. - Привет, Дейв, - попыталась сделать акцент именно на его имя. Я смотрю на него и не могу оторвать глаз. Все тело наполняется легкой яростью. Мое сердце бешено колотится, из-за марафона, который мне пришлось пробежать, когда я убегала от матери и того насильника. - Интересно ты одеваешься, - помогая встать, замечает он. Я вспоминаю, что стою перед ним в разорванной рубашке и в не застегнутых джинсах. Я моментально заливаюсь краской. Застегиваю пуговицу и ширинку. Достаю из своего рюкзака кофту и надеваю ее. - Пройдемся? - спрашивает он, протягивая свою руку. - Слушай, Дэвид, что тебе от меня нужно? И что ты забыл здесь? - Я понимаю, ты злишься, я хотел поговорить с тобой. - Злюсь – это очень мягко сказано. - Пожалуйста, позволь мне все объяснить. Угу? - Хорошо. Куда пойдем? - Давай в парк. Я купил хлеба, можно уток покормить, - говорит он, показывая на свой пакет, в котором действительно лежит хлеб. - Ну, давай, рассказывай что хотел. - Не хочешь для начала рассказать, почему ты была в таком виде несколько минут назад? Я смотрю на него, потом делаю глубокий вдох и отвожу взгляд: - Меня хотели изнасиловать, если это можно так назвать, - говорю я, стараясь сдержать свои слезы. - Кто? - Да, мамин приятель. Не хочу об этом говорить. - А мама что? - Я разбила ее бутылку и так должна была оплатить ее утрату. Он нервно вздохнул: - Алкоголь? - Он самый. - Я поэтому уехал из страны несколько лет назад. Поначалу очень злился на своих родителей. А теперь простил их, ты тоже сумей это сделать. - Простить? Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти. - Я знаю, поверь мне. - Давай не будем продолжать эту тему, пока я не вернулась и не ушла, - дальше мы шли и молчали до самого пруда, который находился в парке. Мы сели около дерева, там было самое большое скопление уток. Каждый из нас погружен свои мысли. Мы сидели в тишине. Он решил разрушить эту идиллию, повернул голову в мою сторону, заглянул в мои глаза и тихо спокойным голосом спрашивает: - Не хочешь ничего рассказать? Я смотрю на него, а затем отвожу взгляд в сторону. Кидаю кусочек хлеба в воду, делаю глубокий вдох. - Не уверена, что ты захочешь выслушать. - Все в твоих руках. - Ну, у меня ощущение, что ничто е в моих руках. - Наша жизнь такая, какой мы ее делаем. - Как сделать ее иной? - Какой? Что именно хочется изменить? - Я часто страдаю из-за других людей, хотя в этом благодарить я должна и себя. Непрекращающаяся черная полоса, не знаю, что с этим всем делать. Не знаю, как исправить, как прекратить. Моя мама пьет, отец умер, это тебе известно. Мать все мое детство меня била. Вот, мне 17, запои мамы не прекращаются, а сегодня она вообще привела мужчину, чтобы тот насильно меня любил. - Тебе нужно понять, что мать такая, какая она есть, ее никто не учил жить и воспитывать детей. Не нужно за это держать на нее зла, но и себя винить в этом тоже не нужно. Тебе надо принять, что люди разные и не все люди «плохие». - Я не держу ни капли зла на нее. Лишь обиду. - К сожалению, сейчас проблема есть только с твоей стороны. А проблема это то, что мы осознаем и принимаем как проблему. Я так понимаю, ее все устраивает в том, что она пьет. Я кидаю уткам маленький кусочек хлеба, они разом кидаются на него. Смотрю на Дэвида и продолжаю: - А еще, я слишком привязываюсь к людям, а потом цепляюсь за них, даже если они предают. - Цепляться за людей это плохо. Получается, ты общаешься с людьми не потому, что ты хочешь общаться, и тебе это нравится. А из-за страха, что общение прекратится. И создаются зависимые отношения. - Дэвид, - попыталась прервать его я. Он жестом показал, что уже заканчивает. - Я понял тебя. Хочу тебе лишь самое главное сказать. Главное, чтобы тебе было комфортно. Если тебе что-то не мешает жить и наслаждаться жизнью, значит, у тебя все хорошо. - После твоей философии даже интересно стало, почему ты изменил мне. - Столько лет прошло. Ты до сих пор помнишь это? - Как это можно забыть? - Я был пьян, а Салли такой милой. Тем более, ты не хотела, я хотел. - Я была маленькой. - Понимаешь, гормоны. Прости, у меня нет для тебя объяснения своему поступку. - Я любила тебя. А ты мне врал. Узнала это от самой Салли. - Я тоже тебя любил и не хотел тебе делать больно. - Плохо получилось, - сказала я, затем дала ему пощечину, - знаешь, вот теперь полегчало. Столько лет хотела сделать это. Дальше мы снова сидели в тишине и