Темная сторона твоего сердца

      Остаток ночи он провел в постели своей девушки.       Громкое оповещение ди-джея, о том, что на рейв едут легавые, заставил всех быстро скооперироваться и уехать с места проведения незаконных вечеринок. Стайлз по пути завез в общежитие друга с его новой подругой, а сам, как всегда из-за обещания ее отцу, повез Эллисон домой. По темным окнам было понятно, что дома, как обычно, никого нет. Мать Эллисон, работала в ночную смену, собственно, как и отец. А, значит Стайлзу вновь повезло - и он может в комфорте принять душ, не делясь горячей водой не с кем по этажу, и поспать пару часов без ужасных, кошмарных снов, которые одолевают его каждую ночь. Собственно, таково решение приняла сама девушка, когда в очередной раз просто взяла парня за руку, и повела к своему дому. Стайлзу ничего не оставалось, как закрыть машину и повиноваться даме его сердца. Правда, он догадывался, что еще пару часов не сможет поспать. А, сейчас, после пары часов нахождения в ее кровати, Стайлз думал о том, почему Эллисон не закрывает шторы, впуская лунные лучи в комнату. Ведь, из-за такого надоедливого света невозможно уснуть. После, в его голову начали подкрадываться незаметно, другие, более наболевшие темы для раздумий. Он вспомнил мотив мелодии, которую услышал на рейве. И начал напевать ее про себя, вспоминая попутно, где мог ее слышать ранее. А вместе с ней, ему вспомнилась девушка, внешности, которой он не помнил так ярко. Образ просто напросто не запомнился. Зато, он прекрасно помнил ее глаза и улыбку, которой она его одарила, прежде, чем исчезнуть. Странно было в этой истории еще и то, что никто из его друзей ее не видел, так же, как никто из них и не слышал мелодии. Стайлз мог все спустить на бессонницу, что одолевала его с двенадцати лет. Но, если бы это было так, то и видение (галлюцинации) появились гораздо раньше. В последнее время, он все чаще задумывался о том, что все случившиеся с ним - неслучайно. Будто судьба специально ставит ему палки в колесо, чтобы посмотреть через сколько он сможет опустить руки и не биться за свою жизнь. Но, Стайлз Стилински слишком силен, чтобы опустить руки на пол пути. Когда, он так близок к развязке, как ему думается, смерти его родителей. Переворачиваясь на спину, парень аккуратно убирает из-под головы девушки свою руку и устало встает, опуская ноги с кровати на холодный пол. Еще одно "Почему?" одолевает его мозг в очередной раз. Но, он не заостряет свое внимание на этом. Наверное, потому, что многие вопросы в отношении к девушке ему неизвестны. Да, и не шибко хочется узнавать ответ на свой вопрос. Пускай она живет так, как ей удобно. Но, будь он на ее месте, то обязательно закрывал шторы и клал коврик около кровати. Взглянув из-за плеча на спящую Эллисон, Стайлз наклонился и аккуратно поцеловал ее в лоб. Девушка нахмурилась, пробубнила что-то несвязное сквозь сон, и натянув одеяло до плеч, повернулась на другой бок. Стайлзу ничего не оставалось, как улыбнуться такому поведению, одеться и спуститься вниз. В ее доме он частый гость, особенно по ночам. Так, что Стилински знал куда лучше встать ногой, чтобы никакая деревяшка половицы не заскрипела от веса его тела. К тому же, парень привык передвигаться в темноте, поэтому он немного удивился, когда увидел свет, что струйкой попадал с первого этажа на второй. Стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимания, он попытался остаться незаметны на выходе из дома Эллисон, но был пойман с поличным. Точнее, мистер Арджент не предпринял даже никаких усилий, чтобы словить непрошеного гостя. Высокий мужчина, выглядевший всегда солидно, несмотря на время и место, стоял около бара в гостиной, в то время, пока Стайлз пытался остаться незамеченным. Мистер Арджент, как раз доставал второй стакан, чтобы налить парню его любимой дочери. - Конечно, я не хочу тебя терпеть в своем доме, несмотря на то, что моя единственная дочь до безумия тебя любит. Но, ты хотя бы дожидайся утра, прежде, чем вылезти из ее постели - а вместе с его первым словом, адресованным все же Стайлзу, одна из половиц скрипнула под тяжестью веса последнего. Стайлз скорчил гримасу разочарования. Но все же взял себя в руки и глубоко вздохнув, поправив ворот рубашки, двинулся в сторону гостиной. Крис Арджент уже ждал