Пламя Силаны

Посвящение: Огромное, просто нечеловеческое спасибо за поддержку и донат) Для меня это очень много значит и мне это невероятно приятно. Спасибо )) Как и обещала, выкладываю новую главу через неделю) *** Когда Силана думала про Арену, она всегда представляла себе толпы людей, крики зрителей, плотный, пропитанный ожиданием и азартом воздух. Ярче всего ей запомнился поединок с Лиамом, переполненные скамьи и собственный страх ошибиться, сделать что-нибудь не так. Все казалось ей непонятным и сложным. Но назначить обычный поединок, вызвать тех, кто потерял право участвовать и просто числился в Парной Лиге, было на удивление просто. Это не требовало ни заключения контракта, ни официального вызова, только регистрации у распорядителя. Людей на трибунах в этот раз собралось намного меньше, над ареной стоял негромкий гул — зрители переговаривались, отвлекались, многие и вовсе не смотрели на гладиаторов. Это показалось Силане странным. — Это «игроки», — пояснил ей Рейз и пожал плечами. — Они делают ставки и зарабатывают на выигрыше. Те, кто давно здесь, уже всякого насмотрелись, им все приелось. — Они не переживают, что могут проиграть? — осторожно спросила Силана. — Не особо. Даже если проиграют, отыграются в следующий раз. Это же не любители, они этим живут. — Вы многое о них знаете. — Так они же не только в Парной Лиге ставки делают, в Одиночной тоже, вот и примелькались. Нескольких я даже по именам знаю. До их боя оставалось около получаса, Рейз уже успел размяться, оглядел зал, в котором предстояло выступать, и отошел в сторону. Он не волновался, не переживал, или же так только казалось. Силана видела их сегодняшних противников только мельком — высокую женщину-дворянку и массивного, немолодого уже гладиатора с крестообразным шрамом поперек груди — с ними разговаривал Рейз и даже письмо-вызов Силана писала с его слов. Женщина была в нарядном струящемся платье, которое напоминало кровь, и выглядела будто дорогая кукла. Рядом с ней Силана чувствовала себя невидимкой. — Переживаешь? — спросил ее Рейз, когда увидел, как она смотрит на их противников. Ей было неловко признаваться, что да, и она спросила, уходя от ответа: — А вы? — Бой есть бой, — он пожал плечами, снова скользнул равнодушным взглядом по трибунам. — Я привык к Арене. В Парной Лиге, конечно, многое иначе, но не паниковать же из-за этого. — Я… раньше думала, что вызвать на поединок сложнее. Еще вчера утром Рейз узнал о том, что Силане нужны деньги, а на следующий день вечером назначил первый бой. Силана думала, что Лиам тоже придет, даже ждала, что он вот-вот появится, но люди шли бесконечной вереницей и знакомой юношеской фигуры среди них не было. — Я выбрал тех, кто вот-вот вылетит из Парной Лиги. Конечно, они уцепились за возможность показать себя. Все-таки последний шанс. Силане было немного жаль и ту женщину, и ее гладиатора. Она думала, может, им тоже, как и Силане нужны деньги, может, это возможность что-то доказать или… Рейз фыркнул и усмехнулся: — Я по одному взгляду могу сказать, о чем ты думаешь. Нет, все не так. Это только ты пришла в Парную Лигу ради денег. Остальные хозяева совсем не такие. Здесь играют те, кто может купаться в золоте. Ты просто на это платье глянь, да оно стоит как небольшой дом. Хозяева приходят сюда за азартом, чтобы почувствовать свою значимость и превосходство. То есть дурью маются от скуки. Я рад, что ты совсем не такая. Ты простая и искренняя. Силана промолчала и отвела взгляд. Она не рассказала о человеке, которого подослал Вейн, и о сроке, который дал ей Каро. Объяснила только, что государственные агенты следят за домом. Рейза это даже не удивило. — Не называйте меня искренней, пожалуйста. Я вам врала. Он подмигнул и усмехнулся шире: — Ну, ты врала искренне. От души. Она почувствовала себя неловко и отвела взгляд — снова посмотрела на вход и потому заметила Джанну первой. Та стояла в дверях, оглядывалась по сторонам, словно высматривала кого-то, и казалась юной, и очень красивой. Ей невероятно шло ее небесно-голубое платье и плащ, подбитый