смотрели на уток. Дэвид приложил руку к своей щеке. Уже стало темно и похолодало. В парке совсем никого не осталось. Дэвид предложил пойти к нему, но я отказалась. Он ушел домой, а я направилась к нашей с Сержем скамейке. В это время здесь никто не ходит. Здесь безопаснее, чем дома. Ложусь на скамейку и кладу рюкзак под голову. Впереди меня ждет длинная ночь. Я захотела, чтоб Серж был рядом. Но он не придет. И уже не появится, наверное. Я пытаюсь набрать его, но слышу лишь «абонент недоступен». Я со злостью бросаю телефон в рюкзак, укрываюсь своей кофтой и засыпаю. Глава 5. Открываю глаза. Солнце светит высоко в небе. Сажусь на скамейку и слышу странный звук, который издает мой живот. Теперь у меня нет ни дома, ни друга, у которого можно было бы переночевать. Мне остается только бродить по городу. Я закрываю глаза, отгоняю от себя эти мысли, делаю глубокий вдох, чтоб насладиться этим воздухом. Выхожу из парка и направляюсь в сторону продуктового магазина. - Подожди! - крикнул мне какой-то парень. Я занервничала и прибавила скорость. Он начал бежать за мной. Почувствовав неладное и тоже начала бежать. В этот момент я слышала лишь крики на счет того, что мне стоит остановиться, но их приглушало мое бешено колотящееся сердце. Он меня догоняет, хватает за руки и не позволяет убежать. Я пытаюсь вырваться, но мои руки плотно держат. - Что вам надо? – спрашиваю я, начиная злиться. - Ты знакома с Сержем? - С каким Сержем? - выдавила из себя я, хотя прекрасно понимала о ком речь. - Не прикидывайся дурочкой. - Я не знаю, о ком идет речь. Отпустите мои руки! Перед нами остановилась машина, открылась задняя дверь и послышалось: - Хватай ее! Парень, который не отпускал мои руки, схватил меня и попытался затащить в машину. В процессе борьбы я расцарапала ему лицо, но это никак не помогло мне выбраться. - Помогите! - крикнула я и вцепилась зубами в его руку. Я услышала хлопок, а затем звук разбивающегося стекла, парень упал на землю. Посмотрела на своего спасителя, это был Дэвид. Он взял меня за руку и начал бежать прочь, таща меня за собой. В пути кинул остатки бутылки в кусты. Мы добежали до переулка, завернули за угол, я знала, что там был тупик, сказала ему об этом. Он не стал слушать, лишь сильнее сжал руку. Мы нырнули в дыру в стене и оказались на территории заброшенного завода. Мы прижались к стене и начали слушать диалог тех, кто бежал за нами. - Выходите. Мы знаем, где вы, - сказал один и послышался выстрел. Это был лишь выстрел в воздух. Я испугалась и захотела рвануть с места и убежать подальше, но Дэвид не позволил. Он прижал меня к себе, а его губы коснулись моих губ. Мое сердце замерло, а бабочки в животе начали беспорядочно порхать. Я сидела и смотрела в его глаза. И уже совсем забыла о том, что происходило за стеной. И после того, как Дэвид защёлкал пальцами перед моим лицом, я вернулась в реальность. - Они ушли, - сказал он. Мы встали и пошли по территории завода. Шли молча. Он вглядывался в окна здания. Мы дошли до двери, он открыл ее и зашел. Я пошла за ним. Здесь было довольно тихо и пыльно. Наши шаги раздавались эхом. - Может, не стоило заходить сюда? - шепотом спросила я. - Стоило, - улыбнулся он и открыл одну из дверей. Мы зашли в маленькую комнату. Свет едва проникал в нее. Сели на маленький матрас на полу он накрыл мои руки своими. - Что это было? - спросила я. - В смысле? - Тот поцелуй, - робко ответила я и поняла, что начала краснеть. - Прости, - прошептал он и начал убирать локон моих волос за ухо, - я не хотел, чтоб нас заметили, а ты собиралась кричать. - Ничего я не собиралась. - Собиралась, не спорь, - сказал он и хитро улыбнулся. - Зачем ты это сделал? Он ничего на это не ответил. В воздухе снова повисла тишина. Дэвид встал, сел напротив меня и спросил: - Ты их знаешь? - Кого? - Гробовщика и его шайку. - Нет. - Что они хотели? - Хотели узнать, знаю ли я какого-то Сержа. - Какого? - Я не знаю, - соврала я. Он улыбнулся и повернул голову в сторону двери. - Сиди здесь и никуда не уходи, - сказал он, вставая. Я проводила его глазами до двери, легла на матрас и не заметила, как уснула. *** Проснулась, когда в комнате было совсем темно. Сквозь темноту невозможно было ничего разглядеть. Дейв разговаривал с кем-то за дверью. Наверное, по телефону. - Хорошо, привезу. До свидания! - сказал он и сделал глубокий вдох. Через несколько секунд дверь в комнату