Пламя Силаны

Внимание! Эта часть небечена, к сожалению (Как только будет отбеченная версия, я обязательно заменю на нее. *** Рейз был уверен, что, получив желаемое, Лиам уйдет, но тот остался торчать при Силане и помогать со скатом. Она вежливо слушала разглагольствования сопляка о жизни и Арене, о пути гладиатора — Рейзу было стыдно за каждое слово, но он заставлял себя молчать — и время от времени сдержанно улыбалась. Лиам снова расцвел, видимо, от того, что его хоть кто-то слушал, и выглядел так, будто собирался поселиться в их гостиной. — А когда он выздоровеет, можно мне будет на нем полетать? Раз уж я помогал его лечить? — сказал вдруг он, когда закончилась очередная история о его очередной победе. Решимость Рейза молчать и не вмешиваться дала трещину: — Нельзя, — отрезал он. — Помощи от тебя было немного, явно недостаточно, чтобы тебе дали полетать. — На самом деле, — осторожно заметила Силана. — Я не против, просто у этого ската серьезные раны, и он ослаблен. Даже если я смогу его исцелить, в ближайшую неделю ему лучше не подниматься с человеком. — Но через неделю-то можно? — Лиам широко улыбнулся Рейзу, разве что язык не показал. — Если вам позволит госпожа Илана. То есть она готова была пустить на ската чужого пацана, который чуть не убил ее гладиатора, но Рейзу предложить полетать даже не подумала? — Тетенька не любит, когда я летаю, — помрачнел Лиам. — К своим скатам меня даже не подпускает. Я больше года уже не был в небе. Знаешь, как это тяжело? — Какая трагедия, — ехидно заметил Рейз. — Тебе не понять, — отмахнулся пацан. — Но Силана другая. Она меня пожалеет. — Мне действительно жаль, Лиам, но без разрешения госпожи Иланы я не могу пустить вас к скату. Вы ее гладиатор. Рейз впервые испытал к Илане Серн искреннюю благодарность. Хоть у кого-то хватало мозгов держать сопляка в узде. Ну, или хотя бы пытаться. — Ну, Силана… Пожалуйста, это очень для меня важно. Я буду тебе во всем помогать. Хочешь, даже этого твоего Рейза потренирую? Еще могу у тебя в доме убираться, и готовить. А тетеньке мы просто не скажем, я лицо платком замотаю, никто и не узнает, что это я летал. — Вы же понимаете, что я не могу, — тихо и серьезно ответила она. — Не просите меня, пожалуйста. Мне тяжело вам отказывать. — Правда? — обрадовался Лиам, а Рейз в очередной раз удивился, как у него все было просто. — Ну хорошо, пока можешь не соглашаться. Скат-то все равно еще не выздоровел. А покушать есть что-нибудь? А то поздно уже, я проголодался. Рейзу даже стало интересно, был ли у наглости Лиама вообще предел. — Простите, — смущенно ответила Силана. — Мне стоило самой предложить. Рейз, вы не могли бы подогреть ужин для Лиама? В котелке у печи есть мясная похлебка. — А может он лучше дома поест? — мрачно поинтересовался Рейз. — Вечереет, его, наверное, хозяйка уже хватилась. — У меня после обеда свободное время. Потренируюсь и могу делать, что захочу, — ответил ему Лиам. — Никто меня не хватится. Не удивительно, что у Лиама полдня было свободных. Скорее всего, с таким характером и взглядами на жизнь, окружающие пытались сплавить его подальше в каждую свободную минуту. Рейз их понимал, но греть ужин сопляку все равно не хотел: — Я гладиатор, а не кухарка. — Пожалуйста, — мягко попросила Силана, и ему стало стыдно. — Ладно, но себе я тоже подогрею. Я тоже гладиатор, тоже голодный и тоже помогал. Рейз из принципа не собирался отдавать всю еду Лиаму. — Я не стала бы морить вас голодом, — легко согласилась Силана. — Конечно, ешьте. Я посижу со скатом. — Может, поешь с нами? Тебе самой бы питаться почаще. Она благодарно улыбнулась — и Рейз в очередной раз поймал себя на мысли о том, какая красивая у нее была улыбка — но ответить не успела. Раздался быстрый, какой-то отрывистый стук в дверь — слишком решительный для обычного гостя, и сразу же дверь отворилась. Дэмену Каро, видимо, никто не объяснял, что так просто вламываться в чужие дома не полагалось, даже если дверь была незаперта. Настроение Рейза, и без того не самое безоблачное, испортилось окончательно. — Добрый вечер, госпожа Байрнс, — Каро коротко поклонился. — Боюсь, у нас срочная смена планов. Мой друг попытался в спешке выехать, и нам нужно отправиться к нему как можно скорее. Бросайте все и идемте. — Погодите, мне нужно хотя бы… — она неловко поднялась, одернула платье. Каро даже не дослушал ее до конца: — Некогда. Рейзу на миг показалось, что Каро бы за руку поволок Силану к двери, если бы она не пошла сама. — Мы полетим на моем скате, иначе не успеем. — Дай ей хоть плащ накинуть, — возмутился Лиам. — Потерпит как-нибудь. Здесь не очень далеко. — Эй, мужик, — Лиам поднялся, с угрозой положил руку на рукоять меча. — А ты не перебарщиваешь? Рейзу не нравился Лиам, искренне не нравился, но все же не настолько, чтобы дать пацану сцепиться с государственным агентом: — Уймись, — вмешался он. — У Силаны уговор с господином агентом. Когда вы вернетесь? — Через несколько часов, — на ходу отозвался Каро и обернулся к Силане. — Шевелитесь, каждый миг на счету. — Рейз, покормите Лиама, — еще успела выговорить она, а потом за ними закрылась дверь. Лиам брезгливо передернулся: — Ну и что ты за мужик? Твою хозяйку куда-то уводят, а ты сидишь и даже не пытаешься ничего сделать. Позорище. Она там замерзнет, наверное. Этот мудак ей даже плащ надеть не дал. Рейз криво усмехнулся: — Ничего. Каро ее согреет. Лиам поморщился и отмахнулся: — Мордой он не вышел, ее греть, — а потом оглядел Рейза с любопытством. — Тебе что, и правда наплевать? — Да. Нет, но на самом деле Рейз не собирался говорить этого вслух. — Силана может делать все, что захочет, — добавил он. Лиам фыркнул: — Ну да. Она же не твоя жена, отчитываться не обязана. Он явно ждал, что Рейз ответит: «Не моя» или «Конечно, не жена». Но Рейз вдруг вспомнил договор и поцелуй у магистрата. А потом молчание затянулось, и отвечать стало поздно. Лиам смотрел на него огромными глазами, приоткрыв рот и просто воплощал собой восхищенное недоверие: — Да ладно?! Рейз подумал, что просто не сможет объяснить этого Силане. *** Скат Каро — новый скат Каро — был крупным и угольно-черным. Он покорно ждал у крыльца, хотя обычно скатов не принято было оставлять так, и мягко шевелил плавниками. Седло на нем — обычное, двухместное — было отмечено княжеским знаком, перевязь поводьев стелилась по стылой, покрытой инеем земле. — Забирайтесь вперед, — бросил Каро. — Так будет удобнее. — Но… я не знаю, куда лететь, — осторожно заметила Силана, приближаясь к скату. Тот не отпрянул, покорно ждал, пока на него сядут. Должно быть, ему приходилось часто менять ездоков. Обычно скаты привыкали к одному-двум хозяевам. — Я сам буду править. Вы невысокая, обзор закрывать не будете. Седло оказалось удобным, явно предназначалось для длительных перелетов, но было сложно разместиться на нем в платье. Силана завозилась, и Каро забрался следом, помог ей устроиться и прижал ее к себе. Она напряглась непроизвольно, едва не отпрянула, и он усмехнулся: — Расслабьтесь. Я не собираюсь распускать руки. Помочь вам завязать ремни? — Нет, спасибо. Я знаю, как это делается. Силана давно не летала — около полугода, и даже сама не осознавала, как соскучилась по этому чувству — невесомости, мягкости окружающего воздуха. Скат поднялся плавно, будто в воде плыл, и движение едва ощущалось. Каро взял курс на княжеский дворец. Было холодно и спокойно, как это часто бывало в небе. Силана скоро начала мерзнуть, и Каро натянул на ее плечи плащ, запахнул спереди. Сразу стало теплее. Лететь оказалось