Прекрасное мгновение.

POV Александр. — Я беременна, Саша, — Прошептала темноволосая особа и медленно погладила еще плоский живот, со счастливой улыбкой смотря на меня. Эта новость заставила мое загоревшее лицо побледнеть, а губам пересохнуть.Я не знал как отреагировать и что сказать. В легких не хватало кислорода, что заставляло судорожно хватать частицы воздуха губами. В голове кружилась только одна мысль: «У меня будет ребенок! У меня будет ребенок!» Уголки моих губ поднялись вверх, после минутного молчания, на лице появилась улыбка, и я с радостным выражением лица, будто ребенок которому дали конфетку, подбежал к своей жене и подхватил ее на руки, принялся кружить и счастливо и одновременно глупо улыбаться. Девушка в моих руках радостно смеялась, держась за мои плечи. — Спасибо! — Прошептал я жене на ухо, после того как отпустил ту на пол. Конец POV Александр. Месяцами позже. — Мы с Владой хотим, чтобы ты поехал посмотреть на дом, который она вчера мне показала. По-моему, он идеальный. Ты поедешь? — Пропела довольным голосом девушка с уже округлившимся животом. — Что, сейчас? — Ну, пожалуйста! — Извини, радость моя, но я не могу, — ответил ей Александр с чуть виноватым выражением лица. Оживленное лицо Саши вдруг омрачилось. — В любое другое время я поехал бы, но сейчас я жду представителя страховой компании. Он должен был быть здесь сразу после перерыва, но он позвонил и сказал, что опаздывает. Я должен быть на месте, когда он придет. Прости, солнышко. — ответил он, успокаивающе сжимая ладошку жены обеими руками. Она разочарованно вздохнула. — Ну ладно, может быть, завтра… — Или даже сегодня попозже, — предложил мужчина. — Почему бы тебе снова не поехать посмотреть этот дом? И если он все так же будет тебе нравиться, позвони мне. Может быть, я смогу встретиться там с тобой, когда мой визитер уйдет. То есть, конечно, если и ты свободна, Влада? — Я освободила всю вторую половину дня для вас с Сашей. Темноволосая, снова улыбающаяся, обхватила руками шею Александра и крепко поцеловала в губы. — Я тебя люблю. А ты влюбишься в том дом, как только увидишь его! Обняв за талию, он крепко прижал ее к себе. — Очень может быть, но не сильнее, чем в тебя. Позвони мне, хорошо? — Хорошо, любимый. Проводив до двери, Панфилов помахал им на прощание. Это был последний раз, когда Александр и Александра Панфиловы видели друг друга, прикасались друг к другу, целовались. Влада с Сашей поехали без него и провели еще час, осматривая пустой дом. — Сашенька будет от него в восторге, — говорила будущая мать, когда они заходили в очередную просторную комнату. Когда они садились в машину, их радости не было придела, а когда транспорт тронулся с места и уже выехал на проезжую часть, разговор принимал значительно большие обороты. Александра шутила, Влада смеялась, но смотрела на дорогу в упор. После того как машина пересекла перекресток, темноволосая задала вопрос: — В какой бы цвет покрасить спальню малыша, как только мы вселимся туда? Белокурая не успела ответить, ведь перед ними откуда не возьмись появился грузовик, который в считанные минуты потерял управление и теперь летел на их транспортное средство. Влада была пристегнута спасательным ремнем, но все равно ее отбросило в сторону, и инерция кинула ее сначала в сторону, затем вперед и вверх. Она ударилась головой о ветровое стекло. Лицо ее было разбито и расцарапано. Нос и губы расквашены и распухли. На плечо был наложен гипс, так что сломанная рука была приподнята. Столкновение, которое причинило ей столько повреждений убило жену Александра и еще не родившегося ребенка. POV Влада. — Александр, прошу, пожалуйста, уйдем отсюда. Нам не надо беспокоить ее. Приглушенные слова, прорвавшись через туман боли и запаха лекарств, добрались до моего сознания. Белокурая с трудом приоткрыла отекшие глаза. Больничная палата была затемнена, но дневной свет все же просачивался сквозь задернутые шторы и казался мне до боли ярким. Понадобилось несколько секунд, чтобы мои глаза привыкли к нему. Александр стоял рядом с моей кроватью и смотрел на нее неотрывно-пристально. С ним была его сестра, которую я никогда не видела, но