его, протягивая стакан с виски. - Доброй ночи, мистер Арджент. - жестом он отказался от протянутого стакана, заручившись, естественно, благой галочкой в послужном списке отца любимой девушки. Но, в этот раз что-то пошло не так. И от глаз парня нельзя было скрыть очевидное. Мистер Арджент, на лице которого уже давно засели глубокие морщины, был подавлен. Он устало потирая затылок, все же присел, прежде, отдав стакан парню. Стайлз взглянул на дно бокала, где тоненьким слоем красовалась янтарная жидкость. Он знал, что по этикету такого количества налитой жидкости должно хватить на несколько, а то и более глотков. Но, мистер Арджент выпил все за один раз, скривившись от ярого послевкусия во рту. Прижав к губам руку, мужчина взглянул из-исподлобья на парнишку, который продолжал стоять в неведение истинного поведения будущего тестя. - Присядь, Стайлз. Мне нужно тебе кое-что сказать - его тон не предполагал отлагательств. И Стайлз незамедлительно присел прямо напротив мужчины, впиваясь пальцами в стакан для виски. Тени от торшеров падали прямо на них, создавая мистические тени на стенах гостиной. Пустой камин холодил душу, но никак не мог охладить разум. Даже трезвость ума не могла помочь парню, и он лихорадочно думал о каждом слове, сказанном мистером Арджентом. С каждым последующим его глаза расширялись, и он смотрел на него, как на умственолишенного человека. Но, еще сильнее, он не мог поверить в сказанное сам. Разум просто не воспринимал слова, которые уже стали правдой, а главное частью их судьбы. Как только мужчина закончил, он устало опустил глаза вниз, тяжко вздыхая. Тишина повисла между ним и парнем, который теперь смотрел на дно стакана, как на спасительную дозу алкоголя, которая будет необходима не только ему. Одним махом он осушил его содержимость, не почувствовав даже терпкую ноту тяжелого сорта алкоголя. Он не мог поверить в то, что человека, который почти заменил ему отца не стало. Он никак не мог придумать, как лучше сказать об этом своему лучшему другу. Ведь, когда теряешь часть семьи, становишься более терпимым к восприятию смерти в дальнейшем. Когда же, темная рука еще не касалась человека ни разу - сложнее осознавать действительность. Маленькая смерть - огромная потеря для всех, кто когда-либо знал человека. Он больше не спешила покинуть дом и оставить наедине мужчину с бутылкой алкоголя. Так, Стайлз и мистер Арджент просидели в тишине до самого утра, не сомкнув глаз. Каждый вспоминал самые приятные, теплые моменты, которые произошли с ними и человеком, что покинул этот мир, буквально несколько часов назад...

***

      На похороны главного врача городской клиники собрался почти весь город. И только самые близкие и родные могли поприсутствовать на самой церемонии, когда дубовый, лакированный, не дешевый гроб будут опускать, совсем в свежевырытую могилу, чтобы попрощаться с прекрасным доктором, который когда-либо был в городе, еще одним потомком основателей. Одетые все в черном, люди стояли, глядя с печалью то на пустую могилу, то на уже закрытый гроб. Всего час назад в местной церкви, каждый мог подойти и попрощаться лично. Теперь же, настало время только для семьи и остальных, кто когда-либо близко знал мистера Макколла. Стайлз, облаченный в свой единственный черный костюм, который служил ему, как для таких случаев, так и для более торжественных, стоял около своего друга, держа руку на его опустившемся плече. Он мог поклясться, что никогда не видел Скотта в таком подавленном состоянии. Еще пару дней назад парень улыбался и радовался тому, что отец наконец-то отдал ему свою машину, в виду того, что себе прикупил новую. Отношения между отцом и сыном были настолько крепкими и теплыми, что порой Стайлз чувствовал в их компании себя лишним. Будто, это не он лучший друг Скотта, а его отец. Макколлу-младшему мало что удавалось скрыть от своего отца. Бывало, он и Стайлз получали по первое число за ту или иную проделку, о которой, как они думали, никто не узнает. Но, стоило двум сорванцам прийти в особняк семейства Макколлов и встретиться с рассерженным взглядом хозяина, как Скотт выдавал все секреты, как на духу. Порой, Стайлзу казалось, что местный доктор практиковал вуду или гипноз. Ведь, нельзя было знать абсолютно все, будучи лишь простым врачом клиники. Для Стайлза мистер