волчьим мехом. Рейз тоже ее заметил, тихо выругался сквозь зубы: — А я ведь говорил ей не приходить. Джанна направилась в их сторону. Силана подумала о том, как к гладиаторам относились в Парной Лиге, о том, как их заставляли унижаться. Конечно, Рейз не хотел, чтобы его сестра это видела. — Вам не нужно… подстраиваться под правила, — тихо сказала ему Силана. — Вы просто сражайтесь за меня. Этого будет достаточно. Он посмотрел на нее удивленно, а потом нахмурился: — Ты же слышала, что говорила Мелеза. Если я не стану перед тобой лебезить, остальные решат, что ты плохая хозяйка и сожрут нас обоих. — Мы что-нибудь придумаем, все-таки здесь ваша сестра. Я знаю, как вам… тяжело уступать. Он фыркнул и смерил ее взглядом, на удивление добродушным и снисходительным: — Я просто вел себя как идиот. Ничего не понимал и ничего не видел. И теперь, когда я знаю, что ты не станешь смотреть свысока, я легко могу встать перед тобой на колени. Пусть остальные думают, что хотят. Мы с тобой знаем, как все на самом деле. — И как все на самом деле? — добродушно спросила Джанна, остановившись рядом с ними. Силана даже удивилась, как та расслышала их слова в толпе. — Отлично, — угрюмо отозвался Рейз, мрачнея на глазах. — На самом деле все отлично. Могла бы и не приходить. — Я годами не видела тебя на Арене. Имею право, — почему-то она смотрела на Силану, внимательно и спокойно, и это было неловко. Джанна наверняка не верила в искреннюю любовь Рейза и Силаны, но не обвиняла и не спрашивала. — Как скат? Рейз говорил, его пришлось выхаживать. По крайней мере это было правдой, и Силана порадовалась, что не придется врать: — Он уже летает, я выпускала его пару раз, правда пока без седоков. Рал доверял ей, льнул к рукам и все равно осторожничал, помнил Каро и помнил, как больно ему сделал наездник. Силана хотела показать, что все в порядке. Ты можешь лететь куда хочешь, я тебя не обижу. Рейз возмущался, требовал держать ската на привязи, а Силана только улыбалась. Она знала, что Рал вернется, когда проголодается и соскучится по теплу. Если скату нравилось место, он всегда возвращался. — Никогда не видела скатов вблизи, — призналась Джанна. — Только в небе, над городом, и всегда мечтала потрогать. Не против, если я заскочу в гости, познакомлюсь с ним? Силана снова почувствовала неловкость. Ей хотелось согласиться и одновременно с тем, она боялась, что Джанна увидит, как они с Рейзом живут, и все поймет. — Ты просто набиваешься к нам домой, — буркнул он. — А ты не пустишь на порог родную сестру? Мне давно интересно, откуда такая секретность. — Я же говорил, там никто не жил несколько месяцев, — он недовольно нахмурился, и явно повторял то, что говорил уже не раз. — Мы еще не все привели в порядок. — Правда? — Джанна перевела взгляд на Силану. — У вас разваливаются стены и проваливаются полы? — Нет, — осторожно отозвалась Силана, не понимая, к чему та клонит. — Тогда все и так в порядке. Я зайду к вам завтра вечером, Рейз как раз вернется с тренировки, — Джанна улыбнулась. У нее была спокойная очень приятная улыбка, которая лучше всяких слов выражала, что спорить бесполезно. — Я хочу узнать тебя получше, Силана. Все-таки мы теперь сестры. Силане снова стало неловко за обман и за то, каким неумелым, каким нелепым, наверное, со стороны выглядело это вранье. Она так и не придумала, что ответить, и позорно сбежала, когда ее позвал распорядитель. Бой должен был скоро начаться, несколько работников Арены выкатили в зал громоздкие помосты с рядом столбов. Столбы были разные — некоторые не выше полуметра, некоторые в два человеческих роста. Как и в поединке с Делией, места хозяев располагались на возвышении — два трона на узких, гибких шпилях. Чтобы победить, гладиаторам нужно было добраться по столбам наверх, как по гротескным, неустойчивым ступеням. Силана бросила на Рейза тревожный взгляд. Он будто почувствовал, отвлекся от разговора с Джанной и кивнул. Спокойно и прямо — его не удивляли условия и не пугали. До их боя на этой арене проходил другой поединок — декорации меняли