действительно совсем недолго, скат был быстрым. Каро приземлился на небольшую белую платформу причала, еще на подлете принялся срывать с себя страховочные ремни. Силана последовала его примеру. — Сюда, — он быстро соскочил на площадку причала, быстрым шагом направился к мостику, ведущему в одну из башен княжеского дворца. — Поторопитесь, нам обязательно нужно успеть. Силана замешкалась, не знаю, можно ли оставлять ската вот так, даже не привязав поводья, и Каро окрикнул: — Да оставьте вы его, ничего с ним не случится. Идемте! Стража узнавала Каро в лицо, его и Силану пропустили без досмотра, не спросив знака. Лестницы в этой башне были узкими, неудобными, с угловатыми грубыми ступеньками. Каро с Силаной спустились на четыре пролета вниз к массивной дубовой двери, обитой железом. Каро постучал, и приоткрылось крохотное зарешеченное окошко, кто-то — вероятно стражник — придирчиво оглядел Силану и спросил из-за двери: — Почему она вся в крови? Ей немедленно захотелось прикрыться. Оправдаться: «это не человеческая кровь. Я просто пыталась помочь скату». — Тебе какое дело? — резко ответил Каро. — Открывай, пес. Мы спешим. Дверь отворилась. Силана почти физически чувствовала, как неприветливо и с подозрением смотрел ей в спину стражник. Каро провел ее по коридору вперед, потом свернул направо и уверенно постучал в ближайшую дверь — четыре коротких стука, потом пауза и еще два. — Войдите, — прозвучал мягкий незнакомый голос с заметным аравинским акцентом. Человек за дверью не спросил, кто пришел, и это показалось Силане странным. Каро распахнул дверь: — Добрый вечер, господин Энай. Ждете кого-то? Человек — высокий, стройный аравинец в дорогом дорожном костюме, вздрогнул и побледнел: — Каро? Он чуть повернулся, и Силана увидела краешек ожога на шее. А потом Энай заметил ее. Его глаза расширились, стали совершенно прозрачными, полными ужаса. Он отступил назад. Было бы легче, если бы он закричал. Но он не кричал, и его шепот резал больнее ножа: — Арра. Арра-э…Нигхья тэ арра. Силана едва понимала по аравински, но эти слова она знала. «Нет. Не может быть. Тебя нет». Во рту стоял неистребимый и отвратительный запах пепла. И Силана самой себе казалась полной дурой. Конечно, Каро привел ее поэтому. Чего еще она ожидала? — О, я смотрю, вы рады госпоже Байрнс, — Каро широко улыбнулся, втолкнул ее в комнату, и закрыл дверь. Энай смотрел на Силану не отрываясь, и его страх — такой плотный, что его можно было ощутить, потрогать руками — наполнял комнату. — Соберитесь, Энай, — преувеличено ласково обратился Каро. — Обратитесь к гостье как подобает, пока она не разозлилась. — Стэрра… дэ наягха? «Как вы узнали?» — Это моя работа. Знать о вас то, чего не знает даже ваша мама. Садитесь, поговорим. И вы, госпожа Байрнс, тоже садитесь. Пока от вас требуется только присутствовать. Энай вздрогнул, прочистил горло и заговорил на их языке: — Зачем… зачем вы привели сюда стратью? «Стратья». Черная. Силана стиснула пальцы так, что ногти впились в ладонь. Так аравинцы называли алых жриц во время войны. Потому что всегда, когда они видели Силану, она была покрыта сажей с ног до головы. Липкой и невыносимой копотью, которая остается, если сжечь человека заживо. — Пока просто поприсутствовать, — ответил Каро. — Вы влиятельный человек, не могу же я просто сжечь вас в княжеском дворце? Потом он рассмеялся и добавил: — А она может. Замолчите, — хотелось сказать Силане. — Я не стану. Я ни за что не стану этого делать. Но горло перехватило, и не получалось выдавить даже звука. И казалось до слез смешным, что Каро пытался кого-то Силаной напугать. Разве он не видел, что она сама вот-вот могла рассыпаться? Почему-то Энай не смеялся, и руки у него дрожали так сильно, что это было заметно даже со стороны. — Сядьте, — приказал ему Каро. — И вы тоже, Силана. Никто не выйдет из этой комнаты, пока я не скажу, что можно. Силана на ватных ногах добрела до кресла, села, чувствуя себя чужой в собственном теле. Хотелось заползти внутрь, сжаться в точку, и чтобы снаружи не осталось ничего — только мертвая и бессмысленная оболочка. Энай устроился в резном кресле напротив, стиснул пальцами подлокотники. Ему было страшно, лицо будто выцвело до серого — это было заметно, чародейские светильники в комнате горели ярко и мягко. — Вы ничего не можете мне сделать, — сказал он Каро, и голос у него почти не дрожал. А Силана смотрела на этого человека и думала, что он сделал. Воевал ли и где? Хотя, конечно, воевал. Если он узнал в ней алую жрицу с первого взгляда. Он видел Силану на поле боя, видел ее достаточно близко, и он боялся. Ее замутило. — Мне и не потребуется ничего с вами делать, — отмахнулся Каро. — Ваш страх все сделает за меня. Знаете, я могу сделать так, что вы будете видеть госпожу Байрнс каждый день. Утром, в обед, вечером. Она поедет с вами куда угодно по настоянию князя и для вашей же безопасности. Он блефовал, Силана искренне на это надеялась. Ведь не мог же Каро действительно… — Она пальцем вас не тронет, — ласково продолжил он. — Но каждый миг, каждое крохотное мгновение вы будете вспоминать, как больно жжется ее пламя. Как страшно гореть. Вы будете чувствовать каждый шрам, каждый ожог. Будто с вас сдирают кожу, и даже сон не станет спасением, потому что снова вернутся кошмары. Как часто вы спите спокойно, друг мой Энай? Сможете ли заснуть вообще, если алая жрица будет рядом? Каждое его слово ввинчивалось внутрь гвоздями, и Силана почему-то боялась, что закричит. Хотя это был смешной и дурацкий страх — на самом она не могла выдавить из себя ни звука. Даже, чтобы попросить его перестать. — Стратта эн тер рьярра, — добавил по аравински Каро. «Возмездие — это колесо» — старая поговорка, которую Силана уже слышала несколько раз. Возмездие — колесо, которое катится за тобой. Но ты останавливаешься, а оно нет. «Ниарда дэ лунта» — «Беги пока не выбьешься из сил». Шаг за шагом по струне вперед. Энай вдруг рассмеялся хрипло и страшно, закрыл лицо руками и спросил что-то на своем языке — что-то, чего Силана не разобрала. Смех напоминал рыдания. Каро ответил тоже на аравинском — высшим слогом, который Силана не понимала. Энай молчал долго, спрятав лицо в ладони, и Каро не торопил его. А потом аравинец завыл — протяжно и безнадежно. И Силана вздрогнула, сердце гулко и заполошенно заколотилось в груди. Нет. Прекратите. — Каро, — кое-как выдавила Силана. Что же она хотела попросить? О чем сказать? Каро поднял руку, и она промолчала. И в тишине звенел только тихий и протяжный вой Эная. Силана понятия не имела, как воет попавшее в капкан животное. Но люди, попавшие в капкан, выли именно так. В конце концов Энай замолчал, убрал руки от лица и выдавил одно единственное слово: — Да. Каро повернулся к Силане, кротко кивнул: — Благодарю вас, госпожа Байрнс. Подождите меня снаружи, у выхода на причал. Это не займет слишком много времени. *** За дверью накатила слабость, такая всепоглощающая, беспросветная, что Силана и сама удивилась, как удержалась на ногах. Не хотелось никуда идти и ничего делать. Тошнило. Она оперлась о стену, побрела к ступенькам и принялась подниматься — тяжело, медленно, как старуха. Она поднималась долго, вышла на причал — стража не пытался ее остановить. Видимо, покровительство Каро имело для них силу. На причале дул ледяной ветер, обнимал стылыми ладонями. Скат висел в воздухе, косил на Силану черным глазом. Она рассмеялась, сама не зная почему, громко, так как очень редко себе позволяла, а потом подошла к краю и посмотрела вниз. Если бы она прыгнула, никакое