Давай на "ты"

Обычный день в разведшколе. По двору бродят разведчицы в форменных платьях и тёмных беретах. Их начищенные кирзовые сапоги сверкают на солнце. Несколько из них засели за книгу - они сидели на лавочке и поминутно толкали друг-друга, пытаясь правильно прочесть слово. Ещё десятеро по очереди метали ножи в мишень. Не у всех это выходило хорошо - большинство ножей со звоном отталкивались от деревянного щита и падли на песок. Девушки старались, но пока у них получалось плоховато. Вскоре они смогут, даже не стараясь, попасть в мишень с первого раза, а пока им предстоит долго и усердно трудиться. Несколько курсанток стояли поодаль от всех и изучали журналы немецких мод. Большинству из них было че у поучиться у немецких фрау - они были совершенно безвкусными. Матильда Генриховна драла с них по три шкуры, от чего девушки начинали уделять исскуству создания прекрасного образа больше времени. Кучка разведчиц щебетала о своей прежней жизни. Девушки разговаривали, иногда из их компании доносится переливчатый смех. У многих за стенами разведшколы остались семьи, мужья, женихи... Они сильно переживали, что обстоятельства могут сложиться таким образом, что им придётся спать с немецкими офицерами. Однако, курсантки старались отгонять такие мысли и продолжать усердно учиться. И лишь одна из них была сама по себе. Она не старалась даже прибиться к какой-нибудь группе щебечущих однокашниц. Девушка сидела на скамье, на самом её краю, и что-то писала на скомканном клочке бумаги. Обрубок карандаша быстро бегал по листу, оставляя жирный чёрный след. Буквы выходили корявыми, потому что писала разведчица на коленке. Её жутко раздражала эта не аккуратность, но она сохраняла спокойствие и лишь иногда тяжело вздыхала. На неё оглядывались другие девушки и что-то шептали друг-другу. Они хихикали, косясь в её сторону, бросали взгляды, полные ненависти и презрения. Чем же не угодила им эта юная особа? Совсем ещё молодую комсомолку, Анну Черемухину, доставили в разведшколы в первой партии девушек. Ей было восемнадцать лет и она очень быстро согласилась учиться здесь. Она очень хотела послужить родине и показать своей матери, что на многое способна. Аня была невысокого роста, с маленьким вздернутым носом, большими карими глазами и темно-рыжими волосами чуть ниже плеч. Чёрные брови оттеняли её бледное лицо с изящными чертами. Поначалу девушки заговаривали с ней, распрашивали о жизни. Черемухина рассказывала, что жила с матерью, потому что отец погиб в финскую войну, говорила, что занималась лёгкой атлетикой и очень любила читать. На вопросы, есть ли у неё жених, девушка отмахивалась, весело заявляя, что от мужиков одни проблемы. Многие считали её глупой, но Аня мало считалась с чужим мнением. Однажды она столкнулась в коридоре с руководителем разведшколы. Воротынников нес папку с важными бумагами к машине, чтобы их доставили по назначению. В голове его родилось множество мыслей, связанных с работой, службой и личной жизнью. Недавний развод с Матильдой сильно сказался на его настроении. Мужчина стал хмурым, замкнулся в себе и пытался спрятаться от личных проблем за бумажной баррикадой всевозможных документов. Когда Константин поворачивал за угол, на него неожиданно налетело нечто маленькое в темно-зеленой форме разведшколы. Папка выпала из его рук и бумаги рассыпались по полу. - Смотреть надо, куда бежите! - угрюмо сказал он, нагинаясь за папкой. - Вы бы тоже по сторонам смотрели, товарищ командир! - отвеьида курсантка. От такой наглости у руководителя отнялся на секунду дар речи. Он вскинул чёрные брови, наморща лоб, и крикнул: - Вы как разговаривает с старшим по званию? Что вы себе позволяете? - А