Его падаван

      На войну он пришел подростком, а теперь вырос и стал мужчиной. Он повидал немало смертей и разрушений в галактике, давно разделенной глубоко укоренившимся конфликтом. Это одновременно ожесточило и ослабило его. Ведь порой ему приходилось совершать то, чего он делать был не должен — неправильные поступки в фундаментальном смысле этого слова. Например, убивать безоружного пленника. Или испытывать жалость к обреченной девушке, брошенной в камеру.       Во все времена, будь то сепаратисты или республиканцы, Первый орден или Сопротивление, высокопарные речи из Сената и продиктаторская пропаганда в голонете — все было ложью. Поэтому прошлое должно было умереть. Он положит конец разрушительному конфликту и вернет галактике свободу, справедливость и безопасность! Последние республиканские очаги будут сметены, а он возьмет бразды правления в свои руки.       Все началось, когда он вошел в джедайский храм и убил тех, кто находился там — молодых и старых. Бывшие друзья, они доверяли ему и звали его по имени.       «Мастер Скайуокер, их слишком много».       «Бен, что ты делаешь? Остановись!»       Но он не дрогнул и никого не щадил. Прошло два поколения, и вот он, наконец, закончит то, что начал его дед!       Темные свершения угодны Темной стороне. Это та сила, которая понадобится ему, чтобы свергнуть Учителя. И тогда все будет так, как он захочет. Ситхи снова воцарятся в галактике, и наступит мир. Он повторял себе это, кутаясь в свою Тьму, глядя наружу горящими желтыми глазами. Высокая фигура на балконе перед пылающим нечеловеческим миром. Никто здесь не мог видеть слезу, мелькнувшую на его щеке. Ибо даже сейчас часть его души восставала против умирающего Света.       — Что ты видела?       Рей подняла голову и со своего места на диване заметила, что Бен наблюдает за ней. Должно быть, он закончил с работой. Он был занят в своем кабинете весь день, решая какую-то проблему. Рей слабо улыбнулась ему, ее мысли все еще не отошли от нового видения. В последнее время они участились, стали тревожнее и вызывали столько вопросов… Ей не удавалось уловить их смысл.       — Ты опять видела его, не так ли? — негромко спросил Бен со странным благоговением в голосе. Рей чувствовала, что он завидует ее непрошеному таланту. Бен был безумно увлечен своим невероятным предком, которого не знал и которым от всей души восхищался.       — Да, — Рей опустила глаза, думая, как правильнее рассказать об увиденном. Но затягивать явно не стоило. — Бен, Дарт Вейдер убивал детей. Совсем маленьких.       Очаровательных невинных малышей, едва достигших школьного возраста, и это не считая старших, способных держать световой меч. То была бойня, к счастью, короткая. Рей показалось, что те образы навсегда впечатаны огнем на внутренней стороне ее век.       Но Бена не удивил ее рассказ.       — Войны Клонов были жестоким временем, Рей, — кивнул он.       — Как и сейчас, — тихо добавила она, вспоминая свой плен в Первом ордене. Интересно, одну ли ее захватили на Джакку той ночью?.. Она пыталась найти информацию в голонете, но ничего не было. Вероятно, события на Джакку совершенно не интересовали галактику.       — На той и на другой стороне в Войне Клонов были герои и злодеи, Рей. И сепаратисты, и республиканцы творили ужасные вещи, — сообщил Бен с самым серьезным видом. — Это все правда. Война страшна. Но порой без этого не обойтись.       Рей кивнула. В войне нет ничего хорошего, и мораль, как правило, приходится там не к месту. И зачастую все заканчивается, как в Войне Клонов — победителей нет.       — Бен, а на какой стороне был он? Дарт Вейдер воевал за Конфедерацию или за Республику?       Подойдя к дивану, Бен сел рядом с ней, и Рей скрестила босые ноги.       — Во время той войны мой дед Энакин Скайуокер был джедаем. Он сражался за Республику. Позже, когда джедаи попытались захватить власть, он перешел на сторону ситхов. Республика стала Империей, а он поддержал Императора.       Рей помолчала.       — Значит, Дарт Вейдер всю жизнь провел на войне? Сначала дрался с сепаратистами, а потом с повстанцами?       — Да. Джедай или ситх, Дарт Вейдер всегда оставался воином.       В голосе Бена звучало такое неподдельное восхищение, что в голову Рей закрались странные мысли: а не участвует ли он в нынешней войне потому, что искренне преклоняется перед своим дедом-ситхом? Из услышанного напрашивался вывод, что Дарт Вейдер воевал бы и по сей день, будь он жив. Поэтому у нее возник другой вопрос:       — Ситхи не могут жить без войны?       Бен покачал головой.       — Ситхи всегда стремятся обрести власть, Рей, но идут к ней различными путями. Были ситхи-воины, как Дарт Вейдер. Были ситхи-политики, как Дарт Сидиус. Ситхи-дельцы, как Дарт Плэгас. Ситхи-ученые, как Дарт Тенебрус. Так или иначе — мечом, законом, деньгами или технологиями — ситхи шли к своей цели, и их власть росла.       — Я очень рада, что ты из ситхов-бизнесменов, Бен, — уверенно сказала Рей. — Я рада, что ты не воюешь.       — Почему это? — улыбнулся он, не скрывая любопытства.       — Ну, во-первых, я не хочу, чтобы тебя ранили, — ответила Рей с таким видом, словно это было очевидно. — И во-вторых, я не люблю жестокость.       Он посмотрел ей в глаза.       — Я могу быть жестоким, Рей. Тебе следует знать об этом. Все ситхи бывают жестоки.       Но это она уже поняла.       — Я тоже могу, если меня довести до жестокости, — Рей умела защищаться и была готова к этому. — Я жила на Джакку, не забыл? Око за око, так уж там устроена жизнь. Споры, как водится, решаются жестокими методами.       Во взгляде Бена вновь появилась странная напряженность, от которой Рей становилось не по себе.       — Рей, у моей жестокости всегда есть причина. Я сторонник порядка. Безудержное разрушение и смерть — это его противоположности. Но порой без них не обойтись.       Ей стало немного не по себе от его слов, и она недоверчиво подняла брови. Заметив ее реакцию, Бен поспешил добавить:       — Это касается других, я никогда не подниму руку на тебя, Рей.       Но его обещания не успокоили ее. За ними было что-то еще, и плохое предчувствие лишь усиливало тревогу. Рей наклонила голову.       — Бен, ты говоришь красиво, но как знать, говоришь ли ты правду?       — Прислушайся к Силе, — ответил он. — Сила всегда подскажет, где ложь.       — Как? — изумилась она.       — Сосредоточься на мне, Рей, — предложил Бен и повторил: — Я никогда не причиню тебе вреда.       И правда — она ощутила вес его слов, искреннее намерение, стоящее за ними. Похоже, он действительно говорил правду. Или верил, что это правда. Новое знание пробудило в ней интерес.       — А теперь солги мне, — попросила Рей. — Я хочу почувствовать, какова в Силе ложь.       Он откинулся на спинку дивана и сложил на груди руки.       — Я родился на Явине-4.       На этот раз Рей ощутила нечто вроде уклонения. Не ложь, а отсутствие правды. Она сконцентрировалась и затем понимающе кивнула.       — Да, ты солгал. Ты родился на Корусанте.       Он удивленно улыбнулся.       — Да. Верно. Как ты узнала?       Как?.. Рей не представляла.       — Это… просто пришло ко мне.       — Нет, — Бен продолжал улыбаться, — ты вытащила это из моей головы. — И добавил после недолгого размышления: — Ты сделала это неосознанно, Рей. Без всяких усилий.       — Что?       — Давай повторим, — с азартом предложил Бен. — Сосредоточься на мне, Рей. Залезай ко мне в голову.       — Что?!       — Я убрал защиту. Давай.       — Ну…       Он уверенно кивнул.       — Давай хотя бы попытаемся.       Рей попыталась, но ничего не сработало.       Впрочем, Бен не сдался и поманил ее.       — Дотронься до меня. Иногда это помогает. Физическая связь, как правило, способствует духовной связи.       — Ладно, — она подвинулась к нему и взяла его за руку. — Немного легче…       Она ощутила более уверенную связь и сжала его другую руку. Ладони Бена были большими, теплыми и удивительно мягкими. Но это было естественно. Бен был бизнесменом, не механиком, не техником, не солдатом или рабочим, он не пачкал рук. Бен работал за датападом или отвечал на звонки, сидя за столом. Такие люди делают деньги, а не вещи.       — Отлично. Теперь внимательно. Я не буду сопротивляться. Тебе не нужно рваться вперед. Прочувствуй свою силу, а потом погрузись в мой разум.       Рей закрыла глаза и попыталась закрыться от физического мира. В последние дни ей проще давалось обращение к Силе.       Она ахнула, чувствуя, как собственное сознание сливается с чужим. Неужели получилось? Она в его голове?.. Да, она в его разуме! Каким же это казалось непривычным… Рей охватило странное ощущение покоя и удивления. Бен помогал ей? Казалось, он старается помочь, притягивая ее к тем воспоминаниям, которые хотел показал сам. Но, ох, как же это было захватывающе.       Перед Рей оказался замкнутый мальчик, который неохотно учился обращаться с Силой. Ему хотелось изучать Войну Клонов и стать профессором, но мечты были неосуществимы.       «У вас есть обязанности перед галактикой и перед вашей семьей, юный Бен Соло», — напоминали ему постоянно, но все, что он слышал, это то, что его желания не имеют никакого значения.       Разочарование росло, ведь он был худшим из учеников. Рей слышала, как бородатый мужчина в коричневой робе спорит с какой-то женщиной, возражая против обучения Бена.       «В нем слишком много от нашего отца, — повторял мужчина раз за разом, когда им казалось, что Бен не слышит. — Посмотри правде в глаза: он опасен». И юный Бен растерялся, услышав такое — разве его дед не Энакин Скайуокер, джедай, герой Войны Клонов?..       Получилось так, что не совсем.       Дед Бена Соло был Энакином Скайуокером, более известным галактике, как Дарт Вейдер. Внушавший ужас ситх, правая рука своего учителя Императора. В душу Рей отдалось то предательство, которое ощутил юный Бен, когда открылась ложь. Это потрясло основы без того мрачного мира пятнадцатилетнего мальчика, ведь ему лгали джедаи, а не ситхи.       Бедный ребенок, подумала Рей. Такой потерянный. Такой запутавшийся в Силе, своей семье и всем остальном, что возложили на его плечи.       — Мне это нравится, — внезапно произнес Бен, и его голос нарушил ее сосредоточение. — Мне нравится чувствовать тебя в своей голове. Позволь, я покажу тебе еще.       Но Рей уже задыхалась от усталости.       — Я… я не могу удержать!.. Слишком тяжело!..       Бен сразу все понял. Он взял ее руку и поднес к своему виску.       — Коснись моей головы. Я обычно держу руку рядом с чьей-то головой.       — Лучше, — выдохнула Рей. Она подняла вторую руку, и теперь они с Беном неудобно уселись бок о бок, обернувшись друг к другу. Поерзав, она привстала на колени, сжимая его лицо ладонями.       — Загляни в меня, — еле слышно простонал Бен. — Узри меня.       И Рей посмотрела.       Она увидела его учителя-ситха — высокую фигуру среди теней в черном плаще. Один урок от таинственного мууна позволил юному Бену ощутить вкус своего Темного потенциала, и мальчик попался в сети. Ведь ему было мало, он хотел большего. Больше легкой силы, которая приносила упоение собственным могуществом. Больше тайн из прошлого его семьи. И Бен умолял Дарта Плэгаса:       «Возьмите меня в ученики, мой господин. Я не могу учиться у дяди, я не верю ему!»       Но старый ситх отказал, чтобы потом чуть смягчиться, подарив надежду:       «Впечатли меня, мальчик, и, быть может, я передумаю».       Поэтому Бен набрался решимости и вернулся к нему в крови, бледный и потрясенный. Он не показал Рей, что случилось до этого. Но то, что было после, было важнее всего остального. Юного Бена наградили титулом ученика, и в тот день история изменила свой курс.       — Я хочу, чтобы ты знала о том, кто я, Рей, — прошептал Бен. — Мало кто знает меня настоящего.       