пламя не помогло бы ей, не спасло бы. Это было бы красиво и быстро. Или же Силана каким-то чудом не умерла бы сразу, и лежала бы переломанная — смерть присела бы рядом, рассказывала бы сказки перед последним, самым долгим, самым счастливым сном. Прости меня, Госпожа моя в Пламени. Прости за эти мысли. Перед глазами стояло лицо Эная и звучало в ушах «стратья». Стра-тья. Черная. Так смешно, что Силана думала от этого отмыться, оставить это позади. Как будто сажу с рук и лица — сложно, не за один раз, но даже сажа оттиралась. Силана сделала полшага вперед, застыла на самом краю — ее мог бы подтолкнуть ветер, всего одним сильным порывом. В Силл Арне осень часто дули ветра. И все же что-то держало. Силана и сама не знала что. Но все равно отступила от края до того, как смогла бы упасть. Зябко потерла руки. Очень хотелось разрыдаться, выплеснуть из себя черноту и безнадежное, уродливое понимание, что лучше не станет. И все надежды, что мирная жизнь вылечит, позволит снова быть счастливой — обман и неготовность принять правду. Дома ждал раненый скат, который нуждался в помощи, и мирная жизнь — кошмары по ночам, Рейз, с которым Силана была связана, Парная Лига, ненависть Калеба. Силана смотрела вдаль, на покрытые инеем стрельчатые крыши домов Силл Арне, на шпили и причалы для скатов, на Чародейскую Башню. Пошел снег — первый настоящий снег в этом году, мягкий и пронзительно белый. Он сыпался с неба как пепел, кружился в воздухе. Силане даже не было холодно, и время не имело значения. Сколько она так простояла? Может быть, совсем недолго, может быть час. Воздух звенел и леденил легкие изнутри. А потом на причале появился Каро. Он подошел быстрым шагом, дернул Силану к себе, и накинул на нее плащ: — Вы в своем уме вообще? Насмерть замерзнуть хотите? Силана рассмеялась, потому что и правда ведь — глупо и весело — жрица Майенн, которая замерзла бы насмерть. Огненная жрица. Ледяные мертвые угли. — Я ненавижу вас, — тихо сказала она. Признание далось легко, естественно. — Больше вас я сейчас ненавижу только себя. — Не драматизируйте, — Каро принялся растирать ее руки, ладони. Не было сил даже отстраниться. — Если бы знали, что творил этот Энай, вы бы поберегли чувство вины. — Если бы вы знали, что делала я, вы никогда не смогли бы до меня дотронуться. Он не отстранился: — Я же говорю, не драматизируйте. Я прекрасно знаю, что вы делали. Это моя работа. И если вы думаете напугать государственного агента, вам придется найти кого-нибудь моложе и впечатлительнее. — Вы отвратительный человек. — Я знаю. Идемте, я отвезу вас домой. *** Почему-то обратный путь показался Силане дольше. Может быть, Каро просто больше никуда не торопился, может быть, действительно выбрал другой путь. Она смотрела вниз, на город и не различала ни кварталов, ни улиц. Все казалось одинаково серым и не трогало. Весь мир был укрыт безразличием и тишиной. Было ясно, холодно и на удивление звездно. Каро заставил ската опуститься не к порогу, как в прошлый раз, а на старый, шаткий причал, который располагался над домом. Скат послушно завис в полуметре от площадки, и Каро спрыгнул первым, положил на ската руку для устойчивости: — Почему причал в таком плохом состоянии? Предпочитаете чародейские экипажи? Должно быть, он тоже видел в ней богатую женщину, как и Рейз. Все-таки Каро знал, что Силана участвовала в Парной Лиге. Кажется, кроме нее там ни одна хозяйка не страдала от бедности. — Просто хожу пешком, — не хотелось ни врать ему, ни объяснять ничего. — Вам пора. — Вы выгоняете государственного агента? А как же обязательная чашка чая? — кажется, он развеселился. И в ответ на его веселье, абсолютно неуместное, накатила ненависть. Черная жгучая ненависть за то, что Силане пришлось вспомнить. За то, что Каро разбил ее иллюзии. — О, вот так-то лучше, — похвалил он. — Вам не идет этот образ забитой овечки. Вы же жрица Майенн, должно в вас быть хоть что-то огненное. Просто вспомните, о таких как вы, слагали легенды. Враги боялись вас, рассказывали страшные истории по ночам. Вас ждали в каждом из наших городов — благословенный огонь, огонь, который сожжет аравинскую заразу. Этим нужно гордиться, а не прятать голову в пепел. Сколько людей вы спасли? Он говорил, а ее ненависть пропала так же мгновенно, как и появилась, потому что он не понимал. Совершенно ничего не понимал, это было глупо и немного жалко: — Все, что я помню о войне, Каро, это отчаянное желание, чтобы кто-нибудь спас меня. Но этого так и не случилось. Знаете, а теперь, после сегодняшнего вечера, я даже не верю, что осталось, что спасать. Она никогда не позволяла себе говорить так прямо, всегда боялась — задеть, обидеть. Оскорбить. А теперь вот и страха не было. Все осыпалось как шелуха. Каро вдруг посерьезнел, будто убрал маску и позволил проступить своему настоящему лицу: — Но вы здесь, вы живы. И дальше можете быть кем захотите. Шаг за шагом, если вы действительно хотите жить мирно, вы уйдете так далеко, что война потеряется из виду. Она тоже так думала, когда вернулась. Но она ошибалась. И встреча с Энаем показала это очень наглядно. — Но, если вы хотите уйти, действительно хотите уйти от себя прежней, — серьезно продолжил Каро. — Вам придется выкинуть все лишнее. Вы не можете носить с собой каждый пожар и каждое пепелище. Прямо сейчас, не ожидая, что они исчезнут сами по себе. Не важно, какими были ваши действия — стоит ли ими гордиться или винить за них себя. Они не дают вам идти вперед. А значит, их придется оставить. Он говорил правильно, и так, как мог бы сказать ей командир Гийом. Он был мастером оставлять ненужное за спиной. И все слова Каро не имели никакого смысла: — Я все эти годы куда-то иду, — призналась Силана. — Шаг за шагом вперед. У меня больше не осталось сил. Каро вздохнул, подошел вплотную, почему-то возникла странная мысль, что он ударил бы Силану. И она даже не стала бы защищаться. Хотя зачем ему? — Женщины, — фыркнул он, и вдруг подхватил ее на руки. Легко и привычно, будто каждый день это делал. — Вечно драматизируете самые простые вещи. — Что вы делаете? — Разве не очевидно? Несу вас вперед, раз уж вы не можете сами сделать и шага. *** Кое-как, но Рейзу все-таки удалось отбрехаться от Лиама. К счастью, никаких доказательств у пацана не было, и можно было все его догадки списать на слишком богатое воображение. Подумаешь, не ответил ему Рейз вовремя. Рейз вообще не хотел с ним разговаривать. И каким это образом ему пришла в голову мысль о жене? Немного напрягал тот факт, что мысль была правильная. Что-то слишком много вокруг развелось людей с чрезмерно развитой интуицией. Как бы Рейз ни распинался, кажется, Лиам все еще что-то подозревал, но потом удалось заткнуть ему рот едой. Пацан был очень просто устроен, и как только перед ним появилась тарелка, кто на ком женился стало неважно. После ужина Рейзу все-таки удалось его выгнать, хоть сопляк и умудрился выпросить себе перед уходом добавки. Ел он на удивление много. Куда только влезало? Но в конце концов, сопляк ушел, пообещав заскочить завтра — Рейз сказал ему, чтобы не приходил, но Лиам точно пропустил это мимо ушей — и Рейз остался один в пустом доме. Ощущение было жутковатое. За окном выл ветер, висел у очага иссеченный скат, и Рейз чувствовал себя какой-то суеверной женой-наседкой всегда, когда ловил себя на мысли, что ждет возвращения Силаны. Потом где-то наверху послушался шум и тяжелые мужские шаги — одного человека. Кто-то спускался по лестнице. Рейз нахмурился, взял кочергу из камина, взвесил в руке — оружие осталось в комнате, но