Карательная психиатрия.

Драконий братец, как выяснил Михаил за три минуты беседы с охраной своего «гнездовья», локацию дальше зала и комнаты, про которую Арбатов сказал «тут пока поживешь», не менял. Зал, по статистическим наблюдениям, все же выбирал чаще, видимо, получая удовольствие от возможности видеть коридоры и переходы на первом этаже коттеджа. Еще и предпочитаемым местом обзавелся – напротив плазмы, на ковре. Михаил пару раз хотел было поинтересоваться, почему не на диване, но, поразмыслив, счел, что причин знать ему не так уж и надо, а вот Ян в ответ на вопрос может просто начать выполнять социальные нормы. То есть сидеть там, где ожидает Михаил, а не там, где хочется. - Я так скоро привыкну тебя здесь видеть, - поделился он, приземляясь на диван. - Это плохо? Арбатов пожал плечами. - Стабильность? Ну, если ее много – жить скучно. А если вообще нет – то и сравнивать не с чем. Хотя без стабильных претензий нашего чешуйчатого по поводу и без тоже жить скучно станет… Вот что Михаила откровенно радовало – так это факт, что на шуточки в адрес своего младшего братца Ян хоть реагировать стал. Улыбаться, фыркать коротко и почти беззвучно, что угодно – но только не смотреть непонимающе и отрешенно. - Вот и мне весело… хм. Ян? – драконьему братцу, конечно, пересесть всего ничего. Но Арбатов уже научился на разные непредвиденные действия временного подопечного ожидать совсем неправдоподобных обоснований. Но запрокинувшего на диван голову собеседника по макушке потрепал. – Что-то случилось? - Нет. Должно? Михаилу только и оставалось, что неловко хмыкнуть и профессионально состроить слегка дурашливую гримасу. - Ты обычно ищешь контакта, если… кхм, плохо себя чувствуешь, - смягчил он свои наблюдения. Хотя, может быть, и не стоило – Ян внимательный, очень логичный и, кажется, что ложь чует, как зверь. Или очень хорошо «читает» неосознанные жесты собеседника. - Нет. Просто ты единственный, кто так делает. Достойное обоснование, нечего сказать. Михаил закатил глаза, продолжая перебирать жесткие вихры, - Фейлон умел людей в грязь втаптывать, даже не стараясь. Ну неприятно к брату прикасаться – так игнорируй! Не-ет, надо обязательно констатировать, противно, мол, сил нет, да еще и руку о верхнюю одежду отереть. Паразит чешуйчатый. - Нравится, что ли? Темный взгляд скользнул по лицу блондина, не задержался ни на мгновение. - Не знаю. - Раньше нравилось? – попробовал угадать Арбатов. Собеседник отвернулся, покачал головой. - Ты единственный, кто так делает. Не могу ответить. Он вообще мало что помнит, драконий братец. Или старательно пытается в этом уверить и Михаила, и Фейлона. Может быть, и себя тоже. В какой-то из вечеров неуемное любопытство Арбатова перевешивает здравый смысл, и блондин начинает расспрашивать – о том, как Ян раньше с чешуйчатым ладил, о том, почему попал в клинику… потом разговор как-то незаметно упирается лишь в то, что тот запомнил за долгие пять лет, проведенных в серых и неприятных стенах лечебного учреждения. Михаилу бы остановиться, оборвать разговор, свести к шутке или успокоить – да интуиция подводит блондина, он все ждет ответа. Даже когда вполне смирно сидевший на ковре около дивана Ян поднимается и начинает бесцельно и почти слепо ходить по комнате, не отвечая, Арбатов ждет. Тот, кто умудрился бы назвать главу русской мафии в Гонконге добрым и мягкосердечным человеком, сильно ошибся. Михаил всего лишь обладал вполне отходчивым характером и умел ждать. Но очень, очень не любил, когда на его вопросы не отвечают… Янцзу в конце концов останавливается подальше от перил, в самом неосвещенном углу, около стены. Прижимается к ней лопатками, прикрывает глаза. И молчит. - Ну так что помнишь? – подталкивает его Арбатов. – Что-то же да осталось в памяти… Ян кивает. Сглатывает. - Что-то… да. О чем тебе рассказать? - О чем угодно. Что осталось в памяти? Драконий братец кивает снова. Садится уже на пол, не открывая глаз, и глухо рассказывает – рвано, перескакивая с темы на тему в несколько коротких предложений. О том, что в палате никогда не гас свет. Что вода всегда была холодной, что он больше всего боялся простудиться… и медленно умереть от пневмонии. Что чаще всего