вы что себе позволяете? Предъявляете мне обвинения на пустом месте! Не я виновата, что вы не смотрите, куда идете! Конечно, от такого нахальства Воротынников рассвирепел ещё больше. Он назначил Ане три наряда вне очереди, которые та приняла с полным спокойствием. Но этого мужчине было мало. На уроках он придирался к Черемухиной по каждой мелочи. Он задавал невероятно каверзные вопросы, на которые не могла ответить не только она, но и остальные курсантки. Девушка злилась с каждым днём все больше. Злость переростала в ненависть. Вскоре уже все могли наблюдать, как её кулаки сжимаются при виде Константина. Тот, в свою очередь, не стеснялся - он заваливал её на всех уроках, как только мог. Дело потихоньку шло к отчислению Анны из школы, но обстоятельства резко изменились. В один прекрасный вечер Черемухина, после отбоя, выскользнула из казармы в туалет. Она понимала, что может получить нагоняй, но перспектива напрудить на кровати, да ещё и на верхней койке, её ни капли не удовлетворяла. Да и потом, что она теряла от этого? Все равно, она понимала, что рано или поздно Воротынников вышвырнет её отсюда, так почему бы не ускорить этот процесс? Девушка шла по коридору. Было тёмно, лишь с улицы в окна светила луна и фонари бросали тусклый свет. Аня двигалась бесшумно, как тень. Из неё бы вышла чудная разведчица, но этому уже быть не суждено. Во всяком случае, так считал она. Черемухина завернула за угол. В темноте она не разобрала, куда ступает, и нога её почувствовала что-то мягкое и объемное. Она тихо вскрикнула и спросила: - Кто здесь? Из темноты послышался слабый стон. А потом голос, невероятно знакомый Ане: - Помоги... - Что с вами? - Помоги, говорю! Девушка сразу узнала его - Константин. Подумать только, днём он буквально втаптывал курсантку в грязь, а сейчас просил о помощи. Она ненавидела его, да. Но человек нуждался в помощи. Ему плохо. Ему больно. Черемухина откинула все обиды и злость и, вздохнув, перекинулась руку командира себе через плечо. Мужчина был почти в два раза больше неё самой, но Аня тащила его изо всех сил. Её тонкие на вид ноги, на самом дне крепкие от долгих лет занятия на лёгкой атлетике, почти не подгибались под весом Воротынникова. Черемухина вела его к врачу, приговаривая: - Да что же вы так? Сейчас, ещё немного... Константин ничего не отвечал. Он лишь громко дышал и иногда постанывал, сильно сцепив зубы. Наконец, Аня дотащила его к доктору. Тот быстро принял тело командира и выставил девушку за дверь. Она издала нервный смешок: - Ты смотри! Хоть бы спасибо сказали! На утро перед занятиями самообороной Воротынников словил Черемухину в коридоре. Девушка ожидала очередного замечания, или сразу оповещения об отчислении, но командир решил иначе. - Здравия желаю, - промямлила она. Только спустя секунду она поняла, что за такой тон её просто закопают на месте, но последовал простой ответ: - Доброе утро, курсант Черемухина! Спасибо, что вчера дотащили до врача! Глаза у разведчицы полезли на лоб. Он сказал "спасибо"? Она не ослышалась? - Ну... На моём месте так поступил бы каждый! - пожала плечами она. - Тяжело было? - Не тяжелее, чем выучить три учебника за месяц! Константин словно пропустил эту колкость мимо ушей. Аня на секунду замочала, а потом спросила: - Товарищ командир, разрешите обратиться? - Разрешаю! - А что с вами случилось то вчера? - Да отравился чем-то. Вовремя к врачу попал, а то бы уже все... Честно, я уж думал, что это ты мне так мстишь за строгость! - Да как вы... - девушка обижено поджала губы, стараясь сдержать все те слова, которые крутились у неё на языке. - Разрешите идти? - Подожди, я не серьёзно, курсант Черемухина! Ещё раз