с одним человеком, если это был не маг, можно было справиться и так. Кто бы это ни был, но он не пытался скрываться, шаги звучали отчетливо. Рейз аккуратно выглянул из-за украшенного каменной лепниной угла. По лестнице, держа Силану на руках, спускался Каро. Рейз поймал себя на мысли, что даже не удивлен. Он отставил кочергу в сторону, подошел быстрым шагом, выискивая на Силане новые раны, но не нашел. — Что с ней? — Женская драма, — ответил Каро и протянул Силану ему. Она вздрогнула, попыталась встать на ноги, но Каро не пустил. — Со мной все в порядке. Господин Каро, поставьте меня, пожалуйста. — Вы жаловались мне, что не можете сделать и шагу, теперь лежите и терпите, — потом он усмехнулся Рейзу. — Забирайте. Я устал, а она тяжелая. Вовсе она была не тяжелая, Рейз уже держал ее раньше, вряд ли она успела сильно откормиться за два дня. — Рейз, пожалуйста, — устало попросила Силана, когда он взял ее на руки и перехватил поудобнее. — Я не стану спорить с государственным агентом, — ответил он, хотя на самом деле ему просто нравилось ее держать. — Мудрое решение, — усмехнулся Каро, а потом посерьезнел и снова посмотрел на Силану. — Сейчас вы не в себе, и разговаривать с вами не имеет смысла. Я приду позже, мне есть, что вам сказать. — Не приходите, — попросила она. — Я не хочу вас видеть. — Не отказывайтесь сразу. Отдохните, придите в себя. Мы поговорим потом. — Госпожа сказала, что не хочет, — угрюмо заметил Рейз. — Если госпожа не передумает, повторит мне это позже, — Каро поморщился. — Да, и покормите ее. Она выглядит так будто вот-вот свалится. — Зачем ее кормить? — ехидно спросил Рейз. — Она же и так тяжелая. Каро фыркнул: — Чтобы у нее были силы ходить самостоятельно. Он не стал задерживаться, махнул рукой на прощанье и ушел, а Рейз так и держал Силану на руках, молча. — Хоть вы меня поставьте, — попросила наконец она. — Я очень устала, Рейз. Пожалуйста. — Я отнесу тебя на кухню. Поешь, потом будешь ходить сама. Видимо, у нее действительно не было сил спорить, потому что она ничего не ответила. И снова у Рейза возникло ощущение, что Силана отдалилась, будто ее покрывала невидимая плотная пелена, сквозь которую никто не мог ее коснуться. Еда, после того, как Рейз второй раз грел ее для Лиама, еще была теплой, и оставалось только положить в тарелку. Силана безразлично сидела за столом, смотрела в серые с редким просверком красного угли в очаге и казалась призраком. Она была очень бледной, и под глазами залегли глубокие тени. — Тебе надо поспать, — сказал Рейз. — Я не могу, — ответила она. — Нужно посидеть со скатом. Скоро закончится действие кроветворного, а повторные дозы можно давать только разбавленные. Лучше быть рядом, если ему станет хуже. — Да плевать на ската, ты сама вот-вот свалишься. — Со мной все будет в порядке, — она посмотрела Рейзу в глаза, и он едва не вздрогнул — в неверном свете старого чародейского светильника, взгляд у Силаны был мертвый. — Я очень дорого заплатила за этого ската. Я не могу позволить ему умереть. Что-то случилось с ней, вдруг понял Рейз. Что-то случилось, и дело было не в усталости. И тут же он мысленно обозвал себя идиотом, потому что конечно, случилось. Чем он вообще думал? Каро принес ее на руках, она даже идти не могла самостоятельно. Мог ли ее кто-то… обидеть? Каро отвез ее к своему «другу» и говорил, что просто для разговора. Но Рейз знавал достаточно ублюдков, которые разговаривать с женщиной могли только, чтобы оказаться у нее между ног. А если им отказывали, не чурались использовать силу. От мысли, что Силана могла столкнуться с кем-то подобным, внутри поднималась красная, неодолимая волна бешенства, и хотелось просто орать и крушить все подряд. Рейз рассматривал ее, выискивал следы — синяки на коже, новые пятна крови — но ничего не было. Силана просто сидела так, словно из нее выкачали остатки жизни. — Что случилось? Каро что-то тебе сделал? Она рассмеялась вдруг — громко, истерично и совершенно неожиданно. Рейз вздрогнул, потому что никогда не думал, что Силана может смеяться так. Так надломлено. Она склонилась над столом, плечи ее затряслись, и Рейзу показалось, что она вот-вот разрыдается, а потом — он это увидел даже со стороны. Силана взяла себя в руки. Замерла, низко склонив голову, с шумом втянула воздух, и ответила — тихо и глухо: — Простите. Это усталость. Каро прав, я не в себе. Мне нужно к скату, простите. — Погоди, поешь хотя бы, — он потянулся взять ее за руку, удержать. Она отдернулась. — Почему? — спросил Рейз. Что переменилось? Еще несколько часов назад все было в порядке. И она позволяла ему дотрагиваться. Силана встала, оправила платье, каким-то бессмысленным, будто бы неосознанным жестом — словно украдкой вытирала руки от грязи. Но она хотела Рейза. Еще в обед целовала его у магистрата, и не важно, что Силана говорила потом. Все ее слова, ее решение держаться в рамках не отменяли того, что она чувствовала. Она перевернула руки ладонями вверх, посмотрела на них и вдруг произнесла ровно и очень четко, так что невозможно было ошибиться: — Знали бы вы, как сильно я ненавижу себя, когда до вас дотрагиваюсь. Он даже не понял, сколько раз ни вспоминал потом, так и не смог понять — как это вышло. Просто изнутри поднялась волна бешенства, заволокла мир красным, и Рейз толкнул Силану назад. Завалил ее на столешницу, вздернул руки над головой, вклиниваясь коленом между ног. Он никогда, ни с одной женщиной ни вел себя так. Даже с последними шлюхами. И ему никогда еще так сильно не хотелось сделать женщине больно. Силана смотрела на него совершенно пустым, равнодушным взглядом и молчала. Не вырывалась, не просила ее отпустить. Она даже не боялась. Рейз отдернулся так быстро, что едва не упал. Злоба пропала, как и не было, и нужно было что-то придумать, сказать и объяснить. Как будто это можно было как-то объяснить. — Силана… Она медленно выпрямилась, тяжело, будто старуха. Следы у нее на запястьях — следы от пальцев Рейза — горели красным. — Идите спать, Рейз. Я посижу со скатом. Доброй ночи. *** Всю ночь Силана просидела в гостиной. Несколько раз скату становилось хуже, зелье переставало действовать, и приходилось разводить и давать новую дозу. Их нельзя было пить так много, и всякий раз Силана рисковала. Скат хотел жить, дышал с присвистом и время от времени косил на нее усталым взглядом. Она развела огонь посильнее, смотрела на пламя, и чувствовала себя так, как чувствовала на войне — усталой, измученной. Как будто уже завтра утром снова нужно было собираться и куда-то идти, не понимая до конца куда и зачем, не рассуждая. Рейз долго сидел на кухне и только глубокой ночью пришел в гостиную. — Силана, я хотел… Он смотрел виновато, немного нерешительно, и, если бы у Силаны были силы чувствовать хоть что-то она, наверное, сказала бы, что все в порядке. — Рейз, идите спать, — ответила она, получилось слишком тихо и голос шелестел. — Я вас очень прошу. Эти дни были очень тяжелыми, я не могу сейчас с вами разговаривать. Он открыл рот — возразить, сказать что-то еще и промолчал. Потом прочистил горло и виновато отвел глаза: — Помощь нужна? Я могу что-нибудь сделать? — Да. Уйдите. Это действительно ей бы помогло. Больше Рейз ничего не сказал и ушел, Силана прислушивалась к звукам его шагов на лестнице, думала о всякой ерунде, чтобы не уснуть, планировала, что сделать завтра. Нужно было купить корм для ската, заплатить за дом, узнать про следующий поединок в Парной Лиге. Поесть и помолиться, в конце концов, чтобы быстрее восстановить пламя. Силана смотрела в огонь