Предсмертие таланта.

"Великолепно, просто великолепно!" — худощавый молодой человек в длинном пальто, чуть ли не паря над землёй мечтательно направлялся в сторону редакции. Сегодня он наконец закончил одну из лучших повестей. Держа в руках свежие, вкуснопахнущие рукописи мужчина уже думал о том, как его работу опубликуют. Чем же эта повесть была лучше других? Её писатель создавал для более взрослой аудитории, так как Гансу очень не нравилось, что его называли детским сказочником, и он долго старался избавиться от этого стереотипа. Ну вот наконец этот момент настал. Прямо перед Андерсеном возвышается здание местной редакции. Перешагивая порог он вдыхает этот невероятный запах бумаги, чернил и свежих книг. Благополучно пройдя мимо источника этого запаха он направился прямиком в маленький тесный кабинет, где полный светловолосый мужчина с поросячьей щетиной тщательно изучал чью-то работу. —Ну-с, проходите, Ганс. Всегда рады видеть Вас здесь. —О, благодарю. — загадочно улыбаясь мужчина протянул аккуратно сложенные листы плотно исписанные мелким почерком. —О нет-нет. — редактор пробегая глазами по тексту отрицательно закачал головой. — Ваши первые две сказки были весьма неплохи, но это... Тц... К сожалению, у Вас совершенно нет таланта к серьёзным произведениям, Ганс, со-вер-шен-но. Почему бы Вам не продолжить писать эти детские сказочки? Неплохо же получается! Нет, эту ахинею мы не опубликуем. —Н-но... Как же так. Я трудился над ней четверо суток не смыкая глаз! Я переписывал и переделывал работу столько раз, сколько потребовалось бы для её идеального состояния... Я вложил в неё все свои мысли и всю свою душу. Как же так! —Хо, Ганс. Никому не интересно сколько ты сил вложил, никому не интересны твои мысли, никому не интересна твоя душа. Нас волнует лишь конечный результат, понимаешь? —Н-но... —Шёл бы ты домой, Ганс. —Х-хорошо, как с-скажете. Писатель буквально вывалился из издательства. Начинался дождь. Тучи сгущались. Природа будто бы переняла настроение мужчины, проливая слёзы по неопубликованным рукописям. Дождь усиливался. Андерсен не мог пошевелиться. Первый сделанный шаг был неверным. Споткнувшись о камень, автор упал на колени прямо в лужу, уронив в неё и все свои рукописи. Ливень усилился не на шутку и уже с силой барабанил по земле. Дрожащими руками писатель собирал мокрые листы бумаги, чернила на который расплылись. Взглянув на полностью испорченную работу, которая была ему дороже всех, Ганс невольно сжал губы и упёрся руками в мокрый асфальт. Из под размокших и поникших на лоб волос тянулись две тонкие дорожки слёз. Плечи невольно затряслись в безмолвной истерике. Почему? Почему всё так вышло? Неужели всё, что ему сказали в редакции - правда. Он верил, он надеялся. Ха, как же он был глуп. У него действительно нет таланта. Всё желание творить отпало в миг. Внутри него что-то сломалось, нечто подобное стержню от карандаша, без которого карандаш - лишь пустая, бесполезная оболочка. Все, кто смог преодолеть себя выйти на улицу в этот ужасный ливень могли бы увидеть худощавого, красивого юношу в длинном пальто, сидящего на коленях перед тающими в потоках дождевой воды, испачканными в чернилах и слезах, листами бумаги.