открылась и он зашел. Сел рядом, начал доставать что-то из кармана своей рубашки. Я услышала «щёлк!» и в комнате стало светлее. Это была зажигалка. Он достал свечу, зажег и вручил ее мне. - Ты не против, если я…- сказал он, показывая на сигаретную пачку. - Нет, не против. - Ты точно не знаешь никакого Сержа? - спросил, зажигая сигарету. - Нет. - Плохо. Врать плохо. Но это твое дело, - он затянул и замолчал. Через несколько секунд он выдохнул дым, я начала кашлять. - Только не говори, что ты ни разу в жизни не курила, - произнес он с легким смешком. - Ни разу. - И не пила? - Если ты об алкоголе, это так. - О господи, как ты до сих пор живешь, - сказал он и начал смеяться. Его смех не был злым и уж тем более насмешкой. Он делал это по-доброму. Мы снова сидели в тишине. Воск капал на мою руку, прожигая кожу и застывая на ней. Маленькое пламя свечи все приближалось к моей руке. А затем подул ветер и оно потухло. Я посмотрела на Дэвида, докуривавшего свою сигарету, и протянула ему погасшую свечу. - Я тебе хотел сказать, что никогда больше не причиню тебе боли. Я не хочу чтобы из-за меня ты страдала, - он забрал свечу и кинул в стену, - Надо спать, - сказал, выходя из комнаты. Он хлопнул дверью и ударил стену. - Черт! - крикнул он, и послышались отдаляющиеся от двери шаги. Я легла, попыталась прокрутить в голове этот момент, но в голову не приходили никакие логичные объяснения. Я поняла, что это бесполезно и попыталась уснуть. *** - Просыпайся, - ласково и с улыбкой разбудил меня Дейв. Открыв глаза, я увидела перед собой красивый букет ромашек. Мне очень хотелось спать, и я снова закрыла глаза. - Просыпайся, - повторил он и робко меня поцеловал. Этого мне хватило проснуться. Я снова открыла глаза и начала вставать. Он протянул мне поднос с бутербродами и кофе, сел рядом, обнял и уткнулся в мои волосы. - Ты такая красивая, - все больше утыкаясь, произнес он. Я извинилась и начала убирать его руки с себя. Пересела в другой конец комнаты. - Спасибо, - поблагодарила его, начиная поедать завтрак. Он лег на матрас и сказал, что меня сегодня ждет сюрприз. Начал рассказывать смешные истории и снова сел рядом. Я уже доела, снова его поблагодарила и спросила о каком сюрпризе идет речь. - Скоро узнаешь, - сказал он и начал завязывать мне глаза. Поднял меня на руки, и я могла лишь догадываться, что меня ждет. --- Наконец-то, снимает с моих глаз повязку, и я вижу перед собой маму. Я посмотрела на Дэвида, мои глаза наполнились слезами разочарования. А сердце начало разрываться на части. - Помнишь, я говорил, что не причиню тебе больше боли? Тебе здесь будет лучше, поверь, - сказал он. - Спасибо, что привез, - дружелюбно сказала мама и торжествующе улыбнулась. Она закрыла дверь и заперла ее. Взяла меня за руку и потащила в кладовку. Затем кинула мне коробку и заперла дверь. - Будешь сидеть здесь, мерзкая девчонка! - Мама. - Не смей меня так называть, ты мне не дочь. - Я люблю тебя. - Что ты сказала?! - закричала она и начала открывать дверь, - закрой свой рот, проститутка! Она спустилась ко мне и влепила пощечину. - Ты слышала меня?! - закричала она, - не смей открывать свой грязный рот при мне, - я снова получила пощечину и она, подняв меня за волосы, отрезала их ножом. - Дрянь, - крикнула она, рыдая, и пнула в живот, - дрянь! Ты живешь в раю, мразь! Радуйся этому! - кричала она, продолжая пинать меня. Из моего рта хлынула кровь. Она снова подняла меня за мои волосы, приблизилась к моему лицу: - Ты молча должна целовать мои ноги, - крикнула она и плюнула мне в лицо. Затем встала и ушла, заперев за собой дверь. Я легла на холодный пол кладовки. Вытерла кровь и слюни со своего лица накрыла лицо своими отрезанными волосами и начала смеяться сквозь слезы. - Люблю, - захохотала я. - Люблю, - снова захохотала. «Это слово кажется таким бредом. Что значит люблю? Ничего. Нет на свете ее, этой любви, ко мне уж точно. Вокруг одно лишь предательство. Даже мама меня ненавидит. Ненавижу ли я ее? Нет. Даже после всего этого я ее люблю, и всегда буду любить. Любую. Господи, если ты существуешь и слышишь меня, скажи, пожалуйста, за что мне это? За какие грехи? Разве известные всем людям, испытания могут быть такими жестокими? А я кто в этой жизни? Никто? Разве я была рождена, чтоб терпеть все это? Разве я не достойна, почувствовать родительскую любовь, хоть несколько секунд? За что мне это? За что?!» Слезы