и вспоминала: детство с Калебом, парад войск, когда она отправилась на войну, первого умершего у нее на руках человека — она так и не запомнила его имени. Командира Гийома. Когда он понял, что ему необходима алая жрица, он выбрал нескольких солдат, подговорил их пробраться в шатер Силаны. Обычно она спала с другими жрицами и медиками, но в тот раз все были заняты при раненых, она осталась одна. Ее разбудили грубые мужские руки, и страх — безотчетный, инстинктивный. Кто-то отвесил ей оплеуху, в ушах зазвенело. Кто-то рассмеялся, рванул ворот ее платья вниз — ткань разорвалась с треском и Силана услышала смешок. Кто-то навалился на нее, дернул ноги в стороны. И сквозь страх пробилась одна единственная мысль, отчаянная, отравленная: нет! А потом было пламя, и кто-то выл, громко, по-животному. И командир Гийом стоял и смотрел на нее — привычно спокойный, собранный и абсолютно равнодушный. Тогда она не понимала: зачем? Почему вы так со мной поступили. Потом он сказал: «Отлично, оно все-таки может сжигать». И ей все стало ясно. И она много раз потом думала — если бы ей удалось сдержаться, перетерпеть — могло ли все случиться иначе? Хотя, должно быть, командир Гийом просто нашел бы другой способ. Он бы что-нибудь придумал — он никогда не отступал. И поэтому им так восхищались, так боялись его и ненавидели. Все, и свои, и чужие. И Силана в том числе. Даже странно, он сам ни разу ее не тронул, для него она всегда была просто инструментом, и все же ни одного человека Силана ни разу не боялась так сильно. А когда Рейз толкнул ее, она не почувствовала ничего. Ей вспомнилось мимоходом, как она стала алой жрицей, когда он навалился сверху. И о его взгляд — злой, бешеный, казалось, можно было порезаться. Кому-то еще. Какой-нибудь другой женщине — способной на полноценный страх и на полноценную жизнь. Теперь он чувствовал себя виноватым, хотел поговорить. Наверное, если бы не Парная Лига, если бы не мамин дом, Силана разорвала бы контракт и постаралась бы больше никогда не видеться с Рейзом. Он стал бы еще одним воспоминанием — неприятным и болезненным, еще одной ошибкой в длинной череде ошибок. Скат задремал к рассвету, и Силана рискнула вернуться в комнату — совсем ненадолго. Она помолилась Майенн, спустилась на кухню и заставила себя поесть. Очень хотелось спать, но пока было нельзя, и она вернулась в гостиную. Время тянулось медленно, и хотелось хотя бы отвлечься на книгу, но в доме их было совсем немного — только те, которые Силане дарили в детстве. С тех пор, как вернулась, она даже не брала их в руки, боялась — сама не знала чего: запачкать? Разочароваться? Это были книги, подаренные мамой и Калебом, осколки той далекой и счастливой жизни, которая теперь навсегда осталась в воспоминаниях. Через пару часов проснулся Рейз, спустился к ней. Он замер в дверях, посмотрел нерешительно, а потом сказал: — Я тренироваться. Нужно что-нибудь? — Нет, — Силана пожала плечами. — Хотя… если вас не затруднит, купите мне, пожалуйста, какую-нибудь книгу. Любая подойдет, только не о войне. Он нахмурился: — Книгу? — потом отвел взгляд и кивнул. — Понял. Принесу. Тебе бы поспать, а не сидеть с книгами. — Вы знаете, что я не могу уйти. — Я вернусь с тренировки и подменю тебя. Ничего не случится с твоим скатом. Выжил же он как-то вчера вечером. — Вчера вечером я давала ему полноценное зелье. Теперь можно только разбавленное. Идите, Рейз, пожалуйста. Даже если вы меня подмените, вы все равно не знаете, что делать, если ему станет хуже. — Если ему станет хуже, я позову тебя, — он помолчал, подбирая слова, а она хотела только, чтобы он ушел побыстрее и оставил ее в покое. — Силана… я больше ничего не сделаю. Даю слово. Тебе не нужно меня бояться. Она посмотрела на ската, бессмысленно протянула руки к огню — почему-то очень мерзли кончики пальцев: — Я никогда вас не боялась. Я просто не хочу, чтобы вы сейчас были рядом. Я занята, а вам нужно тренироваться. Идите. Он не стал больше ничего ей говорить и ушел. Через час скату снова стало плохо, но давать ему зелье больше было нельзя — даже разбавленное, и Силана сидела и беспомощно смотрела, ожидая, что он умрет. Его дыхание становилось все реже, прерывалось со свистом, перемежалась короткими стонами. И в конце концов, Силана не выдержала — зачерпнула те жалкие остатки пламени, что успела восстановить, отдала скату, чувствуя, как накатывает слабость и понимая, что ничего бы это не изменило. Эти капли пламени могли только облегчить боль — на мгновения, на пару вдохов, ничтожно коротких, бессмысленных, но скат все равно посмотрел на нее, и показалось, что в умных черных глазах проскользнула благодарность. А потом, Силана даже не поверила поначалу, скату стало лучше — совсем немного, но выровнялось дыхание, и через час он снова уснул. И она поняла, что вопреки всему, он выживет. Силана смотрела на него, и почему-то очень хотелось плакать. От облегчения или от мысли о том, что хоть что-то теперь случилось правильно. И самую капельку от страха — что теперь нужно было заботиться о ком-то кроме себя. О ком-то, кто полностью от нее зависел. Через несколько часов вернулся Рейз — усталый, взмокший, он улыбался пока не увидел Силану снова. Потом на его лице опять появилось то виноватое, неуверенное выражение, которое она уже понемногу начинала ненавидеть. — Я ополоснусь и подменю тебя, — после едва уловимой, напряженной паузы сказал он. — Тебе действительно нужно поспать. Она не ответила, и он ушел наверх. Все сильнее накатывала сонливость, тепло от очага убаюкивало, и, наверное, Рейз был прав. Нужно было подняться в комнату, поспать. Силана и сама не понимала, почему оставалась в гостиной. Рейз вернулся — посвежевший, в поношенной удобной одежде. Наверное, так ему нравилось ходить дома. В руках он держал лоскутное покрывало, сжимал в пальцах так, что костяшки побелели. — Я могу тебя отнести, если ты сильно устала, — сказал он и добавил поспешно. — В смысле, в покрывале. Я не дотронусь даже случайно, обещаю. Силана… Ему не шла беспомощность. И неуверенность не шла тоже. Силана безразлично кивнула, просто чтобы не спорить. Тем более, что Рейз был прав. — На кухне еще осталась еда. Вы можете брать все, что захотите. Она попыталась подняться, пошатнулась, едва не упала. Пламя, которое она отдала скату — даже те жалкие крохи — полностью опустошили. Рейз вдруг оказался рядом, поддержал, неловко пытаясь не касаться, загораживаясь этим дурацким покрывалом. — Силана? Силана, ты меня слышишь? — Да. Простите, — она подняла руку, потерла глаза, пытаясь прийти в себя. Рейз подхватил ее на руки: — Я только отнесу тебя до кровати. Обещаю, я ничего не сделаю. — До комнаты, — ответила она. — Я не хочу, чтобы вы заходили внутрь. Интересно, что он подумал бы увидев ее постель? Ее алтарь. Ее пустую, бедную комнату и походный плащ. Нужно было купить одеяло, и хотя бы соломенный тюфяк. — Хорошо, — ответил Рейз. Он держал Силану крепко и очень аккуратно. И она думала, как это глупо, что в последнее время все только и делали, что носили ее на руках. Он ошибся с комнатой, остановился возле закрытой двери, не зная, что Силана жила дальше по коридору. — Не сюда, — тихо сказала она. — Моя комната последняя, угловая. Рейз посмотрел на нее в ответ очень внимательно, будто это что-то для него значила, что Силана жила не рядом — хотя на самом деле так она хотя бы могла быть уверена, что его не разбудят ее кошмары. — Хорошо. Он отнес ее в конец коридора, осторожно поставил на пол, придерживая сквозь покрывало — старое, с любовью и мастерством сшитое