внешности определить я смогла, она была чем-то встревожена. Хотя, я точно не знаю, что пролежала в этой больницы, но смело могу предположить по ярко бьющему солнцу за окном, что уже утро следующего дня после роковой автокатастрофы. Так же рядом у кровати стояла группа врачей, которые переговаривались с моей встревоженной матерью, я смогла расслышать, что они говорили. — Мисс, не волнуйтесь, состояние ее тяжелое, но не угрожающее. У нее сотрясение мозга, переломы руки и ключицы, а шок она уже пережила. Вот, уже и очнулась. Перестав подслушивать, я вновь прикрыла глаза и тут же открыла их, ослепленная светом. Почему никто не говорит про Сашу? После моего немого вопроса, сестра Александра вышла немного вперед и проговорил срывающимся от слез голосом. — С-сестренка Саша… от удара при столкновении по-погибла. Конец POV Влада. Меньше чем за сутки бизнесмен внешне изменился не менее сильно, чем раненая белокурая подруга Саши. Его красивое лицо было искажено горем. Он был растрепан, небрит, глаза его потухли. При виде убитого горем вдовца, худощавая особа почувствовала, как в ее ноющей груди больно сжимается сердце. — Александр, мне очень жаль, — прохрипела она. — Так жаль! Ей хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему. Она попыталась сделать это и только тут поняла, что ее рука и плечо загипсованы. Может быть, он пришел укорять ее за то, что она небрежно вела машину? Может, он винит ее за аварию? Может, она И ПРАВДА виновата? — Мы… Мы его даже не увидели. — Голос ее был высоким и слабым, и даже ей самой показался незнакомым. — Просто… страшный шум и…потом.темнота. Молодой человек опустился на стул у ее кровати. Он был почти не похож на человека, которого она видела накануне. Всегда высокий, властно-внушительный, сейчас он ссутулился. За одну ночь морщины «украсили» его лицо. Серые глаза, как всегда пристальные, покраснели. В них не только отразилась потеря любимого человека, в них не стало жизни. Они не отражали света, как будто он тоже умер вместе с женой и неродившимся ребенком. — Я хочу знать о Саше. — Когда он произнес ее имя, голос его сорвался, и он, часто покашливая, старался быстро справиться с ним. — В каком она была настроении? Что она говорила? Какими были ее последние слова? Сестренка его застонала. — Братик, не делай этого с собой. Тот раздраженно сбросил руку, которую она положила ему на плечо. — Скажи мне, Влада, что она делала, говорила, когда… когда этот недоносок убил ее. Он опустил лоб на руку и стал растирать виски большим и средним пальцами. — Са.ша смеялась, — прошептала Влада. Болеутоляющие средства сделали ее речь медленной и невнятной. Трудно было подобрать нужные слова, нелегко было выговорить их: язык оказался распухшим и неповоротливым. Но она изо всех сил старалась быть понятой, потому что знала, как важно для вдовца каждое осторожное слово, которое ей удается произнести. — Мы говорили о доме. Она… Она так радовалась… ему. — Я намерен купить этот дом. — Александр поднял глаза на сестру, взгляд его казался диким и несфокусированным. — Купи за меня этот дом. Она хотела этот дом, так что она его получит. — Саша.… — Купи этот чертов дом! — взорвался он. — Неужели нельзя сделать это для меня? И ради бога — не устраивай споров!.. — Хорошо. Его несдержанная, громкая вспышка больно ударила по травмированному организму Марси. — Как раз перед тем, как мы проехали… перекресток, она спросила меня, как, по-моему, надо покрасить… Острая боль пронзила ее руку, заставив поморщиться. Ей так хотелось закрыть глаза, уступить анестезирующим средствам, которые поступали в ее вену через капельницу, отключить сознание. — Она спросила меня… в какой цвет покрасить спальню для… малыша? Бизнесмен закрыл лицо руками. — Господи боже мой! Слезы просочились между его пальцами и потекли по тыльной стороне руки. — Саша. — нетвердо прошептала она, — ты винишь меня? Не отнимая ладоней от лица, он покачал головой в разные стороны. — Нет, Влада, нет! Я виню Бога! Он убил ее! Он убил моего ребенка! Почему? ПОЧЕМУ? Я так любил ее. Я любил… Он разразился рыданиями. Это все, что помнила белокурая особа, перед тем как провалиться в забытье.