заменяют мой смех, а смех снова заменяют слезы. Хохот мой не прекращался, переходя в истерику. Краем глаза я увидела одинокую бутылку, стоящую на полках. Больше на полках не было ничего. Кладовка была совершенно пустой. Я поднялась, взяла ее. Сделала глоток, еще один и начала поглощать содержимое залпом. «Надеюсь, я сдохну» - пронеслась в моей голове мысль. Я кинула пустую бутылку в стену, и она разбилась на несколько осколков. Взяла самый большой из них и начала его разглядывать. Сняла кофту, расстегнула пуговицу рукава рубашки, легонько провела по коже краем стекла, притянула к себе коробку. Открыла ее и увидела своего кота. Отложила стекло в сторону, достала кота из коробки и начала его гладить. - Марвин, любимый, - прошептала я и по моим глазам покатились слезы. - А помнишь, как я спасла тебя от мерзких детей? Они хотели поджечь тебе хвост. Ты прожил со мной 4 года. Я люблю тебя, мой рыжий комочек, очень люблю, - сказала я и коснулась губами до его мордочки. Вдруг увидела силуэт кота, трущегося об мою ногу. Я попыталась его погладить, но моя рука прошла сквозь, кот направился к двери и прошел через нее. - Мы с тобой скоро будем вместе, - сказала я, схватила осколок и полоснула по своей левой руке. Осколок начал скользить по вене, разрезая ее. Кровь брызнула вверх и несколько темно-красных ручейков начали течь по моей руке, водопадом стекая в темное озеро на полу. Силуэт кота лег на мой живот и заурчал. - Мы скоро встретимся, - сказала я, пытаясь дотронуться до своего кота. У меня закружилась голова и я начала терять сознание. Глава 6. - Бабочка, бабочка. Ля-ля-ля. Слоник съел бабочку, ля-ля-ля-ля, - я слышала пение девочки, но была не в силах открыть глаза. *** - Она очнётся? - услышала я голос Сержа. - Маловероятно. *** - Я тебе никогда этого не говорил, но я люблю тебя, - голос Сержа. *** - Может, пойдете и поспите? Вы всю неделю не отходите от нее. *** - Она никогда уже не проснется. Проще отключить аппарат и отдать ее органы нуждающимся, - уже знакомый голос женщины. - Она очнется. Не сомневайтесь в этом, - голос Сержа. *** - Это принцесса? - голос девочки, которая пела. - Да, - голос Сержа. - А почему она спит? - Ждет принца. - А ты не принц? - Она так не считает, - с грустью в голосе он произнес. *** - Отдайте ее органы нуждающимся, а мне деньги, - голос мамы. - Он не позволит, - мужской голос. - Да кто он такой, чтоб слушать его? Про деньги не забудьте. *** - Прости, что оставил. Я не должен был. Мы обязательно сходим в парк, когда очнешься. *** - Уже прошел год. Вы не можете настаивать на том, чтоб аппарат не был отключен. Суицидница уже не очнется, - голос женщины. - Отключайте аппарат. Она все равно никому не нужна, - голос мамы. - Мне нужна, - голос Сержа. - Не смей так говорить. Это ты довел ее до такого состояния, - голос мамы. *** - Завтра отключаем аппарат. Мы не можем больше ждать, - голос женщины. *** Я слышала, как плакал Серж, но не в силах была открыть глаза. Я слышала все его рассказы о том, что происходит вокруг. Разговоры, песенку девочки про красивую бабочку принцессы. Договоры мамы с мужчиной на счет денег и моих органов. Просьбы женщины уйти. Сколько ни пыталась, открыть глаза было не в моих силах. Я лежала и слушала песенку девочки, напевая ее у себя в голове. Мне очень хочется жить. Но очнуться не в моих силах. Девочка закончила петь. Подошла поближе и шепотом начала говорить: - Принцесса, принц тебя ждет. Я сделала еще одну попытку открыть глаза и у меня получилось. - Принц! Принц! - она выбежала из палаты. Затем зашла в нее шатенка в белом халате. Она подошла ближе. Увидев меня, изменилась в лице. - Этого не может быть! - удивленно воскликнула она, - пациентка очнулась! Палата моментально наполнилась людьми в белых халатах. Шатенка попросила кого-нибудь позвонить моей маме. *** В палату заходит Серж и садится рядом. - Прости, - произносит он. В эту секунду заходит мама и начинает кричать, чтоб он убирался. Затем опускается на колени, поднимает вверх руки и продолжает свои крики: - Деньги! Мои деньги! Все пропало! Затем ее лоб касается до пола, она начинает плакать. Через несколько секунд встает, подходит ко мне: - Мразь, ты не могла сдохнуть?! Из-за тебя я деньги потеряла! Все из-за тебя. Я тебя убью, слышишь? Убью! - она замахивается рукой, я зажмуриваю глаза. Но пощечины не последовало. Открыв глаза, увидела, что Серж выводит ее из