Я не смог.

Дождь. Сегодня сороковой день со дня смерти Стайлза. Сорок дней, как солнце не выходит из-за чёрных густых туч, нависших над Бейкон Хиллс. За эти дни этот маленький, сверхъестественный городок, наполненный смертями и горечью, стал еще более мрачным и удушающим, чем был раньше. Смерть Стайлза отразилась на всех жителях города. Не стало подростка, который своей улыбкой приносил удовлетворение и каплю радости в такие приевшиеся, унылые будни людей. Который пытался всегда всем помочь, ведь хотел быть нужным. Шериф Стилински вряд ли сможет смириться со смертью сына и жить как прежде. Он изводит себя работой и безвылазно сидит в участке, завалив себя нераскрытыми делами. Его никто не осуждает, ведь все понимают и разделяют его боль. Стайлз был как сын полка для их участка. Этот неугомонный мальчишка сметал все на своём пути, но также разбавлял тяжкие будни полицейских. А по ночам шериф плакал, он не мог больше это держать в себе. Он не пил, как после смерти жены, ведь Стайлз бы расстроился, не одобрил бы, он хотел бы, чтобы его отец жил нормальной жизнью, но вот как? Шериф не может понять. Скотт. Он потерял лучшего друга и до сих пор не может поверить в это. Он каждый день приходит после школы на могилу Стайлза и рассказывает о том, как прошел его день, о его прекрасной Эллисон и о том, как он скучает, а потом он плачет, и так проходят все эти сорок дней. Ему нужно будет научиться с этим жить. Без него. Но с памятью о нём. Стайлз бы одобрил. Лидия. Единственная, кто не показывает своей боли, та кто ведёт себя как обычно, как будто ничего не случилось. Только близкие люди способны заметить то, насколько сильно она изменилась. Рассеянность, грусть и боль за счастливой улыбкой. Только дома Лидия может снять маску и излить свою душу. Совсем одна. Когда — то она раскрывала душу и рассказывала тревожащее её Стайлзу. Но его больше нет. И это больно. Так, как будто кто-то отрезает по куску от тебя самого. И Лидия плачет, размазывая тушь по лицу. Когда она одна, то может не притворяться. Больше не с кем поделиться. Нет его. Но больнее всего оборотню, который потерял смысл жизни. Свою любовь. Свою Пару. Сегодня сороковой день. Дерек Хейл стоит у могилы своего любимого, своего солнца, которого он больше никогда не увидит, не услышит его заливистого смеха, не увидит его медовых глаз, наполненных жизнелюбием, не вдохнет его запах. Запах молока, корицы и шоколада. Сорок дней с момента, когда в сердце Дерека Хейла образовалась пустота, которую невозможно заполнить. Все эти дни Дерек пытался найти хоть одну мелочь, удерживающую его здесь. Он правда пытался. Но не нашел. Он присаживается на колени и кладет две красные розы на холодную мраморную плиту, закрывает глаза, и видит перед собой пленящие губы, слышит бархатный голос. «Прошу, главное живи.» Не открывая глаз, Хейл подносит дуло пистолета к виску, снимает с предохранителя. «Прости, Стайлз, я не смог.» По кладбищу разносится звук выстрела, душа Дерека Хейла обретает покой. *** — Здравствуй, Хмуроволк. — Стайлз?