Сквозь пелену ярости.

Она снова была угрюма. Я не понимал, чего она хочет. Она опять прожигала меня ненавидящим взглядом, иногда взглядывая в окно, но всего на мгновение. Я уходил на работу, а она полулежала на своей кровати; под ее спиной была гора из подушек, которую соорудил я. Ей, казалось, было все равно. Она просто смотрела. Совсем недавно все нормализовалось, но два дня назад она опять перестала есть. Я пытался насильно запихивать ей ложки в рот, но она выплевывала, или же просто не глотала, чем доводила меня до крайности. За вчерашний день я сломал два стула и одну стеклянную вставку шкафа. Мне кажется, что она выводит меня из себя специально, только это меня удерживает. А ведь еще совсем недавно все было в порядке. Она улыбалась, смеялась даже. Что опять произошло? В тот день я ушел, но оставил ей включенным телевизор, она просила. Я вернулся поздно, сегодня нас задержали. Телевизор был выключен, а пульт лежал у дальней от кровати стены, разбитый. Я даже не злился на нее, просто спросил, в чем дело, но она отвернулась. Я подошел и заставил ее взглянуть на меня. Ее губы дрожали, а в глазах стояли слезы. Я вновь поинтересовался, что случилось. Она не отвечала, молчала весь день и следующие за ним. Дверь скрипнула, я повернул ключ. Она осталась в полумраке квартире, где вечно было тихо. Даже телевизор работал без звука. Громкие голоса людей раздражают меня, я становлюсь более агрессивным. Именно поэтому я работаю в отдельной комнате. Мой начальник, к слову, мой брат, знает мою склонность срываться на людях, калеча их. Работники много раз жаловались на меня и мою отчужденность, но брат, как это ни было странно, любил меня, и оставил работать на себя. К тому же, как он говорил, работник из меня неплохой, меня нужно просто направить в нужное русло. Этим он и занимался. В какой-то степени я был ему благодарен, потому что он позволил мне жить самостоятельно. Поэтому, несмотря на то, что он слишком активный и громкий, я никогда не поднимал на него руку. С ним я должен хорошо контролировать свои эмоции. Точнее, я хочу их контролировать. Хотя я и считаю моего брата слишком мягким, он единственный не оставил меня. Рабочее время всегда проходило очень быстро. Но сегодня день тянулся бесконечно долго. Я должен узнать причину ее настроения. Последнюю неделю я был слишком занят, что даже не пытался все прояснить. Мне казалось, она приняла меня, когда начала улыбаться, она разговаривала со мной. Мы вечерами сидели рядом и просто разговаривали. Я думал, она поняла, что только с ней я беседую вот так запросто, не срываясь. Разве она не должна ценить это? Почему она так рьяно противится?