палаты. Она хватает первый попавшийся предмет со стола, кидает в меня, но попадает в капельницу. Слышится звук бьющегося стекла. Осколки падают на меня и на пол. Перед глазами начало темнеть. - Врача! - слышу голос Сержа и теряю сознание. *** Прошел месяц, я уже практически выздоровела. *** - Как красиво, - заметила я. Мы гуляли с Сержем по территории больницы. Он на это ничего не ответил, лишь кивнул. Потом остановился. - Я должен тебе кое-что сообщить, - сказал он, гладя шрамы на моей руке, - тебя хотят в психушке запереть. - Но почему? - Психолог считает, что это необходимо. Помнишь, ты накинулась на того парня? Дэвид, кажется. - И заслуженно. - Ты не понимаешь. - Я все понимаю. Он меня в тот день отвел к матери. - Ты сама осталась у него. И лишь один Бог знает, чем могло это закончиться. - Твои друзья пытались меня затолкать в машину. Вот это могло «лишь один Бог знает, чем» закончиться. - Еще маму видеть не хочешь. - Попробуй угадать почему. - Прости, я не обвиняю тебя ни в чем. Просто хочу сказать, что я тут бессилен. Тебя отправят в психбольницу. Но попробую придумать что-нибудь. - Спасибо. После этих слов, наш разговор пришел к финалу, и в воздухе повисло молчание. Я думала над тем, что он сказал. Меня это волновало, но я решила не показывать Сержу. Посмотрела на него, и мне показалось, что он немного улыбнулся. *** Я сижу в совершенно белой комнате с холодными стенами. Со мной вместе сидит девочка, чьи слова меня разбудили. Ее короткие светлые волосы собраны в два хвостика. Она качает ногами, будто сидит на качелях. - У-у-ух! Ты видишь это? - показывает она пальцем на пол, - бабочка! Это бабочка принцессы! - она заливается смехом. Я согласилась и улыбнулась, хотя не было там никакой бабочки. - Это твоя бабочка! Твоя! - весело начала говорить она. Потом замолчала и спросила: - А где твой принц? - Сражается с драконом, - сказала я. Прошел месяц с того разговора с Сержем. Больше я не видела его. - Бабочка, бабочка, бабочка принцессы, - начала напевать она и кружиться по комнате. Дверь открылась и мне сообщили, что пришла мама. Она часто приходила. Нас каждый раз оставляли в комнате на несколько минут. Правда, за тем, что происходит там, никто не следил. *** - Любимая доченька! Я так скучала! - воскликнула она и обняла меня. Дверь за мной закрыли. Мама мне улыбалась, потом погладила меня по голове, схватила за волосы и начала тянуть их вниз. - Попробуешь пискнуть, зарежу! - сказала она и ударила кулаком в живот. - И я тебя рада видеть, - я попыталась скрыть боль улыбкой. - Ты должна выпить эти таблетки, - мама протягивает мне баночку с белыми маленькими таблетками. - Что это? - Это поможет тебе выбраться отсюда, - широко и тепло улыбнулась мама. Она крепко обняла меня. Потом отстранилась и сказала выпить одну сейчас. Я достала ее из банки и засунула в рот. - А теперь ты сдохнешь! - захохотала она и вышла из комнаты. Я выплюнула таблетку. «Умру, но не сегодня» - пронеслось у меня в голове. Подхожу к двери палаты. Пытаюсь открыть ее, перед глазами темнеет, но я остаюсь в сознании. Мои глаза вновь начинают видеть. Бегу быстрее в туалет, чтоб вызвать у себя рвоту. Глава 7. Девочка снова поет. Эти холодные белые стены уже начали давить на меня. Я потеряла счет дням. Мама с того дня больше не приходила. Возможно, она думает, что меня нет в живых. Ежедневные походы к психологу меня утомляют. Почему я здесь? Я ложусь на спину, раскидываю руки в стороны, закрываю глаза и прислушиваюсь к песне девочки. Девочка приблизилась ко мне. - Я хочу к маме с папой, - сказала она и села рядом. - А где твои родители? - Их проглотил большой зверь. Он оставил это, - она показала мне ожог на своей руке. Она немного помолчала и продолжила: - Мои родители не любили бабочку. Вот эту бабочку, - она показала рукой на стену. Наш разговор прервала девушка, которая позвала меня. - Извини, я от Сежа, - шепотом сказала она, потом с злыми нотками в голосе продолжила, - он не придет, можешь не ждать. - Что за Серж? - попыталась изобразить удивление. Девушка покраснела и сказала, что ошиблась, потом она ушла. Я прекрасно понимала, о каком Серже идет речь. Но кто эта девушка? Много вопросов вертелось в голове, но никто на них кроме самого Сержа не ответит. Зайдя в комнату, обнаружила, что окно открыто. Девочки не было. Не веря своим глазам и надеясь, что это лишь совпадение побежала по лестнице