Она продолжала пребывать в его разуме, следуя за ним и углубляя их ментальную связь, пока физическое расстояние шло на убыль. Теперь она уже сидела на коленях Бена, их лбы прижимались друг к другу, и ее ладони обхватывали его щеки. Обычно Рей смущалась и чувствовала неловкость от физической близости с кем-либо. Она много лет прожила в одиночестве, и не привыкла к такому, она сторонилась других людей. Но Рей едва чувствовала тело Бена, теряясь в незнакомом ощущении его разума. Настоящее не имело значения, поскольку не могло существовать ничего более интимного, чем это поразительное единение.       Она видела, как юный Бен путешествует по галактике, чтобы узнать свое прошлое. На изумрудной планете он копал землю, пока не отыскал то немногое, что осталось от доспеха деда. Его разочаровало то, что он не сумел найти меч. Он мечтал владеть мечом своего деда. Их было два, но дядя потерял первый.       Потом Бен посетил этот самый замок в сопровождении Вэни. Старик управляющий позволял юноше часами бродить по комнатам. Все здесь осталось так, как двадцать лет назад, даже бережно сохраненные личные вещи Лорда Вейдера. Запасной комплект брони, кое-какая одежда и даже один плащ.       «Однажды, когда вы вернетесь сюда Темным Лордом, вам следует надеть плащ деда», — предложил Вэни, и Бен запомнил это. Он заслужит право носить плащ деда, когда получит титул Дарта. Но проходили дни, а цель начинала видеться молодому ученику недостижимой.       Рей видела его неуверенность в себе. Бен не сомневался в намеченных целях, но бывали моменты, когда он сомневался, что сумеет их достичь. И это грызло его, потому что он должен был преуспеть, иначе все разрушения, что он причинил, окажутся напрасными. Он усугубит царящий хаос, а не положит ему конец.       — О, Бен, ты боялся, — прошептала Рей. — Ты боялся, что никогда не станешь таким же могущественным, как Дарт Вейдер.       — Да, — не стал спорить он.       Рей увидела, как Бен несет ее, бесчувственную, в замок. На ней была одна больничная роба и бинты, поэтому он завернул ее в какое-то черное одеяло, укрывая от холода космоса во время полета. Вэни ожидал на посадочной площадке и позже с интересом наблюдал, как Бен укладывает ее на постель. Старик управляющий осведомился о том, кто она.       «Ее зовут Рей, — ответил Бен. — Она пострадала из-за Люка Скайуокера».       «Она джедай?» — спросил старик.       «Нет. Но в ней есть Свет».       Бен смотрел на нее, пока она не проснулась. Ему не хотелось оставлять ее одну. Что-то подсказывало ему, что Рей была очень одинока.       Она видела, что Бен тоже по-своему одинок. Когда-то он жаждал обрести связь со сверстниками. Но все те сверстники были давно мертвы, однако, Рей не понимала, из-за чего. И поэтому, когда появилась она, Бен преисполнился надежды.       Она медленно начала ускользать из его разума. Медитация истощила ее силы, и Рей больше не могла сохранять ее стабильной.       — Я не м-могу… — заикнулась она. — Б-больше не…       Бен крепко сжал ее руки, удерживая их на месте.       — Подожди! — выкрикнул он. — Останься со мной! Позволь показать, какой я вижу тебя!       И она увидела слабые проблески, которые переплетались, превращаясь в ее фигуру — избитую, всю в крови, в старых тряпках. Рука в черной перчатке потянулась к ее лицу, но замерла, так и не коснувшись. И затем все быстро растворилось. Рей увидела яркий свет в затемненной комнате. Внезапная перемена на миг ослепила ее. Это стало шоком, заставило моргнуть, чтобы привыкнуть. Но теперь там, где была Тьма, остались тени и появились цвета. Словно сорвали завесу, словно открылась правда, словно счастье пришло. Именно это имели в виду люди, когда говорили, что чувствуют Свет. Мерцающий, манящий, успокаивающий Свет. И когда Бен снова посмотрел на нее, то именно это наполняло его сознание.       «Допрос окончен!» — раздался глубокий нечеловеческий голос.       И связь прервалась. Рей больше не выдерживала. Вместе с тем, как отступал обратно ее разум, она сама физически завалилась назад, усевшись на пятки. Она устала и дышала с трудом, но ей хватило сил улыбнуться Бену, и с губ сорвалось первое, что пришло на ум — совершенно несуразное, но в целом характеризующее то, что они разделили:       — Мне нравится, какая я в твоих глазах вся сверкающая!       — Рей, — выдохнул он ее имя. — Я так рад, что нашел тебя.       — Я тоже, — прагматично согласилась она. — В противном случае меня бы убили.       — Рей, послушай меня, — его руки опустились ей на талию. — Мне необходим Свет, если я намерен сделать то, что должно быть сделано. Я ситх и со временем стану только Темнее.       Она не совсем понимала, о чем он говорил, но это звучало, словно признание и предупреждение одновременно.       — Ты хочешь сказать, что я нужна тебе? — спросила она.       — Да.       — Тогда, мой учитель, скажи, чем я могу помочь?       — Просто будь здесь. Будь моим Светом, Рей. Не покидай меня через несколько недель. Останься.       Ей на самом деле не хотелось уходить. Они прежде не обсуждали это, но Рей была не прочь остаться. И какая-то потаенная частичка души млела от мысли, что в ней нуждаются. Никому и никогда не была нужна брошенная сиротка с Джакку. Захотелось помочь Бену, душа пела, и Рей была готова сделать все что угодно для этого привлекательного человека, который спас ее от Первого ордена и укрыл в безопасности и комфорте. Он обращался с ней, как с принцессой, и учил запретной Силе. Не считая Вэни, он был ее единственным другом. Поэтому — да, конечно же, Рей останется. И возможно, Бен станет менее драматичным и непонятным. Все будет хорошо. Рей начала понимать, каким одиноким и несчастным чувствовал себя Бен в прошлом. Рей сама была такой.       Повинуясь порыву, она обняла его за шею. Рей могла сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз в жизни ей доводилось обниматься, но она чувствовала, что Бену это отчаянно необходимо. Его руки гладили ее спину, и Рей шумно вздохнула. Сейчас, после его воспоминаний, это казалось совершенно естественным.       — Ты ведь скоро улетаешь? — спросила она, не поднимая головы. Наверное, он и пришел сюда, чтобы попрощаться… Но затем они отвлеклись на это чудо Силы.       — Да, — признал он. — Если честно, я опаздываю. Возникла проблема, которая требует моего внимания.       — Надо уволить кого-то?       — Да, кое с кем определенно придется покончить. Но я скоро вернусь, Рей.       — Хорошо, — она улыбнулась ему в грудь. — Я хочу попробовать это еще раз.       Он вздрогнул, услышав ее предложение.       — Ты можешь смотреть мне в голову, когда захочешь, Рей.       — Нет, в следующий раз я хочу, чтобы ты был в моей голове. Я хочу показать тебе мою жизнь.       — По рукам.       Бену было пора, поэтому она отстранилась и попыталась встать, но он удержал ее.       — Поцелуешь меня на прощание, Рей?       Она не успела ответить, как ее рот смяли губы Бена. Поцелуй вышел нежным, легким и свободным. Поэтому она снова обхватила Бена за шею. И вдруг Рей задохнулась, почувствовав, как его руки сжимают ее задницу, а поцелуй углубился, превратившись в настоящий. Не скромный поцелуй в щеку или губы, но взрослый полноценный поцелуй.       Рей показалось, что до нее донесся стон. Но ей было плевать, это все не имело значения. Возможно, раньше она боялась, но теперь нет. В надежных объятиях Бена ее охватывало чувство безопасности. За столь короткий срок она прониклась доверием к нему, и доверять оказалось очень приятно.       Вероятно, к моменту, когда они спустились, наконец, к посадочной платформе, ее губы окончательно опухли, а Бен окончательно опоздал. Рей наблюдала, как он поднимается по трапу с охапкой рабочих датападов.       Шаттл, казалось, с каждым его прибытием сюда все больше обрастал карбоновой обшивкой в подбрюшье. Он походил скорее на военный корабль, чем на яхту бизнесмена. Но из новостных лент становилось ясно, что война между Новой Республикой и Первым орденом разгоралась, а гражданские продолжали попадать под огонь. Снаружи опасно, знала Рей. И рада была находиться в безопасном укрытии на Мустафаре.       — Береги себя, учитель, — вслух пожелала Рей, наблюдая за взлетом шаттла. Она махала рукой ему вслед, пока он не исчез из виду.