пару раз за вечер, но все же не каждый раз — и Силана этому радовалась. Толпа немного оживилась и людей стало больше. На арену вышли хозяйки, обе вели своих гладиаторов на поводках. Одна из них была совсем девчонкой, едва доходила своему бойцу до груди, и при том смотрела с таким высокомерием, будто и вовсе не видела в нем человека. Она слишком сильно натягивала поводок, и гладиатору приходилось наклоняться, чтобы ошейник не впивался в шею. Рейз заметил это, нахмурился, но ничего не сказал и отвернулся. Джанна отошла от него в сторону, заняла место на трибунах с краю, и спокойно сложила руки на коленях. Она не казалась ни шокированной, ни заинтересованной, и Силана ничего не могла прочесть по ее лицу. Перед хозяйками опустилось две небольшие чародейские платформы, зависли в двух ладонях от пола. Гладиаторы опустились на одно колено, склонили головы. Девчонка-хозяйка выставила вперед ногу, поставила на самый край платформы и дернула за поводок. Ее боец замер на мгновение — крохотная заминка, которую Силана даже не заметила бы, если б не смотрела так пристально — и поцеловал кончик миниатюрного черного сапога. Гул толпы стал громче, взмыл под потолок-купол волной. Рейз смотрел за поединком пристально и казался мрачнее тучи, лицо Джанны оставалось нечитаемым, абсолютно бесстрастным. Бой продлился недолго, гладиатор девчонки-хозяйки победил, и в благодарность она потрепала его по волосам, как собаку. Когда они уходили с Арены, Силана долго смотрела им вслед. А потом распорядитель объявил их с Рейзом выход, и нужно было идти к платформе. Силана нервничала и казалась себе ужасно неуклюжей. О них шептались, кто-то показывал в ее сторону пальцем. Отчаянно хотелось обернуться и посмотреть на Рейза, чтобы вдохнуть, впитать его уверенность. Их соперница подошла к платформам первой, замерла, спокойно опустив руки и казалось королевой в своем дорогом, красном платье. Рубины на вороте напоминали брызги крови. Силана только тогда заметила — в руках та держала сложенную в несколько раз алую плеть, длинный хвост щетинился иглами. Гладиатор склонился в глубоком поклоне, и хозяйка протянула ему плеть для поцелуя. Силане вдруг стало стыдно за то, что она участвовала во всем этом. Не просто смотрела, как унижают других людей, а тоже была хозяйкой. — Эй, — тихо, так, чтобы слышала только она, окликнул ее Рейз. Он опустился перед ней на колени, легко и будто бы привычно, не было ни малейшей заминки или сомнения. — Смотри на меня. Давай устроим отличное шоу. Рейз подмигнул, по-мальчишески озорно, а потом потянулся плавным, удивительно грациозным движением вперед, словно огромный зверь и коснулся губами носка ее туфли. Силана смотрела на него растерянно и не знала, как реагировать. Он же так стыдился, так ненавидел подчиняться, а теперь… А теперь он многое о ней узнал, поняла Силана. Он увидел ее уязвимой и уродливой и не отвернулся. Понял и наконец-то поверил, что любая игра на публику, любое подчинение на Арене никогда не превратятся в настоящее унижение, что Силана не причинит ему вреда и не позволит это сделать другим. Она смотрела на него сверху вниз и чувствовала, что вдруг защипало в глазах, и невозможно было объяснить, как много для нее значило его доверие. Хотелось дать ему в ответ что-то ценное, что-то, что сделало бы его счастливым хотя бы ненадолго. И она ведь знала, о чем он просил и чего ему хотелось. Силана протянула руку, коснулась ладонью его волос, словно благословляла и тихо пообещала: — Когда мы вернемся домой, я вас поцелую. Буду целовать столько, сколько захотите. Она все еще чувствовала себя грязной, не могла избавиться от запаха гари и дыма. Но Рейз все равно ее хотел, хотел даже такую, сломанную и искалеченную. В тот момент Силана отдала бы ему все, что угодно. Хоть звезды с неба. Он вскинул голову, впился в нее взглядом, будто пытался прочесть, а потом улыбнулся мягко и открыто, как будто понимал все, что она боялась сказать. — Я выиграю для тебя этот бой. Его жест, ее прикосновения, их общие слова были как признание. Внезапное, на глазах сотен