вниз. *** Я глажу ее холоднеющий лоб и надеюсь, что врач придет скоро. - Зачем? - смогла лишь выдавить я. - Бабочка хотела улететь. Она - мой друг. Ее лоб продолжал медленно остывать. - Не грусти, принцесса. Мои родители заберут меня домой. А ты следи за бабочкой, она твоя, - произнесла она и начала кашлять, - Больно, - прошептала она, положив руку на сердце. - Все будет хорошо. Она улыбнулась. - Отойди! - послышался голос мужчины. Я беспокоилась за свою маленькую подругу с волосами цвета золота и надеялась, что у нее все будет хорошо. Меня уже давно никто не навещает. Пора мне сваливать отсюда. Здесь на мое удивление оказалось много молодых людей с шизофренией. Основную массу народа составляли именно молодые люди лет 15-20. И страшно подумать через что им пришлось пройти, если они сейчас тут. «Получится ли сбежать у меня? Получится, если действовать буду прямо сейчас. Во всей этой суматохе, пока никто не следит ни за кем, а охранники, врачи и весь остальной персонал бегают около девочки, не трудно будет скрыться». Я обхожу здание, стараясь проскочить незамеченной, хотя это не так трудно. Скрываюсь за деревьями, а затем перелезаю через металлический забор. Отойдя на несколько десятков метров от здания, наконец, перестаю паниковать. В парк нельзя. Сразу направляюсь к Сержу. Но до него долго еще добираться. Вдруг на мое плечо кто-то кладет руку. Я подпрыгиваю от страха. - Не бойся, - слышу я женский голос. Оборачиваюсь и вижу ту самую блондинку с светло-голубыми глазами и пухлыми губами, которая мне сообщила, что Серж не придет. - Извините, мы с вами знакомы? - Нет. Но я видела, как ты сбежала из психиатрической больницы. - Пойдешь и сообщишь? - Не знаю. Но если ты скажешь, куда ты идешь, то никому не сообщу, - ехидно улыбнулась она. - Боюсь, это невозможно, - ответила я ей, вспомнив ту злобу в ее глазах. - Я же знаю, куда ты идешь. Тебе не стоит. - И куда же? - К Сержу. Тебе не стоит к нему идти. - Почему? - Не могу сказать тебе, - с грустью в глазах произнесла она. - Ну, тогда я обязана это сделать. Я начала волноваться. Мне было уже все равно кто она, а уж тем более, зачем пришла ко мне. Я побежала к Сержу. Если ему угрожает опасность, я должна быть там и помочь ему, если буду на это способна. *** Уже битый час нажимаю на звонок, но никто не открывает. Услышала шорох за дверью. - Серж, я знаю, что ты там. Открой. В ответ я ничего не услышала, а через несколько минут дверь открылась. Открыв дверь, я увидела пьяные глаза Сержа. Он почесал голову и шатающимся шагом направился на кухню, что-то бормоча себе под нос. Потом сел на стул. Скинул со стола несколько бутылок пива, открыл одну, и начал делать глотки. - Ты что сделаешь? – воскликнула я и начала отнимать ее у него. Он посмотрел на меня и начал махать своей рукой перед своими глазами. - Уходи! – крикнул он. - Ты что творишь?! Он снова сделал глоток, - ты мне просто кажешься! Тебя нет! Ты умерла! – снова крикнул он и бутылка выпала из его рук. Голова Сержа упала на стол, и он захрапел. *** Он открывает глаза, смотрит на меня, и его уголки губ дергаются вверх. Можно это назвать миллисекундной улыбкой. - Зачем ты появилась? Зачем ты приходишь ко мне? Что тебе от меня надо? – произнес он, и из его глаз покатились слезы. Для меня это было непривычно. Я ни разу не видела, чтоб он плакал. - А куда я уйду, Серж? - Ты же умерла. Зачем меня мучить даже после смерти? – он схватился за голову. Затем потянулся к тумбочке, но, видно, не нашел там бутылку. - Почему ты решил, что я мертва? - Об этом в газетах пишут, уходи, - он направился на кухню. Он открыл холодильник и, не обнаружив бутылки, он с ужасом взглянул на меня. - Это ты? Ты… Ты… Ты все выкинула?! Зачем? - Ты же не пил. - Начал. Он обыскал весь дом, но не смог обнаружить выпивки и выпил таблетку. Включил компьютер и, словно не замечая меня, начал что-то печатать. Я посмотрела в поисковую строку: «Как избавиться от галлюцинаций?». Мне стало смешно. Я обняла его и начала смеяться. - Серж, я жива, - наконец ответила я на его немой вопрос. Он просто обнял меня. В эту секунду кто-то позвонил в дверь. Серж пошел открывать, и я почувствовала дежавю. Слышу, как Серж с кем-то радостно поздоровался. Через несколько минут на кухню заходит она. Та девушка, которая посоветовала не приходить к нему больше. - Я тут тебе маленький подарок принесла, - произнесла она и протянула Сержу пакет