из разных кусочков ткани на аравинский манер. Только ткани были другие, какие предпочитали здесь, в княжестве. Рейз заметил ее взгляд, смутился: — Извини, схватил первое, что под руку попалось. Не подумал, что тебе может не понравиться, — и вдруг добавил. — Его Джанна сшила, давно, еще до болезни. — Спасибо, что помогли. Идите. — Может, тебе дверь открыть? — Я не хочу, чтобы вы видели мою комнату. Когда он хмурился, в уголках губ появлялись складки, заставляли Рейза казаться старше. — Позови, если что-то понадобится. Я приду. Силана покачала головой: — Вы не услышите, здесь толстые стены. Он окинул ее долгим взглядом, кивнул и ушел, больше не пытаясь спорить. И Силана только тогда рискнула открыть дверь в свою комнату, зашла внутрь, держась за стену. Стена показалась ей ледяной. Силана кое-как устроилась на ящиках, накрылась плащом — ткань пахла дымом, и уснула, едва подумав, что нужно было запереть дверь. *** Ей снова снился командир Гийом. Он шел сквозь пепел и пламя, залитый красным с ног до головы, и Силана боялась его больше, чем войны и того ужаса, что творился вокруг. Она лежала в грязи, в саже и копоти и не могла подняться. «Я тебя отнесу», — сказал Гийом и протянул к ней руки. Силана проснулась с криком. Горло болело, в комнате было холодно, и сердце после кошмара заходилось отчаянным стуком. Силана кое-как поднялась, чувствуя, как болит все тело. На запястьях остались синяки — почти черные следы от пальцев Рейза. Захотелось стереть их, смыть как грязь. Усталость не прошла, просто затаилась, заползла поглубже в тело, как в привычный, знакомый дом. Кровь ската на платье засохла, побурела, Силана сняла его, замочила его в надежде отстирать, и ополоснулась в ванной сама. Вода была ледяной, обжигала кожу, и отрезвляла. Загоняла усталость еще глубже, туда, где Силана почти уже и не ощущала ее. Нужно было одеться, спуститься вниз, проверить, как там скат и Рейз. Может быть, приготовить еще поесть на завтра. Силана расчесала волосы, не глядя в зеркало, оделась и одернула рукава, чтобы они закрывали синяки. Сделала глубокий вдох. Госпожа моя в пламени, будь со мной в час страха и в час радости. Прими меня в огненные ладони, чтобы я прошла сквозь холод и боль, укрытая твоим теплом. Она спустилась вниз, в доме было неестественно тихо, но все равно почему-то очень отчетливо ощущалось чужое присутствие. Рейз сидел у очага, подтянув кресло поближе к скату, и читал. Мягкая книга в потертой обложке с немного кривоватой гравюрой в его руках казалась игрушечной. Отсветы огня ложились на страницы и окрашивали их алым. Рейз почувствовал взгляд Силаны, оторвался от чтения, нахмурился, пристально ее рассматривая: — Как ты? Помочь спуститься по лестнице? — Не нужно, я сама. Скат в порядке? Нужно было узнать у Каро его имя или придумать новое, но пока это могло подождать. — Спит, но дышит вроде нормально. Я сделал для тебя чая, и еще мяса приготовил. Будешь? Он спрашивал осторожно, как будто опасался чего-то. — Все в порядке, вы не обязаны ничего для меня делать, — она чуть повернула руку, синяки на запястьях напомнили о себе, и Силана неловко натянула рукав пониже. Рейз проследил взглядом за ее жестом и помрачнел. — Мне нужно с тобой поговорить, — он встал, освободил ей кресло. — Рейз… — Это не займет много времени. Пожалуйста. Может быть, действительно стоило его выслушать, просто чтобы ему стало легче. Она сама не понимала, почему так хотелось отказать. Рейз даже не сделал ничего непоправимого. Он не ударил, не полез срывать с нее одежду. Он одумался и остановился сам. Силана села в кресло, снова одернула рукава платья: — Хорошо. Что вы хотели мне сказать? Он опустился на пол у ее ног. Совсем близко, если бы Рейз хоть немного подался вперед, он коснулся бы ее колена. И молчание, заполненное тихим потрескиванием поленьев в очаге и свистом ветра за окном, было напряженным и бессмысленным. В конце концов, он раздраженно взъерошил волосы, сделал глубокий вдох, словно никак не мог на что-то решиться, и заглянул Силане в глаза: — Знаешь, меня к тебе тянет. Постоянно, еще с той дурацкой первой встречи. Я все время представляю, что мог бы до тебя дотронуться. Хотя кого я обманываю, просто дотронуться мне точно было бы мало. Если бы ты позволила, если бы сама захотела. Она слушала, не перебивая, и ей совершенно нечего было на это ответить. Разве что: — Я понимаю. Хотя ничего она не понимала, ни зачем это бессмысленное признание, ни как закончить этот тяжелый, никому не нужный разговор. Рейз хотел, чтобы она простила, а Силана не злилась, ни в чем не обвиняла. И внутри было просто тихо и пусто. — А я не понимаю, — вдруг честно признался он. — Не знаю, что на меня нашло и в каком бреду. Я никогда, ни разу в жизни не поднял на женщину руку. Ни одной не давал повода себя бояться. А теперь я даже не знаю, как попросить у тебя прощенья. Такое вообще прощают? — Вы ничего не сделали. Просто разозлились, действовали, не подумав, — она говорила, и голос шел откуда-то из глубины. Будто сама Силана была где-то внутри, и тело ее превратилось в трубу, передавало слова. — Я не имел права так поступать. — Я не злюсь. — Почему? Наверное, она с самого начала ждала чего-то подобного, так и не смогла заставить себя поверить, что заслуживает другого обращения. Достаточно ненавидела себя в тот момент, чтобы принять чужую злость и чужую ненависть как должное. И, даже если бы Силана попыталась объяснить это Рейзу, она бы не смогла. Он ничего не знал о ненависти к себе. — Простите. Мне действительно нечего вам ответить. И я не понимаю, что вам нужно. Я не злюсь, ничего от вас не требую, просто прошу быть моим гладиатором в Парной Лиге. Чего еще вы хотите? — Исправить, что натворил, — честно признался он. — Дай мне руку. — Зачем вам это? — она сцепила пальцы, отвернулась к окну и подумала: «оставьте меня в покое. Просто оставьте меня в покое». — Пожалуйста, — когда хотел Рейз мог говорить очень мягко. И думал только о том, как все исправить. Хотя исправлять на самом деле было нечего, и, если бы командир Гийом был на его месте, ему даже в голову не пришло бы просить прощения. Какая-то уродливая, искалеченная часть внутри Силаны хотела, чтобы Рейз мучился дальше. Чтобы чувствовал себя виноватым и не мог простить, как она не могла простить себя за все, что натворила. Чтобы ему было так же больно, как ей, чтобы он мучился от кошмаров. Раз за разом стирал с рук невидимую сажу. Чтобы тоже стал… калекой, как Силана. Она подумала об этом и рассмеялась. Потому что и правда, насколько же уродливой надо быть, чтобы хотя бы на мгновение пожелать такое. Чтобы настолько потеряться в собственном безумии, в ненависти, и захотеть стащить в эту яму кого-то еще. Кого-то кем Силана искренне восхищалась. Рейз смотрел на нее так, словно она его ударила. А Силане в который раз было за себя стыдно. — Простите, — сквозь смех кое-как выдавила она. — Простите, не знаю, что на меня нашло. Конечно, вы можете взять меня за руку. Я ни в чем вас не виню и не хочу, чтобы вы себя винили. Она протянула ему ладонь, он коснулся кончиками пальцев, осторожно потянул рукав вверх, открывая синяки. — Это ничего не значит, — сказала Силана. — Вы думаете «как можно такое простить?», потому что ничего не знаете. Но вы не сделали ничего непоправимого. Это просто синяки, это такая ерунда, такая малость. Он взял ее запястье в ладони, заглянул Силане в глаза, а потом прижался к синякам губами — так мягко, так нежно. Благоговейно, будто Силана была для него иконой. — Еще ни одна женщина никогда не злила меня