людей и очень личное, и она не хотела иного. Она кивнула, улыбнулась, и чародейская платформа поплыла вверх, к трону. Силана неотрывно смотрела на Рейза внизу, и чувствовала, как стучит о ребра сердце — впервые за долгое время сильно и спокойно. *** Гонг распорядителя прозвучал громко и гулко, взметнулся под куполом Арены, и зал отозвался криками зрителей. Силана вдруг почувствовала всем телом — чужой интерес и азарт. Словно что-то изменилось для этих людей, и этот бой больше не был одним из многих, стал важен. Рейз и его противник одновременно ринулись вперед к столбам, вскочили легко и грациозно. Они оба двигались как дикие звери, уверенно и не сомневаясь, и Силана в который раз подумала, как же красив, как невероятен был Рейз на Арене. В своей стихии. Он был лучше своего противника — быстрее и сильнее — но тот отлично знал арену, поднимался, перескакивая между столбами ловко и уверенно, заставляя Рейза следовать за ним, запаздывая на считанные мгновения. Рейз не переставая двигаться, рванул пряжку своего ремня, выдернул его одним длинным, отточенным движением — будто кнут развернул. Он захлестнул ремнем вперед и вверх, успел зацепить сапог противника и дернул на себя. Силана впервые видела, чтобы Рейз использовал что-то кроме меча, и только теперь понимала — он был умелым и сильным. Его тело и все, что его окружало он мог использовать так же легко и естественно, как собственные руки и ноги. Он был так красив в тот момент, что у Силаны перехватывало дыхание. Другой гладиатор сориентировался мгновенно, вывернулся вовремя, но потерял драгоценное преимущество во времени, и Рейз нагнал его, ударил кулаком, эффектно и быстро, сбивая вниз. Противник не упал, успел в последний момент зацепиться за край столба, и зрители в зале подались вперед, затаили дыхание. Рейз не кинулся вверх. Он застыл на одном из столбов спокойно и эффектно, давая противнику шанс подняться. Вы делаете это специально, — подумала Силана. — Вы делаете это, чтобы толпа увидела и полюбила вас. Чтобы волновалась, чтобы не могла отвести взгляда. Вы влюбляете их в себя. Их всех, и меня вместе с ними. Второй гладиатор больше не мог использовать свое знание арены, Рейз перегораживал ему путь. Силана поняла, что поединок неизбежен. Рейз не убрал ремень, держал его за пряжку в руках, чтобы использовать как кнут. Он напал первым, атаковал легко и словно прощупывая противника. Тот увернулся, перескочил на соседний столб, балансируя без труда. Этот боец уступал Рейзу, но он был хорош, превосходил большинство солдат, которых Силана видела в армии. Сначала он попытался отвлечь Рейза финтом, а потом вовремя подставил блок, когда ничего не вышло. Рейз не торопился, он знал, что может победить, и позволял бою продолжаться, создавал для зрителей иллюзию того, что у второго бойца есть шанс. Рейз не унижал противника, сражался с ним на равных, не выставляя себя лучше. И именно поэтому люди не могли усидеть на местах, подавались вперед, разрывались между тем, за кого им болеть. И Силана тоже поддалась чужой эйфории, нетерпению. Возбуждению. Рейз и его противник обменивались ударами, словно танцевали, продвигались все выше и выше. Силана смотрела сверху и в какой-то момент поняла, что бой почти закончился. От Рейза ее отделяло буквально несколько столбов — перескочить и оказаться рядом. Она повернула голову. Женщина в красном платье сидела на троне, сжимала пальцами подлокотники и тонкие, украшенные перстнями пальцы казались белыми как снег. Кнут лежал на коленях. Женщина повернула голову, впилась в лицо Силаны черным, нечитаемым взглядом. Троны располагались совсем рядом друг с другом, наверное, чтобы гладиаторы неизбежно столкнулись друг с другом, пытаясь добраться до цели. По правилам этого поединка, побеждал тот боец, который первым срывал цветок с груди чужой хозяйки. Цветок на груди женщины был ослепительно белым и очень нежным. Мгновение, и Рейз все же закончил бой — ударил снизу, отбрасывая противника назад. Тот пошатнулся, оступился и рухнул вниз — он упал бы, если бы не Рейз. Тот успел