peek-a-boo

в тот момент, когда на холодный асфальт холодного сеула начинают падать крупные хлопья первого снега, химчан трет запястьем свой лоб и тяжело вздыхает, подавляя зевок и с облегчением отмечая, что рабочий день подошел к концу. лампы прерывисто светят своим холодным – холоднее холодного асфальта холодного сеула – светом, а кофе в белой кружке остыл еще пару часов назад – химчан очень увлечен своей работой. длинная темная челка падает на глаза, придавая лицу мертвенно-белый оттенок, точь-в-точь как на лицах несчастных пациентов химчана, которые уже давно издали свой последний вздох. химчан стягивает с рук перчатки, выбрасывая их в мешок желтого цвета, который стоит под большой белой раковиной, а потом снимает свой идеально выглаженный белый халат и моет руки антисептиком, который по идее должен иметь аромат морской свежести. но химчан уверен, что такого аромата в принципе не существует, поэтому весьма логичен тот факт, что антисептик пахнет ароматизированной хлоркой. химчан вешает свой халат на вешалку, приблизив свое лицо к воротнику, и осознает, что вся ткань напрочь провоняла формалином, но это, вообще-то, не такая уж и большая проблема. - химчан-ши, вы уже уходите? обернувшись, химчан видит перед собой совсем молоденькую девушку с ведром и шваброй в руках. она поправляет на лице медицинскую маску – видимо, ей ароматы сеульского морга по душе не приходятся – и склоняет голову в знак приветствия, и химчан вежливо улыбается в ответ. - да, уже пора. сегодня работы было не так много, я даже заскучал. девушка в ответ лишь звонко смеется, от чего ее типичные азиатские глазки превращаются в две щелочки, а после ставит ведро и швабру на плиточный пол и надевает ярко-розовые резиновые перчатки. - что ж, тогда хорошо доберитесь до дома! и будьте осторожны, на улице начался снегопад. - даже так? химчан удивленно вскидывает брови, а после тепло улыбается и кладет свою большую ладонь на плечо девушки, попутно стараясь вспомнить ее имя, но безуспешно. - я буду осторожен. хорошей смены. химчан снимает с вешалки черное драповое пальто, которое ему так идет, кладет в карман телефон и кошелек, берет в руки кожаный портфель и последний раз оборачивается на препараторскую – девушка уже принялась за свою работу, и именно поэтому химчан принимает решение уйти тихо, не беспокоя никого лишний раз. когда химчан выходит из здания морга, снег уже красиво задерживается на деревьях и газонах, но на холодном асфальте вместо сугробов – грязь и слякоть, что совсем глаз не радует. химчан вздыхает и делает шаг вперед, тут же резко отходя в сторону и немного назад, боясь оказаться испачканным из-за невнимательных и совсем неосторожных водителей. - прошу прощения. химчан чувствует сквозь твердую драповую ткань, как сталкивается с кем-то, и когда оборачивается, видит лишь аккуратный подбородок с немного неровными зубами – лицо скрыто под капюшоном темной толстовки, а из губ вырывается короткое ругательство. незнакомец полностью игнорирует извинения химчана и, ухмыльнувшись сам себе, отходит куда-то в сторону. по уличному радио вдруг играет знакомая песня, кажется, что-то из рождественского репертуара – рановато еще, но химчан, приятно удивившись, кивает в сторону динамиков, что расположены на фонарных столбах. на улицах сеула светло и ярко от неонового освещения, но небо совсем темное, и химчан теряется во времени. и еще сильнее химчан теряется, не обнаружив в своем кармане ни телефона, ни кошелька. зато, быстро сориентировавшись, химчан обнаруживает того самого незнакомца, что заворачивает прямо на его глазах в переулок, поблескивая экраном его новенького айфона. - быть того не может. химчан в растерянности срывается с места и бежит в сторону темного поворота, попутно