черного цвета. Он поблагодарил и открыл пакет. Там было пиво. Они сели напротив меня. Девушка начала меня сжигать взглядом, а Серж поглощать содержимое бутылки. Я попыталась забрать ее, и в этот момент она разозлилась и встала из-за стола. - Не смей трогать, - начала повышать она голос. Я проигнорировала и забрала бутылку. По их глазам было видно, что они готовы на меня наброситься. - Я просто хочу попробовать, - произнесла я, пытаясь их успокоить. Потом «случайно» уронила ее на пол, бутылка разбилась. - Простите меня, я такая неуклюжая, - начала поспешно собирать осколки. - Ты дура? Зачем ты это сделала? - Надо было. - Объясни. - Мне не нравится, что вы пьете при мне. - Но это твоя проблема. Нам нормально. Можешь выйти и не смотреть. *** В квартире накурено. На кухне сидит она, с сигаретой в руках и задумчиво смотрит в окно. Серж просит алкоголь и пытается найти ключи, чтоб сходить в магазин. Дверь так же случайно захлопнулась, как и разбилась бутылка. Поверить не могу к чему он пришел. И не могу понять из-за чего человек, который никогда не пил, мог начать. - Серж, может не стоит? - спросила у него я. Но на мой вопрос никто не ответил. От запаха сигарет меня начало воротить, и я открыла окно. Высунулась и почувствовала свежий воздух. Не глотать его жадно - было бы просто преступлением. Я заметила перед собой фиолетовую бабочку. Потянулась, чтоб коснуться ее, как вдруг почувствовала, как чьи-то руки ложатся мне на талию. Я оттолкнула человека от себя, обернулась и увидела на полу сигарету, пол моментально вспыхнул, ведь совсем недавно я разлила там алкоголь. На меня смотрели испуганные глаза той девочки. Пламя окружило меня, а она вышла из комнаты, заперев за собой дверь. Я залезла на окно, пламя начало все приближаться. Приготовилась прыгать, зажмурила глаза и почувствовала, как на меня выливают воду. Кто-то потащил обратно в дом. Открыла глаза и увидела Сержа. Он взял меня за руку и направился к двери. - Уходи! - крикнул он. Дверь кухни начала гореть. Он кинул мне серую сумку и газету и снова приказал уходить. Тут появилась девушка. - Быстрее, - сказала она и потащила меня из дома. **** Мы стоим на крыше дома. Я вглядываюсь в черный дым, который идет от вдалеке горящего здания. Она закуривает сигарету и предлагает ее мне. Я отказываюсь, она кивает. - Зачем ты это сделала? - не выдерживаю я. - Посмотри, - она кивает в сторону газеты, которую я держу в руках. Я разворачиваю ее и вижу заголовок «Девушка покончила с собой». Начала проходить глазами по статье. Перед ними появлялись такие словосочетания как «из-за проблем с учебой», «удалось спасти», «наглоталась таблеток», последнее предложение: Мое имя и «навсегда останешься в наших сердцах». В голове начали крутиться разные мысли, было много вопросов, на которые, думаю, никто не ответит. Начиная догадываться, в чем дело, я снова решила посмотреть на нее. - Что это? - Зачем ты вернулась? - задумчиво и с легкой ноткой злости в голосе спросила она. - Что? - Зачем ты вернулась? Я люблю его. Ты только все портишь! Уходи из его жизни. Знаешь, ты не просто так оказалась в психушке. Твоя мать тебя не просто так ненавидит. Ты используешь людей, издеваешься над ними и смеешься. Хватит на него вешаться, избавь его от своего общества. Если хоть чуточку человечности в тебе осталось, - после этого длинного монолога, который посвящался мне, она встала и направилась к краю крыши. Она ступает на карниз и начинает медленно, но уверенно идти по бетонному выступу. Раскидывает руки в сторону, на секунду останавливается, выплевывает сигарету и широко улыбается. - Мы на крыше пятиэтажного здания. Знаешь, может подуть ветерок, и я окажусь на земле. Никто не будет сомневаться, что столкнула меня именно ты. Тем более у тебя есть опыт пребывания в психушке. Знаешь, каким ударом это будет для него? Я неожиданно для себя села напротив нее. - Прыгай, - прозвучал мой голос и по телу начали пробегать тревожно отзывающиеся мурашки. Ее глаза округлились, она села рядом, и долгое время смотрела мне в глаза. Затем она обняла меня. - Брось нож, - послышался голос Сержа. Она резким движением приставила нож к моей шее. - Стой там! - крикнула она. Но Серж продолжил приближаться. Она повторила, но он снова ее не послушал. Она убрала нож от шеи и хлестнула по моей руке. Серж остановился и снова попросил не делать этого. - Я любила тебя, - тихо произнесла