***
– Ты был прекрасен, Дэйв, – сказал Джон, похлопав его по плечу. – К чему это уныние, дружище? Взбодрись! В следующий раз все пройдет еще лучше! Джон… Он мудрец. В его глазах проблескивает какая-то глубокая, не всем доступная мудрость. Ты просто обречен сдаться очарованию его мягкого, дружелюбного взгляда. Гленн часто смотрит ему в глаза. Во время выступлений они иногда устраивают долгие совместные импровизации, лицом к лицу, и это выглядит так... соблазнительно. Дэвид бы многое отдал за то, чтобы так же долго смотреть в глаза Гленну.***
Наконец он слишком пьян, и люди вокруг кажутся ему размытыми и хаотичными. Как и его мысли. Пойти и сказать Гленну. Сказать что? Сказать, что ты больше так не можешь. Эй, Дэйв, ты крутой. Ты не лузер, правда? Иди и скажи это. Нет, он не примет. Не поймет. Возненавидит меня. Я упущу свой последний шанс. У тебя не будет никакого гребанного шанса, если ты не попробуешь. Но я не собираюсь пробовать. Нет, я останусь здесь.***
Но теперь и Гленн здесь. Что же делать? Он подошел с улыбкой, такой стройный и красивый, и спросил у него что-то, скорее всего про его самочувствие. О нет, Дэйв в порядке. Знаешь, Гленн, Дэйв чувствует себя прекрасно. Тебе не нужно за него беспокоиться. Иначе… – Гленн, я… – Ты слишком пьян, не так ли? Гленн упал на диван рядом с обмякшим товарищем. «Может, кокса?» Он такой милый. Он будто создан для того чтобы обнимать, гладить, ласкать… Он… Но он ушел. Просто отошел к другой компании. Он не увидит эту блестящую слезу на его щеке.***
Но однажды он поцеловал его. Немного кокаина, крепких напитков и абсолютное отчаяние… и он сделал это. Он мягко коснулся его влажных губ языком, и… Гленн не возражал. Он открыл рот, чтобы позволить языку Дэйва проскользнуть внутрь… и его покрытые перстнями пальцы в гладких каштановых кудрях басиста. Он так долго ждал этого, он не мог перестать упиваться Гленном, пьянея от его вкуса, повышая градус и пьянея еще больше, до приятного покалывания в теле. Но вдруг к нему будто на миг вернулось ясное сознание, и он отпрянул от Гленна, явно кайфовавшего от происходящего, и закрыл свое вспыхнувшее лицо дрожащими руками. – Прости… – Дэйв, ты не должен… – Я не должен был этого делать, я знаю. И он торопливо ушел. Но Дэвид не мог убежать от себя.***
«Дорогой Дэйв, Я просто хочу, чтобы ты простил меня. Я злился на тебя, и я понимаю, что мое поведение тоже не было безупречным. Но когда ты сбежал в тот день и потом так долго и старательно меня игнорировал, я убедился в том, что ты не мой типаж. Потому что… пойми, Дэйв, я не хочу обидеть тебя, но ты боишься всего, и больше всего ты боишься самого себя. Лично я не считаю, что мы с тобой сделали что-то неправильное, или грязное, или неприличное в тот вечер; но у тебя есть право так считать. Я уже давно заметил твою расположенность ко мне, и я был готов разделить твои чувства. Ты потрясающий, красивый, смешной, но Дэйв, тебе нужно тренировать свою душу, чтобы научиться любить. Любовь не знает предрассудков. Запомни это на всю жизнь. Я желаю тебе только всего самого хорошего, и я навсегда останусь твоим Ласковым Принцем.» Дэйв всхлипнул и разорвал письмо на мелкие клочки. Он теперь с Томми. Конечно, как застенчивому, нервному Дэвиду тягаться с этим по-цыгански раскрепощенным гитаристом? Возможно, Гленн сделал правильный выбор. Им так хорошо вместе. Дэйв бы не справился. Он не его типаж.