вытирая лицо от падающего и тут же тающего снега. - а ну стой! погоня заводит обоих в тупик, на чем и заканчивается. химчан устало облокачивается о стену, прижимая одной рукой к груди свой портфель, и указательным пальцем с укором указывает на вора. - ты, - химчан дышит через раз с непривычки, и незнакомец срывается с места, стараясь улизнуть, но химчан тут же хватает его за предплечье и заламывает руку, укладывая парня на землю. – да ты мелкий совсем... вот дела. когда химчан стягивает с чужой макушки капюшон, то внезапно для себя самого обнаруживает перед собой парня лет пятнадцати – не больше. незнакомец вырывается и яростно проклинает день, когда он появился на свет, а после и день, когда химчан появился на свет. - слушай, давай ты просто по-хорошему отдашь мне мои вещи, и мы тихо разойдемся? - еще чего! думаешь, я так легко сдамся, а?! – возмущается парень, а химчан лишь по-доброму смеется, заламывая руку сильнее, от чего парень начинает стонать и просить пощады. химчан забирает из кармана мальчика свои телефон и кошелек, проверив перед этим, все ли его вещи на месте. он перебирает все свои карты и визитки, когда вдруг слышит всхлип. а потом еще один, и после – еще. незнакомец поднимается на ноги и вновь натягивает на черные короткие волосы капюшон. - эй. химчан кладет руку на плечо парня, останавливая его. сам мальчик старается пафосно сбросить чужую руку, но выходит не очень, особенно если учесть тот факт, что его вдруг пробило на великие чувства и не менее великую жалость к себе самому. - ты вообще откуда такой взялся? где твои родители? - тебе-то что, а?! какая тебе разница?! химчан лишь жмет плечами и отпускает руку парня, а тот, помедлив, начинает мямлить: - нет родителей у меня. и дома нет. ничего нет. химчан проводит ладонью по своему портфелю, который из-за грязного снега разводами становится некрасивым и неаккуратным, а потом переводит взгляд на лицо мальчика. - тебя как зовут-то? - чоноп. мун чоноп. - раз у тебя есть имя, мун чоноп, значит, и родители твои где-то быть должны. - да плевать я хотел! - чоноп дышит тяжело и шмыгает носом, пряча руки в карманах своей толстовки. – я просто хочу есть. - чтобы просто поесть, не обязательно красть чужие кошельки и телефоны, чоноп-а, - химчан улыбается и делает шаг вперед, в то время как чоноп делает шаг назад. – можешь пойти со мной. я живу один, и у меня есть еда. еще кот есть, старый такой, серый, но ты не очень похож на кошатника. чоноп строит недоверчивую мину и приподнимает бровь. - ты серьезно думаешь, что я куплюсь на это? я понимаю, что моя задн- химчан разворачивается и поправляет воротник своего пальто, усмехаясь и уходя из темного переулка, при этом спрятав свои вещи подальше и понадежнее – так, на всякий случай. - я дважды не предлагаю, чоноп-а. твое дело – оставаться здесь или идти со мной, – химчан на секунду останавливается и смотрит на мальчика с укором. – если ты еще не забыл, ты украл мои вещи, и мне ничего не стоит написать заявление в полицию на тебя. химчан улыбается, увидев испуг на лице мальчика. - но делать этого я не буду. холодный снег сладкой ватой кутает холодный сеул в красивое и мягкое одеяло, а множество самых разных и красивых снежинок теряются в волосах химчана. вокруг – люди, люди и люди, которые счастливы видеть наконец крупные снежные хлопья и ворчащие о том, что снег в ноябре – это неправильно, слишком рано, что уж говорить о рождественских песнях, звучащих из колонок уличного радио. химчан покупает кофе в старбаксе, что по пути к его дому, и приятно улыбается, когда кассир желает ему приятного вечера. а у домофона в подъезд химчан чувствует через толстую драповую ткань подобие чужих объятий, громкий всхлип и тихое: - можно я пойду с тобой?