она, - но ты всегда крутишься вокруг этой девицы. Делаешь, черт возьми, для нее все. Знаешь, как я устала слушать о твоей френдзоне? Она никогда тебя не будет любить, как люблю я. - Мэгги, я прошу. - Нет, Серж, ты меня дослушаешь. Что в ней такого, чего нет во мне? Почему ты выбираешь ее и не замечаешь меня совсем? Я устала от ее игр, либо сегодня умрет она, либо мы с тобой. - Ты делаешь ошибку. - Иди к краю крыши. К самому краю, или сегодня ее жизнь завершится. - Мэгги! - Иди! Серж стоит у края крыши. Она кричит: - Прыгай! Нож начинает резать мою кожу на шее. - Я не могу снова тебя потерять, - произносит он и готовиться прыгать. Я зажмуриваю глаза, когда открываю их, Сержа уже нет. - Нет! - вырывается из моей груди. Я вырываю нож из ее рук, кидаю в сторону, опускаюсь на землю. Я снова потеряла друга. Я снова не смогла никого спасти. Она была права, я приношу лишь вред людям. Я тихонько ползу к краю крыши, захлебываясь слезами. Сажусь, закрываю руками глаза. -Стой! - я слышу голос Сержа за спиной, - это был розыгрыш! За этим последовал смех девушки. Настолько громкий, что мне пришлось закрыть руками уши, но даже так мне было слышно, как она смеется. Смех затихает, я поворачиваю голову в ее сторону и вижу, что Серж стоит рядом с ней, а их губы сплетены вместе. Я тихонько встаю и бегу прочь. Глава 8. Я уже битый час хожу по парку и пинаю камушки, которые попадаются мне на пути. В душе я чувствую лишь пустоту. «Боже, как же я устала. Когда это закончится?!» Мои ноги начинают погружаться в воду. Вода бьет холодом по ним. Я продолжаю идти дальше, всё больше погружаясь в воду. Её ласковые руки обнимают и укутывают мои ноги. Начинаю чувствовать невесомость. Вода касается моих волос и продолжает манить к себе. Я погружаюсь всё глубже, и глубже. Вода полностью укутывает мое тело. Я с головой погружаюсь нее и отрываю ноги от дна, пытаясь выдохнуть весь воздух, который есть у меня в легких. Меня начинает тянуть вниз. В душе лишь чувствую радость от мысли, что скоро это все закончится. Начинаю снова чувствовать невесомость и выплывать. Вылезаю из воды, и сажусь на землю. Чувствую на себе взгляды людей. *** Недалеко вижу дом, в котором выросла. И я иду именно туда. Быть может, я пожалею об этом, но пока что мне кажется, что это именно то, что я должна сделать. Открываю дверь дома и на пороге вижу коробку с моим котом. Недалеко от коробки валяются бутылки. Аккуратно захожу, обходя стороной их. Резкий неприятный запах врезается в мои ноздри. На диване в прихожей замечаю человека. Он лежит животом вниз, довольно полный, кожа на руках обвисшая и с сине-зеленоватым оттенком. Подхожу поближе. Немного начинаю видеть лицо, опухшее. Не сразу узнаю в этом человеке свою маму. - Мама... - на моих глазах проступают слезы. Я тихонько глажу ее волосы и щеку, - прости меня, прости, что не остановила твою зависимость от алкоголя, прости. Хочу взять маму за руку, но вдруг замечаю бумажку в ее руках. Разворачиваю и начинаю читать: «Я не могу пить. Я не хочу так больше. Вытащите меня отсюда. Пожалуйста. Из-за меня умерла моя дочь». *** Дрожащими руками открываю дверь дома. Достаю из кармана телефон. - Алло, полиция, был найден труп женщины. Да, конечно, адрес... *** Прошел месяц с того ужасного дня. Я в другой стране и в другом городе. Изучаю в зеркале своё лицо, тёмные круги под глазами, синие и очень грустные глаза. Нет больше той кривой стрижки, подаренной мне мамой, нет тех темных волос. Рыжие волосы мне нравятся больше. Сижу в ванной, изучаю свои руки. Не могу сказать, что шрамы уродуют их. Просто являются напоминанием того, через что мне пришлось пройти. Но это закончилось и больше не повторится. Серж и его девушка умерли от передозировки, моя мама от алкоголя. Мама, оказалось, записала на видео свое признание в том, что она совершила. Она подумала, что я пила те таблетки, и умерла. Ее мучила совесть. Меня не было на ее похоронах, родственники решили, что я действительно умерла. Полиция не стала ничего выяснять. Серж мне помог сделать паспорт и новое гражданство до того, как умер. Сейчас я живу в маленькой однокомнатной квартире, друзей больше не завожу. Заканчиваю школу. Раздается телефонный звонок. Смотрю на экран «Скрытый номер», сбрасываю. Звонок раздается снова, я поднимаю трубку. -Алло. - Здравствуйте, извините, а как вас зовут? - У меня нет имени. - Такое невозможно. - В жизни возможно все.