coffee, drugs and music

Утро в этом доме не дарит абсолютно ничего, ведь сюда практически не проникает свет яркого солнца из-за плотных штор, не слышны прекрасные песни улетающих птиц из-за закрытых окон, стёкла которых настолько грязны, что разглядеть практически ничего невозможно, даже если очень сильно постараться. Зато тишина звенит в ушах, позволяя насладиться отсутствием шума подольше. Это радует. Фёдор, издав короткий стон, потягивается и переворачивается на бок, теперь лёжа лицом в сторону холодной стены. Сон явно не хочет отпускать его, потому держит в своих объятьях, закрывая ладонью тёмного цвета глаза и лепча что-то несуразное на ухо. Просидев за компьютером всю ночь, русский, конечно, даже не думает вставать в десять часов утра. Ему кажется, что ещё слишком рано, что можно ещё понежиться в кровати, наслаждаясь мягкостью матраса и теплом одеяла, которое не так давно в дом принёс его любимый Гоголь. Точно, Гоголь. Одна мысль об этом придурке заставляет невольно улыбнуться и захотеть пожелать ему доброго утра, что главе Крыс совсем не присущно. Достоевский, не открывая глаз, шарит рукой по пустой половине кровати, где, по идее, и должен был валяться мирно сопящий Николай, которому бы сейчас обязательно снился какой-нибудь весёлый сон, но холодная ладонь и тощие пальцы ни на что не натыкаются. Не нащупав-таки ничего, брюнет всё же соизволил приоткрыть один глаз, дабы подтвердить теорию о том, что светловолосый куда-то пропал. - Дурак, - выдаёт сонный мужчина, зевая. Достоевский знает, что парень всегда встаёт слишком рано, а ложится слишком поздно, хотя сам гонит Фёдора спать изо всех своих сил, аргументируя тем, что у темноволосого уже появились огромные синяки под глазами, тем, что сидеть столько времени за монитором является довольно вредным занятием. Да и Достоевский частенько ругает Николая за то, что тот ложится спать в два часа ночи, хотя в этом виноват только сидящий за компьютером Фёдор, поскольку блондин ставит условие, гласящее о том, что не ляжет спать до тех пор, пока не увидит, что брюнет закончил стучать пальцами по клавиатуре. Иногда, правда, Гоголь условия не выполняет и засыпает быстрее, чем работа Фёдора за компьютером заканчивается, но это не меняет того, что оба побить друг друга готовы за порчу здоровья. Когда-нибудь это обязательно произойдёт. Гоголь уже обещал, что разобьёт монитор. Тяжело вздохнув, мужчина решает, что всё-таки пора вставать. Не чувствуя уже никакой сонливости, он поднимается с кровати и осматривает глазами комнату, ища одежду, которую он вчера перед сном раскидал по разным углам. В итоге, отыскав всё, кроме рубашки, Фёдор оделся и, убедившись в том, что Гоголь из шутки не порезал и не измазал ни в чём его штаны, он вышел из спальни, оставив кровать незаправленной, так как на неё у Достоевского имелись огромные планы. Во-первых, нужно было отыскать непоседу-любовника и заставить его поспать ещё немного. Во-вторых, наверное, не только поспать. Мужчина слишком хорошо знал Николая, поэтому ему не нужно было напрягаться и искать парня по всему дому. Если сейчас не двенадцать дня, то Гоголь стопроцентно находится на кухне и спокойно размешивает сахар в кружке кофе, думая о том, где бы ему раздобыть сладкое. Достоевский, мысленно отмечая, что всегда оказывается прав в этом плане, открывает ведущую в кухню дверь и улыбается, застав блондина в довольно милом положении. По крайней мере, Фёдору оно казалось именно таковым. Николай, сидя за столом, подпирал голову рукой и тихо посапывал. Кстати, Фёдор нашёл ещё одну пропажу, ведь светловолосый сидел в его рубашке. На столе находилась кружка кофе с молоком, который Гоголь готов был пить ведрами, чтобы ненароком не уснуть и не получить выговор от Феди по поводу недосыпа. Фёдор не садится рядом, а наклоняется к умиротворённому лицу Гоголя, дуя на него и смеясь из-за реакции на это самого спящего. Николай морщится, фыркая, но не открывает глаз, плюя на то, что рано или поздно его могут побеспокоить вновь, что и случается спустя несколько секунд, разве что теперь на него не дуют, а просто тычут костлявым пальцем в щеку. Тогда Николай всё же открывает глаза, зевая и одаривая Достоевского недовольным взглядом. - Отстань, - выдаёт обиженно Коля и, вспомнив про кофе, тянется к кружке, но Фёдор добирается до неё быстрее и, поднеся к губам, выпивает всё её содержимое, слыша возмущенный тон в свою сторону. - Эй, это был последний кофе в доме! - Это наказание за твоё преступление, - отвечает на претензии Достоевский, самодовольно улыбаясь. Гоголь лишь удивлённо вскидывает бровь. - Я не увидел тебя в кровати утром. К тому же, незачем так громко кричать, ведь ты всё ещё можешь попробовать кофе. Достоевский, думая сравнительно не долго, приближается к лицу Гоголя вновь и целует, даря тот самый вкус кофе с молоком. Николай закрывает глаза и отвечает, отмечая, что утренний поцелуй намного лучше бодрит, чем любимый напиток.