Макколл не был еще одним незнакомцем, которого он хоронил. Он заменил ему своего родного отца, которого парень потерял еще в юные годы своей жизни. Мистер Макколл, узнав от Стайлза о его цели, ни разу не рассмеялся над ним, а только предлагал пройти в библиотеку семьи, утверждая, что там он возможно найдет ответы на все свои вопросы, если захочет того сам. Они могли часами спорить на любые темы. И даже, если мистер Макколл был прав, он все равно в конце их дискуссии пожимал Стилински руку, приятно улыбался, вселяя еще одну частичку уверенности в парня. Стайлз уже не вспоминал о маленьких вещах, которые обязаны быть между отцами и сыновьями: рыбалка, оружие и разговор о девушках. И, ему, как и всем остальным было тяжело прощаться с тем, кого он считал своим вторым отцом. Но, парень в своей жизни так часто теряет людей, что уже привык держаться стойко, бойко и не показывать истинных чувств, которые сейчас буквально царили в каждом, присутствующем сердце. Будь оно темное или же нет. Он вспомнил, как худо ему было возвращаться в общежитии, где он встретился со светящимся от счастья другом. Он теребил его за плечи и уверял, что он нашел ту, единственную, что устраивает его. Он говорил еще и о том, что она обязательно должна понравится отцу. А, Стайлз сквозь ком в горле тихо прошептал, что его отца больше нет. Он никогда не любил приносить дурные известия. Но, в этот раз, он решил, что лучше он сам скажет правду другу, чем тот узнает из местных, утренних новостей, которые он так любил обычно смотреть. Друг не поверит ему, говоря тем самым, что это вовсе не смешная шутка и шутить такими вещами лучше всего не стоит. Ведь, Скотт сам знает, насколько тяжела Стайлзу тема про смерть родителей. Наверное, поэтому, он возьмет и позвонит отцу, который не ответит на его звонок. А, затем матери, которая подтвердит каждое слово, сказанное другом. И, Стайлз впервые увидит в глазах не только друга, но и просто человека, как потухает все воспоминания об умершем. Стайлз обнимет друга, крепко, как только возможно. Подбадривающие постучит по спине, и впервые увидит, а не почувствует, как человек может плакать без слез, как содрогается его тело в беззвучном крике горя. Как человек, узнавший смерть, впервые чувствует ее темные руки, обнимающие его, убаюкивающие, и ждущие, что когда-либо она придет и заберет его же. После того дня друзья не садились и не разговаривали по душам. А надо бы. Но, резко взволившиеся обязательства на плечи Скотта, заставили Стайлза отойти на задний план. Он, как мог помогал ему, хотя и видел сквозь боль и горечь утраты, раздражение парня. Ведь, как было известно Стилински, Скотт никогда не хотел и не планировал занимать место отца. Но, с его смертью все изменилось. Все должно было измениться. Настало время, когда первая горсть земли была брошена. По очереди люди подходили и выражали свое соболезнование семьи умершего. Стайлз решил, что так как он не является прямой частью семьи, то и стоять рядом с вдовой и сыном ему не положено. А, значит он может спокойно покинуть гнетущие место, которое передавало не самые приятные чувства и воспоминания парню. Но, Скотт заметив, что его друг решил уйти, остановил его: - Я тебя прошу, побудь со мной. Думаю, он был бы не против, брат - Скотт так называл друга только в особых случаях. Например, когда ему действительно нужна была поддержка. Только они вдвоем знали значения этого теплого и по истине громкого слова, которое они произносили в минуты помощи. Стайлз утвердительно кивнул, и остался стоять по стойке смирно, позади семьи Макколлов. Первыми свое соболезнование пришли выразить семья основателей - Ардженты. Родители обнялись между собой, а мистер Арджент похлопал Скотта по плечу. - Мужайся сынок. Теперь ты опора семьи. Теперь ты главный из основателей. - хоть его голос был тих, но от тембра грубости его слова услышал даже Стайлз. Он никогда не понимал такую уверенную преданность к истории города. Каждый раз, когда Эллисон или же Скотт упоминали об отцах-основателях, будь это их отцы или же другие потомки, парень удивлялся их силе веры и то, как они воспитывались. В отличии от него паренька, который почти шесть лет прожил словно в другом мире, он и забыл про те странные и порой ужасные сказки, которые ему рассказывал его родной отец. Но, сейчас, ему казалось не уместно говорить о будущем города или же семьи, когда последняя оплакивала ушедшего из жизни отца и мужа. Эллисон обняла Скотта в знак утешения, а после подошла к Стайлзу. - Как ты? - тихо прошептал парень, обнимая свою девушку. Он заметил, что нежно-розовой румянец исчез с ее щек, заменив бледностью. А под глазами залегли темные круги. Нос был настолько сильно натерт, что Стайлз не сомневался о том, что девушка горевала по умершему не меньше своего друга. - Это мне надо спрашивать у тебя. Все в порядке? Извини, я не звонила..