перехватить его за руку, задержал падение на крохотный миг, но его хватило гладиатору, чтобы успеть второй рукой зацепиться за край столба. Рейз отпустил, зная, что выиграл достаточно времени, эффектно прокрутил меч в руке. Женщина в красном зажмурилась и отвернула лицо в сторону. Рейз поддел цветок у нее на груди острием меча — искусно и ловко, демонстрируя зрителям свое мастерство — и отдал его Силане. Она приняла его, улыбнулась: — Вы были великолепны. — Я выделывался перед тобой. Второй гладиатор наконец сумел подняться, склонился перед своей госпожой, низко и подобострастно, а потом — так быстро, что Силана едва успела осознать, в воздухе взметнулся кнут с шипами, громко, будто от боли взвыл рассекаемый воздух, и гладиатор упал. Самым страшным, как она потом понимала, было то, что тот даже не кричал. Он упал тихо и страшно, и в зал замер. Женщина в красном встала, холодно посмотрела на Силану и Рейза: — Спасибо, что вызвали на бой. Жаль, что я не смогла победить. Она ступила на подлетевшую чародейскую платформу словно княгиня — с идеально прямой спиной и высоко поднятой головой. На шипах ее кнута была кровь. Гладиатор внизу пошевелился, застонал, и Силана посмотрела на него. Он все еще был жив, его еще можно было спасти. Она бросилась бы вниз, забыв о летающей платформе, но Рейз удержал ее за руку. — Стой, погоди, Силана, — он держал ее крепко и говорил быстро, боясь, что не успеет объяснить и переубедить. — Ты не можешь, тебе нельзя его лечить. Гладиатор внизу застонал снова, и Силана вздрогнула, зажмурилась, а потом заставила себя открыть глаза. — Я понимаю, — сказал ей Рейз. — Поверь, понимаю. Но сейчас мы должны подчиняться правилам. Она видела, как его корежило от этих правил, как он ненавидел порядки в Парной Лиге, и все же Рейз заставлял себя терпеть. Она глубоко вздохнула, заставила себя выпрямиться и помахала толпе. Гладиатор внизу корчился от боли, и Силана знала, что, если не вмешается жрица, он останется калекой. Она не могла его исцелить, но и остаться в стороне не могла тоже. Она только надеялась, что Рейз поддержит ее и поймет. *** Силана ушла из зала так быстро, как смогла. Как только утихли зрители, и распорядитель объявил новый бой. — Вы знаете, как найти того гладиатора? — спросила она у Рейза. В прилегающих коридорах было шумно, сновали люди, некоторые поглядывали с любопытством и шли мимо. — Знаю, — прямо ответил он. — Но ты не можешь к нему пойти. — Рейз, пожалуйста… — мягко начала она, и он перебил: — Силана, подумай хоть раз головой! Да, это паршиво, я тоже видел, что с ним стало. Но это Парная Лига. У нее свои законы. Она знала, как глубоко его это задевало. — Вы сами понимаете, что это неправильно, — тихо сказала она. Он стиснул кулаки, с шумом втянул воздух и выдохнул сквозь зубы: — Знаю. Но мне наплевать. Если ты исцелишь того мужика, Храм тебе не простит. Ты пострадаешь. Это волнует меня намного больше справедливости и того, что правильно. Она взяла его за руку, крепко сжала — она так редко делала это первая, а теперь вдруг захотелось. — Я обещаю, что не буду его исцелять. Даю слово. Теперь вы поможете мне его найти? Он замер, посмотрел почти удивленно на их сомкнутые руки и нервно сглотнул: — Нечестно играешь. — Я не играю. Я прошу вас о помощи. Вы мне откажете? — Нет. Сама же знаешь, что нет. Но какой смысл нам идти? Снаружи нас Джанна ждет, может и пацан пришел. А для того гладиатора ты все равно ничего не сможешь сделать. Она помолчала, не зная, стоило ли говорить сейчас и все же объяснила: — Я могу узнать, есть ли у него деньги заплатить жрице. Могу посоветовать, к кому обратиться. Рейз напрягся, нахмурился: — А если нет? Что, если у него нет денег? — Он не болен, это просто травма. Исцелять ее проще, а потому дешевле. Если я отдам ему сегодняшний выигрыш, он сможет расплатиться. Рейз выглядел так, словно едва сдерживал ругательства. И тем не менее он не спорил, не говорил, что Силана совершает глупость. Он только сказал: — Ты не можешь платить за всех. И не должна. Он был упрямым, и он не понимал, но по