было… холодно и пусто. Одиноко. Тошно. И очень кружилась голова, особенно от уколов, стоило ответить хоть немного громче обычного. «Вот откуда навык разговаривать вполголоса, неинтонированно и равнодушно», - отмечает Арбатов, но вслух не комментирует. Слушает. Хотя слушать вскоре становится противно. Да и в целом не сильно радостно от удовлетворенного любопытства. Ян умолкает неожиданно, на половине предложения. Смотрит в одну точку. И явно пытается сдержать бьющую его дрожь. - Нда… зря я эту тему поднял, - виновато сознается Михаил, хлопает ладонью по дивану рядом с собой. – Ян, возвращайся. Все в порядке… хочешь, кино посмо… Драконий братец дерганно поворачивает голову, вздрагивает, прерывисто кашляя. И смотрит перед собой – остекленело, слепо, не видя торопливо подошедшего и севшего рядом на корточки блондина. Но стоит потянуть за плечо – поднимается. Дает довести себя до дивана, усадить. А ложиться отказывается. - Тебя надо срочно отпаивать чем-то теплым… что ты там любишь? – сам у себя интересуется Михаил. Руки у драконьего братца – ледяные. И губы побелели, как на холоде. – Чай, кофе с корицей… черт. Что ж ты любишь-то?! А на этот вопрос нет ответа. Фейлон, помнится, один только раз вскользь упомянул, что брат не любил сладости, - и только. А что Яну нравится – Михаил так за полгода и не удосужился выяснить. Незачем было. А сейчас бы вот пригодилось… - Алкоголь бы тебе сейчас не повредил, - тихо ворчит Арбатов, все же сделав выбор в пользу чая с каким-то невообразимым ароматом. Тоже… подарок «бизнесмену международного класса». – Но с твоими таблетками нельзя. Ну и обойдемся. Ян. Ян, что ли… Невидящий взгляд с трудом фокусируется на настойчивом собеседнике. - Держи, - почти силой втискивает Михаил в руки подопечному чашку. – Это… ну, вполне вкусно. Выпьешь? - Да. От неинтонированного, тихого голоса пробирает холодок. А от того, как драконий братец механически подносит чашку к губам и пьет, не отрываясь, маленькими глотками, становится еще и тревожно. - Все. Вряд ли вкус ощутил. Просто опустил руки с пустой чашкой и даже не обратил внимания на капли, стекающие по подбородку. Арбатов хмыкнул и стер сам. - Лучше? - Да. А Михаил четко понимает – это ложь. Драконий братец произносит то, что от него ожидают. И еще… что-то не складывается в поведении Янцзу в единую картину. - Ян, а где ты сейчас находишься? – как можно более спокойно и обыденно интересуется Арбатов, аккуратно отбирая у драконьего братца пустую чашку. - М… в клинике? Чашка едва не полетела на пол самым успешным образом. - А я ж тогда кто?... – успел выдать Михаил раньше, чем подумал, что и у кого спросил. Почти белые губы искривились в неровную гримасу, изображавшую подобие улыбки. - Михаил. Правильно? - Ага… - успел слегка возрадоваться Арбатов. Как оказалось, совершенно зря. - Бейджа снова нет. Тебя за это не ругают? Михаил нахмурился. Разговор про то, что у него нет бейджика, был давно, очень давно, когда Дракон только приволок своего напоминающего зомби брата из психиатрической клиники закрытого типа. Неужели драконий братец на полном серьезе считает… - Ян, а разве в больничной палате была такая обстановка? Ну хотя бы огляделся. Дергано, рвано. Неуверенно трогая кожаную обивку дивана. - Ян, это место – мой дом. Не клиника. Понимаешь? Судя по взгляду – понимает. Озадаченный. Почти что ошарашенный. - Значит… ты меня забрал? Сюрприз за сюрпризом. С геометрической прогрессией по шкале убиения нервных клеток особо любопытного блондина. - Не помнишь Фейлона? Драконий братец за одно мгновение оживляется, словно его подменили. - Брат?... Он здесь? А отец? Интересно, а ощущения, когда болид "Феррари" в стену врезается, хоть немножко похожи на те, что Ян тут щедро дарит «бизнесмену международного класса»? - Ну… не совсем, - пытается остаться в рамках истины Арбатов. – Чешуй… эм. Фейлон, кхм… попросил. За тобой пока присмотреть. А он… очень занят. Да. Неурядицы семейные. Байше и все такое прочее. - Значит, ты осведомлен, - чуть растягивая слова, произносит Ян. Руки все еще дрожат, но хоть взгляд больше не стеклянный. Но пустой, и это Михаилу совсем не нравится. - Вроде как да, - соглашается он с драконьим братцем. – Ян, ты