просто.. - девушка легонько прикоснулась к предплечью, проводя несколько раз сверху-вниз. Стилински утвердительно кивнул. И, вроде бы на этом должен был закончиться их разговор, и Эллисон пора было уходить вместе с родителями. Но, Стайлз приобняв девушку за талию, не пустил ее, не дал даже двинуть с места. Просто рядом с ней, он за несколько дней траура, ощутил легкость и спокойствие. Она его маяк. И он будет вечно идти на ее сияние, чтобы пришвартоваться в тихой гавани и насладиться ее умиротворением. Остальные не были против ее присутствия, ведь большую часть времени никто не обращал внимания, что творилось позади них. Так, церемония длилась еще двадцать или тридцать минут, не привлекая внимания парня, что предпочитал думать о своем, нежели слушать глупые речи людей, которые даже не знали каким человеком был мистер Макколл. Все это показалось Стайлзу наигранным и противным. Пока к ним не стала подходить очередная семья. Кто они он знал. Но, вот кто была та девушка, что держалась высокомерно поднятую вверх голову, смотря на все окружающее ее с некой скукотой в глазах, которую можно было заметить, если очень сильно присмотреться. Ему не показалось, но он увидел, как она даже зевнула, прикрывая аккуратно маленький ротик, ладошкой. Ее губы не могли не пленить своей красотой. Тем более, что они имели свой особый шарм. Если присмотреться, то верхняя губа слегка пухлее, чем нижняя. Из-за чего создается эффект перевернутого рта. Но это не уродовало девушку, а наоборот, предавала ей уникальную индивидуальность. Глаза цвета чистого изумруда смотрели на всех с презрением. Огненно-рыжие волосы были спрятаны под черной, маленькой шляпкой, накрывавшая их и половину лица мелкой сеточкой. Она была одета в строгое, не короткое, но и не длинное, черное платье, поверх которого было накинуто прямое черное пальто, которое даже сейчас подчеркивало ее фигуру. От одного соблазнительного изгиба к другому, плавные очертание форм, переходящих от округлой груди к талии, и дальше к бедрам. Длинные ноги даже в темных, плотных колготках выделялись красотой. Она будто ангел снаружи, но в ней живет демон. Именно так решил Стайлз, взглянув впервые на девушку. - Кто это? - незаметно для всех он указал на незнакомку, спрашивая о ней у своей девушки. Он всегда так делал, когда ему был неизвестен человек. Эллисон же списывала все на его природную любознательность и то, что парень не жил всей жизни в городе, а значит многие его обитатели были ему незнакомы. Эллисон взглянула в сторону подошедших людей и улыбнулась рыжеволосой. - Это Лидия. Лидия Мартин. Дочь мистера и миссис Мартин. Она училась, кажется в Гарварде, а последний курс будет доучиваться с нами. Приехала, кажется вчера или позавчера...точно не знаю. - Эллисон тихо шмыгнула носом, прикрывая покрасневший от холодного осеннего ветра, кончик. Стайлз обнял девушку крепче, чтобы та не замерзла и посмотрел снова на незнакомку. Она внимательно наблюдала за парой, обводя своим неестественным изумрудным взглядом сначала Арджент, а затем и Стилински. Когда же их взгляды встретились, парень не смог долго глядеть в ее глаза. Будто нечто иное, дьявольское преграждало его путь, заглянуть чуть глубже, чем ему хотелось. - Откуда ты ее знаешь? - не унимался Стилински. Темные кудри, собранные сегодня в конский хвост, взлетели вверх, стоило Эллисон повернуть голову в его сторону. Из-под очков на него смотрели карие глаза с некой иронией или даже жалостью. Прикрыв чуть-чуть рот ладонью, она прошептала: - Мы с ней когда-то были лучшими подругами - И Эллисон пожав плечами, повернулась вновь лицом к окружающим. А Стайлз стоял и смотрел на уходящую фигуру рыжеволосой девушки. Ведь, что-то показалось ему до боли знакомым и пугающим.