«Теперь — ничего: ни ярости, ни печали; один только пепел, выпавший из горсти».
Медоч
Я утром проснулся, глянул в окно с опаской — на улице глухо морось в асфальт стучала. Улыбка легла на сердце упрямой маской, и снова пришлось начать маскарад сначала. Всё те же глаза, бездонные и сухие, смотрели в меня с привычной блестящей глади. А бездна шептала имя — Уильям, Уилли — и не было никого, кто её осадит. Я был одинок в холодном и злом кошмаре, мне пепел под ноги падал, ревели звери. Из лёгких рвалось звенящее в горле «мама!», я плакал, горел, мне очень хотелось верить, что это пройдёт и сном обернётся глупым под утро в изгибе шеи родной и тёплой. Но вот наступало это тупое утро, а бездна скреблась в истерзанных жаром рёбрах. Я падал себе под ноги туманом серым, я горкой лежал на кухне, угрюм и весел. И мама, проснувшись, так на меня смотрела… Я пепел. Я пепел. Что из меня воскреснет?