спасибо за помощь. - Не за что. Теперь разрешите? - Разрешаю! С этими словами девушка опрометью помчалась на занятия, а Воротынн ков долго ещё смотрел ей вслед. "Хорошая девчонка, только больно вспыльчивая. И на язык остра..." - подумал он и пошёл дальше. С этого момента Константин перестал заваливать разведчица на занятиях. Он стал отмечать, что, в целом, она очень способная ученица. Память её не была столь феноминальна, как у Ковальчик, но и не как у рыбы. Николай и Матильда тоже отзывались о ней хорошо. По физ-подготовке показатели её были гораздо выше среднего, манеры и вкус стали просто прекрасны. Воротынников и не заметил, как начал засматриваться на хорошенькую курсантку, когда поймал себя на этом - было уже поздно. В нем начинал разгораться просто жуткий интерес к этой рпзведчице. Постепенно это переросло в нечто гораздо большее, чем просто интерес. Константин признался сам себе, что влюбился в Аню. Но влюбился не в её хорошенько личико и стройную фигурку, а в её язвящий голос, её отзывчивость, с которой она приняла его просьбу о помощи, её ум, за который большинство курсанток уже возненавидели ее. Мужчина влюбился до одури, до невидимого разряда тока, пронизывающего все его тело, когда они встречались взглядами. Но Воротынников понимал, что у него не может быть романов с подчиненными. Эта девушка младше его почти на двадцать лет, он не хотел тушить её молодые мечты о, возможно, молодом, красивом, полном сил женихе. Хотя, он и не раз слышал, что она не желает отношений с мужским полом, а все равно считал, что рано или поздно она поддастся чарам какого-нибудь молодого комсомольца. Но вскоре началась война. Разведчица отправляли на задания. Некоторые проваливались, некоторые с успехом выполняли приказы. Черемухину Константин упорно не хотел никуда посылать, хотя она часто возмущались, что сидит без дела. - У меня "отлично" по всем предметам, товарищ командир! А вы послылаете на задания двоечниц! - Курсант Черемухина, это не обсуждается! Не вам решать, кого и куда отправлять! Идите! - Но... - Идите, Анна! Разведчица резко развернулась и вышла, хлопнув дверью. До слуха Воротынников донесся топот её новых сапог, совсем недавно выданных. Старые были уже сильно стертыми и командир распорядился, чтобы ей выдали новые. "Большие, - понял он по характерному топоту. - Заменить надо." Вскоре пришло новое задание. Русская разведчица должна была стать любовницей одного немецкого офицера и передать информацию о местонахождении новых фашистских танков и орудий. Человек от командования приехал самостоятельно, чтобы лично выбрать подходящую курсантку. Отложив уже большую часть личных дел учениц, мужчина остановился на папке с фотографией Ани. Воротынников нервно сглотнул, увидев её лицо на папке. - Вот, это самая подходящая кандидатура! - сказал человек, подав папку Константину. - Я не уверен, что она справится! - сказал тот с холодням спокойствием во взгляде, однако внутри его все сдалось от страха за подчиненную. - У неё отлично по всем предметам, прекрасная память и собой она очень даже ничего! "Я заметил!" - подумал мужчина, нахмурив брови. - Готовьте её. Проинформируйте о её задачах. Документы мы вскоре вышлем. Человек ушёл, а Воротынников пустым взглядом уставился в стену. Он не мог отдать это чистое существо грязному фашистскому хряку. Он с силой сжал в руке стакан, который рассыпался на столе на мелкие осколки. На ладони выступили капли крови. Ссадины оьдало воздухом и они начали жечь, но командиру было не до этого. В его голове созрела одна мысль, которую он тут же забраковал. "Она ненавидит меня, - подумал он. - Она ни за что не согласится сделать это с таким стариком, как