так сильно. И ни к одной меня так не тянуло. И ни одной я не был должен так много. У него были горячие ладони, и держал он руку Силаны, будто птицу. Касался губами запястья. — Я клянусь защищать тебя и заботиться пока у меня еще есть силы жить и дышать, — шепнул он. — Я клянусь никогда не поднимать на тебя руку, и служить, как и полагается служить гладиатору. Честно и без остатка. Я клянусь, что никогда больше не дам повода себя бояться. Он говорил это так серьезно, так честно. Она хотела вырвать руку и ударить его. — Я не понимаю тебя, — признал Рейз. — Ты хочешь меня, и ненавидишь до меня дотрагиваться. Оберегаешь и брезгуешь. Я запутался, и я ничего не понимаю. Но я тебе должен, и я все равно буду рядом. Даю тебе слово, ты можешь на меня рассчитывать. — Мне этого не нужно, Рейз. Мне ничего от вас не нужно, кроме того, чтобы вы просто были моим гладиатором. Он снова коснулся ее запястья губами и ответил: — Я знаю. Но это нужно мне. *** Скату с каждым часом становилось немного лучше, он проснулся, попил воды. Силана дала ему еще немного кроветворного и сказала, что нужно купить еще корма. Рейз сам вызвался сходить за ним. Хотелось сделать хоть что-то полезное. Он все никак не мог перестать смотреть на синяки на запястьях Силаны — уродливые темные пятна, которые время от времени выглядывали из-под рукава. Рейз все пытался понять — как, почему настолько потерял над собой контроль. Чем вообще думал и о чем, найти даже не оправдание, хотя бы объяснение тому, что сделал. И не находил. «Это мелочь», — сказала Силана. И как же ее воспитывали, что же с ней случилось в прошлом, что она не злилась. Ни в чем не обвиняла. «Вы остановились сами». Как будто это что-то меняло. Интересно, что бы на ее месте сделала Мелеза? Спустила бы с Рейза шкуру, не иначе. Хотя Мелеза, в этом он не сомневался, спустила бы с него шкуру и за меньшее, значительно раньше. Да и на Мелезу Рейз не стал бы кидаться, к ней его не тянуло. Почему-то вдруг подумалось, что, если бы он подписал контракт с ней, было бы проще. Он бы ненавидел ее, она бы его презирала, не случилось бы ни свадьбы, ни поцелуя, ни стыда за себя. Рейз не привык чувствовать себя виноватым. Обычно он просто не делал того, чего можно было стыдиться. Хотелось все исправить, ну или хотя бы искупить, пусть не сразу, постепенно, но Рейз понятия не имел, как это сделать. Помогать ей? Достаточно ли было этого? Силана говорила, что ей нечего прощать, что она не злится, но, если уж не врать себе, Рейзу мало было того, что она просто не злилась. Он хотел, чтобы Силана посмотрела на него по-новому. Чтобы могла касаться, быть рядом, чтобы привыкла полагаться на Рейза и доверять ему. Только, похоже, он сам сделал все, чтобы никто в здравом уме не стал бы ему доверять. Лавка, в которой можно было купить корма для ската располагалась сравнительно недалеко, можно было не ехать на рынок, и Рейз этому радовался — учитывая, сколько приходилось в последнее время разъезжать в экипажах, уже стоило задуматься о покупке собственного. Пусть самого простого и дешевого, на большее денег все равно бы не хватило. Хотя теперь, когда понемногу холодало, бар приносил больше. Многие вместо того, чтобы встречаться на улице заваливались посидеть всей компанией в тепле. Возле лавки Рейз встретил Лиама. И без того не самое радужное настроение, стремительно испортилось окончательно. Пацан покупал корм для ската. — Привет, папаша. Гуляешь? — За кормом пришел, — хмуро ответил ему Рейз. — Можешь не разоряться, я уже купил. Я как раз к вам иду, — ну да, он обещался заглянуть накануне. Поселиться он что ли хотел у Силаны дома? — Мы заняты. — Вот я вам и помогу, — обрадовался пацан. — Силана будет рада меня видеть. Рейз снова испытал привычное, невыразимое желание съездить ему по смазливой морде. — Силана вымоталась. Ей не до гостей. — Да ты просто бесишься, потому что, когда я рядом она не обращает на тебя внимания. Рейз мрачно подумал, что теперь Силана тем более предпочла бы компанию Лиама. — Это и понятно, — продолжил пацан. — Ты уже староват, можешь кончиться в любой момент. А я и моложе и сильнее. Женщины инстинктивно чувствуют, на кого лучше полагаться. Это природа. — Да. Просто пример из жизни животных, — угрюмо ответил Рейз, глядя на него тяжелым взглядом. — Господин, вы либо покупайте, либо не загораживайте проход, — окликнул его сутулый тощий торгаш с обветренным лицом. — Это не я загораживаю, а этот сопляк. — Этот сопляк много места не занимает, — усмехнулся торгаш. Лиам усмехнулся: — Поздравляю, папаша, тебя только что назвали жирным. — А тебя тощим сопляком, — в тон ему отозвался Рейз и посторонился, подошел к мешкам с кормами, и повернулся к торгашу. — Повежливее, я все-таки покупатель. Тот ухмыльнулся в ответ: — Что будет угодно господину покупателю? Рейз слово в слове передал ему то, что сказала купить Силана, потому что сам ничего не знал о кормах для скатов и о том, чем они отличались. Для него все мешки и их содержимое выглядели одинаково — мешаниной из сухих листьев, семян и кусочков фруктов. Рейз раньше думал, что мясо скаты тоже едят, но ничего похожего на мясо в мешках с кормом не было. Торговец насыпал нужное количество корма в отдельный мешок, забрал деньги и многозначительно посмотрел на дверь. — А Силана сейчас дома совсем одна? — как бы между прочим спросил Лиам. — Тебе же, наверное, еще куда-нибудь заскочить нужно, а мы бы пока поговорили. — Даже не надейся, — разочаровал его Рейз. — Я не собираюсь оставлять ее с тобой, а ты, если так хочешь быть полезным, можешь дотащить и наш корм до дома. — Обалдеть ты ленивый, папаша, — Лиам смотрел на него даже приоткрыв рот от изумления. — Как ты вообще надеешься меня победить, если даже мешок корма донести до дома не можешь? — Не волнуйся, — ласково ответил ему Рейз. — Я хорошо тренируюсь. Лиам недоверчиво хмыкнул, а потом действительно схватился за мешок, взвалил на плечо. Пацан был сильнее, чем выглядел со стороны, но об этом Рейз знал и раньше. Его легко было недооценивать, если подумать, даже Мелеза совершила такую ошибку, хотя вроде бы неплохо знала Илану и давно выступала в Парной Лиге. — Тебе бы школу сменить, — сказал вдруг Лиам. — Если ты хочешь за три недели меня обогнать, со старыми учителями у тебя вряд ли получится. Он пожал плечами и добавил: — Ты на самом деле довольно неплохой, мне обычно попадались намного слабее. Но как будто привык барахтаться с новичками и забыл, что потолка не бывает. Пацан, конечно, делал правильные выводы — еще бы он ошибался — но это не значило, что Рейзу приятно было слушать его выводы. — Без тебя разберусь. — Ты не спеши отказываться, пока еще не выслушал. Я знаю одну классную школу, тебе бы в ней позаниматься. Тебя могут туда взять. — Что за школа? — с подозрением поинтересовался Рейз. — В которой Грей тренируется, говорят, он сейчас в Парной Лиге один из лучших. Силана же знает его хозяйку, Мелезу? Та могла бы замолвить перед хозяином за тебе словечко. Рейз ни разу не видел Грея в бою, но вполне мог поверить, что тот считался одним из лучших. Вот только он совсем не был уверен, что хочет попасть с ним в одну школу. И тем более не хотел просить Мелезу о помощи. Когда Рейз с Лиамом вышли из лавки, пацан махнул торговцу рукой на прощанье, и пошел по дороге, ведущей к дому Силаны. — Это и правда отличный вариант. И располагается не так далеко от твоего дома. — Это не мой дом, — угрюмо поправил Рейз, и подумал — как странно, что после вчерашнего, Силана все равно его не выгнала. — Не придирайся к словам. Живешь-то ты