Клятва

      С каждым новым днём становилось всё труднее следовать своей цели, по-прежнему недостижимой в своей сложности, всё труднее наблюдать за Даниэлем, за распадом его личности, который, как бы ни было больно и прискорбно осознавать это, происходил из-за меня. И я сделал это с ним совершенно осознанно, методично уничтожая в нём человека, который пришёл ко мне за помощью, заставляя появиться на свет нечто ужасное, что дремлет в каждом из нас. На пути к моей цели меня не могли остановить ни его мольбы, ни причитания Агриппы, измождённого и прикованного глубоко в подземельях моего замка, ни моя, казалось бы, давно почившая совесть.       Постепенно, за века ожиданий и сотен неудавшихся попыток, я привык к такой жизни, к убийствам, к необходимости продлевать собственное никчёмное существование лишь ради встречи с тобой, в возможности которой я даже не был уверен. Я задавался множеством вопросов, ответ на которые был бы равносилен смерти. Моё время истекало, я и всё больше сомневался в том, что смогу достичь своей цели. Не смогу увидеть тебя, заглянуть в полные горечи голубые глаза, запустить руку в мягкие волосы и притянуть к себе, целуя неподатливые губы. Ты, разумеется, не захочешь подчиняться, и наш поцелуй непременно перерастёт в противостояние.       Когда Даниэль понял, что я сотворил с ним, когда направился в подземелья — навстречу чудовищам, приставленным охранять пленников — я уже был готов к смерти. Казалось, мне не выбраться из этой передряги, не хватит сил и времени, каких-то жалких в сравнении с веками часов. Я не успею закончить ритуал, пока он не добрался сюда. Возмездие наконец-то настигнет меня. Эта мысль приносила горечь и умиротворение.       Но даже она не заставила меня сдаться, отбросить все попытки исправить собственную оплошность и наконец-то встретиться с тобой. Я одновременно желал и боялся этой встречи. Что ты сделаешь? Как посмотришь? Хватит ли мне духа взглянуть на тебя?       Я слышал торопливые шаги Даниэль — они становились всё ближе. Юноша почти бежал, желая скорее избавиться от преследующего его кошмара. Вот только моя смерть уже ничего не исправит. Кажется, он, наконец, достиг твоего ученика, они заключили союз. Иоганну есть, за что мстить — я бы тоже желал смерти своему мучителю. Но я больше не мог следить за ними, не мог тратить время, которого оставалось всё меньше.       Сияние сферы на мгновенье ослепляет, когда я слышу шаги Даниэля прямо за тяжёлыми дверями залы. Мне нужно всего несколько минут, любовь моя, и мы снова будем вместе. Я ждал века, и теперь мне не хватает пары каких-то мгновений.       Я могу лишь радоваться незнанию Даниэля, юноша метался по зале, бросая на меня полные гнева и обиды взгляды. Я пытался говорить с ним, но стоит признать — сам я тоже не стал бы слушать того, кто заставил меня всех этих невинных людей.       Я сбегал и оставлял его в руках Тени, в руках того, от чего клялся уберечь. Мне невольно становилось гадко от себя самого, от того циника и эгоиста, каким я стал. Может быть, мне все-таки стоило взять его с собой, попытаться избежать этого груза вины, но теперь было поздно думать об этом. Мне нужно всего несколько минут, любовь моя, пара жалких мгновений, и мы снова будем вместе, на это раз до самой моей смерти. Даниэль так и не успел ничего сделать.       Переход между мирами лишил меня сознания. Моя мечта почти сбылась, но какой ценой. Не имеет значения, где я очнулся и что чувствовал, ты наконец-то был рядом. Я не видел — последние силы оставили моё тело — но чувствовал твоё тепло, руки, снова и снова проводящие по моим щекам, касающиеся морщин в уголках моих глаз. Я позволил себе лёгкую улыбку — слишком долго я ждал этого.       Я чувствовал твои руки, сжимающиеся вкруг меня. Что ж, видно ты не следил за мной все эти годы — хотя порой мне казалось, что твой осуждающий взгляд преследует меня постоянно. Постепенно осуждение сменилось пониманием. По крайней мере, мне было легче так думать.       Мне было слишком тяжело находиться рядом с тобой. Ты ни в чём не упрекал меня, касался ласково и осторожно, но я никак не мог успокоиться.       — Открой глаза, — и разве я мог противиться?       Свет больно резанул привыкшие к темноте подземелий глаза. Я зажмурился, проклиная невероятно яркую звезду, которую люди зовут солнцем — здесь её свет был ещё невыносимей. Я смог разглядеть твоё лицо, лишь когда ты склонился ко мне, закрывая от обжигающих лучей.       Ты выглядел, словно с нашей последней встречи не прошло ни дня. Я коснулся твоих волос — светлых и немного топорщившихся — пропустил их сквозь пальцы. Что ж, некоторые вещи не меняются. Всё это время ты смотрел на меня, словно боясь сделать хоть одно лишнее движение, только снова и снова проводил пальцами по моей щеке, будто стараясь разгладить глубокие морщины избороздившие кожу.       Ты прерывисто прижал меня к себе, перебирая седые пряди. Я с трудом мог разобрать твои слова и совсем не мог ответить — тело слушалось меня всё хуже.       Я должен был спасти Даниэля. Это было бы… правильно. Пусть он и помешал бы нам. Чего стоит моё возвращение, если я вот-вот покину тебя снова? Чего стоит моя клятва, если ради её исполнения я нарушил другу — не менее важную?       Я чувствовал, как тяжелеют веки, слышал твой голос, умоляющий подождать ещё немного. Ты говорил что-то о том, что предвидел это и нашёл способ…       Твой нервный, судорожный голос затих где-то на задворках сознания. Я остался в полной темноте с осознанием, что все принесенные жертвы и нарушенные обещания не стоили абсолютно ничего.       Из этого беспамятства, от которого я уже и не надеялся очнуться, меня вырвала боль, разливающаяся по всему телу, как кровь по венам. Но я больше не чувствовал дыхания смерти. Вместо этого я ощущал твоё присутствие, ощущал горячее дыхание на своих руках. Ты медленно выдохнул и провёл по моей щеке. Я невольно улыбнулся, услышав вздох облегчения.       Ты знал, что я в сознании, и всё равно продолжал целовать. Скользил губами по моим закрытым векам, бледным губам, запускал руку в волосы, притягивая меня ещё ближе. Я ухватился за твою одежду, заставляя упасть рядом с собой.       Твой смех, который я не слышал на протяжении трёх столетий, легко разнёсся под сводами комнаты. Ты повернулся ко мне, долго вглядывался в лицо. Наконец, ты улыбнулся чему-то, приблизился ко мне, щекоча шею быстрым дыханием. Твои пальцы скользнули по моим плечам, вызывая стадо мурашек. Снова умолк, будто нашкодивший ребёнок, боящийся признаться в содеянном, виновато улыбнулся и поднёс к моим глазам прядь тёмных волос. Поцеловал её и выпустил и позволил ей упасть мне на плечо и завиться тугим локоном.       Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять твой жест, и осознать произошедшее.