я!". Но внизу живота уже сладко ныло, а другого выхода он не видел. Константин вышел из кабинета и, наткнувшись на Николая, сказал: - Черемухину ко мне! Аня явилась очень быстро. Руки её, как всегда, были сомкнутые за спиной, а ноги расставлены на ширине плеч. Её волосы были стянуты в строгий пучок, лицо выражало полную серьезность. - Вызывали? - подала голос девушка, нарушив неловкое молчание. - А, да, присаживайся, - опомнился мужчина. - Итак, курсант Черемухина, ты отправляешься на первое задание. Глаза девушки зажглись довольным огоньком. " Неужели! Дождалась! " - подумала она. Она вся буквально светилась от счастья. - Твоя задача, - продолжил Воротынников с серьёзным выражением лица. - Завоевать доверие одного немецкого офицера. Он должен чувствовать себя совершенно спокойно в твоём присутствии, чтобы ты смогла разузнать о местоположении вражеских танков. С минуту Аня обмозговывала слова командира, а потом, нахмурив брови, выдавила из себя: - Мне надо с ним переспать? - Да, - ответил мужчина, сжав кулаки. Черемухина побледнела ещё больше. Она стала белой, как смерть, от чего тени под глазами стали ещё заметнее, чем раньше. Девушку словно поразило молнией от его слов. Конечно, она хотела послужить родине, но спать с врагом... Это было ударом в спину. Тем более, от этого человека. Аня, конечно, часто хотела, чтобы Воротынников исчез отсюда - умер, пропал без вести... Но это было лишь до того момента, как она спасла его от смерти, найдя в коридоре с отравлением. Курсантке всегда казалось, что он не человек, а существо в человеческой оболочке, статуя с механизмом, заставляющие его передвигаться и говорить. Разведчица думала, что он не способен испытывать чувства, эмоции, что он не чувствует боли. Но когда увидела Константина, согнувшегося пополам в коридоре, просящего о помощи, её сердце дрогнуло. Она поняла, что ошибалась - он живой, и он тоже может болеть. Ей уже не хотелось его смерти, которая могла вот-вот произойти, ей хотелось его спасти. Позже она поняла, что он хороший человек. Черемухина стала получать в свой адрес вполне адекватные вопросы, с успехом отвечая на них. Девушка и не заметила, как в её душе стала теплиться любовь к мужчине. Она долго это отрицала, думая, что не может любить. Она всю свою короткую жизнь утверждала, что от мужского пола одни проблемы, но, в конце концов, Аня смирилась. Она решила, что Воротынников никогда и ни за что не полюбит такую, как она - вредную маленькую язву, которая, к тому же, намного ниже его по званию. Но ей было приятно хотя бы то, что Константин уважал её как человека и как хорошую ученицу. Так вот, сейчас весь мир в её глазах потускнел. Она понимала, что достанется не Воротынникову, а какому-то вонючему фашисту. В её глазах начали блестеть слёзы и Аня решила, что пора уходить. - Разрешите идти? - Подожди! Мужчина встал из-за стола и подошёл к ней почти вплотную. Он посмотрел сверху вниз на низенькую разведчица и взял её лицо в свои ладони. Черемухина остолбенела. Константин никогда не вел себя так с подчиненными. Она чувствовала, как жар разливается по всему её телу, выступая на щеках. Одна из слезинок предательски скатилась по лицу, но командир вытер её большим шершавым пальцем. - Я люблю тебя, - сказал вдруг он. - И я хочу, чтобы ты досталась мне, а не фрицу! Аня всхлипнула и ... Улыбнулась. Она обливалась слезами сквозь радость, едва выдавив из себя: - Я тоже. Тоже люблю и тоже хочу достаться вам... Их лица стали приближаться друг к другу. Вскоре губы Ани и Константина встретились и жар передался от разведчица командиру. Он подхватил её на руки, усадил на стол и дал волю страсти, накрывшей их с головой. Проходящие