все равно там, — он вдруг остановился, широко улыбнулся. — А вы что с Силаной поссорились? Интересно, с чего он вообще сделал такой вывод — пусть и в общем-то правильный? Или пацану опять его дурацкая интуиция нашептала? — Не надейся, все у нас нормально. Лучше, чем у тебя с ней когда-либо будет. — А морда у тебя, будто любимого щенка похоронил, — Лиам фыркнул. — Папаша, ты бы себя со стороны видел. Тобой только детей пугать. — Ты что-то не пугаешься. — Я не ребенок. Рейз смерил его скептическим взглядом и не стал отвечать. Как бы пацан не старался выдавать себя за взрослого, получалось у него неубедительно. Некоторое время они снова шли в молчании, Лиам, как ни странно нес мешки с кормом и не жаловался, если уж на то пошло, кажется особо и не перенапрягался. Тот, кто его готовил явно не зря ел свой хлеб. Рейз думал о предстоящем поединке, о времени, которое оставалось на подготовку, и о Арене. Нужно было сказать Силане, чтобы назначила новый бой. У них еще оставалось их право на вызов, и стоило использовать его с умом. Нужно было победить — не сравняться в ничьей, ни чудом выиграть в последний момент, а победить так, чтобы это увидели и запомнили. — Знаешь, — сказал вдруг Лиам, — я поначалу не хотел становиться гладиатором. Драться на потеху уродам в толпе, и чтобы каждый придурок обсуждал, правильно ли я атакую, и какую надо было использовать броню. Дурацкое же занятие. Совершенно бессмысленное. Вот война это по-мужски. Там все по-настоящему. И все зависит от мастерства. Когда Рейз был его возраста, он тоже так же думал. Но потом вырос и поумнел. — Можно подумать в войне много смысла. Умирать, потому что какой-то маг в нескольких милях от тебя удачно швырнул заклинание? Или от заразы, потому что у медиков закончились зелья? От случайно стрелы? Не велика цена твоему мастерству. — Ты просто трус, папаша. — Ну да, умереть не тороплюсь. Может, Лиам и надеялся Рейза задеть, но у него не получилось. Рейз не стыдился того, что не воевал. И того, что приплатил магистрату за отказ от воинской службы, и того, что остался с Джанной, когда был ей нужен. Может быть, если бы война была другой… Но это король напал на Аравин — от собственной жадности и амбиций. Аравинцы просто оказались сильнее, чем он думал. Армейские агенты тогда разъезжали по городам с лозунгами «защитим нашу землю», а Рейз думал только о том, что, если бы король не напал первым, не пришлось бы ни от кого защищаться и умирать за чужие ошибки. Он вспомнил вдруг разговор Силаны с Оакимом, когда она покупала Рейзу гладиаторскую броню. Она говорила, у нее кто-то умер на войне. Рейз хотел спросить ее — кто, как это вышло, но потом все-таки не рискнул. Не захотел напоминать о том, что она потеряла. Да и не имел права, наверное. У дома Силаны, напротив входа стоял какой-то мужик. Высокий, широкоплечий, в дорогом плаще. Он показался Рейзу смутно знакомым. Мужик смотрел на дверь, но не подходил ближе. Он что, следил за домом? Хотя если и следил, то даже не пытался делать этого незаметно. Лиам бросил на Рейза быстрый взгляд, с подозрением сощурился: — Знаешь его? Рейз мотнул головой: — Впервые вижу. — Ну вот сейчас и познакомимся, — Лиам опустил мешки с кормом на мостовую, подошел к мужику ближе. — Здравствуй, дяденька. Потерялся? Мужик спокойно осмотрел его с головы до ног: — Нет. — А похоже. Стоишь, пялишься на чужой дом. Подозрительно как-то. Ты не вор часом? — пацан ухмыльнулся, откровенно нарываясь. Подраться ему что ли захотелось. — Я в своем праве, — так же невозмутимо, с какой-то угрюмой, тяжелой уверенностью ответил тот. Почему-то именно в тот момент Рейз и понял, почему мужик показался ему таким знакомым — тот был неуловимо похож на Силану. Неявно, только если присматриваться, угадывалось нечто общее — разрез глаз, форма губ. — Вы родственник хозяйки? — настороженно спросил Рейз. — Ее брат. Калеб Байрнс, — мужик снова бросил взгляд на дом. Неприязненно передернулся. — Кто вы? — Гладиатор Силаны. Что-то было во взгляде этого Калеба — волчье, опасное, что вызывало у Рейза желание схватиться за оружие и не рассуждая рубануть мечом. — Значит, слухи не врали. Она действительно пошла на Арену. Он это «пошла» сказал, как выплюнул. Так, что Рейзу моментально захотелось выбить ему пару зубов. Видимо, Лиаму тоже, потому что тот моментально изобразил самую мерзкую ухмылку: — А вы бы, дяденька, почаще с сестрой разговаривали. Может, и слухи бы ворошить не пришлось. Калеб оглядел его с головы до ног угрюмым взглядом, посмотрел будто на кусок дерьма, прилипший к подошве, и даже отвечать не стал — повернулся к Рейзу: — Сколько она заплатила вам за контракт? Рейзу откровенно не нравилось, ни как он смотрел, ни какие вопросу задавал: — Достаточно, чтобы я за него взялся. — Я могу дать больше, — Калеб не сомневался, предлагал с абсолютной уверенностью, что Рейз не откажет. — Просто назовите сумму. Рейз усмехнулся: — С чего вы взяли, что она платит мне деньгами? Судя по тому, как изменилось выражение лица Лиама, он зря это сказал. Прежде, чем пацан успел открыть рот, Рейз добавил: — Мой договор с ней не касается посторонних. Даже ее родственников. Калеб брезгливо поморщился: — Не думал, что она опустится до такого. Хорошо, предположим, она платит вам… услугами. Я могу дать денег на то, чтобы такие услуги вы покупали у кого-нибудь еще. Более качественные и разнообразные. Рейз слушал его и пытался понять, что за дерьмо творилось у Калеба в голове. И у Лиама, если уж на то пошло, если в первую очередь они подумали, что Силана платила собой. Хоть кто-нибудь помнил, что она все еще оставалась жрицей? Даже если ей запрещено было исцелять, мало ли, может, Рейз благословения у нее просил вместо платы. — Невысокого вы мнения о сестре, — сказал он Калебу. — И нет, она не платит мне телом. Вам бы мысли с мылом прополоскать, господин Байрнс. — Если я считаю ее хуже грязи, на то есть причины, — отозвался тот. — Подумайте об этом, прежде, чем ее защищать. — Мне не надо думать. Я ее гладиатор, я в любом случае буду ее защищать. Так что оставьте деньги себе, пригодятся. Рейз не стал дожидаться ответа, пошел к крыльцу дома, даже не обернулся посмотреть, идет ли Лиам. Куда бы тот делся, с мешками корма. Калеб оставался на месте. Рейз обернулся у самой двери: — Говорите, вы в своем праве? Но я живу в этом доме, и что-то ни разу не встречал здесь вас. Так что, может, мне и правда позвать стражу? Пусть они разбираются в ваших правах. Калеб сверлил его взглядом — жестким, волчьим. — Но у вас их нет, верно? — Рейз позволил себе криво усмехнуться. — У вас только какие-то свои семейные обидки и подлая, мелочная жажда испоганить Силане жизнь. А значит, и мне за компанию. Так что шли бы вы и правда отсюда. Он бы не удивился, если бы Калеб на него бросился. Даже хотел этого — был бы повод и возможность съездить ублюдку по зубам, но тот только смерил его угрюмым взглядом: — Все сказали? — Да, — Рейз развел руками, демонстрируя себя. Вот он я: хватит духу — бей. — Хорошо. Калеб пошел на него, спокойный и прямой, прошел мимо к двери дома, не задев даже кончиком плаща, открыл дверь, ни на секунду не усомнившись, что было не заперто. — Тогда говорить с вами бессмысленно. Придется еще раз встретиться с Силаной. Пусть она объяснит вам мои права. ------------------------------------------------------------ Еще рас спасибо за чтение и с наступающим вас)) Пусть новый год принесет счастья и много-много отличных текстов) Ну, а я традиционно приглашаю всех праздновать к себе: https://vk.com/malkesta_art Давайте дружить)