Я никому её не отдам

Дом Блэков. Кухня. Все мило беседуют и едят. Лишь они вдвоём, не прикасаясь к еде, нервно поглядывают друг на друга. — Вы чего? — поинтересовался Сириус, переводя взгляд с одного на другого и желая хоть как-то разбавить и без того напряжённую обстановку. После очередного выезда на задание все очень устали. А эти двое ещё и волновались друг за друга так, будто бы они видятся последний раз, хотя никто не мог знать наверняка, что произойдёт. — Римус, Тонкс? — Они не отвечали, лишь продолжали перекидываться взглядами, будто понимали друг друга без слов, будто общались так. Хотя, почему «будто»? Они и так уже давно научились понимать друг друга без слов. Все заметили, что между ними проскакивает какая-то искра, но никто точно не мог сказать об этом. — Так, ладно, ребят, пойдёмте спать, уже поздно, — сказал Сириус, поднимая Гарри, Рона, Гермиону и других с места, — Завтра закончите свой разговор. Все ушли. Они остались одни. Ведь мы с тобой уже столько прошли. Столько людей мы на пути своём повстречали. То мы в раю, то мы на мели. То мы смеялись до утра, то всю ночь кричали. Они, не сдержавшись, стали друг на друга кричать. Стали размахивать руками и ругаться, да так, что на весь дом было слышно, но никто не решался прийти туда, чтобы узнать, что же происходит между ними. Хотя, и так и так все было прекрасно слышно. -.....когда ты перестанешь так собой рисковать?! Я волнуюсь за тебя!.. — кричал Римус. — Я перестану рисковать тогда, когда перестанешь ты! Как я могу оставить тебя одного?! — послышался звук разбившейся тарелки, Тонкс бушевала. Её волосы из нежно фиолетовых стали красными — Вместе, так вместе, до самого конца!......я не позволю тебе погибать одному, я никогда тебя… — она не успела договорить, он крепко-крепко её обнял. В его объятиях она чувствовала себя маленькой, хрупкой девочкой, хотя, по характеру так и не скажешь. Однажды мы друг друга спасли. От одиночества в сети и чужих ошибок. Этот рай один на двоих. Хочу с тобою разделить, пускай он и зыбок, Ты постоянно выводишь меня. И бесконечно всем вокруг не даёшь покоя. Лишь тебя хочу я обнять, лишь с тобою мне так спокойно. Через некоторое время они уже стояли и целовались. Её волосы вновь стали фиолетовыми. Она успокоилась, он это чувствовал. Он взял её на руки, она обхватила его торс ногами, при этом не отрываясь от него. Они поднялись наверх. Он аккуратно положил её на кровать, а сам начал прокладывать дорожку из поцелуев. Еле оторвавшись от неё, снял с неё её свитер. Вещи полетели на пол. Римус посмотрел в её глаза. Они вновь общались, общались взглядом, общались так, как не умеет никто. Ты помнишь каждый мой выдох и вдох. Ещё ты любишь наблюдать, как я засыпаю. Ради меня ты на все готов. И я за это каждый раз тебе всё прощаю. Пускай вокруг все кричат — забудь! Что есть на свете намного лучше. Но я не могу без него уснуть. И мы давно уже неразлучны. Минут через двадцать они уже лежали в обнимку. Он приподнялся, чтобы заглянуть в её глаза. Она спала, с улыбкой на губах, на таких желанных губах, которые раньше были ему недоступны. Он улыбнулся, аккуратно чмокнул её в нос, чтобы не разбудить, и уснул. Утро, они, державшись за руки, спустились на кухню. Там сидел только Сириус. — Оо, доброе утро! — сказал он и подозрительно улыбнулся. — Доброе! — ответили они в унисон и посмотрели друг на друга. — Вы бы хоть заклинание «Оглохни» на комнату наложили, прежде чем…ну вы понимаете. — Сириус ухмыльнулся, увидев покрасневшее лицо Тонкс и лицо Римуса, который немного улыбался — Пришлось всё за вас сделать, но не волнуйтесь, никто кроме вашей «сцены» на кухне ничего не услышал. — Спасибо! — тихо сказал Римус, улыбнувшись другу. Сириус вышел из кухни, посчитав в данный момент своё присутствие здесь лишним. Римус проводил друга взглядом. Он подошёл к раскрасневшейся Тонкс и прижал её к себе. — Боже мой, как стыдно… — сказала тихо она, зарываясь носом в его кофте. Он улыбнулся и прижал её сильнее. Тонкс почувствовала тепло, почувствовала запах его одеколона и запах шоколада. Он всегда пах именно так, она давно заметила. Пока светить будет солнце. Пока горит хоть одна звезда. Пока моё сердце бьётся. Я никому её не отдам. Материки вдруг исчезнут. И всё затопит вокруг вода. Пусть хоть весь мир треснет, но. Я никому её не отдам.