мимо кабинета курсантки, слыша сдавленные стоны, останавливались и подзывали других. Девушки шептались и хихикали в кулачок. Завидев Николая или Матильду, они тут же делали серьёзные лица и будто убегали по своим делам. Николай из вежливости сделок вид, что не услышал звуков, исходящих из кабинета. Матильда же с насмешкой подумала: "Быстро же ты нашёл мне замену, дорогой! Да ещё и курсантка! Ого-го ещё мужик, и чего я только от него ушла...". Последняя мысль заставила улыбку сойти с её лица. Женщина по правила пиджак и пошла дальше по коридору. Спустя какое-то время из-за двери вышла Аня. Она одернула подол форменного платья и пригласила растрепавшиеся волосы. Девушка оглянулась по сторонам и пошла, как ни в чем не бывало, собираться на предстоящее задание. Через минут пять оттуда же вышел сам Воротынников. Он был уже гладко причесан, однако выдавала его расстегнутая верхняя пуговица гимнастерки. Провожая Черемухину на аэродроме, Константин был очень сдержан. Он лишь пожелал удачи и пожал руку подчиненной. Аня улыбнулась, и, развернувшись лицом к самолету, пошла к нему. В её мимолетном взгляде мужчина прочёл сильное желание броситься ему на шею, однако она не могла допускать такие вольности в присутствии других - они на службе, они на войне. Прошло почти три месяца. Аня успешно выполнила задание и уже вылетела обратно в школу, как доложили Воротынникову. Он сказал, что будет ожидать, а положив трубку, облегчённой выдохнул и закрыл лицо руками. Она жива, его Аня, его огонёк в этой мгле его жизни. Он снова увидит её, дотронется до её руки, погладит нежно по щеке, обнимает, прижмет к себе... Но все это только наедине. Вскоре перед входом в разведшколу остановилась машина. Из неё вышла Черемухина, держа в руках вещмешок. Константин увидел её в окно и стремительным шагом направился к выходу. Он быстро преодолел коридор и вскоре очутился у входной двери. Прямо в проеме он столкнулся с Аней. Она вздрогнула от неожиданности и судорожно выдохнула, подняв глаза на командира. - С возвращением! - они подали друг-другу руки. - Спасибо! - Как себя чувствуешь после первого задания? - Все хорошо, благодарю. Воротынников не заметил, как она слегка поморщилась от боли в плече. Прежде чем девушка успела убить офицера, он смог прострелит её плечо. Рана была сквозной, кости не задеты, однако первое в жизни ранение - не самое приятное, что может быть в жизни. Первым делом девушка отправилась в казарму и ей дали добро на сон. Проснулась она ближе к вечеру и сразу же пошла в душ. Она хотела как можно скорее смыть с себя прикосновения немца. Ей казалось, что отпечатки его пальцев и ладоней светятся в темноте, но самым неприятным было другое... Своё самое сокровенное место она хотела освежить первым делом. Аня взяла ночную сорочку, чистое бельё и полотенце. С предвкушением прекрасного душа, курсантка вышла из казармы. Было уже темно. В душевой уже никого не было, разведчицы уже все были в казарме, готовились ко сну. Черемухина развелась и вошла под струю воды. Она блаженного улыбнулась - наконец то, свежесть, чистота. Наконец, ставшая такой родной разведшкола, её надёжные стены. Где-то в этом здании в своём кабинете, который также является комнатой, уже ложится спать Воротынников, такой родной и любимый человек. - Почему не зашла, курсант Черемухина? От неожиданности Аня подскользнулась и с криком упала в чьи-то сильные тёплые руки. Как она и думала, это был Константин. Он усмехался в усы и смотрел на девушку таким ласковым взглядом, что она готова была расстаять, как мороженое в июльский полдень. Так он не смотрел на неё никогда, никто и никогда не удостаивался такого взгляда этого мужчины. Кроме