крайней мере Рейз не обвинял ее. Силана уже за это была ему благодарна — за то, что он сдерживал злость. — Я не стану помогать всем, обещаю, — ответила она. — Но я хочу помочь этому человеку. — Почему? Ты впервые в жизни его встретила. Ты хоть знаешь, как его зовут? — Не знаю, — отозвалась она и снова сжала его пальцы. — Но это не важно. Я жрица, Рейз. Я видела, как этот человек упал, я знала, как сильно он пострадал, и я не вмешалась. Я смотрела, как ему больно, могла помочь и осталась на месте. Рейз устало потер лицо ладонью, посмотрел почти с мольбой: — Силана, Храм… — Это не важно, — твердо сказала она. — Рейз, я клялась не Храму, я клялась Майенн. Клялась быть верной себе и пламени в моих венах. Я столько раз нарушала клятву, но сейчас могу хоть что-то исправить. Мне не жаль этих денег, мне не жаль ни единого эйра. Пожалуйста, помогите мне. Он выдохнул и вдруг притянул ее в объятья, прижал к себе и шепнул: — Прости. Я просто по-настоящему за тебя боюсь. Она нерешительно обняла его в ответ, наплевав на людей вокруг, на удивленные взгляды: — Спасибо, что не злитесь. Он отстранился, улыбнулся, хотя улыбка получилась вымученная, невеселая: — Да ладно. Это всего лишь деньги. Не велика потеря, я заработаю еще. *** По пути в лазарет, Силана забрала деньги у распорядителя. Тот бросил на нее короткий равнодушный взгляд, быстро отсчитал монеты и протянул книгу ставок на подпись. Силана аккуратно расписалась, стараясь выводить буквы ровно и компактно. Рейз размашисто написал свое имя рядом с ее, и Силана вдруг смутилась — просто вспомнила, что точно так же они подписывали брачный договор. Лазарет располагался ближе к центральной части Арены, в самой старой части комплекса и был неожиданно большим. В длинной, сумрачной зале рядами стояли простые деревянные кровати. — Когда-то на Арене намного чаще калечили и убивали, — пояснил Рейз, в ответ на невысказанный вопрос Силаны. — Сейчас правила намного мягче. В воздухе пахло травами и лекарствами, и тем особым запахом боли и болезни, какой бывал только в больницах. Тусклые чародейские светильники на стенах не столько разгоняли, сколько подчеркивали темноту. Противник Рейза лежал на дальней кровати, а рядом с ним суетился доктор — действовал споро и бесстрастно, и с тем равнодушным цинизмом, по которому Силана всегда определяла военных врачей. Гладиатор лежал зажмурившись, терпел боль и иногда стонал сквозь зубы. Врач ненадолго отвлекся, оглядел Силану быстрым взглядом: — Жрица? Не думал, что его хозяйка раскошелится на исцеление. — Я не могу исцелять, — тихо отозвалась она. Врач смерил ее опасливым взглядом: — Ты алая что ли? Силана почувствовала, как напрягся Рейз и успокаивающе сжала его руку. — Мне нужно поговорить с этим человеком. Он в сознании? Гладиатор медленно приоткрыл глаза, скривился: — Да. Говорить… смогу. Что вам… нужно? Он произносил слова очень старательно, делал длинные паузы и тяжело дышал, пытаясь справиться с болью. Наверное, эликсир от боли еще не подействовал, или же оказался слишком слабым. Силана не знала, с чего начать, и потому спросила: — Как вас зовут? — Ленник, — ответил тот. Врач фыркнул: — Его что, на Арене не объявляли? — Простите, я не запомнила имя. Ленник не обиделся, просто кивнул через силу: — Зачем вы… здесь? — Я хотела поговорить про вашу травму. Врач нахмурился, уголки его губ опустились, и он вмешался: — О его травме ты можешь поговорить со мной. — Вы знаете сами, что ничем не сможете помочь, — тихо и твердо ответила Силана. — Я видела его переломы. Обычное лечение бесполезно. Гладиатор тяжело сглотнул, отвернул голову и сказал: — Уходи. — Выслушайте меня, пожалуйста, — как могла мягко попросила Силана. — Я пришла, потому что хочу помочь. Врач не вылечит ваши травмы, но жрица сможет их исцелить. — Ты же сказала… — он не закончил, и она продолжила: — Не я. Другая жрица, и к ней нужно обратиться как можно скорее. Пламени намного сложнее исцелять старые шрамы и зажившие раны. Ленник хмыкнул невесело, дернул уголком губ: — Надо же, жрицы теперь ходят и сами зазывают