Исповедь Раскольникова

Соня... Послушай же, Соня. Я пришел, я пришел к тебе. От тоски даже волк взвоет, ну а я человек. В воде дождевой я сегодня видел в отраженьи своё лицо и тоскливый полночный Питер, и трактира в грязи крыльцо. И щемило так сердце тяжко, и стучало в мозгу больном. Мимо лошадь неслась в упряжке. Кто-то плакал, забывшись сном. Мир так мерзок, так страшен, Соня. Хотя что я, ты знаешь так. Грохот улиц в стенаньях тонет, в женских воплях из-под моста. Дети малые горько плачут, утирая от слёз следы. И ты думаешь, все иначе в этом мире устроил ты. В нем бы не было горя, смерти в нем бы не было боли, зла. Соня, если бы в то поверить, разве ты бы других не спасла? Разве ты бы не перешагнула человека другого, вошь?! Это можно, вот только б силы, только б силы хватило. Нож в злое горло старухи мерзкой неужель не смогла б воткнуть, гадкой мрази с улыбкой зверской неужель не пронзила грудь? Нет?! О Соня, так значит легче продавать себя за гроши, свое тело и душу калечить для потехи чужой. Пляши перед ними, целуй их ноги, сапоги лобызай, вперёд! Оббивай кабаков пороги, чтоб богатый и старый урод над тобою всю ночь глумился. Соня, разве же можно так? Как ты выжила, как не убилась, перегнувшись с перил моста? Но зачем это я, ведь ты же все равно не сумеешь понять... Ветер гулко стучит по крыше. Окровавлена рукоять топора моего... О, Боже! Это я забываюсь в бреду. Жар растёкся огнём по коже. Я уйду, я сейчас уйду. Нет, о Соня, какая мука! Посмотри на меня, ведь я... Лизавета твоя подруга умерла. На душе, как яд плещет тайна...Понятно стало, кто убийца? Смотри, вот он. Он стоит пред тобой, гордится, полководец, Наполеон! Впрочем, вздор. Как же совесть мучит! А еще мнил: "Я Бог, я Царь". Муравей в человечьей куче, нуль ничтожный, дрожащая тварь, я ведь знал, что её убийством никого не сумею спасти. О какая же грязь, о свинство! И тебя за собой вести я хотел, возомнил, ты тоже, как и я, преступила. Дурак! Меня ненависть только гложет, во мне зло, во мне смерть и мрак, а в тебе чистота и совесть, в тебе вера, ты ради детей... Я виновен пред миром, виновен, и солгу, коль скажу, не хотел убивать. Я хотел и сделал. Нет, не Дьявол, я сам, всё сам. Помню только, как рухнуло тело, как кровь липкая по волосам растеклась. Было мерзко, грязно... Но зачем же о том теперь говорю я тебе бессвязно... Соня, что ты молчишь? Поверь, что стоит пред тобой преступник и сочувствия просит. Смех! Да, хоть ты и была проституткой, но ты чище и лучше всех. Ты грешна, но так кто ж не грешен? Я? Другие? Прошу, не плачь. Знаешь, Соня, ведь я помешан, мне уже не поможет врач. Помолись обо мне, а лучше вслед за мною в Сибирь, пойдешь? Ты согласна? Ответь мне, ну же. Хотя, знаешь, ведь я не вошь, и сдаваться под суд мне рано. Что улики их? Ерунда! Если сам доносить я не стану, не отыщут меня никогда. Всё ж идти? Эх, пусть так будет, Соня! Вместе прокляты, вместе пойдем. Я тебя тогда сразу понял, как увидел... Но нет, потом. Прочь скорее. Возьми мою руку, я с тобой теперь, крепче держись. И быть может, чрез горькую муку, Бог дарует нам новую жизнь!