Матильды, конечно, когда они ещё любили друг друга. А сейчас его руки поддерживали её ноги и спину. Воротынников чувствовал, как внизу живота сладко заныло и знакомо задергало ниже пояса. Он посмотрел на рану на плече и спросил: - Что это? - Первое боевое ранение! - с какой-то гордостью заявила Аня. - Я же спрашивал - все ли хорошо! Почему не сказала? - Так все же хорошо! Ну, подуиаешь, в теле на одну дырку больше положенного! Воротынников заметил глаза и поставил разведчицу на ноги. - Одевайся и пойдем. - Куда? - Ко мне в кабинет! Поговорим... Аня ухмыльнулась, понимая, как и о чем он хотел поговорить. Она быстро натянула через голову платье и пошла за командиром. Очутившись в его кабинете, Черемухина посмотрела на его стол. Как всегда, гора бумаг, пепельница с окурками, недопитый чай. К столу н когда не пр кладывалась заботливая женская рука, и совсем редко - рука хозяина. - Что же вы, товарищ командир, намусорили да не убрали? - Это ещё что? Аня, мы одни! - сказал Константин, закрывая дверь на ключ и подходя к девушке. - Нас никто не видит! Мы не военнослужащие сейчас, мы - просто люди! На ты давай, родная! - Хорошо, Кость. - Вот так то лучше. Воротынников резко обнял курсантку и прижал к себе. Он покрывал поцелуями её лицо, а та лишь вцепилась тонкими пальцами в рукава его гимнастерки, повторяя: "Родной... Любимый...". Вскоре Константин слегка отстранил её от себя и, прислонившись лбом ко лбу Ани, тихо спросил: - А тебе... Пришлось спать с этим... - С офицером? - Да, с ним. Черемухина вздохнула и, убрав руки, отвернулась от мужчины. Она уставилась в пол, не в силах признаться в этом самой. Конечно, это естественно, но даже упоминать об этом курсантке было противно. - Чего молчишь, черемушка моя? Ну, скажи, я не стану упрекать тебя, ты старалась для родины! - Да. - едва выдавила из себя разведчица и поникла. - Но хорошо, что не проклятый немец забрал мою девственность. Главное, что я твоя! - Вот и не расстраивайся! Иди ко мне! - Воротынников развернул Аню к себе лицом и с жаром впился в её губы. - Я скучал, родная моя... Как же я боялся за тебя... - он говорил, попутно снимая с неё платье и чувствуя, как её пальцы пробираются под гимнастерку и легко справляются с пряжкой ремня. - Тише, Кость, тише... Я здесь, я с тобой... Я твоя и я люблю тебя... Возьми меня... Сейчас... - шептала она. Каждый чувствовал тепло другого. Даже не тепло, а жар. Вскоре кабинет наполнился вздохами, скриптами кровати и сдавленными стонами. В воздухе витала страсть, исходившая от разгоряченных тел. А ночь была лунная. Когда все стихло, в комнате едва различимо было их дыхание, а на полу лежала лунная дорожка. Вскоре Воротынников женился на Ане, оставив в разведшколе помощником инструкторам. Он не мог больше отпустить её на задание - он не хотел терять свою любовь. Он не хотел, чтобы девушка, которую он любил больше жизни, подвергала свою жизнь опасности. Константин слишком любил её. Вот за это курсантки ещё больше возненавидели Воротынников Анну Владимировну. Они завидовали ей чёрной завистью, на которую той было откровенно плевать. Сейчас девушка просто писала письмо матери. Она знала, что война, в конце концов закончится. Все имеет свой конец в этом мире, и все будет хорошо.

***

После войны жизнь Воротынниковых сложилась весьма неплохо. Они вернулись в Киев, поселились в квартире на Крещатике. В 46-ом году Аня родила двойню. Дети были очень похожи на отца - взрослая серьезность на детских лицах смотрелась весьма забавно. Константин и Анна были счастливы и уже могли спокойно обращаться друг другу на "ты", не боясь, что их услышат. Дома они не военнослужащие, а просто любящие друг-друга люди.