клиентов. Будто шлюхи. Рейз двинулся к нему, но Силана удержала его за руку. Леннику было плохо и больно, и он едва ли мог отвечать за свои слова. Не стоило на него злиться. — Не нужно, — попросила она. — Я знаю жрицу, которая лучше всего исцеляет именно травмы. Я могу позвать ее, если вы захотите. Он помолчал и спросил: — И во сколько мне это обойдется? Силана назвала сумму и, немного поколебавшись, и Ленник снова скривился — от горечи или от сильной боли: — Слишком дорого. Сейчас у меня нет столько. Она знала, что так и будет — мало, кто мог заплатить столько сразу, а частями Храм принимал неохотно. — Я оплачу ваше исцеление. Частично это моя… «Вина» — она собиралась закончить так. «Частично это моя вина». Но Рейз перебил ее, не давая договорить: — В долг. Силана даст тебе эти деньги в долг. Будешь возвращать, как сможешь, по частям. — Я не стану вас торопить с выплатой. Рейз смотрел на нее хмуро, но Силана настояла, и когда Ленник ответил, когда выдавил «спасибо» — низко и хрипло, его голос дрогнул. *** — Я все равно не понимаю, — сказал Рейз, когда они покинули лазарет и направились к главному залу, где осталась Джанна. — Ты же жрица, вы без денег никогда никого не исцеляете. Почему ты вдруг так переживаешь именно за Ленника? Он все еще злился на Храм и, наверное, он был прав. Рейз не верил в Майенн, не любил ее и не знал того, что знала любая жрица: Богиня создала все сущее, и жизнь, и смерть, все несправедливые, страшные, болезненные вещи. Силана попыталась объяснить ему: — Вы ненавидите болезнь, Рейз, потому что видите в ней только страдания. Не понимаете, что это такая же оборотная жизни, и что без нее, как и без смерти ничто не имеет значения. — Это просто красивые слова. — Думаете? Мы бережем детей, потому что знаем, что они могут пострадать, мы торопимся встретиться с близкими, потому что в любой момент можем их лишиться. Мы откладываем мелочные обиды, прощаем боль перед лицом неизбежной потери. Это необходимое условие, без которого мы не умели бы любить. Она продолжила: — Жрицы выбирают жизнь, созидающий, исцеляющий лик Майенн. Но даже если бы мы могли исцелить всех, мы не стали бы этого делать. Потому что это неизбежно сломало бы, уничтожило бы жизнь — страшную и невыносимо прекрасную, величайшее творение Майенн, в котором всему найдется место. Болезни и здравию, богатству и бедности, красоте и уродству. — Тогда зачем вообще исцелять? Для чего вмешиваться, если вы так любите уродства и болезни? Она улыбнулась и выдохнула: — Потому что последнему чуду, неожиданному спасению, как бы дорого оно ни стоило, в мире тоже есть место. Она не убедила его, и он скривился: — По мне, так в твоем Храме одни лицемеры. — Подумайте и о другом, — сказала она мягко. — Жриц слишком мало, мы не сможем исцелить всех. Высокие цены защищают нас. Иначе слишком многие приходили бы за помощью, и мы все равно не смогли бы помочь. Рейз помолчал, застыл на месте: — Еще и трусливые лицемеры. Но по крайней мере ты не такая. Ты готова помочь Леннику, хотя ничего ему не должна. Я только одного не понимаю, если ты веришь во все это: про жизнь и смерть, и то, что без смерти нельзя, почему так винишь себя? Почему так ненавидишь? Она уже много раз думала об этом, когда приходили кошмары, и когда не оставалось даже уснуть. — Потому что я сломалась, Рейз. Я не выдержала уродства, которое увидела и того, которое сотворила сама. Не это я хотела нести миру. Не боль, не гарь и не ужас. Рейз взял ее за руку, сжал мягко и очень бережно и вдруг шепнул: — Не только. Ты принесла не только это. И от того, как он это говорил, становилось легче дышать сквозь запах дыма. Я решила и дальше придерживаться правила 50 рублей: суть его в том, что если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 50 рублей на яндекс.деньги: money.yandex.ru/to/410016407141638, я выложу новую главу «Пламени Силаны» через неделю. Она, правда, будет короче, чем обычно (в среднем за неделю я пишу 3,5-4к слов). Но даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже и текст все время будет бесплатным.