постарайся отдохнуть. Я телевизор выключу сейчас, чтобы не мешал, хорошо? - Пусть работает. - Хм?... – пульт Михаил положил обратно на стол. – Не мешает разве? Палата, в которой никогда, даже ночью, не гас свет. Редко наступающая полная тишина. Только если персонала не хватало, и доза снотворного удваивалась. Во избежание инцидентов. - Тогда я музыкальный канал оставлю, - хмыкнул Арбатов. И перебрался в кресло. Подумать. О сущем и насущном. Яну вряд ли удалось проспать больше полутора часов. Во всяком случае, примерно через полтора часа Михаил, покосившись на диван, заметил, что подопечный не спит, а рассеянно следит за происходящим на экране плазмы. - Проснулся? Как себя чувствуешь? Драконий братец молчит настолько долго, что Арбатов снова начинает беспокоиться. - Ужасно, - все же признается Ян, заставляя блондина облегченно выдохнуть. Ответ «все в порядке» обеспокоил бы его куда как больше. - А если поконкретнее? Драконий братец жмурится, как-то чересчур осторожничая, переворачивается на спину, устраиваясь затылком на мягком подлокотнике. - Мне приснился кошмар, кажется. Что я снова в… в той больнице. И что ты там работаешь. Не помню, что конкретно. - Но сейчас-то ты понимаешь, где находишься? – контрольно интересуется Арбатов, маскируя весьма серьезный вопрос полушутливым тоном. И не ошибается ведь. Ян неловко сползает с дивана на ковер, усаживается, скрещивая ноги и опираясь плечом о боковую стенку. - Прости. Спутанно. Наверное, еще не до конца проснулся. Иногда кажется… - пока Ян встряхивает головой, унимая дрожь, Михаил почти чувствует себя виноватым. Брат у чешуйчатого казался очень сильным, а оказалось – надавить посильнее, удовлетворяя любопытство и ожидая нужной ради прихоти информации – и вот так легко надломить. Столкнуть в неприятные воспоминания, да так, что в месте и времени теряется. – Михаил, помоги мне. - М, и чем? – охотно отзывается блондин. Пересаживается ближе. Сам наворотил – самому и исправлять. Не то чтобы сострадание к ближнему, но последствия своей бурной деятельности Арбатов привык ликвидировать сам. Во всех смыслах этого многозначного слова. - Подскажи мне. Фейлон и мой отец… Нет. Фейлон – помню. Ты называешь его «чешуйчатым» и поддразниваешь. А… отец?... Арбатов молча качает головой. Да уж, веселенькое у драконьего братца состояние – по нескольку раз заново слышать про смерть родителя. Веселее не придумаешь. - Вот как. Ян всего несколько минут кажется спокойным, собранным и лишь слегка расстроенным. А потом резко выбрасывает руку вперед, вцепляясь в ткань светлого брючного костюма. И глаза снова – невидящие. Точнее, смотрящие не в этот мир. - Михаил, послушай… это неправильно. Я знаю, что это неправильно. Но мне некого больше просить… хорошо?... - Хорошо. А в чем дело? А как прикажете еще беседовать с безумцем? Арбатов вот подумал и решил довериться интуиции. Пусть идет, как идет. - Не выбрасывай меня. - Э… что? Не бросать? – совершенно логично списал было блондин странный словесный оборот на свое далеко не великолепное знание языка. - Да… нет. – Драконий братец закашлялся. Выдохнул прерывисто, молча ткнулся лбом в колено собеседнику. А на висках-то капельки испарины поблескивают. И драконьего братца снова трясет. - Если снова окажусь… там... больше не смогу выдержать. Михаил, я ждал, потому что уверил себя… что отец и Фей когда-нибудь будут рады моему возвращению. Отец мертв. Фей… Фейлон. Ненавидит меня. Не знаю, за что. Не понимаю. Не… помню. Он напоминает, но я не могу вспомнить. Путаюсь. Принимаю сны за реальность. А то, что происходило… наверное… кажется сном. Чем-то невероятным. Если ты выбросишь, отдашь обратно, я больше не смогу… выдержать. Ты пристрелишь, если решишь… так сделать? Хоро… шо? Михаил Арбатов, конечно, не образец терпения, добра, сострадания и прочих проявлений гуманности в мире, далеком от государственных законодательных инициатив. Но в том, что подобные способы устранения мешающих наследников ему откровенно отвратительны, он абсолютно уверен. Вот как бы еще донести до ненаглядного чешуйчатого, что не конкурент ему теперь старший братец?... Не конкурент и, желательно, не объект для издевательств и отсроченной мести.