Мы выбрали чужие имена Забыли только души поменять Подальше отбежали от себя И пробуем себя догнать
Я спокоен. Вдох-выдох. Дыши, Ваня. Я спокоен, хотя отдельные личности упорно пытаются меня этого спокойствия лишить. И имя этой личности - Даня. Этот парень просто сводит меня с ума. Ему хочется хорошенько вмазать, а потом поцеловать, а потом ещё раз вмазать, только сильнее, а потом.. отлюбить. Нежно так, чтобы понял, идиот, как ошибался, чтобы перестал так тяжело смотреть и говорить всякую ерунду. Чтобы перестал путаться с Элей и Яной, потому что только я могу так на Даню смотреть. Чтобы сделать его только своим. Но это все мечты, которые никогда не уходили дальше дрочки в ванной и таких офигенных снов, за которые утром бывает стыдно. Мда. Так хочется забыть это все, оставить кому-то другому, но разве убежишь от себя? Дане, кажется, на меня совершенно плевать. Да и странный он. Такой до тошноты правильный педант, и в тоже время такой нежный милый мальчик-одуванчик. Его хочется избить до полусмерти, а потом обнять, прижать к себе и больше никогда не отпускать. Блять. Я слишком запутался. Несмотря на это, мне удавалось держать все в себе. До определенного момента, когда мое терпение лопнуло. Это был концерт, посвященный окончанию года. Мы пели песню, пели вместе, и он тогда так смотрел на меня, я думал, умру от счастья на месте. А потом.. А потом он целовал Яну. На глазах у всего зала. На моих глазах. А я, дурак, мог только сжимать кулаки и скрепить зубами. Что это? Проклятье судьбы или насмешка прямо с небес? "Ненавижу, ненавижу, ненавижу" - билось у меня в голове. То, что я сделал потом, стало неожиданностью для нас обоих. Схватив Данилу за руку, я потащил его за собой в коридор. Нельзя устраивать разборки здесь, шоу должно продолжаться. Мы вышли, точнее выбежали, в коридор, и Даня оказался прижат к стене. А потом мой кулак поцеловался с его щекой. Это было как в замедленной съёмке: Его ничего не понимающие глаза, короткий выдох и кровь, струйкой стекающая по скуле. А потом меня прорвало. Я орал на него, я матерился, наверное, вся школа слышала. Где-то между "Блять ты вконец охуел, я же люблю тебя, придурок" и "Ёбаный идиот, посмотри, что ты со мной делаешь" я заметил слёзы на его глазах. Нет, нет, черт возьми, только не плачь, как мне это остановить? Блять. Я замолчал. И опустил глаза. А Даня.. А Даня просто уткнулся носом мне в ключицу и на сердце стало хорошо-хорошо и спокойно, как будто, так и должно быть. Наверное, никогда ещё такого не было. Мы вместе, и от этого теплей Я прижал его к себе. Мы просто стояли так, я не знаю, сколько. Может быть, пятнадцать минут, может - час, может -два, а может - целую вечность. - Прости меня, - кажется, я сорвал голос, а Даня, кажется, продолжал плакать, хотя раньше за ним такого не наблюдалось. Я вытер его слёзы и уже присохшую кровь. Наверное, стоит обработать. Хотя какая разница сейчас? - Пойдем домой? - Данила говорит так тихо и немного хрипло, что плакать сейчас, кажется, начну я. Дома никого не было. Кажется, отцы куда-то свалили, а мамы ещё не вернулись. Мы зашли в комнату, и я сел на кровать, напротив Данилы. - Вань, что это было? - Что слышал - я пожал плечами, - и видел. - То есть ты серьезно? Иванов, ты понимаешь, какой ты дурак? Так сложно было сразу все сказать. Ходишь там со своей Элей. Как будто у меня был шанс.. - тут он понял, что сболтнул лишнего и резко замолчал. - Что ты сказал? Получается, мы оба дураки? Вот так всегда. Небушко снова посмеялось надо мной. Над нами. - Иди сюда. Знаешь, что? Я люблю тебя, понял? Увижу ещё раз с Яной - убью. - Заткнись, - он хмыкнул, - тоже мне, собственник. Я накрыл своими губами Данины. Такие мягкие, как карамель, я могу целовать их вечно. Так нежно, как только возможно. Даня чуть приоткрыл рот, давая мне свободу действий, его щеки горели. "Девственник" - хмыкнул я про себя. "Только мой девственник."В ночной тишине услышь голоса, Над нами смеются навзрыд Небеса